— Как дела, Эсуп? Ты хорошо заботился о Скай, пока меня не было?

Скай вошла в пещеру. Там всегда царил полумрак, даже когда горел огонь. Единственным источником света, кроме того, который проникал через узкий вход, было отверстие наверху. Но оно было слишком маленьким, величиной с человеческий кулак, и солнечные лучи далеко не всегда попадали сюда; поэтому кроме тех редких часов, когда это случалось, его можно было просто не заметить. Зато это отверстие служило прекрасным дымоходом, к тому же из-за зарослей кустов наверху дым практически не был виден. Только во время дождей оно причиняло множество неудобств. Вода стекала со всех сторон и попадала прямо в пещеру. В такие дни девушке приходилось собирать воду в деревянную бочку, чтобы она не намочила ее ложе из шкур.

— Рада тебя видеть, — сказала она человеку, расположившемуся здесь без нее, как дома. — Мои запасы уже кончаются, а сегодня все силки оказались пустыми.

Много Когтей шутливо поборолся несколько минут с Эсупом, потом потрепал его по мохнатой шее и сказал:

— Иди. Не могу же я играть с тобой целый день.

Волк послушно подчинился команде и лениво пошел к своему излюбленному месту у костра, который весело потрескивал сухими ветками, подброшенными туда Много Когтей. Над костром в железном котелке, покачивающемся на конструкции из свежесрубленных веток, варился кролик.

— Я не мог прийти раньше, Скай, — сказал Много Когтей. — Буря была похожа на злого духа, мечущегося меж двух миров, полного гнева и отчаяния.

Девушка кивнула в знак согласия, подумав, что только безумец мог отправиться в горы в такую снежную бурю. Скай сама просидела в пещере три дня, пережидая ее.

— Похоже, что снег пойдет снова, — сказала она. — Наверное, тебе лучше не задерживаться здесь слишком долго.

Но, казалось, Много Когтей это не беспокоило. Его глаза сонно смотрели на огонь и волка.

— Без меня там справятся. Племя знает, что я ушел поговорить с Великой Тайной. Они сами этого хотели, поэтому я могу побыть с тобой несколько дней.

Скай взглянула на его равнодушное лицо.

— Спасибо. С тобой мне веселее. Я чувствую себя очень одинокой, когда рядом только Эсуп. Ты хочешь есть?

— Я уже давно не ел, а мой желудок такой огромный и пустой, как пещера, в которой ты живешь.

Девушка пошла в угол пещеры, где на большом плоском камне стояло корытце, вырезанное из дерева. Рядом почти на таком же камне стоял глиняный кувшин с водой. Девушка вылила в корытце немного воды, чтобы помыть руки.

— Я принес тебе то, что ты просила меня купить в Ландере, — сказал Много Когтей, наблюдая за ней.

С небольшой полки, сплетенной из прутьев и кусков кожи, Скай достала льняное полотно, которое служило ей полотенцем.

— Ты достал бумагу?

Много Когтей запустил руку в большую сумку, лежащую на полу, и начал доставать то, что принес:

— Мука, сахар, чай, копченое мясо, фасоль, нитки, иголки, картошка, и… — Он широко улыбнулся, вынул последний предмет и поднял его высоко, чтобы девушка могла увидеть подарок. — Твоя бумага. Ты можешь рисовать на ней горы и животных или описывать их словами. Ведь это приносит тебе столько радости.

Глаза Скай засияли от удовольствия. Она положила полотенце обратно на полку и взглянула на вещи, которые Много Когтей выложил на шкуры. Он не забыл про то, о чем она просила. Девушка любила старика за многое и знала, что он ее никогда не подведет.

Скай приподняла крышку котла, в котором варился кролик. Аппетитный запах наполнил всю пещеру, и в желудке у девушки заурчало. — Передай мне тарелки. Шаман достал две жестяные тарелки из небольшой кладовой, в которой Скай хранила свои миски, корзины с едой и другую утварь, аккуратно расставленную рядами. Там было все — от еды до лечебных трав и бус девушки. А семь лет назад, когда он нашел ее блуждающей по лесу, напуганной, как раненый олень, и молчаливой, как будто кто-то отрезал ей язык, она не могла ничего сказать о трагедии, свидетельницей которой стала. Шаман отправился на ее поиски, когда до него дошла весть о том, что Чилсипи и вся ее семья убиты, а тела Скай таис и не нашли.

Обнаружил он ее несколькими днями позже, полумертвую, в лохмотьях, со следами запекшейся крови. Шаман боялся за ее жизнь и принес девушку сюда, чтобы уберечь се от возможной опасности. Много Когтей обнаружил эту пещеру еще мальчишкой, и она всегда была .его секретным местом.

Скай никогда не рассказывала о том, что случилось в тот день. Она лишь повторяла.

— Я не могу вернуться в эту долину. Они убьют меня, если я вернусь.

Много Когтей присматривал за ней, пока она не поправилась, и никому о ней не рассказывал. Вскоре девушка научилась охотиться и стала давать шаману шкуры, чтобы он покупал то, что ей было нужно. Но она хотела навсегда остаться в горах. Скай всегда возмущалась, когда ей предлагали каким-нибудь образом изменить одинокую жизнь, которую она вела.

На некоторое время в историю о ее смерти поверили, и она была в полной безопасности. Но теперь над жизнью девушки снова нависла угроза. Ей снова нужно было покинуть свое убежище.

Скай протянула шаману вилку и жестяную тарелку с мясом. Она положила небольшую порцию и в деревянную миску Эсупа, стоящую на каменном полу.

— Ты все еще кормишь Эсупа? — спросил Много Когтей. — Глупо. Он разучится заботиться о себе сам и станет таким же беспомощным, как собаки, которые следуют повсюду за бледнолицыми.

Скай наполнила свою тарелку и села, подогнув ноги под себя.

— Он еще охотится, дядя. Он приносит свою добычу и бросает ее к моим ногам, будто предлагая поделиться; и иногда мне даже приходилось пользоваться его щедростью. Ведь он охотится гораздо лучше меня. Знаешь, я помню его еще щенком, с тех пор он охраняет и защищает меня. И в благодарность за это я его кормлю. Это самое маленькое, что я могу для него сделать.

Но Много Когтей настаивал на своем:

— Он слишком послушный, слишком ручной.

Они ели молча. Много Когтей отставил тарелку в сторону. Темные глаза шамана смотрели на Скай так серьезно, что у нее внутри все сжалось в предчувствии того, что сейчас он скажет ей нечто такое, о чем она совсем не рада будет слышать.

Обдумав свои слова, Много Когтей начал:

— О тебе спрашивали какие-то люди, Скай. Похоже, они знают, что ты жива, и я боюсь за твою жизнь. Но эти люди не так меня беспокоят, потому что они недостаточно умны, чтобы найти тебя. А вот некто по имени Мэтт Риордан, который всегда и везде один, этот Риордан с глазами острыми, как у орла, смог бы выманить из норы даже хитрую ласку, потому что он умеет терпеливо ждать. Как настоящий воин, он ищет тебя верхом на лошади, с оружием в руках. Но та, за кем он охотится и кого хочет привести на суд бледнолицых, слишком неуловима, чтобы попасть ему в руки. Риордан называет себя детективом из агентства Пинкертона.

Скай невольно вздрогнула услышав это имя, которое помнила еще с детства. Теперь она поняла, почему опасалась Риордана. Ее отец и другие владельцы ранчо часто говорили о Пинкертоне. Она краем уха слышала, как на тайных ночных собраниях мужчины говорили, что надо связаться с его агентством, чтобы узнать, кто крадет скот. Но после того, как убили отца, никто уже не пытался это сделать. Само имя Пинкертон вселяло ужас, потому что все, кто работал в его агентстве, были еще более жестокими и безжалостными, чем преступники, которых они искали.

— Он не сказал зачем я ему нужна? — спросила девушка, немного нервничая.

Много Когтей пересказал ей то, что Риордан сообщил ему и вождю Вашаки, и добавил:

— Он говорит, что отвезет тебя под охраной в Шайенн, и ты сможешь поговорить там с белым вождем. Но я боюсь, что тебя выбросят, как сломанное копье, после того как ты расскажешь им все, что знаешь. А потом те, другие, которые ищут тебя, найдут тебя и убьют.

— Но мне незачем идти с ним. Я не смогу им ничего сказать.

— Те люди, которые убили твоих родителей, не знают этого. Они думают, что ты все помнишь.

Скай отдала бы многое, чтобы знать, сказал ли Риордан правду и действительно ли он не хотел ей причинить вреда, или же он солгал Много Когтей и Вашаки. А может быть, его вовсе не интересовало то, что она знала об убийцах, и он пришел сюда, потому что ему было известно, что сделала она; может, Риордан лишь притворялся, что пришел сюда с добрыми намерениями, а на самом деле хотел заманить се в ловушку и привести на виселицу.

— Я видела человека, которого ты называешь Риорданом, — сказала она наконец, отставляя тарелку в сторону. — Мне стыдно признаться, но он чуть не поймал меня примерно неделю назад. И это случилось по моей вине. Я была слишком любопытной и подошла очень близко к его лагерю.

Увидев испуганное выражение лица Много Когтей, она поспешила успокоить шамана:

— Пожалуйста, не волнуйся. Похоже он сдался. Он не приближался к моей пещере, а сейчас совсем покинул горы.

— Я так не думаю. Он в форте Вашаки закупает продовольствие. Я видел его там, но он меня не заметил. — Много Когтей внезапно наклонился вперед и взял ее за руку. — Ты должна уйти отсюда, Скай! Этот человек никогда не сдастся! По его глазам видно, что он пойдет на все для достижения своей цели.

Скай посмотрела вниз, на свою руку, которую крепко сжимала сухая загорелая рука шамана.

— Я не уйду отсюда. Я не могу этого сделать!

— Но ты должна! Здесь больше нельзя оставаться. Уже много раз я пытался уговорить тебя пойти вместе со мной в племя Плоскоголовых. И теперь я должен попытаться снова. Там живут моя сестра и ее муж. У них есть дети и внуки. Она сестра твоей бабушки и будет заботиться о тебе, как о родной. Ты могла бы учить детей в школе в резервации. Ты могла бы выйти замуж, создать семью.

Скай резко вскочила и отдернула свою руку. Ее глаза наполнились страхом.

— Нет! Никогда! — неистово закричала она. — Да и к тому же в резервации рано или поздно узнают, кто я такая.

Долгое время они сидели молча. Скай не могла вынести это сочувствие Много Когтей. Она была счастлива здесь. Почему он ей не верил? Скай повернулась к нему спиной и приложила ко лбу ладонь, будто бы стараясь снять боль. Эсуп заметил произошедшие перемены и наблюдал за людьми, положив голову на лапы. Почувствовав, что с его хозяйкой что-то происходит, он жалостно заскулил.

Много Когтей вздохнул и присел на корточки.

— Неужели мне никогда не удастся убедить тебя, что ты не можешь остаться здесь навсегда. Ты сама губишь свою жизнь. Я никогда не просил тебя рассказывать о том, что случилось в долине Долгой Луны, Скай. Я надеялся, что со временем, когда раны заживут, ты мне все расскажешь. Но теперь я боюсь, что они не заживут, пока ты не уйдешь отсюда.

— Я знаю, что ты возненавидела белых людей после того, что они сделали с твоей семьей, — помолчав, продолжил Много Когтей, — но нельзя стричь всех под одну гребенку Твой отец был хорошим человеком. Твой дед был хорошим человеком. Послушай меня и доверься моей мудрости. Ты должна открыть свое сердце кому-нибудь еще кроме Эсупа.

— Он не сделает мне ничего плохого и не предаст меня, — сказала Скай упрямо.

— Да, но он послушен зову крови. Он любил тебя, но однажды он уйдет и больше не вернется.

Скай пожала плечами:

— Это земля народа моей матери! Души моих родителей бродят в горах вместе со мной. Ведь ты же шаман и должен понимать такие вещи, Много Когтей. Ты должен знать, что это приносит мне спокойствие. Этот человек, Риордан, может найти меня, и я могу погибнуть, но я отказываюсь уходить отсюда. Здесь мое сердце и здесь покоится прах моих родителей.

Девушка направилась к выходу из пещеры, но слова Много Когтей заставили ее остановиться.

— Я не бессмертен, Скай, — сказал он — Раньше я был сильным и смелым воином. Я был похож на серого медведя гризли, враги которого расступаются в страхе перед ним. Даже волки боятся его. Но это было много лун назад, и теперь я уступаю дорогу другим. И некому будет тебе помочь, когда я пойду по Тропе Смерти, дитя мое. Некому будет помешать этим волкам съесть тебя с потрохами; не потому, что ты недостаточно храбрая, а лишь потому, что они гораздо сильнее тебя.

Скай посмотрела на него через плечо. Ее глаза блестели, и в этом блеске Много Когтей видел не только страх, но и какой-то вызов. На мгновение она показалась ему той беззащитной четырнадцатилетней девочкой, которой пришлось многое пережить, стать свидетельницей страшных убийств. Но ее взгляд снова стал уверенным, и она вновь превратилась в самостоятельную женщину.

— Ну и пусть эти волки съедят меня с потрохами! — заявила она. — Неужели я сделала что-нибудь позорное или недостойное, и поэтому ты хочешь, чтобы я убежала отсюда. Нет! Я останусь здесь и буду бороться.

— И погибнешь, Скай? Она гордо подняла голову:

— Да, дядя… погибну, если так мне предначертано.

Серебристый свет луны освещал долину. Мэтт Риордан ехал на своем отливающем медью коне, Солджсре, и вел за собой еще одну лошадь, нагруженную продовольствием. Они двигались в тени высоких сосен, окаймлявших долину Долгой Луны с одной стороны. Здесь горы постепенно становились все выше и выше, пока не начинали возвышаться над кромкой леса. С другой стороны долину окружали причудливой формы холмы, на которых росли деревья и травы.