Сравнение Натальи с Крис, сделанное машинально, неприятно поразило Ивана. Он закрыл кран и пошёл в спальню. Наталья отступила в сторону, а потом направилась за ним, не замолкая ни на минуту. Иван шипел от боли, снимая одежду. Мазь уже, наверное, нагрелась, хорошо было бы попросить Наталью намазать спину, но он не мог вклиниться в поток её речи. «Мужчина должен относиться к недостаткам своей женщины снисходительно, – уговаривал себя Иван, – мужчина не будет устраивать скандала из-за пустяков, только потому что он перенервничал и устал». Эти мысли заставили его молча развешивать брюки на вешалке. Не переставая говорить, Наталья забрала из его рук рубашку, подала домашние штаны и футболку. Конечно, сейчас и без неё полно поющих, и гораздо моложе, но знал бы Иван, какой у неё был голос!..

К боли в спине добавился голодный спазм в желудке. Но даже больше, чем есть, Иван хотел вымыться. Целый день в жаре и духоте, целый день взвинченные нервы – к вечеру он был покрыт слоем пота и пыли. Он потянул из комода трусы, и Наталья так же автоматически, как только что забрала рубашку, достала полотенце. По розовой махре – бледно-красная вставка «Ты моё счастье», как-то Наталье на работу принесли полотенца с сентиментальными надписями. Иван сунул трусы в полотенце и заметил, что и трусы ему попались с надписью, на этот раз шутливой – «Руки прочь от семейного достояния!» – подарок Натальи на первое апреля. Вместе с полотенцем создаётся ансамбль…

Конечно, в таком состоянии он видел Наталью всего дважды, но ведь уже видел. Так что ничего нового для него нет. И если бы он мог вымыться, поесть и хотя бы немного посидеть в тишине, то смог бы поговорить с женой. Выслушать её рассуждения, рассказать о своём дне, о Кристине. Направить стихийную трансляцию мыслей в русло конструктивного диалога. Конструктивный диалог дисциплинирует сознание, помогает сделать выводы, и в принципе, если существует проблема, то идти к её решению возможно только при помощи конструктивного диалога…

Одновременно он вспомнил жалобы коллеги, который недавно во второй раз женился. Коллега сетовал, что, пока они с его нынешней женой были любовниками, у них был фантастический секс, но стоило любовнице стать женой, как у неё стала болеть голова, появилась срочная работа, и вообще она начала неоправданно часто уставать. Супругам требуется выносливость другого рода, чем та, что нужна любовникам.

Наталья в это время говорила, что если подумать, то кусок времени, что она пропустила с момента исчезновения голоса и до сегодняшнего дня, – этот кусок времени ничего не значит. Вокальное искусство, слава богу, консервативно, это не наука, которая всё время ищет возможность двигаться вперёд, что нового может предложить классическое пение? Только голос, только вокальные его характеристики. Только бы её бывшие преподаватели согласились помочь!

Иван стоял спиной к Наталье, перебирал в комоде носки, хотя на самом деле ему безразлично, какие на нём будут после душа носки, – бежевые, чёрные или в серо-буро-малиновую полоску. Внутри его набухало раздражение. Он множество раз слышал, как Наталья напевает то одну, то другую мелодию. Что мешает ей заниматься пением самостоятельно? Ведь она серьёзно училась, она знает, как это делается! Прямо сейчас она может закрыться в комнате и сколько хочешь возвращать свой голос. Чудесные лекари, специалисты, особенные условия – весь этот антураж нужен Наталье только потому, что она не уверена в результате.

Наталью вернуло в далёкое прошлое, потому что она всё ещё переживает происшествие на дороге. Бедная Наталья! Похоже, она не подозревает: то, что она принимает за чистую монету, – всего лишь реакция на стресс…

Иван направился в ванную. Наталья шла следом, и у него создалось впечатление, что, не закрой он дверь, она вошла бы за ним, уселась на крышку унитаза и продолжила говорить. Иван вздохнул и включил воду. Подумав, он решил, что в ванной спина прогреется лучше, чем в душе, с кучей предосторожностей снял одежду и забрался в воду. Но наслаждаться покоем пришлось недолго. Наталья постучала в дверь:

– Ужин на столе. Выходи скорее, – и в её голосе прозвучало нетерпение.

Он сел за стол один, а через минуту Наталья появилась из большой комнаты. По её лицу он догадался, что она заходила в Интернет.

– Есть ещё лечение нетрадиционной медициной. Духовные практики, – сообщила Наталья. – По чакрам. Это в Екатеринбурге.

Иван отложил вилку и внимательно посмотрел на жену. Он снова вспомнил Крис. Одни люди больше склонны к эмоциональному хаосу, другие – меньше, но предугадать, в ком и как проявится эта сила, невозможно. Он с юности не терпел хаоса. Поэтому его так привлекла сдержанная, спокойная Наталья.

Что-то в его глазах, в выражении его лица заставило Наталью замедлить поток речи, и наконец она, словно очнувшись, спросила:

– Что-то случилось?

Ему хотелось ответить: «Случилось?! Я пришёл домой поздно, я голодный, уставший и больной, а ты этого не замечаешь!»

Но вслух он сказал:

– Ты меня видишь?

Его неприятно задела буквальность, с которой Наталья постаралась ответить: она обвела его глазами с ног до головы. Задержала взгляд на лице. Кивнула:

– Вижу.

Запах сыра с укропом вызывал у него слюноотделение. Продолжая глядеть на жену, Иван зацепил вилкой вермишель и отправил её в рот. Тщательно пережевал. Он ждал, что Наталья что-нибудь добавит, но она молчала.

– На эту возможность ты вышла через Интернет? Но ты помнишь, полтора года назад ты пришла к выводу, что вернуть голосу концертный уровень невозможно, а ты всё же училась профессии. Почему ты веришь байкам из Интернета и не веришь себе?

– Потому что они дают мне надежду, – сухо возразила Наталья.

– Ну, надежда из Сети – вещь спорная…

Наталья открыла было рот, но Иван жестом остановил её. Он хотел подвести Наталью к осознанию того, что всё, что её сейчас волнует, – это следствие перенесённого стресса.

– Мы много раз говорили на эту тему, ты же помнишь… Ну не сложилось, не получилось… Это было в юности! Ты сама решила, что эту тему надо закрыть. Тему… пения. Я думаю… может быть, ты расстроена… из-за чего-то другого? И твои сегодняшние волнения – это всего лишь реакция на то происшествие?

Он смотрел на Наталью и одновременно продолжал есть; откуда взялось это платье?..

– Реакция на происшествие? На какое происшествие? Ты думаешь, это из-за Толика?.. Что другое может меня беспокоить?..

Его неожиданно задела интонация, с которой она произнесла имя сбитого, – как будто он был родственником или другом. «Жертва ДТП стала милым домашним призраком», – с неожиданным сарказмом подумал Иван. Отложил вилку. Он был сыт, и на него наваливалась усталость.

Иван решил пойти ва-банк:

– Возможно, вот так, таким образом на поверхность выходят твои страхи из-за малыша?

В последний момент он спохватился и постарался смягчить тон вопроса. Он надеялся, что сейчас, когда Наталья молчит и не суетится, разум возьмёт в ней верх, и она поймёт, что выбрала не лучшее время для серьёзного разговора.

Наталья задумалась. Иван почти зримо увидел, как она проверяет и перепроверяет свои эмоции. От сопротивления, которое она почувствовала в муже, Наталья неожиданно ослабела.

Сказала, будто про себя:

– Какая разница, что не ладится в жизни, разве я об этом? Я просто хочу заниматься. Теперь я хочу этого серьёзно и наверняка. Я верю, что это возможно. Скажи, что мне делать?

И она с надеждой посмотрела на него. Иван неловко повернулся – и ощутил, как в правой стороне груди, за сердцем, образовалась пустота. Это продлилось миг, но он успел испугаться. Иван приложил руку к груди. Под тканью кармана он почувствовал плотную бумагу. «Записка, – вспомнил он, – письмо Кристины!» Он собирался показать его Наталье, объяснить… Достать листок, рассказать о Кристине – это, быть может, повернёт мысли Натальи в другое русло? Иван кинул взгляд на жену. Наталья по-прежнему смотрела на него с надеждой, но в её лице что-то неуловимо поменялось. Губы сжались, в лице – упрямство. Иван отвёл руку от кармана. В груди как-то нехорошо щемило. «Её увлечение темой пения может мне дорого стоить», – невесело пошутил он про себя.

– А что ты сама за десять лет сделала для того, чтобы вернуть себе голос?

Это был запрещённый приём. Наталья заморгала:

– Что?..

– Я спрашиваю, что ты сама сделала для того, чтобы петь так, как ты хочешь?

– Но ты же знаешь, что мои усилия бесполезны… – растерянно проговорила Наталья.

– Кто тебе это сказал? Ты пробовала? Вот придёшь ты к специалисту. Одно дело, если ты скажешь: я десять лет подряд ежедневно по пять часов распевалась, делала то-то и то-то, а ещё вот то-то и то-то, результат нулевой, помогите мне! Другое дело, если ты скажешь: я десять лет ничего не делала, помогите мне, потому что я хочу петь!

Иван сам не ожидал, что его слова прозвучат так резко. Он встал и унёс посуду в мойку, собрал губкой крошки со стола. Наталья не двигалась, смотрела прямо перед собой. Через минуту она подняла на него глаза, и в её взгляде Иван прочитал ожесточение.

– Я так и знала, что ты не захочешь вникать.

На самом деле Наталья, скорее всего, не думала ничего подобного. Но слова и тон Ивана вынудили её защищаться, а защищаясь – нападать.

– Я вникну позднее, – пообещал Иван. Принять валосердин, намазать спину и лечь. Как можно быстрее. – У меня был очень тяжёлый день. Я думаю, у тебя тоже.

Он нашёл в шкафу нужный пузырёк, накапал в стакан и выпил. Взял мазь.

– Ты думаешь, у меня один только этот день? – почти шёпотом спросила Наталья. – У меня таких дней!..

С мазью в руке Иван ушёл в спальню. Он уже жалел, что допустил такой тон. Но у него действительно был на редкость поганый день; ему нездоровится.

Иван стянул майку и, стараясь не делать лишних движений, начал втирать мазь в спину. Они почти не ссорились за эти годы, ну, разве дулись друг на друга из-за пустяка, – чтобы потом жарко помириться в постели… Он не владел техникой словесного боя с собственной женой; он слишком любил её всегда, чтобы отрабатывать приёмы эмоциональной самообороны…

Наталья вошла в спальню. Он не видел её лица, но по выработанной годами привычке улавливать её состояния понял, что она только что вытерла слёзы.

– Я ждала тебя весь день, – обвиняющим тоном сказала Наталья. – Я только что, недавно, всего несколько часов назад вдруг поверила в то, что смогу петь, как раньше. Понимаешь? Раньше я этого очень хотела, но не верила, что это возможно. А теперь верю! А ты в это время думаешь только о том, чтобы поесть и заставить меня мазать твою спину!

Наталья и сама не поняла, откуда выскочило слово «заставить». Иван никогда не пытался навязать ей свои решения, не говоря о принуждении заботиться о нём. Наталье самой всегда нравилось ухаживать за ним, когда он болел, или уставал, или у него было плохое настроение. Иван обернулся с открытым тюбиком в руке и оторопело посмотрел на неё. Незаслуженная обида кинулась жаром в голову и скатилась тугим комком в солнечное сплетение.

– Быть может, у тебя слишком много времени на раздумья? И от этого все твои драмы!

Намёк на пустоту её переживаний на несколько секунд лишил Наталью речи. В словах Ивана она услышала косвенную ссылку на то, что она живёт за его счёт. Наталья не нашла ответа и только смотрела на мужа горящими от подступающих слёз расширенными глазами.

– Боже мой, – тягуче произнесла она.

Она отвернулась. Уткнулась взглядом в своё отражение в трюмо. Взяла со столика расчёску и медленно, тщательно расчёсывала каждую прядь, будто демонстрируя Ивану намерение вернуться к нему из тех далёких далей, куда она забрела в своих эмоциях. Во всяком случае, Ивану хотелось думать, что именно это предполагают размеренные движения расчёски в Натальиной руке. Управившись с волосами, она медленно повернулась к мужу. Её лицо выражало усилие.

– У меня появился шанс, – низким голосом заговорила Наталья. – Я это точно знаю, потому что я впервые чувствую в себе силы бороться за свою жизнь. Я всего лишь хотела, чтобы ты меня понял и поддержал.

Но Иван, ожидая, что Наталья вернётся из своего сумасшествия, совсем забыл, что и сам он далеко ушёл от территории безопасности и любви, где они до сих пор жили. В Натальиных словах, а особенно тоне и взгляде – будто он ребёнок или дурачок! – он услышал упрёк в невнимательности и эгоизме. Ему показалось, что жена в пылу своей страсти к самореализации отодвинула его на задний план, забыла, как много он сделал для того, чтобы она была счастлива! И сейчас, когда он так плохо себя чувствует, она слышит только себя и свои чувства.

Ивана захлестнула обида:

– Да нужно ли тебе это пение, подумай трезво. Столько лет одни и те же разговоры… Ты столько лет жила без пения, и хорошо жила… Это иллюзия, понимаешь?

Наталью так поразил его ответ на свою попытку проложить мостик к примирению, что она могла только молча смотреть на Ивана. Пока она собиралась с силами, Иван искренне полагал, что жена обдумывает его слова. В этот момент он думал о том, что их разлад исчерпал себя. Через полчаса их отношения вернутся в прежние предсказуемые берега. Они помирятся, обсудят произошедшее, и даже, может быть, посмеются над пылом взаимных обвинений. Одновременно он вспомнил про Кристину и неосознанно провёл параллель между Кристиниными фантазиями и Натальиным стремлением к пению. Высказывая мысли, Иван великодушно включил в обобщение и себя.