–Ты говоришь по-английски? – спросил вдруг старик. От неожиданности я растерялась и только кивнула. Старик отставил чашку, взял мою руку, внимательно осмотрел ее, потом взялся за другую, покачал головой и сказал: – Смерть ходит вокруг тебя. – Я поежилась, а он продолжал: – Ты ищешь любовь. И ты ее найдешь. Она тоже ищет тебя.

Я улыбнулась. Все гадалки и гадатели в мире говорят примерно одно и то же. Что ж, дам старику денег: мне не жалко, а ему приятно. Старик был колоритный, и я спросила для поддержания беседы: – Когда же это случится?

Старик все не отпускал мою руку, что-то там высматривая: – Он рядом, совсем рядом.

– Кто? – тупо спросила я.

– Мужчина из другой страны, но вы не можете встретиться. Пока нет. Не сейчас. – Тут я закусила губу. – Смерть ходит вокруг тебя. Несколько раз она будет совсем близко, но все будет хорошо. Ты умрешь в восемьдесят восемь лет.

Ну, слава богу, не так все и плохо. Я улыбнулась, пытаясь перевести все в шутку.

– Восемьдесят восемь – это много, можно и поменьше.

– Восемьдесят восемь, – повторил он, – тебе нужен защитник. – Он покопался в недрах своего одеяния и достал какую-то штуку. – Твой знак рыба, – утвердительно уткнул он мне палец в грудь, – Я закивала головой, чувствуя, как леденеют пальцы. – Возьми это. – Предмет оказался акульим зубом.  – Акула, – подтвердил старик, – повесь на шею и носи. – Он поднялся.

Я достала из кармана десять долларов. Индус отрицательно покачал головой. Тогда я вытащила рупии и протянула их старику. Двумя пальцами, тот вытащил одну бумажку, приложил руку ко лбу, я сделала то же самое. Потом он повернулся к хозяину магазина, что-то сказал ему, махнул на него и в сторону лавки метелкой и пошел восвояси. Обернулся ко мне и, показав на шею, повторил: – Надень это.

Я смотрела ему вслед, держа на ладони белый зуб.

Хозяин подошел и, указывая на удаляющегося предсказателя пальцем, сказал: – Святой. Очень хороший. Надо носить. – Он повел меня в лавку: – Я могу сделать. – Показал на шею: – Золото, серебро?»

– Серебро, – ответила я.

– Полчаса, – сказал он, указывая на часы.


Через тридцать минут у меня на груди висел акулий зуб в серебряной оправе. Шави настойчиво звал меня продолжить осмотр лавок, но я решительно двинулась к выходу, и он покорно повез меня в отель. Всю дорогу я мрачно смотрела в пол, сжимая в руках амулет. Мне было страшно.

В гостинице я первым делом скинула пропотевшую футболку и поплелась в душ. Сосущее тревожное чувство где-то за грудиной не давал покоя. Хотелось то ли плакать, то ли умереть.


Зеленоватая вода в прямоугольной чаше бассейна была неподвижна словно затянутая пленкой. Я встала на край бортика, оттолкнулась и головой вниз вошла в прохладную воду, проплыла под водой до противоположного бортика, развернулась и пошла кролем.

– Отлично плаваешь, – раздался одобрительный голос, когда я, отдуваясь и вытряхивая воду из уха, вылезла, наконец, из воды. В шезлонге с банкой пива сидел загорелый парень, лет тридцати. Когда я пришла, бассейн был пуст, а тут принесла его нелегкая. Я промолчала, усиленно тряся головой. – Ты попрыгай, – посоветовал он. А что еще оставалось – я попрыгала. Это сработало, как всегда. –Хочешь? – он протянул банку с пивом. Я отрицательно помотала головой. – Бой, – позвал он парня, который выдавал полотенца, – сока для мадам. Соку-то выпьешь? – Я завернулась в полотенце и уселась в шезлонг. – Командировка? – прозорливо спросил парень.

– Тебе бы в бродячие дервиши податься, – подала я, наконец, голос.

– О, а я уж думал, ты немая. Сергей, – и он протянул руку. – Будем знакомы. А что уже столкнулась с местными пророками? Я тут всякого навидался. Делхи – дом родной. Лет десять сюда езжу. Это сейчас здесь двадцать пять градусов, а летом, знаешь сколько? Жили как-то отеле без кондишена, один вентилятор под потолком. Вот в мокрую простыню завернешься и под него, а иначе – смерть.

Сергей болтал, прихлебывая пиво, и я потихоньку расслабилась. Ну что такого особенного сказал старик? Да ничего конкретного, обычный набор слов, рассчитанный на впечатлительных туристов. То, что он невольно попал в точку, просто совпадение. Совпадение. Я решительно встала.

– Пойду, что-то есть захотелось. – И тут же спохватилась, мысленно, увидев, как Вилька показывает мне большой палец: «Молодец!». Видит бог, я этого не хотела, я просто сказала правду.

– А где ты обедаешь? – невинно поинтересовался Сергей.

Я пожала плечами.

– Не знаю. Я думала чипсов каких-нибудь купить, а то меня тут запугали чумой, да холерой.

– Надо знать, где обедать, я же живой и здоровый. Давай через двадцать минут в холле. Покажу классное место.

Я посмотрела на парня. Обаятельный, но блондин, а я их терпеть не могу, ну и хорошо, значит, никаких скоротечных романов не предвидится.


И мы поехали обедать. По правде говоря, заведение доверия не вызывало, но Сергей решительно повел меня внутрь, показал на прилавок, где в больших лотках лежала всякая всячина. Я развела руками: «На твой вкус, только не сильно перченое». Мы уселись за деревянный столик на улице.

– А кофе здесь варят?

– Еще какой! Лучше ты не пила нигде.

– Ну, тогда мне еще и кофе.

– Сейчас или потом?

– И сейчас и потом.

– Лады.

Мы пили вкуснейший кофе в мире, не считая конечно… ну да бог с ним, курили и трепались о жизни. Серега рассказывал какой-то прикол про индюков, как он называл индусов, а я смотрела вдаль и улыбалась. Боже, как хорошо! Лепота! Тут мое внимание привлек мотоцикл, проезжающий по улице. Я никак не могла привыкнуть к левостороннему движению. Проводив его взглядом, глаза остановились на белой машине, припаркованной метрах в ста от нас. А возле нее стоял мужчина, лицо его было скрыто темными очками, но… Секунду мы смотрели прямо друг на друга, потом он открыл дверцу, сел в машину, снял очки и еще раз посмотрел в мою сторону. Мотор заурчал, и машина скрылась из виду. Кажется, я закричала и вскочила, или это мне только показалось. Очнулась я оттого, что Серега дергал меня за руку: – Что с тобой?

Я села на место. Губы дрожали и руки тоже. Я силилась улыбнуться.

– Ты как привидение увидела.

– Почти. Что-то показалось такое.

– Это от жары. Бывает с непривычки.

Дальше мы ели почти молча. Отвечала я в невпопад и даже позволила Сереге заплатить за меня. В гостинице поблагодарила и ушла в свой номер, выслушав предварительно совет положить мокрое полотенце на голову. Что я и сделала. Лежала как дура, с холодной тряпкой на голове и рыдала. Я все вспоминала этот момент: вот он снимает очки, одно мгновение я вижу его лицо. «Там было слишком далеко, тебе показалось, – говорила одна половина сознания, а другая кричала: «Нет, это был он, я чувствую».

Старик же сказал, что тот, кого я люблю рядом, и вот я его вижу. А я люблю? Все еще люблю? Я откинула тряпку и села. Радость нахлынула внезапно, без всякой причины, и стало так хорошо и спокойно. Даже Сергей не смог мне его испортить. Вечером он предложил посидеть в баре, и я, сама не знаю зачем, рассказала про амулет. Сергей закатил глаза.

– Развели тебя, как пацанку, ей богу. Тут такие асы ходят…Идешь по улице, один тебе грязь кинет на ботинки незаметно, а другой уже со щеткой тут как тут: «Мистер, давай почищу – пять рупий».

Я нахмурилась, но ведь доллары он не взял, а мог бы.

– А сколько ты за оправу выложила? Вот! Хозяин ему потом комиссионные отстегнет.

Но я не согласилась с этим. Старик ни с кем кроме меня из туристов не говорил. Но Сергей больше не стал надо мной смеяться, а предложил проехаться на экскурсию в одно очень интересное место. На следующий день я снова терпеливо просидела в офисе мистера Чапты полдня, но добилась выдачи нужных мне документов. А после Сергей привез меня в старую мечеть, где во дворе стояла огромная железная колонна.

– Загадка древней цивилизации. Если обнять ее руками – двести лет жизни гарантировано.

Конечно же, мне захотелось прожить двести лет, и я полезла обнимать колонну. Сделать это было не так просто – стоя спиной к колонне, надо было сцепить руки, но веселые индусы, дежурившие здесь как раз для такого случая, любезно помогали всем желающим.

– Гарантированное бессмертие за какие-то две рупии, – сказал Серега. – Красота!

Тут я решила подстраховаться и полезла к колонне еще раз, закрепить, так сказать, результат.

– Ну что, обмоем бессмертие? – спросил Сергей по дороге домой. Я кивнула головой. И тут он меня обнял, а я не стала сопротивляться. Мне было хорошо.

Глава 4

Глава 4


Питер встретил нас мокрым снегом.

– О, родная слякоть! – весело крикнул Сергей, – Здравствуй Родина!

Вилька стояла за стеклянной перегородкой, отделявшей таможню от простых смертных. Я помахала ей рукой.

– У тебя что, зубы болят? – спросила я, глядя на ее перекошенное лицо.

– Хуже, – она мрачно посмотрела на Сергея, который так и сверкал глазами.

Чтобы Вилька не среагировала на красавца – блондина… Значит, что-то и правда случилось. Я торопливо простилась с ним, пообещав позвонить при случае.

– Что стряслось-то? Фирма крякнулась или деньги отменили? – я пыталась развеселить ее. Но Вилька сосредоточено вела машину сквозь снежный буран.

– Хуже, – опять повторила она и добавила, помолчав немного, – Бабушка. – И опять замолчала.

– Что с ней? Заболела? Только не говори, что умерла. Это невозможно, – испугалась я.

– Хуже.

– Да что ты заладила – хуже, хуже. Или говори или не делай такое лицо, а то я решу, что произошла вселенская катастрофа.

Вилька мрачно посмотрела на меня.

– Дедушка объявился.

– Что? Как объявился? Он же умер или я что-то путаю?

– Умер…один, а другой объявился.

– Слушай, или ты говоришь толком или я тебя поколочу.

– Дедушка, который умер, был вовсе не мой дедушка, – терпеливо стала объяснять Вилька. – Это был просто бабушкин муж, а ребеночка, то есть папу моего, как теперь выяснилось, бабушка родила совсем от другого дедушки, прости господи.

– Так понятно теперь боле менее. А дедушка у нас кто будет? Ну не иначе, как алкаш какой-нибудь, иначе с чего тебе так злиться. Или я ошибаюсь? – я пыталась шутить. – Неужели богатенький Буратино из Америки?

– Именно, Буратино. В смысле – чурка.

– Это как? Какая чурка?

Вилька посмотрела на меня, ноздри ее раздувались.

– Китаец! Вот в каком!

– Что?! – я истерично хохотнула и тут же влепилась головой в торпеду. Вилька резко нажала на тормоза. Сзади раздалось оглушительное бибиканье, и нас быстро обогнал огромный джип.

– Ты что сбрендила? – я потирала ушибленное место рукой.

Вилька повернула ко мне совершенно белое лицо, руки сжимали руль так, что он скрипел.

– Китаец он, китаец, самый настоящий! – и зарыдала.

Толку от нее было мало, поэтому я села за руль и повезла нас к себе домой.


– Ну и чего ты так убиваешься? – спросила я, выслушав совершенно фантастическую историю, и напоив ее кофе.

– Если ты завтра узнаешь, что твой дедушка негр, ты обрадуешься?

– Ну, а что они не люди? А китайцы очень даже симпатичные. Брюс Ли, Джеки Чан…

– Перестань. Не до смеха, – и она уткнулась в подушку.


История, рассказанная Вилькой, действительно была фантастической. В середине пятидесятых дедушку, то есть уже не дедушку, а бабушкиного мужа, отправили служить на Дальний Восток. Конечно, красавицу жену он побоялся оставить дома одну и потащил за собой. И совершенно зря, как оказалось. Екатерина Альбертовна, тогда еще просто Катюша, устроилась медсестрой в госпиталь. И вот как-то к ним привезли раненого молодого китайца. Он переходил границу, и его подстрелили. По статусу он был нарушителем, военнопленным, но врачи считали его безнадежным, и махнули рукой, а Катюша продолжала за ним ухаживать и выходила, вопреки всем прогнозам. Когда китаец пошел на поправку, тут-то и вспыхнула их любовь. Лежал он в отдельной палате, так что влюбленным было раздолье, особенно в ночное дежурство. Как-то Катюша услышала разговор мужа по телефону, на следующий день китайца должны были перевести в другое место. Собрав кое-какие вещи мужа и немного денег, она отнесла это в госпиталь любимому. На следующий день особисты обломились – палата была пуста. Все. Больше они никогда не встречались.


– И что? – я недоверчиво хмыкнула. – Так не бывает. Санта-Барбара какая-то.

– Главное бабушка верит.

– Да чушь все это! И что, ребеночек родился с косенькими глазками, и муж это съел?