Юлия Динэра - В огне

Адриан хмурит брови, затем медленно качает головой.

– Понятия не имею, что ты там себе надумала, любовь моя, но..

– Прекрати! Не усложняй.. не усложняй. – Я громко выдыхаю и отхожу назад, выставив руку вперед, когда Вестардо шагает на меня. Заметив мой протест, он останавливается.

– Все, что я делаю по отношению к тебе, имеет смысл, Алина. Однажды ты поймешь. Здесь. С Девом, ты будешь в безопасности. А я все решу.

– Что решишь, Адриан? Что происходит? Ты угрожал моей подруге, когда я сбежала, ты отвел меня в бордель и подложил под своих друзей, и если бы твоя подруга не прикончила одного из них прямо на мох глазах!.. – На этих словах что-то на лице Вестардо дернулось, его брови сошлись на переносице, я замолчала, потому что понимала, что кричу. Эта тема выводит меня из себя, и самое ужасное, что я похоже отчаянно продолжаю испытывать что-то будоражащее к человеку, который вытирает о меня ноги.

– Я был вынужден.

Качаю головой, снова отворачиваюсь к окну.

– Хочу поговорить с папой.

– Это не лучшая идея. Он знает, что ты в порядке, и он ждет твоего возвращения по окончанию договора.

Где-то глубоко внутри меня зарождается боль, которая, пожалуй, имела вес всю мою сознательную жизнь. Моего отца волнуют бумажки, но только не я.

– Вот. Держи.

Поворачиваю голову, быстро вытираю слезу с правой щеки, вижу в руке Адриана смартфон, осторожно беру его, вскидываю брови кверху.

– Твой новый телефон. На нем блокировка, защита от слежки, наши с Девом номера, служба спасения на быстром наборе. Это все, что тебе сейчас нужно. А теперь скажи, ты веришь мне, mana mīlestība?

Его рука касается моего лица, и это настолько непривычно ощущать, что даже физически больно, я закрываю глаза, медленно качнув головой.

– Я не могу..

– Все, что я прошу.

– Нет, Адриан! Доверие нужно заслужить, ты ведь понимаешь это? Ты появляешься, принуждаешь меня к тому, чего я не хочу, подсылаешь человека с оружием, затем в меня стреляют средь бела дня.. Я не могу.. Играй в свои игры подальше от меня..

– Стой.. Что..

– Я была бы благодарна, если бы ты убрался из моей жизни.

– Что ты имела ввиду, когда сказала, что в тебя стреляли? – Его лицо приобрело хмурый оттенок, я почувствовала напряжение руки, которую он даже не соизволил убрать от моего лица.

– Когда я вышла из дома.. Не уверена, что это касается меня, но Девил сказал, что видел прицел.. А затем он толкнул меня на землю и витрина позади нас рассыпалась как песок от выстрела. Возможно, кто-то ошибся..

– Нет. – Адриан на мгновение отвел взгляд в сторону, а затем снова вернул его ко мне. – Это не ошибка. – Мое сердце запускает новый ритм и набирает обороты с каждой секундой, и я клянусь, что никогда прежде не видела Вестардо таким рассеянным и взволнованным. Это не похоже на него.

– Что от меня хотят? И кто?

– Это очень плохие люди, Алина. Прятать тебя в своей квартире – вынужденная мера, почти никто не знал о ней, но раз ты говоришь.. Они не ошибаются и не промахиваются. Это было предупреждение.

– Но.. – Я не совсем соображаю даже, что говорить. Либо Адриан врет..Либо.. Это не имеет смысла, и сейчас я чувствую себя маленькой испуганной девочкой, потому что в эту минуту по настоящему верю ему. – Я ничего не сделала.

– Я знаю. – Он поглаживает большим пальцем мою щеку, затем наклоняется и слегка касается губами моего лба, я немного ощетиниваюсь, отступив в сторону. – Я позабочусь об этом.

Напряжение долго витало в воздухе и, было абсолютно очевидно, что эта просторная уютная прихожая была маловата для нас с Вестардо, ощущала я себя, мягко говоря, неловко, поэтому продолжала стоять у окна и наблюдать, сквозь полузакрытые жалюзи, как тучи затягивают небо. Адриан, сидя на диване, изредка поглядывал на меня, я ощущала его взгляд, даже не видя, смотрит ли он на самом деле. Я знала, что смотрит. Интересно, чувствует он это напряжение, скопившееся электрическим зарядом в комнате, или же это только мои ощущения? Испытывает ли он презрение? А может стыд? Кажется каждый из нас ждал одно и того же – Девила, который придет и разрядит обстановку и нам не придется быть наедине друг с другом, но больше всего я ждала, когда Вестардо уйдет. Время шло не спеша и, я мысленно ругала его за это, потому что когда нужно – оно заканчивается слишком быстро, а в неловких ситуациях обычно словно останавливается. Терпеть это было невозможно, поэтому, я больше не теряя ни секунды, направилась в комнату, которая, по словам Девила, предназначалась мне. Громко выдохнув, я прижалась спиной к двери. Спальня не была большой, как у меня дома, например, но она так же не была по-дизайнерски обустроена, что непременно радовало. Обычный дом на берегу реки, обычная комната, обычная я. Кровать, расположенная ближе к центру, давала возможность насладиться видом из окна, которое, на удивление было панорамным, и действительно, давало хорошее освещение, несмотря на пасмурную погоду. Когда я подошла ближе, дверь распахнулась, и мое напряжение вернулось снова. Не нужно видеть, кто вошел, я знала это и так же знала, как влияет на меня присутствие этого человека, и ненавидела это знание. Лучше бы я боялась его.

– Я заглянул в холодильник, Дев притащил много продуктов, но я думаю, нужно привезти что-то более съедобное..

– Более съедобное?

– Ты же не умеешь готовить. Будет проще что-то заказать в ресторане.

Я лишь фыркнула. Его слова не звучали упреком, и я не стану стесняться того, что даже яичницу нормально пожарить не могу.

Слегка дотронувшись пальцами до стекла, я опустилась на пол и поджала под себя ноги, закрыв глаза, стала вслушиваться в еле доносящийся до моих ушей свистящий звук ветра.

– Алина.

Немного вздрогнув, я замерла. Адриан редко называет меня по имени, обычно, в таких случаях, наши короткие разговоры заканчивались менее издевательски.

– Я жалею о том, что случилось с тобой.

И снова мы здесь, в моем кошмаре последних дней. Если он собирается говорить о том, о чем я думаю, я ударю его, даже если это не причинит ему столько боли, сколько он причинил мне.

– Не трать свою энергию на пустые сожаления. – Я постаралась прозвучать максимально хладнокровно. Надеюсь, из этого что-то вышло, потому что я не чувствую себя ни капельки хладнокровной, скорее раздавленной, до блеска отполированным ботинком Адриана Вестардо.

– Это не пустые сожаления, я хочу, чтобы ты поняла это. Я сожалею обо всем. Начиная со смерти Агнесс, твоя мама была прекрасной женщиной, я не врал, когда говорил это, и повторяю снова, и я, черт возьми, прекрасно осознаю, что если бы не я, ничего плохого не произошло с тобой. Сейчас то время, когда мне нужно, чтобы ты слушала и понимала меня.

– Ты не виноват в смерти мамы, даже не смотря на то, что я все эти годы виню нас обоих за нашу.. связь.. – Последнее слово вылетает с некоем отвращением и отголоском боли, сидящим внутри меня, и я впервые понимаю, что признаюсь самой себе в том, что смерть мамы – несчастный случай.

Вестардо долго молчал, и пока я мысленно искала в голове ответ на то, почему он вдруг решил выразить мне свои сожаления о смерти мамы, тот стоял позади. Он ждал. Ждал, что я окажусь не настолько глупой, какой он меня считает. Все внутри меня задрожало, я встала с пола и обняла себя руками.

Это случилось прямо на следующий день после того, как мама вернулась раньше из своей выездной командировки и застала нас с Вестардо в постели, я чуть не умерла от стыда и ужаса. Мама стояла в дверях и хлопала глазами, Адриан натянул штаны и вывел ее из комнаты, они долго разговаривали, а я не прекращала рыдать, и когда мама вошла снова, она обняла меня и поцеловала в макушку. Это был материнский жест, но не женщины, которую я предала. Я думала, что это останется с нами навсегда, оно и осталось. Вестардо исчез, мама погибла, я была разбита и проклинала этого мужчину изо дня в день. Мне было легче винить его во всем, нежели позволить себе окончательно развалиться на части. И все же мы не были виноваты, я призналась в этом только сейчас, но теперь снова сомневаюсь в этом. Адриан с ожиданием наблюдал за мной, я сделала несколько шагов ему навстречу.

У мамы была новенькая машина, японский хэтчбэк фирмы «Хонда», я пару раз сама водила его, никогда подумать не могла, что тормоза могут отказать.

– Почему ты говоришь мне это?

– Потому что это правда.

Прищурив глаза, я сделала еще шаг вперед.

– Почему ты говоришь о смерти мамы, словно имеешь об этом представление? Ты появился только спустя неделю.. Я могла винить тебя за это, но ты.. Почему ты должен сожалеть, Адриан?

– Мне жаль, что ты оказалась там, где тебя не должно было быть.

Он просто спрыгивает с темы, а мое сердце колотится, как сумасшедшее.

– Адриан..

Его взгляд был хмурым, каким бывает часто. Но я знаю, черт возьми, что именно ТАКИМ он не бывает! Не со мной! Вестардо не будет так долго смотреть мне в глаза, как щенок, ожидающий добавки к ужину. Что-то не так, потому что даже человек, обычно не щадящий чувств других, не подбирающий слова и выражения, ничего не может сказать. Я опускаюсь на кровать и обхватываю руками лицо.

– Вот дерьмо. Вот дерьмо!

Чувствую, как теплые руки убирают мои ладони с лица, я столько накрутила в голове, что не в силах даже заплакать, все кругом идет.

– Давай, Вестардо, убей меня одной фразой, как ты это любишь..

– О, Боже мой, ты же не подумала! Блять.. – Он встал и провел рукой по лицу, я опустила глаза в деревянный пол. Адриан снова сел напротив меня, и осторожно взял меня за подбородок, приподняв мое лицо, он взглянул мне в глаза, что тоже большая редкость. Я вспомнила все то, что было раньше, и горько усмехнулась. За целый год, на протяжении которого он меня трахал, я не удостаивалась от него такого внимания.

– Откуда такая нежность, Вестардо?

– Послушай, я никогда бы не причин вреда Агнесс, ты ведь знаешь это? Знаешь, да?

Я молчу, пристально уставившись в его глаза и в это поведение рассеянного сорванца пойманного за поеданием, спрятанных конфет.

– Я не причинил вреда твой маме, любовь моя, но я знаю, кто сделал это.

Его рука проскользнула по моему лицу, я застыла, почти не обращая на это внимание.

– И что это значит? – С трудом выдавила я, будто кто-то перекрыл мне воздух и, я вот-вот могла задохнуться и все равно пыталась говорить. Эмоции нельзя было скрыть. Я старалась. Часто. И почти всегда проваливалась в любой неподходящий момент.

– Люди, замешанные в гибели Агнесс, сейчас пытаются достать тебя..

Я не даю ему договорить.

– Хочешь сказать, что авария была подстроена?

Он кивает. Мне нужно было это узнать от него. Закусываю губу, закрываю глаза, затем снова распахиваю их, набирая побольше воздуха в легкие.

– Я все решу.

– Что ты, решишь, Адриан? Что! Твои гребаные друзья убили мою маму. Ты не вернешь ее мне! Ничего не вернешь! – Подорвавшись с кровати, я подбежала к окну, чтобы скрыть подступившие к глазам слезы.

– Они не мои друзья! И они заплатят за все, что сделали, любовь моя.

– Просто.. помолчи.

– Тебе что-нибудь нужно? Может кофе?

Кофе? Я бы выпила чего-то покрепче, вино, может быть даже водку. Нет, я не страдаю алкоголизмом, но произносить вслух свое пожелание не стала. Я любила выпить, но лишь в ситуациях, которые требовали того, а сейчас именно та ситуация. Снова опустившись на пол и поджав под себя ноги, я уставилась в окно.

– Просто уйди.

Адриан все еще стоял позади меня какое-то время, затем дверь за ним захлопнулась, я уткнулась носом в колени и громко вздохнула. Новость о том, что кто-то приложил руку к смерти моей мамы и этот кто-то связан с Вестардо, даже не шокировала меня, словно я всегда знала об этом, просто тщательно скрывала внутри себя, будто я всегда знала, что этот человек опасен, но всячески выгораживала его. Он сменил тактику по отношению ко мне, что бы это значило? За несколько часов проведенных вместе в одном помещении: никаких оскорблений, хамства, унижений, он ведет себя так, будто всегда беспокоился обо мне, будто вообще может это делать. Я все еще не верю ему. Он опасен, теперь я уверена, а этот Девил вызывает еще большее подозрение. Они толком ничего не говорят, могу ли я втереться к этому парню в доверие и узнать что-либо? В любом случае, не собираюсь быть в стороне, не собираюсь довериться им, не собираюсь ждать, когда что-нибудь ужасное случится со мной. Я должна быть уверена, что смогу постоять за себя, и в первую очередь перед этими двумя. Держи врага на расстоянии вытянутой руки.

Стрелки часов перевалили уже за шесть, начало смеркаться, я устала давить себя мыслями о том, чего не смогу изменить. С одной стороны надеялась на то, что Вестардо уже ушел, а с другой стороны, он мог бы мне понадобиться.