вылетели из моего рта, я понял, что они были единственно правильными. Когда дело

касалось Дилана, здесь не существовало выбора. Он был сделан в первый день, когда я его

увидел, и если он намерен сделать это, остаться со мной и вынести все, что прилетит в нашу

сторону, тогда не имеет значения, что все вокруг будут говорить. Он и мое решение – не

подлежали обсуждению.

***

У меня отвалилась челюсть. Твою мать, я совсем не ожидал этого, и когда телефон на

диване снова начал названивать, я спросил:

– Что насчет твоей команды? Разве у них нет насчет этого своего мнения?

– Уверен, у них множество мнений, но единственное, которое меня интересует, – твое.

– Ты не серьезно. Но все эти люди…

– Ни хрена не значительны сейчас, – что–то в интонации Эйса подсказывало мне, что

он был убийственно серьезен, и я захлопнул свой рот. Когда он продолжил, его голос

смягчился. – Это будет кошмаром. Я не собираюсь приукрашивать и говорить тебе обратное.

Если ты останешься со мной, тебя будут преследовать. Повсюду. Твои снимки будут везде, и

не только на сексуальных билбордах или реклама в журнале. Они будут ловить тебя в

продуктовом магазине. На заправке. На выходе из моего дома. На выходе из твоего. Черт, да

там, наверняка, будет летать вертолет над моим районом в обозримом будущем, и мне

необходимо знать…

Когда он смолк, его взгляд упал в пол, а я потянулся к его лицу и поднес его губы к

своим, желая заверить его, что я никуда не денусь. И когда я отстранился, я прошептал в его

губы:

– По крайней мере, тогда нам не придется скрываться…

Прекрасные голубые глаза Эйса встретились с моими, и, казалось, он искал что–то.

– Но когда ты поймешь, что могут повлечь за собой отношения со мной, ты можешь

захотеть обратного.

– Нет, – ответил я, решительно качая головой. – Не пытайся напугать меня.

– Я не о себе беспокоюсь.

– И о них тоже не волнуйся. И что, что они будут преследовать нас. Они будут

выкладывать дерьмо в газетах…

– Лживое дерьмо.

– Я смогу справиться с этим. Но сможешь ли ты?

И вот это был уже серьезный вопрос. Да, Эйс имел дело с ценой славы всю свою

взрослую жизнь, но я знал, чего ему может стоить выйти из укрытия и показать всему миру,

кто он такой…и с кем. К тому же, быть геем – то, с чем он все еще примирялся. Он раскрылся

только год назад, ради всего святого, и никогда не был в отношениях. Я тридцать лет жил,

как гей, и знаю, какой ненавистью могут поливать нас. И в его работе? Это может – и станет

– жестоким.

Эйс вздохнул и потер ладонью свои глаза, а когда снова посмотрел на меня, там была

усталость, которой я никогда не видел прежде. Как будто он уже прожил то, что собирается

произойти. Но там же была решимость, и в тот момент я понял, что нет пути обратно.

Эйс потянулся к моей руке, и когда мазнул большим пальцем по моим костяшкам, он

сказал:

– Если ты будешь рядом, думаю я смогу выдержать все что угодно.

– Это самое милое, что вообще выходило из твоего рта. Не сказать, что я думал, что

Эйс Локк никогда этого не скажет, – я дразнился. Хотя внутри, от его признания трепетала

каждая часть моего тела.

– Эй, я могу быть милым.

– Да, ты был очень милым сегодня утром. И прошлой ночью, – сказал я, оставляя

поцелуи вдоль его челюсти, по его носу, его лбу.

– А теперь, если это вскроется, то может уничтожить мою репутацию.

– Или может открыть абсолютно новый мир для тебя. Эйс Локк в романтических

мелодрамах. Эйс Локк в причудливом Инди. Эйс Локк в анимации «Дисней»…

– Ладно, ладно, давай не сходить с ума. Эйс Локк в триллерах и боевиках подходит

мне просто прекрасно. По крайней мере, сейчас.

– Тогда миру просто придется присоединиться. Кроме того, кто, твою мать, не любит

тебя?

Эйс выгнул бровь, и когда я осознал, что предполагали мои слова, мое лицо запылало.

Это только поспособствовало небольшой ухмылке на его губах расшириться, и я закатил

глаза и игриво толкнул его в сторону до того, как что–то еще решит вырваться из моего рта.

Когда телефон Эйса в который раз зазвонил, он сказал:

– Мне, наверное, стоит разработать план игры со своей командой, если хочешь, собери

свои вещи к отъезду. Гранд Каньон в следующий раз?

– В следующий раз, – ответил я с облегчением, что даже будет следующий раз, и когда

Эйс сел на диван и поднес телефон к уху, я предоставил ему немного уединения и ушел в

смежный номер, чтобы забрать сумку, из–за которой началось все это сумасшествие. Если бы

я не оставил проклятые вещи здесь прошлой ночью, я бы не открыл дверь и тогда не было бы

тех полуобнаженных снимков папарацци, никаких разработанных планов. Но я не мог думать

об этом. Отказывался принять вину за хаос, который они вызвали. Эти ублюдки получили бы

каким–то образом снимки, когда–нибудь, и не имело бы значения где – в Вегасе или в

преследованиях в ЛА.

По крайней мере, это я пытался говорить себе.

Вернувшись в номер Эйса, я прошел позади дивана, чтобы не отвлекать его от

накаленного разговора, остановился у окна и посмотрел вниз. Толпа перед входом в отель

возросла больше, чем в два раза, и от этого мое сердце заколотилось сильнее в груди, когда я

отступил назад.

Будут ли все эти люди преследовать нас? По крайней мере, мы собирались выходить

через частный вход, так же как прибыли в отель, но что произойдет, когда мы выедем на

шоссе?

Да, ладно, это совсем не пугает, думал я и направился в спальню, чтобы собрать наши

сумки.

Глава 2.

________________________

Хочу держать тебя за руку.

– Мне очень жаль мистер Локк, и если мы что–то можем сделать…

Я захлопнул дверь перед лицом менеджера, в бешенстве от бесконечных извинений,

которыми он распинался последние десять минут, стоя на пороге своего люкса. Полиция

тоже уже приезжала и приняла наши заявления, но поскольку ничего по–видимому не

исчезло – кроме сбежавшего ублюдка – они ничего не могли сделать.

Еще слишком рано для долбаной выпивки?

– Итак? Как все идет? – спросил Дилан, направляясь в гостиную с нашими

собранными сумками и сбрасывая их на кресло. – Вы разработали план?

До бесполезного разговора с главой «Syn», у меня было долгое, затянувшееся

совещание с Роджером и Мартиной насчет того, что стоит, а чего не стоит делать дальше. И

поскольку никто, казалось, не соглашался, как и всегда в таких случаях, я решил действовать

по своему собственному проклятому плану.

– Я собираюсь послать их на хрен, – ответил я.

– На хрен? Что означает…что, именно?

– Это означает, что мы уже повсюду в TNZ, и поскольку Мартина не считает, что нам

в данном случае нужно что–то отрицать, тогда нет смысла прятаться дальше. Так ведь?

– Думаю, нет.

– Поэтому мы выйдем через главный вход и позволим им сделать все снимки, которые

им нужны.

– Погоди, что?

– Либо это, либо альтернативный вариант, и я бы предпочел, чтобы фотографии,

которые окажутся на всех обложках, не были снимками нас в полотенцах.

Дилан уставился на меня, а затем покачал головой, как будто неправильно расслышал.

– Значит…ты хочешь, чтобы мы вышли отсюда и прошли через все тех людей

снаружи? Вместе?

Пока я нарезал круги перед диваном, от меня не укрылся тот факт, что этот момент я

пытался избежать очень давно. Тот факт, что именно сейчас и здесь, когда клубок из эмоций

наводняет меня. Злость. Расстройство. Возмущение. Смирение. Грусть. Но где–то под всем

этим, я так же ощущал первый привкус свободы, и именно это укрепило мое решение.

– Да, – ответил я. – Если для тебя это нормально, тогда что ты скажешь насчет, выйти

к ним с высокоподнятыми головами и поднятыми средними пальцами – это будет самое

лучшее решение?

Дилан удивленно рассмеялся.

– То есть буквально показать «фак» прессе. Так. Отличный план.

– Ладно, тогда, может, взявшись за руки, но с тем же настроением.

Веселое выражение на лице Дилана испарилось, и он посмотрел вниз на свои потертые

джинсы и обычную зеленую футболку. И до того, как успел хоть что–то сказать, я опередил

его.

– Даже не думай переодеваться.

– Но… я в невероятном, охрененном беспорядке. Я не могу вот так выйти.

Подойдя к нему, я прошелся взглядом по его телу.

– Определенно согласен, что ты невероятно охрененный.

– Мне кажется, я бы предпочел наши фотки в полотенцах.

Я потребил пальцем подол его футболки, а затем скользнул под нее, чтобы ощутить

гладкую, теплую кожу его живота.

– Ты идеально выглядишь.

– Ты с ума сошел.

– Вероятно.

Уголок рта Дилана изогнулся, и когда показалась одна из его ямочек, я покачал

головой.

– Ты просто понятия не имеешь, насколько притягателен, так ведь? Да они друг на

друга полезут, чтобы сфотографировать это лицо.

– Ты слегка необъективен.

– Я считал так еще до того, как ты стал моим, – как только слова вырвались из моего

рта, я осознал, насколько близок был сейчас, чтобы выложить, как сильно в него влюблен. И

это не упустил Дилан, если то, как его взгляд потемнел было хоть каким–то признаком.

– Считал, да?

– Да. На своем дне рождения, вообще–то. Моей первой мыслью было, что Расс –

идиот, раз выпустил тебя из виду. Второй – что какая–то счастливая сволочь начнет

ухаживать за тобой, до того как у меня появится шанс.

Дилан прижался к моим губам сладким поцелуем, и когда его губы изогнулись, он

сказал:

– Они могли бы попытаться, но я был слишком занят мыслями об имениннике.

Я провел дорожку тыльной стороной своих пальцев вниз по его щеке и еще раз

спросил, просто, чтобы убедиться.

– Ты уверен, что хочешь сделать это?

Дилан потянулся за моей лаской, и его глаза закрылись, его ресницы густые и темные

на безупречной коже.

– Нет, – прошептал он, и мое сердце в тот момент остановилось. Затем он распахнул

свои великолепные глаза, и выражение в них шокировало и вернуло меня к жизни. Они были

полны страха, желания, и той же эмоции, что я испытывал тогда – одержимости. – Я не

уверен насчет всего. Но уверен насчет тебя. Я хочу тебя, Эйс. А ты идешь в комплекте со

всем этим.

Я оставил поцелуй на его лбу и отступил на шаг назад, очерчивая его пальцы своим,

чтобы взять его руку в свою.

– Ладно, тогда давай сделаем это

Обойдя его, чтобы забрать наши сумки, я отошел только на два шага, когда Дилан

потянул меня обратно за руку, и я снова посмотрел на него.

– Я же не должен, ну…говорить что–то, да?

Я рассмеялся на это.

– Нет. По сути, думаю, лучше всего, если ни один из нас ничего не будет говорить

сейчас. Во всяком случае, наши снимки рука об руку будут намного эффектнее, чем любые

слова. Но, возможно, ты захочешь надеть свои очки.

– Почему?

– Увидишь.

***

Я нервно вдохнул и подкинул повыше сумку на своем плече, когда Эйс повел нас к

лифту и частному лобби, которое очевидно было расчищено для нашего отправления. Когда

стало ясным, что Эйс не остановится на своем пути к двери, Чарльз засеменил рядом с нами.

– Может кто–нибудь возьмет ваши сумки? – спросил он.

Эйс не удостоил его и взглядом.

– Думаю, вы уже все были достаточно полезными.

– Ваш номер за счет отеля…

– Чертовски надеюсь на это, – фыркнул Эйс с отвращением.

– Если вы уже уезжаете, я попрошу водителя подъехать незамедлительно…

– Вообще–то, об этом уже позаботились.

Морщины на лбу Чарльза только углубились.

– Но там нет ожидающей у входа машины…

– Не в той стороне, – Эйс потянул меня налево, прямо к основной части отеля вместо

того, чтобы пойти направо, к черному ходу.