было, пока Фрэнк не забросил меня внутрь и не захлопнул дверь, а я запер ее за ним, вот

тогда я смог сделать свой первый глубокий вдох.

Это сумасшествие какое–то…

Я не видел, чтобы Эйс имел дело с толпой такого размера с тех пор, как познакомился

с ним, и глупо позволил себе забыть, что он не просто обычный парень, которого иногда

могут преследовать парочка людей. Нет, он – мега–невероятная–кинозвезда, и люди во всем

мире знали кто он. Я задумался об этом на минуту. Люди во всем мире. Так что это не просто

толпа снаружи, или журналисты, дожидающиеся на входе в студию, или те, кто преследуют

его до дома. Нет, те люди только посланники, кто доносят до тысяч и тысяч людей, которые

жаждут всего, что смогут добыть касаемо Эйса. Я потер ладонью глаза и пошел на кухню,

чтобы налить стакан холодной воды, выпивая его залпом. Когда я откинулся на столешницу,

то наткнулся взглядом на вазу с цветами, которую подарил мне Эйс перед нашей поездкой в

Вегас. Смесь ярко–желтых, сиреневых и розовых бутонов была свежа, как и прежде,

незапятнанная безумием последних двух дней, и глубоко вдохнув их аромат, я вытащил свой

телефон и нажал на звонок.

– Уже соскучился по мне? – послышался глубокий голос Эйса, и казалось, что я был

на громкой связи. Я быстро глянул на время, по которому стало понятно, что он еще никак не

мог добраться до дома, особенно если кто–то следил за ним.

– Всегда, – ответил я, а затем. – Эйс, они окружили мой дом.

– Что? Там пресса?

– Фрэнк только что протащил нас через…блять, я даже не знаю, сколько человек там

снаружи.

– Проклятье, они быстро работают. Я думал, что у нас есть немного времени, до того

как они узнают кто ты.

– Не повезло.

Эйс шумно выдохнул.

– Прости…

– Я сказал, никаких больше извинений.

– Да, но они дежурят у твоего дома. И не похоже, что у тебя есть ворота, чтобы

сдержать их. Хочешь, я попрошу Фрэнка привезти тебя сюда?

– Нет, нет, конечно, нет. Они не собираются врываться или еще как–то проникать, я

просто подумал…ты должен знать. Вот и все.

– Я серьезно, если хочешь собрать свои шмотки и приехать сюда…

– Тогда я сделаю это. Но все в порядке. Правда. Я просто поужинаю, понаблюдаю за

тобой по телику, а потом вырублюсь к чертям собачим. Обещаю.

– Ладно… – Эйс казался неуверенным, но я был непреклонен.

– Повеселись с Роджером.

– О боже. Обязательно. Позвонить тебе потом?

– Буду с нетерпением ждать.

Отключившись, я рискнул войти в свою тесную гостиную и плюхнуться на диван.

Затем я щелкнул пультом от телика, и попал прямо в тот момент, когда образ, уставившийся

с экрана на меня, был – мной.

Вау. Ладно, это что–то новенькое.

Ведущая широко улыбалась своему напарнику, пока они строили догадки о новом

« красавчике» в номере Эйса.

Господи Боже. Я потер ладонями свои глаза, будто мог стереть образы оригинала, но

нет, там был я.

Я, стоящий на пороге люкса Эйса в полотенце, обернутом вокруг моей талии, мои

волосы зализаны назад после душа, а рот открыт. И там, за моим плечом, стоял Эйс, одетый в

то же самое. Довольно инкриминирующе? Мы выглядели так, будто принимали утренний душ

вместе…что, естественно, так и было.

Следующим снимком, который появился, был, когда Эйс вел меня через лобби отеля

«Syn». Моя голова опущена, но кто угодно мог уловить, что сфотографировали в удачный

момент, поскольку Эйс смотрел прямо на них, и взгляд его был взрывоопасен.

Потрясающего, цвета грозового неба.

Этот мужчина, безусловно, притягателен, нет сомнений в этом, даже когда он доведен

до предела.

Затем мелькнуло фото, которое ведущая прокомментировала, как ее любимое, и я сел

прямее, подкатившись к краю дивана, почти в ужасе от того, что увижу.

Это был кадр, когда Эйс открывал для меня дверь, после того как мы прошли мимо

папарацци у «Syn», и его рука лежала на моей пояснице, когда он помогал мне забраться в

Линкольн. Они показывали отдаленный кадр, охватывающий толпу и нас двоих, а затем

приблизили его на руку на моей спине, и ведущая захихикала, как школьница.

– Ох, не знаю, как ты, Брэд, но мое сердце трепещет от того, что, наконец, Эйс

появился с тем, от кого он, очевидно, не может держать подальше свои руки.

Брэд, ее со–ведущий, мужчина, который мог бы сойти за Кена, стрельнул в нее яркой,

белозубой улыбкой и кивнул.

– Да, будет интересно узнать больше об этом таинственном незнакомце, который,

похоже, пленил звезду боевиков, любимца Голливуда. До сих пор Эйс был очень скрытен к

своему недавнему и очень публичному камин–ауту. Но учитывая, как взорвалась эта история

за последние сорок–восемь часов, и без опровержений того, что мы все видели, – очевидно,

что этот мужчина – кто–то особенный, раз Эйс держал его в тайне.

Я нажал кнопку на пульте и телевизор погас. Насколько странно, что люди обсуждают

тебя, будто ты часть какой–то конспирации или сговора? И теперь я понимал, что имел ввиду

Эйс, когда говорил, что все изменится, когда люди узнают, потому что теперь только вопрос

времени, когда они выяснят мое имя. Я вообще–то был удивлен, что они до сих пор его не

узнали, и тогда весь мой мир попадет под изучение – и не только, каким его вижу я.

Был ли я готов к этому? Блять. Я очень надеюсь, что да.

***

Когда я проложил себе путь через толпу фотографов к главному въезду на мою

территорию, я поехал по подъездной дорожке к гаражу и заметил внедорожник Роджера,

припаркованный в стороне и дожидающийся меня.

Классно. Он рано. У меня даже пяти минут не было, чтобы собраться после

охренительного дня и перед тем как иметь дело с ним. Я нажал на кнопку гаража, и пока тот

медленно открывался, я заметил, как дверь машины Роджера открылась, и он вышел на

улицу, его взгляд приковался к тонированному стеклу с моей водительской стороны.

О да, он прилично раздражен. Да без разницы. Это мне приходилось иметь дело с

людьми, которые имели свое чертово мнение насчет моих с Диланом отношений. После Рона

и всей команды «Мятежа 2», относящихся к нам, как к прокаженным, поведение Роджера –

последнее, с чем я хотел иметь дело.

Не прошло и пяти секунд, как я припарковался и выбрался из машины, а Роджер

прилип ко мне, как банный лист.

– Ну и, надеюсь, ты гордишься собой, – произнес он.

Я захлопнул дверь и прошел мимо него, чтобы открыть заднюю, наклониться и взять

свою сумку. Когда она повисла на моем плече, я развернулся лицом к моему седоволосому,

краснолицему менеджеру.

– Громко и гордо, разве ты не слышал?

Глазки–бисеринки Роджера прищурились, и он указал на меня пальцем.

– Ох, считаешь, что настолько хитер, да? Ты знаешь, какую катастрофу учинил за

прошедшие два дня?

– Я создал проблемы? Серьезно? Хах, не слышал ни слова об этом.

Я протолкнулся мимо него и пошел прямо к двери, ведущей в мой дом. Он следовал

настолько близко за мной, что я поразился тому, что он не цеплял носками своих ботинок

мои пятки.

– Что ты делаешь?

Я не стал останавливаться; просто закатил глаза и продолжил идти по коридору до

гостиной зоны за кухней.

– В смысле, помоги мне понять, Эйс. Почему сейчас? Почему, когда твоя карьера

зашкаливает и все, к чему ты прикасаешься, превращается в долбанное золото, ты

выставляешь напоказ любовничка?

Я выбрал игнорировать его, пока скидывал свои туфли, решительно настроенный

взять пива из холодильника, перед тем как вступить в разговор, но Роджер не отставал.

– Тебе одиноко? Ты возбужден? Мы могли бы осторожно свести тебя с кем–нибудь.

– Ой, иди…

– У него что сорокасантиметровый хер или что? В смысле, скажи мне, что такого

особенного в этом мальце, что ты готов поиметь нас всех.

Вот. Оно.

Я обернулся к мужчине, который отвечал за мою карьеру почти десятилетие, и

сорвался.

– Для начала, – произнес я и сделал шаг к Роджеру, что вынудило его отступить.

Приятно знать, что он достаточно умен в некоторых аспектах. – Тебе нужно заткнуться на

одну долбаную секунду за всю твою жизнь и послушать меня. Давай–ка проясним несколько

вещей. Или возможно, мы должны, наконец–то, выложить все как есть и уяснить, что не все

так натурально.

Челюсти Роджера сжались, и я мог сказать, что он физически сдерживался от какого–

то рода комментария, которое с нетерпением рвалось наружу. Но это было слишком плохо. Я

устал и замучался ходить на цыпочках вокруг своей ориентации, и пришло время, когда все

узнали это, значит они либо со мной, либо валят к чертям из моей жизни.

Сколько помнил, я в каком–то отношении всегда скрывал то, кто я есть. Было ли это

от моих родителей, себя или публики, я всегда скрывался – и с меня хватит. Никто не скажет

мне, что это неправильно. Никто не будет говорить дерьмо о Дилане в моем присутствии, и

пока он готов мириться со всем багажом, который последует за этим, то Бога ради, я буду

бороться за то, чтобы он чувствовал себя настолько комфортно рядом со мной, насколько это

возможно для человека.

Начиная с Роджера.

– Ты работаешь на меня. Так что я не имею тебя, насколько я осведомлен. Это в

действительности никак не повлияет на тебя. Я нанял тебя по одной конкретной причине:

позаботиться о моей карьере. Я плачу тебе по этой же причине. А не о размышлениях и

мнении, чем все в этом мире занимаются прямо сейчас, – я замолчал, чтобы глотнуть

успокоительного воздуха, потому что чувствовал, что моя злость может выплеснуться на

мужчину, который свирепо уставился на меня в ответ. Мужчину, чьим советом год назад

было: «Оставайся в шкафу, потому что никто не поймет, и твоя карьера пойдет ко дну.

Кого волнует, если ты несчастлив в личной жизни в расцвете лет? Быть геем – не очень

хорошо для твоего образа».

Мда? Ну и к черту это дерьмо.

– Тут для тебя срочные новости, Роджер. Я – гей. А точнее, я люблю встречаться,

обниматься, целоваться и трахаться с мужчинами, и тебе нужно подняться на борт и принять

это. Что касается «мальца». Он – мужчина. Его зовут Дилан Прескот. И если я еще раз

услышу, как ты его называешь в столь неуважительной манере снова, наедине или публично,

я уволю тебя быстрее, чем ты успеешь моргнуть, – рот Роджера распахнулся, и до того как он

успел что–то сказать, я перебил его. – Понял?

Он коротко кивнул

– Понял. Полагаю тогда тебе плевать, что всемирно известная реклама «Blue

Obsession» отозвала свой контракт. Ну, знаешь, с тех пор как мы раскрыли все карты.

Слова Роджера, как хук справа в челюсть, когда они проникли в мой мозг, и я

действительно понял, что он только что сказал.

«Blue Obsession» кинули меня? Серьезно? Я подписал эти бумаги только на прошлой

неделе. Мой шок, должно быть, стал очевиден, потому что Роджер ликовал, кивая и скользя

руками в свои карманы, в восторге от того, что он нанес свой собственный удар, после моей

тирады.

Я поднял руки к лицу и потер его – усталость запредельная. Это, именно то, чего я

больше всего боялся, и глупо твердил себе, что этого не будет. Люди боялись иметь дело с

актером боевиков–геем, потому что, черт…ну, раньше никогда не было ни одного такого.

– Шокирующе, не так ли? Как желания одного человека вызвали проблемы для

стольких вокруг.

– Убирайся.

– Что…

– Убирайся, – повторил я.

– Нам нужно…

– Я не хочу разговаривать ни с одной гребаной душой, пока не приду в себя и не

подготовлюсь. Это касается тебя, Мартины, прессы, каждого, блять.

– И когда же это случится?