Сверкавшие только что оживлением, глаза Маркуса блеснули жестко и холодно, даже несмотря на яркий летний день.

– Зачем вы пришли ко мне, дорогая?

– Потому что вы – движущая сила, стоящая за территориальной войной. Билл следует за вами, точно так же как это делал Сойер. Маркус, этому надо положить конец. Вы должны прекратить это! Перестрелки, угрозы – все! Аннабел вскочила с кресла с искаженным от гнева лицом.

– Как вы смеете говорить таким тоном? – Мэгги еще никогда не видела, чтобы она выходила из себя. Она вся дрожала, встав перед Мэгги и сжав кулаки: – Маркус сделал для этого города и округа гораздо больше, чем кто-либо. Именно он научил Сойера, как ему превратить свою дурацкую маленькую ферму в настоящую империю, – и Билла Бенсона тоже. Маркус проложил путь к процветанию и ко всем благам, которые пришли в Бакай. Вы должны быть ему благодарны! Эти «ночные совы» – или как там они еще себя называют – виновны во всех несчастьях! Они жадные и завистливые, потому что им не повезло, как Маркусу! А вы – просто предательница, Мэгги Блейк! Вы не могли сохранить преданность даже к собственному мужу, естественно, вы не будете лояльны к моему! – Она сделала паузу, ее щеки покрылись красными пятнами, как будто она только что бежала вверх по холму. Она прильнула к Маркусу, когда он подошел к ней с печальным сочувствием на лице.

– Успокойся, не надо, дорогая. Я не могу видеть, когда ты так расстраиваешься. – Он пригладил светлые волосы, упавшие жене на лоб. – Почему бы тебе не пойти наверх и не полежать немного? Эта жаркая погода явно не для тебя, и ты выглядишь взвинченной. Пойдем, дорогая, – уговаривал он. – Я знаю, Мэгги поймет.

Мэгги поднялась, глядя, как он ведет Аннабел к лестнице.

– Не знаю, что Маркус говорил вам, Аннабел, но сомневаюсь, что это была вся правда. Холкомбы, и Макаллистеры, и другие мелкие фермеры – вот кто страдает от этого.

– Нет! – В глазах Аннабел светились отчаяние и злость. – Я знаю своего мужа! – закричала она. – Знаю, что у него есть серьезные причины делать то, что он считает нужным. Я верю ему!

– Вы делаете ошибку. Он зашел слишком далеко, и вы должны использовать свое влияние, чтобы остановить его.

– А вот теперь, пожалуй, хватит! – Маркус резко повернулся к Мэгги, сжав губы. Потом, не сводя с нее глаз, он обратился к Аннабел: – Дорогая, иди наверх, как я сказал. А я уведу Мэгги в свой кабинет, где мы сможем закрыть дверь и не мешать тебе. Не беспокойся. Мне кажется, я смогу кое-что внушить этой маленькой леди. Все будет хорошо.

– Да, Маркус, я знаю, – прошептала Аннабел, когда он снова взял ее за руку. Наблюдая, как они идут к лестнице, Мэгги вдруг пронзила догадка: Аннабел отчаянно нуждалась в том, чтобы продолжать верить в своего мужа, чтобы подтвердилось ее представление о нем как о герое. Она всегда знала, как Аннабел предана Маркусу: ведь он спас ее после войны. Теперь же ее лояльность стала фанатичной, Аннабел отказывалась видеть правду.

Маркус подвел ее к лестнице, но когда Аннабел поставила ногу на первую ступеньку, то оступилась.

– Не волнуйся, разреши мне помочь тебе, дорогая, – услышала Мэгги его успокаивающее бормотание. Он стал подниматься с женой в их спальню.

Пока Мэгги ожидала возвращения Маркуса, ее охватило странное предчувствие. Ей не понравилось, как он смотрел на нее, когда она пыталась втолковать Аннабел правду. Наверное, Джейк был прав и ей не стоило приезжать сюда сегодня. Видно, сердить Маркуса действительно опасно. Впрочем, отступать уже поздно. Твердо решив закончить начатое, Мэгги вышла из гостиной и прошла через холл в кабинет Маркуса, чтобы подождать его там. Она обошла письменный стол и встала у окна, глядя на прерию, которая расстилалась без конца и края под голубым, как сапфир, небом. Ей бросилась в глаза уродливая колючая проволока, растянутая вдали на холмах. Она отвернулась от окна и увидела бумаги, разложенные на столе.

Она вздрогнула, сердце сковал ледяной ужас. Она наклонилась вперед, не веря своим глазам.

Перед ней лежала карта земель Граймса, но она не была похожа ни на одну из тех карт, которые ей приходилось видеть раньше. Внутри четко обведенной границы находились Тэнглвуд и – у западного края – ранчо Холкомба. В верхнем правом углу стояла надпись, сделанная размашистым почерком Маркуса: «Перспективные границы, Трипл-Эл, весна 1883 года».

Маркус рассчитывал, что к весне Трипл-Эл будет включать в себя Тэнглвуд и Бар-Файв? Но каким образом?

Мэгги отодвинула карту в сторону и склонилась над столом, чтобы прочитать документ, который лежал под ней.

Это был план, предварительный распорядок действий. Наверху печатными буквами было написано: «ТЭНГЛВУД». Ниже шли небрежные строчки и вопросительные знаки. «Предложить купить». Под словами «если откажется» было написано: «1. Резать изгороди. 2. Вырезать часть стада. 3. Отравить ручей у Антилоповой лощины». А в самом низу стояли слова, от которых сердце Мэгги замерло в груди: «крайняя мера» и «Джона». Имя ее сына было обведено кружком, и возле него стоял вопросительный знак.

Что это значит? Боже, что?

Листая бумаги дальше, она увидела имя Сэма Холкомба, перечеркнутое черным крестом. Рядом мелкими буквами Маркус написал: «устранить».

От двери послышался его низкий голос:

– Что, Мэгги, похоже, нашли кое-что интересное? Она отпрянула от стола, невольно вскрикнув. На лице Маркуса застыло странное, задумчивое выражение.

– Тебе не следовало входить сюда одной, – произнес он тихо, заходя в кабинет и закрывая за собой тяжелую дверь. На миг он прислонился к ней, разглядывая Мэгги. – Это личные бумаги. Зря ты рылась в них.

Мэгги, ища опору, ухватилась за спинку стула, стоявшего у письменного стола, и проглотила подступивший к горлу комок.

– Маркус, что это значит? Я не могу поверить…

– Можешь, дорогая. По твоему лицу вижу, что ты поверила в каждое слово.

– Вы собирались предложить мне продать Тэнглвуд? Он кивнул и пошел от двери к ней. Толстым пальцем он опять гладил золотое кольцо, подходя все ближе к столу и пристально глядя Мэгги в лицо.

– Все еще собираюсь. Что скажешь? Я избавлю нас обоих от множества неприятностей, если ты согласишься продать все.

– Нет.

– Я заплачу хорошую цену. Решайся, дорогая, позволь мне освободить тебя от этой обузы. Мне нужен доступ к речке, которая протекает между вашим ранчо и Холкомбом.

– Тэнглвуд не продается.

Выражение на его лице стало еще более задумчивым, в нем появилось что-то зловещее. Мэгги вздрогнула.

– Колин Вентворт знает, что вы планируете сделать? – нервно спросила она, когда он остановился, немного не доходя до стола.

Маркус издал короткий лающий смешок.

– Колин Вентворт не знает и десятой части того, что он думает, что знает. Глупый человек. Он так занят своими делами, что верит всему, что я плету ему о синдикате. – Его рот насмешливо скривился. – И, дорогая, я собираюсь продолжать в том же духе.

– Если вы обидите Джону, он уничтожит вас.

– Нет, если это будет несчастный случай. – Маркус пожал плечами. – Разумеется, я знаю, что мальчик – его сын. Сойер рассказал мне правду еще прошлой зимой. Но это ничего не меняет, если Вентворта убедить, что с мальчиком приключилось несчастье… – Странная улыбка приподняла углы его губ и превратилась в оскал. – Или это будет не несчастный случай, а убийство, совершенное кем-нибудь. – Он вдруг засмеялся. – И я точно знаю, кто это будет!

– Маркус, вы… вы сумасшедший! – Мэгги почувствовала, как от ее лица отхлынула кровь. – Вы убьете ребенка, чтобы получить то, что вам хочется?

– Не я, дорогая. Пит Макаллистер сделает это за меня. О чем он говорит? Мэгги с каждой минутой все больше и больше убеждалась в том, что Маркус свихнулся. Как она могла думать, что с ним можно иметь дело?

– Я продам вам Тэнглвуд – сегодня, если хотите, – вдруг сказала она, следя за малейшей переменой в его лице. – Подготовьте бумаги. Я подпишу их.

К ее полному отчаянию, он презрительно расхохотался.

– Я не такой дурак, как ты думаешь. Побежишь к адвокатам, еще чернила и высохнуть не успеют. Или хуже – к этому сукину сыну Риду. Лучше бы Люк повесил его в тот самый день и избавил меня от кучи неприятностей.

– Маркус, клянусь, я сделаю все, что вы скажете, если вы не причините зла Джоне.

– Поздно, Мэгги. – Он быстро обошел вокруг стола и схватил ее за руку. – Ты слишком много знаешь. У меня нет выбора…

Молниеносным движением Мэгги швырнула стул ему под ноги, отскочила и выхватила револьвер, спрятанный в ботинке. Несмотря на то что сердце бешено колотилось у нее в груди, ее руки не дрожали, когда она нацелила револьвер прямо в грудь Маркуса.

– Не подходи! – Не сводя глаз с его краснеющей физиономии, она схватила со стола бумаги. – Я беру их в качестве вещественного доказательства. Судья в Гейтсвилле наверняка ими заинтересуется.

– Тебе не удастся уйти так далеко.

– Посмотрим! – В голове Мэгги проносились сотни мыслей. – Ложись, Маркус! – скомандовала она, крепче сжав в руке револьвер. – Лицом вниз, руки за голову!

Когда он послушался и неуклюже улегся на пол, она быстрым взглядом окинула безупречно чистый кабинет. На глаза попалась бронзовая статуэтка дикого мустанга, стоявшая на полке рядом с чучелом головы буйвола. Она схватила ее и одним быстрым движением опустила на затылок Маркуса. Ее наполнил ужас от глухого удара. Голова Маркуса безвольно опустилась на пол, из раны на затылке потекла кровь. На миг она подумала, что убила его, но, быстро опустившись на колени, нащупала пульс на шее и, поднеся ладонь к его носу, почувствовала теплое дыхание.

Мэгги не стала терять времени, вылетела из кабинета, петляя как заяц, и со всех ног помчалась к коновязи, где оставила свою кобылу.

Надо как можно скорее добраться до хижины объездчика и найти Джейка Рида! Она знала только одно – он каким-нибудь образом поможет ей. Впервые в жизни она была готова признать, что нуждается в помощи.

– Но! – закричала она, разворачивая Джинджер прочь от Трипл-Эл. Краем глаза она увидела Люка Ньюкомба, выходящего из конюшни. Он вел своего коня.

Тут же за спиной она услышала хриплый крик Маркуса:

– Остановите ее!

Оглянувшись назад, она увидела, что он стоит на веранде, привалившись к колонне. По его голове и шее текла кровь. Красные пятна покрывали его дорогой костюм, как блестящие заплаты.

– Догони ее! Останови! – снова закричал Маркус и, качаясь, как пьяный, пошел по веранде. Все поняв, Люк запрыгнул в седло.

Пригнувшись к самой гриве лошади, Мэгги отчаянно колотила пятками по ее бокам.

– Но! – снова закричала она, чувствуя, как напряжен каждый мускул и как панический ужас охватывает ее. Она пригнулась еще ниже и пустила Джинджер таким галопом, каким та еще никогда не скакала.

Над головой сверкало солнце, похожее на топазовую брошь. Люк Ньюкомб пустился за ней в погоню.

* * *

Аннабел Граймс, стоя у своего окна, прислушивалась к тому, как ее муж отдает отрывистые приказы горстке людей, собравшихся во дворе Трипл-Эл.

Выглянув из-за кружевной занавески персикового цвета, она с ужасом увидела его залитую кровью голову и одежду, неуверенную походку, и услышала в его голосе слепую ярость и нетерпение:

– Возьмите мешок из амбара и быстро за ними!

– А потом что, босс?

– Скажите Люку, чтобы тащил ее в Тэнглвуд. Там я присоединюсь к вам.

Голос Маркуса дрожал. Аннабел редко слышала, чтобы он говорил таким тоном. Она отвернулась, не в силах слушать дальше, но что-то остановило ее. Поднявшийся ветер четко донес его слова:

– У меня свои счеты с Мэгги Блейк. И когда я с ней рассчитаюсь, она пожалеет, что появилась на свет. – Маркус схватил за руку рыжего ковбоя, стоявшего к нему ближе всех. – Не кончайте ее прежде, чем я приеду, Хэнк, – предупредил он. – Просто отволоките на ранчо. И постарайтесь, чтобы вас никто не видел.

Ноздри Аннабел затрепетали. Она почуяла запах смерти. Он поднимался со двора, как вонь скунса, наполняя ее отвращением. Почувствовав слабость и головокружение, она поспешила к своему туалетному столику из мрамора и слоновой кости, который Маркус специально для нее выписал из Парижа в прошлом году, и потянулась за нюхательной солью. Ну вот, теперь лучше, подумала она, поводя пузырьком под носом. Намного лучше. Пока топот копыт стихал вдали, комната перестала кружиться перед ее глазами, пол встал на место.

Тошнотворный запах смерти исчез.

Аннабел села на резной позолоченный стул и посмотрела на свое отражение в овальном зеркале.

У Маркуса есть веские причины предпринять то, что он собирается. Он не причинит Мэгги вреда, просто преподаст ей урок.

Она вспомнила, как он, шатаясь, вышел на веранду, роняя капли крови. Аннабел вздрогнула и отвернулась от зеркала.