– Ладно, – согласилась Светолика. – Спорим.

– На что? – спросила Млада.

– Ежели мне князь-рыба попадётся, ты дозволишь мне твою невесту в уста поцеловать, – с озорным прищуром ответила Светолика.

Млада нахмурилась и выпрямилась, ощутив горячий толчок негодования под сердцем; похоже, судьба издевалась, играя с ней одну и ту же шутку снова и снова. Впрочем, улыбка Лалады в густо-янтарных лучах зари согрела её своей ободряющей лаской: если со Жданой им не суждено было остаться вместе, то нынешнюю невесту подарила и благословила сама богиня. Даже имя девушки было говорящим: Дарёна – дарованная. А Лалада не отбирала своих подарков.

– А ежели она не захочет твоих поцелуев, что тогда? – всё ещё хмурясь, спросила Млада. – Я не могу против её воли учинять такой спор, госпожа Светолика, не серчай.

Высокий, звонкий смех княжны светло прокатился над волнами в вечернем речном покое.

– Думаю, она не рассердится, – блеснула она ровным рядом зубов. И, подначивая, лукаво двинула бровью: – Или ты боишься проиграть спор, а, Млада? Ну, признайся: трусишь, да? Сетью мы быстрее поймаем князь-рыбу, вот увидишь!

– Я не трушу, княжна, мне важнее чувства моей невесты, – сдержанно ответила чернокудрая женщина-кошка. – Я лучше сама ударю в грязь лицом и уроню свою честь, чем позволю кому бы то ни было вгонять её в краску. Со всем почтением к тебе вынуждена сказать «нет». Ты должна понимать, что ты просишь непозволительного, госпожа.

– Тогда признавай себя побеждённой, – не унималась развеселившаяся княжна. – Проиграла не только ты, но и обычаи, которые ты отстаиваешь в своём лице. Новое всегда берёт верх над старым, ничего не поделаешь. Так ведь, государыня?

Лесияра, до сих пор хранившая молчание с усмешкой в уголках глаз, подала голос:

– Обычаям ни жарко, ни холодно от вашего спора, дитя моё. И князь-рыбе тоже. Млада может признать себя проигравшей, но серебристая белуга найдёт своего ловца независимо от этого. А может быть, этого сегодня и вовсе не случится – как знать?

– Ронять свою честь Младе не придётся, – раздался ясный и льдисто-звучный голос. – Поскольку служит она под моим началом, то это и меня касается. Я поддерживаю Младу. Поглядим, кому выпадет сегодня великая удача выловить князь-рыбу. Последнее слово только за государыней.

Спокойной прохладой привычно веяло от этого голоса. Млада обернулась, устремив благодарный взгляд вверх на свою начальницу Радимиру, которая стояла на палубе соседней ладьи и невольно слышала весь разговор.

– Ну, коли так, то соревнованию – быть, – сказала Лесияра, решительно оттолкнувшись от последней ступеньки сходней и взойдя на палубу горделиво-щегольской, крутобокой ладьи. – Только без всяких легкомысленных споров, Светолика. – Княгиня двинула бровью и скосила взгляд в сторону дочери. – Всё бы тебе чужих невест целовать… Свою собственную уж давно пора подыскивать.

– Как скажешь, государыня, – с улыбчивой ямочкой, вспрыгнувшей на щеке, поклонилась Светолика, ничуть не смущённая таким оборотом дела. Как с гуся вода! Будто и не было никакого спора…

Повинуясь знаку Радимиры, Млада поднялась на борт своей ладьи. В тёплой тяжести руки начальницы, опустившейся ей на плечо, чувствовалось одобрение и поддержка; впрочем, Млада и не помышляла о каком-то ином ответе, кроме «нет», хотя коготки неловкости всё же неприятно поскрёбывались у неё на душе. Она всегда старалась следовать урокам своей родительницы Твердяны, много раз говорившей, что следует наперёд взвешивать свои слова и думать о последствиях; коварную же шутку сыграло с ней будоражаще-солнечное зелье весеннего дня, струившееся в крови! Оно-то, наверное, и дёрнуло её за язык, заставив ляпнуть это предложение насчёт соревнования. Стоило перед этим только вспомнить задумчиво-нежный взгляд, который Светолика бросала на Дарёну на помолвке, чтобы предугадать… Млада возмущённо фыркнула. «Поцеловать в уста». Экое нахальство! Ну уж нет. Пусть княжна-холостячка ищет свою избранницу, вместо того чтобы соваться с поцелуями к уже просватанным девушкам…

Впрочем, неспешное, баюкающее скольжение ладьи по дремотному речному простору скоро прогнало угрюмые и неприятные думы. Из воды выпрыгивали, щеголяя гребневидными рядами щитков вдоль спин, огромные рыбины. Были они намного крупнее осетров, с крошечными кротовьими глазками на чудовищных усатых мордах; поднимаясь вверх по течению реки, самки стремились освободиться от драгоценного груза икры, тяготившего их животы, и дать жизнь маленьким белужатам; самцы не отставали от них, чтобы сделать вторую половину дела. Грудь Млады чешуйчато щекотал изнутри и распирал весёлый восторг от размеров этих водных тварей, длинные серые тела которых время от времени показывались из воды. Бултых!.. Могучий хвостище поднял тучу брызг так близко от ладьи, что они чуть не попали в лицо свесившейся через борт Млады.

– Сбавь ход! – приглушённо раздался приказ Радимиры. – Не плескать веслом! Рыбу испугаете…

Ладья разогналась и начала обходить княжескую, а этого не следовало допускать: неучтиво. Дружинницы стали налегать на вёсла медленнее и осторожнее, погружая лопасти в воду почти бесшумно. Млада с внутренним трепетом дотрагивалась до разложенных на палубе острог-трезубцев с зазубринами на остриях, подбирая из них парочку по своей руке. Верёвка привязывалась к кольцу в основании наконечника, а другой её конец наматывался на вал, закреплённый на палубе. Скинув плащ, женщина-кошка осталась в рубашке и с острогою в руке стала высматривать в воде белужьи спины.

Тем временем с княжеской ладьи заметнули сеть и закрепили якорем к дну. Поплавки заплясали на воде, по мере того как сеть расправлялась, перегораживая течение. Ладья плавно описала широкий круг, вернувшись к месту замёта. Невод сомкнулся сначала под водою, снизу, затем его стянули сверху, как мешок; вода в нём так и кипела, так и бурлила от плескавшейся рыбы. Устройство Светолики заработало – точнее, лебёдку приводили в движение три десятка сильных рук. Подъёмная стрела опустилась, и её крюком подцепили верхний, плавучий край сети. Вот уже показались светлые рыбьи брюха, розоватые в закатных лучах…

– Повезло, отборнейших белужин взяли, да только многовато попалось для одного раза, – заметила Радимира, стоя за плечом у Млады. – Или сеть порвётся, или подъёмник этот переломится… Им бы лучше теперь баграми по одной рыбине доставать, а не всех скопом наверх тащить – этак и ладью перевернуть недолго.

– А ежели князь-рыба затаилась в самом низу, под остальными? – возразила Млада. – И наверх носа не высовывает? Нет, хочешь не хочешь, а придётся всё вытаскивать, хоть и тяжко это.

– Пожалуй, – согласилась Радимира, зорко наблюдая за подъёмом сети.

Белуги попались разного размера: самые мелкие – со зрелого осетра, а самые крупные тянули пудов на пятьдесят – настоящие чудовища. Они так сильно бились и рвались, пытаясь высвободиться, что ладья хоть и не перевернулась, но начала заметно накреняться. Однако всю рыбу всё же затянули, и судно выровнялось; грузовая стрела тоже с честью выдержала испытание, не сломалась под тяжестью улова.

– Знатно порыбачили, – пробормотала Млада.

Впрочем, почти всех пойманных рыбин отпустили обратно в реку, оставив только пару самых больших. Князь-рыбы пока не нашли.

– Одна – сорок пудов, а вторая – все пятьдесят, как есть, – измерила на глаз Радимира.

Даже одной такой белуги хватило бы, чтоб накормить всех участниц гульбы, а уж сколько в ней было икры… Несколько бочек! Наблюдая за ловом на ладье-сопернице, Млада так увлеклась, что на время забыла об остроге у себя в руке.

– А ну-ка, и мы примемся за дело, – спохватилась Радимира. – Не посрамим нашу дружину! Смотрящие – глядеть в оба глаза! Мелочёвку пропускать, нам нужна крупная рыба.

Скоро показалась чудовищная тёмно-серая туша. Это чудо-юдо плеснулось в десяти саженях от ладьи, и в него полетели сразу две остроги, выкованные с использованием оружейной волшбы, а потому не знающие промаха.

– Тащи! – приказала Радимира, сверкая кошачьими глазами и раздувая чуткие ноздри.

Не тут-то было. Загарпуненная белуга поволокла ладью с тридцатью дружинницами сама, и натянутые верёвки дрожали от её зверской глубинной мощи. В пространстве яростной струной пела боль, вода заалела от крови, и Млада, так и не бросившая свою острогу, сама вытянулась и каменно напряглась. Свои силы она берегла для броска по единственной цели – князь-рыбе.

– Пусть тянет, пока не утомится, – решила Радимира. И прибавила с тихим восхищением: – Вот же рыбища… Зверюга! Пудов в сотню будет, если не больше.

Изматывая белугу, они позволили ей метаться на верёвках и тащить за собой ладью – не шибко, но с неодолимой, первобытной силой. Хоть и не князь-рыба это была, но упускать такую здоровенную и роскошную добычу – грех. Постепенно метания белуги стихали, она билась всё слабее, теряя кровь и силы, и дружинницы понемногу вываживали её, подтаскивая к ладье. Чесали озадаченно в затылках:

– Как её, такую громадину, выволакивать-то?

Сразу поднять рыбину в ладью не вышло. Едва начали вытягивать её из воды, как она, будто почуяв близкую кончину, забеспокоилась, мощно забилась последними отчаянными рывками, чуть не срываясь с острог и раскачивая небольшое судно. «Экая образина», – подумалось Младе при взгляде в широкую, страшноватую белужью харю с малюсенькими холодными глазками, прожорливой пастью и розоватыми усиками на носу.

– Пузом кверху её! – подсказывала Радимира. – Млада, что застыла? Чай, не гостья ты тут… Ну-ка, пособи!

Млада стряхнула с себя невидимые чары холодного, как глубинная вода, оцепенения. Водяное чудовище зацепили и стали поворачивать… Помогло: перевёрнутая вверх брюхом рыба затихла, будто уснув, и её принялись заволакивать в ладью при помощи багров и намёток. Сердце Млады в бешеном биении плющилось о грудную клетку, когда она, подцепив багром белугу под жабры, надрывно тащила вместе со всеми эту огромную тушу наверх. Сейчас бы, наверное, пригодилось подъёмное устройство Светолики, но приходилось управляться своими силами.

И вот исполинская рыбина, блеснув светлым серебристым брюхом, тяжко шлёпнулась на палубу. По доскам поползли ручейки крови, а ещё живая белуга принялась снова судорожно биться. Чувствуя, как к горлу подступает сырое и горькое, как тина, сострадание к живой твари, Млада потянулась к ней и чуть не получила удар богатырским хвостом. От такой оплеухи она далеко отлетела бы, не удержавшись на ногах, – как пить дать.

– Да прибейте её кто-нибудь уже, – прохрипела Млада, отшатываясь. – Чтоб не мучилась бедолага…

Воздав Матери-воде должную благодарность, рыбу закололи копьём. Она оказалась самцом – ценной чёрной икры не удалось добыть.

– Две с половиною сажени! – объявила Радимира, измерив тушу верёвкой. – Вот это белужина!..

Длина эта равнялась росту трёх не самых высоких дружинниц. Знатная добыча, но – не князь-рыба, увы… А на княжеской ладье тем временем опять тянули полный невод рыбы – не только белуги, но и мелочи, попавшейся попутно. То, что подъёмная стрела перегружена, было видно сразу: снасти жалобно скрипели, дерево трещало, ладья начала давать крен, а на подмогу к изнемогающим дружинницам уже кинулись и Старшие Сёстры. Общий порыв рыболовного азарта объединил все сословия: плечом к плечу трудились и простые гридинки, и знатные советницы Лесияры, и сама княгиня. Княжна Светолика как разработчица подъёмного устройства, знавшая его от и до, руководила выборкой сети, отдавая короткие властные приказы, и никто не возражал. Даже владычица Белых гор на время стала подчинённой собственной дочери и, засучив рукава, в одной рубашке вместе со всеми увлечённо налегала на рычаги лебёдки.

Вдруг до слуха Млады донёсся крик:

– Князь-рыба!..

Камешком-блинчиком этот возглас проскакал по водной глади и ударил женщину-кошку в сердце. Неужто проиграли? Заветная рыба попалась в сети хитроумной Светолики, а значит, новшества победили обычаи?.. Изобретательность одержала верх над смелостью?

– Князь-рыба, – зашептались и на палубе ладьи Радимиры.

Все всматривались в набитую рыбой сеть, похожую на пузо какого-то обожравшегося водяного чудища. Что-то блеснуло сквозь ячеи… Ноздри Млады ожесточённо дрогнули, а кулаки сжались: вот оно, длинное, могучее тело той самой рыбы, выделявшееся среди прочих потрясающими размерами и светлой, серебристой окраской. Вернее сказать, окраска отсутствовала – тем и славилась эта полусказочная, овеянная духом преданий белуга.

– Налегай, налегай, ещё, ещё! – ликовала на мачте возбуждённая, растрёпанная Светолика, излучавшая радость победы. – Поднажмите, Сёстры! Она наша! Князь-рыба – наша! Государыня, я же говорила тебе!..

– А ну, все дружно! – вскричала Лесияра, подавая пример самоотверженного усердия остальным. – Раз, два – взяли!

Под скрип с трудом выдерживающих снастей слышалось «…взяли!.. взяли!..», скалились от неимоверных усилий стиснутые зубы, искажались от натуги лица… Скрипели зубами и дружинницы Радимиры, наблюдая за тем, как с каждым «взяли!» великая удача была всё ближе к другой ладье.