– И не говорите, – вкрадчиво произнесла она. – Я только об этом и думаю.

Миссис Гибсон печально кивнула.

– Беда в том, что Дрейк вынужден скитаться. Если он вернется в родной клан, Мердок не пощадит его. Этому человеку неведомо милосердие.

Видимо, Дрейк убедил Гибсонов в своей невиновности. Подавив разочарование, Эверил попыталась спровоцировать Эдину к дальнейшим откровениям.

– Истинная правда, – вздохнула она.

Хозяйка подушила ложбинку на груди девушки и заткнула флакончик пробкой.

– Ах, детка. Только законченный подлец решился соблазнить возлюбленную своего отца. А как эта свинья оскорбляла Дрейка, когда он обнаружил Мердока в постели со своей матерью, и описать невозможно…

Эдина подложила под перину ивовую ветвь, которая согласно верованиям способствовала плодовитости новобрачной. Но Эверил не замечала ее стараний. Перед ее мысленным взором предстала ужасная картина: Мердок в постели с матерью Дрейка! Нет, Макдугал не способен на такую низость. У Эверил закружилась голова.

Она судорожно вздохнула. Выходит, мать Дрейка стала причиной этой смертельной вражды. Может, замысел Торнтона в том и состоит, чтобы обесчестить в отместку за позор своей матери Эверил – невесту Мердока? Эта мысль вызвала у девушки приступ тошноты.

Какой кошмар! Ее несостоявшийся жених и мать Дрейка. Как ужасно, должно быть, обнаружить собственную мать в постели с мужчиной, который не является ее мужем.

Эверил пыталась выстроить логическую связь семейных взаимоотношений Макдугалов.

Выходило, что мать Дрейка была сожительницей Лохлана Макдугала. И если верить Эдине, Лохлан любил ее. Мердок поступил скверно, соблазнив возлюбленную собственного отца. А Дрейк застал их в интимной обстановке. Не это ли разрушило его иллюзии и веру в материнские чувства?

– Наверное, он был совсем юным, когда это случилось, – закинула удочку Эверил, надеясь, что хозяйка продолжит тему.

– Да, ему едва исполнилось четырнадцать. Говорю тебе, детка, это было ужасно.

Внезапно все обрело смысл: вражда между двумя мужчинами, презрение Дрейка к своей матери. Воистину, как все ужасно. Господи, почему же она оказалась втянутой в эту схватку! Беспомощная пешка в руках каждого из противников.

Но зачем Дрейку понадобилось убивать Лохлана Макдугала? Потому что тот не смог защитить его мать? Куда более вероятнее, что Мердок, соблазнивший любовницу отца из ненависти к нему, мог его и убить.

Захваченная круговоротом мыслей, Эверил не заметила, как осталась одна. Опустившись на мягкую перину, она обхватила себя руками, еле сдерживая дрожь. Невероятные открытия, обрушившиеся на нее в последние минуты, не умещались в голове. Нужно как-то воспользоваться информацией, которую поведала ей Эдина. Может быть, удастся разжалобить Дрейка и сбежать? В противном случае осуществление брачных отношений станет только вопросом времени…

Дрейк протянул руку к двери, за которой находилась его жена, но войти в спальню не решился.

Он представил себе Эверил. Желает ли она постигнуть тайну бытия? Или боится открытий, которые принесет ей эта ночь? Не возненавидит ли она его утром за то, что он вынужден сделать сейчас?

Презирая себя за нерешительность, Торнтон смотрел на дверь, пытаясь сообразить, как вели бы себя в подобной ситуации его приятели. Эрик обычно выжидал и, обнаружив слабое место женщины, пользовался им, чтобы сломить ее оборону. Дрейк знал, что не обладает таким качеством, как терпение, да и время поджимало. Кайрен пустил бы в ход сладкие речи и очаровал девицу настолько, что та выскочила бы из собственного платья, не заметив, как это случилось. Дрейк вздохнул, ему еще не приходилось никого очаровывать. Все, что у него есть, – это решимость, отчаяние… и желание.

Подавив досаду, он постучал в дверь. Чувства Эверил не имеют значения. Осуществление их брака сделает ее недосягаемой для Мердока. Все остальное – ни ее зеленые глаза, ни розовые губы – не важно.

Не дождавшись ответа, он приоткрыл дверь. Эверил стояла перед распахнутым окном. Ночной ветерок теребил складки ее сорочки. Неожиданно прозвучавший раскат грома вторил неразберихе, царившей в душе Дрейка.

Проклятие, до чего же он ее хочет! Как можно это отрицать, когда его сердце бешено колотится, а ладони увлажнились при одном взгляде на эту красавицу? Каскад локонов, золотистых и мягких, ниспадал вдоль ее узкой спины, касаясь кончиками изящных выпуклостей ягодиц.

Дрейк медленно пересек комнату и остановился позади девушки. В воздухе повисло напряжение, насыщенное тревогой и предвкушением.

Она боялась. Дрейк знал это, как и то, что этой ночью все же заманит ее в постель. Но гнетущий вопрос о завтрашнем и последующих днях не выходил у него из головы.

Ясно, что Эверил возненавидит его за то, что он взял ее невинность, не собираясь давать взамен любовь, которой она так жаждала. Впрочем, он привык к ее враждебности. А потом ведь не для того он обзавелся женой, чтобы, как его друг Эрик, жить с ней в любви и согласии, пока смерть не разлучит их. Нет, у него другая цель. Лишив Мердока возможности жениться на Эверил, он лишит его власти и денег. А когда тот осознает собственное ничтожество, бедность и позор, он, Дрейк, сделает все возможное, чтобы прикончить негодяя. И отпустит Эверил. А сейчас он отчаянно хотел соблазнить ее.

Дрейк налил в чаши вино и, подойдя ближе, протянул девушке терпкий напиток. Он впервые пожелал, чтобы она хоть что-нибудь сказала. Но прошла долгая минута, прежде чем Эверил презрительно отпихнула чашу и бросила на него обвиняющий взгляд.

– Когда ты собирался рассказать мне, что мужчина, за которого я чуть было не вышла замуж, соблазнил твою мать?

Дрейк ошарашено вытаращил глаза. «Проклятие! Должно быть, Эдина не удержалась и перемыла мои косточки. Но что именно она рассказала? И почему именно сегодня?»

Прошипев себе под нос крепкое словцо, Дрейк отвел глаза.

– Значит, это правда?

Торнтон кивнул. Факт не имело смысла отрицать. Эверил вскипела:

– И ты намерен, ничего не сказав, лишить меня невинности в отместку за поруганную честь твоей матери?

Дрейк нервно сглотнул, терзаясь воспоминаниями и чувством вины. Вопреки убеждению, что не обязан ничего объяснять, он понимал, что теперь просто так не отделается.

Отставив в сторону ее чашу, Дрейк проговорил:

– Я намерен переспать с тобой, потому что ты моя жена, а не ради восстановления чести моей матери, которой у нее никогда не было.

– Она добровольно отдалась Мердоку Макдугалу?

– Как последняя шлюха, и не один раз.

– Почему? – вырвалось у нее.

– Я могу только гадать о ее мотивах.

Эверил вздрогнула, но решила, как говорится, ковать железо, пока горячо.

– Тогда объясни, зачем ты навязал мне это замужество, если не хочешь отомстить за свою мать. Определенно не из-за любви, ведь ты отказываешься признавать, что она существует.

Дрейк стиснул кулаки.

– Эверил, ты ничего не…

– Не понимаю? Естественно. Ты хочешь использовать меня в самом примитивном смысле, даже не удосужившись объяснить, с какой целью. И ты думаешь, что я когда-нибудь прощу тебе это?

– Не думаю.

Эверил изумленно уставилась на Торнтона.

– В таком случае, что ты надеешься получить, заставив меня согревать твою постель?

– Жену, полагаю.

Эверил громко фыркнула, что даже в более приятных обстоятельствах не могло сойти за согласие.

– Жену, которую ты не замедлишь бросить, когда надобность во мне отпадет.

От досады, что их разговор перешел в неприятное русло, Дрейк залпом осушил чашу с вином. Он не хотел ненависти Эверил и поэтому постарался обратить свои мысли на обольщение, мечтая ощутить под собой ее тело. Внезапно он вспомнил о негодяях, чуть не изнасиловавших Эверил. И его вновь захлестнуло безумное желание защитить ее. Нет, сегодня вечером он должен сделать ее своей. Пока она не сбежала или пока Мердок не нашел их.

Скрипнув зубами, Дрейк сдержал порыв коснуться мраморного тела Эверил. Вначале он должен заставить ее понять, что пытаться бежать одной – безумие.

– Неужели ты не понимала, когда решила удрать от меня, что можешь пострадать? Что тебя могут убить? Или того хуже?

Эверил ответила не сразу. Дрейк видел, как она размышляет над его вопросом. Видимо, она не думала о последствиях, пока не оказалась перед лицом опасности.

– Но ведь ничего не случилось, – натянуто произнесла она. – Я не пострадала, а ты не лишился своей пленницы.

Упрямая дурочка! Неужели она ничему не научилась?

– Да, дорогая женушка, нам здорово повезло. Ты хоть представляешь, что эти пьяные подонки могли сотворить с тобой? – прорычал он. – Их не остановили бы твои протесты. Для них это просто развлечение, способ приятно провести время и удовлетворить свою похоть.

– А чем ты отличаешься от них? Разве ты не собираешься применить ко мне насилие?

– Насилие? – Челюсти Дрейка гневно сжались. – Я никогда бы не позволил себе ничего подобного. Я хоть раз причинил тебе вред?

– Не считая того, что лишил меня семьи и смысла жизни? – ядовито заметила Эверил. – А что касается сегодняшней ночи, как бы ты ее ни называл – осуществлением брачных отношений, местью или изнасилованием, – это не меняет сути дела.

Дрейк подступил ближе. Горя желанием доказать, что она ошибается, он обхватил пальцами ее теплый затылок и притянул к себе. Эверил, казалось, перестала дышать, уставившись на него расширившимися глазами.

Склонившись так, что она ощутила его дыхание, Дрейк хрипло произнес:

– Это лишний раз доказывает, как мало ты знаешь о страсти. Я давно мог изнасиловать тебя, если бы пожелал. Но я хочу, чтобы ты сама желала меня. И не просто желала, а жаждала.

– Тебе не удастся соблазнить меня. – Эверил покачала головой.

Дрейк улыбнулся:

– Удастся, и по одной простой причине: твое тело отвечает мне.

Эверил побледнела, и Дрейк понял, что попал в точку. Хоть она и замотала головой, на ее лице промелькнули страх и растерянность.

– Это правда, – прошептал он, утонув в пьянящей глубине ее глаз. – А знаешь, почему я пришел к такому выводу?

Она выгнула золотистую бровь.

– Потому что ты наглый и самонадеянный тип?

– Потому что я вижу желание в твоих глазах. – Дрейк придвинулся ближе. Он почти касался ее тела.

Эверил открыла рот, чтобы возразить, но Торнтон прижал палец к ее губам.

– И чувствую его, когда твои губы раскрываются под моими поцелуями. – Воздух между ними искрился от напряжения. – Не противься этому желанию, Эверил..

Она отвернулась.

– Буду я противиться или нет, не имеет значения. Ты все равно сделаешь то, чего хочешь, не считаясь с моими чувствами.

Дрейк взял ее за плечи и почувствовал, как она дрожит.

– О нет. Я буду считаться с каждым твоим желанием, каждым ощущением, пока ты не признаешь всей душой и телом, что жаждешь моих губ и объятий, – прошептал он ей на ухо.

Щеки Эверил зарделись.

– Я не стану слушать подобную чепуху, к тому же лживую.

Дрейк крепче сжал ее плечи, напряжение между ними многократно усилилось.

– Я не из тех, кто стал бы лгать.

Чем дольше он касался Эверил, тем сильнее жаждал овладеть ею. Но еще больше он боялся, что, проявив поспешность, ранит не только ее тело, но и сердце.

Однако прежде чем Торнтон успел осознать эту неприятную истину, его губы накрыли ее рот, упиваясь медовой сладостью. Эверил оцепенела, ее теплые ладони уперлись в его грудь. Но Дрейк продолжал наступление. Не отрываясь от ее губ, он притянул ближе напряженную фигурку и дал волю своей страсти.

Все его чувства обострились, слабый аромат цветов и дождя кружил голову. Дрейк застонал и погрузил пальцы в шелковистые пряди, струившиеся по ее спине. Боже, да она может соблазнить самого благочестивого из монахов.

Эверил издала слабый возглас и попыталась оттолкнуть его. Но Дрейк не сдавался.

Наконец оторвавшись от его губ, она выдохнула:

– Зачем ты это делаешь?

Дрейк позволил ей заглянуть в его глаза и увидеть то, чего он не мог и не хотел отрицать.

– Я хочу этого. Хочу тебя.

И снова припал к ее губам.

Руки Эверил нерешительно скользнули по его груди к плечам, а затем обвились вокруг его шеи. Рот слегка расслабился. Она медленно, дюйм за дюймом, сдавала свои позиции, тая в его объятиях. Дрейк ликовал, радуясь каждой крохотной уступке в этом страстном поединке.

Словно догадываясь о своей власти над чувствами Торнтона, Эверил робко коснулась языком его нижней губы. Она не ошиблась – это вызвало трепет во всем его теле.

Подняв к себе ее лицо, Дрейк углубил поцелуй, вдыхая возбуждающий запах женской кожи. Желание нарастало. Его язык переплелся с ее язычком, дразня и подбадривая. Эверил откликалась, невольно разжигая пламя страсти.