Сабрина Джеффрис - В плену твоих желаний

– Черт побери, Венеция!

Этот возглас подстегнул ее, словно удар хлыста. В безумном отчаянии девушка принялась петлять между стволами, которые к этому времени стали уже легко различимыми. Лесок оказался не слишком широким. Добравшись до края, Венеция увидела перед собой озеро, над которым сгустился туман. Сменив направление, она побежала вдоль берега, моля Бога, чтобы лес не кончался. К несчастью, деревья вскоре сменились узкой полосой папоротников, за которой виднелась гигантская, до самой воды, гранитная плита. Она услышала, как позади нее Лахлан шумно продирается через кусты. Он схватит ее с минуты на минуту, если ей не удастся найти какое-нибудь укрытие.

Быстро обогнув скалистое место, она направилась прочь от озера, но идти становилось все труднее, тропинка пошла круто вверх, так что приходилось карабкаться между двух огромных валунов. Теперь ей предстояло сделать выбор – продолжать двигаться вверх или вернуться, но в этом случае она столкнется с Лахланом.

Но может быть, гигантские валуны заслоняют ее и снизу ее не видно. Хорошо бы найти пещеру и на время спрятаться.

Внезапно нечто рыжее и свирепое метнулось на тропинку впереди нее, ощерив зубы. Венеция едва не вскрикнула от испуга… пока не разглядела, кто это.

Всего лишь обыкновенная кошка, слава Всевышнему. Довольно крупная кошка, надо сказать, но тем не менее… Бормоча успокаивающие слова, девушка стала приближаться к ворчащей твари – вероятно, одной из одичавших кошек, которых она помнила со времен своего детства.

– Оставайтесь на месте, девушка, – раздался тихий голос Лахлана.

Сердце ее ушло в пятки, когда, оглянувшись, она увидела, что он приближается к ней с пистолетом в руке.

Не желая сдаваться, Венеция начала осторожно продвигаться вперед, ближе к кошке.

– Я ни за что не вернусь в вашу карету!

Кошка зарычала, и девушка остановилась, пытаясь сообразить, сумеет ли она проскочить мимо животного, прежде чем Лахлан ее настигнет.

Как ни странно, Лахлан совсем не обращал на нее внимания. Его взгляд был прикован к кошке, и он очень осторожно продвигался вперед.

– Отойдите в сторону, чтобы я мог прицелиться в эту зверюгу.

– В какую еще зверюгу! Не смейте стрелять в эту одичавшую кошку…

– Это не одичавшая кошка, – угрюмо возразил он. – Это дикая лесная кошка, очень опасное животное. Они встречаются именно в этой части Шотландского нагорья.

От испуга у девушки перехватило дыхание. Ей приходилось слышать о диких шотландских кошках, но она их еще ни разу не видела.

Должно быть, Лахлан знал об этом.

– Это не дикая кошка. Только взгляните на бедняжку…

– Откройте глаза пошире, черт вас возьми, и скажите мне, где вы видели кошку таких размеров? И такую свирепую?

Венеция заглянула в желтые прищуренные глаза животного. Они казались слишком большими для домашней кошки, и когда девушка неуверенно шагнула в ее сторону, та зашипела, как змея.

И тут Венеция поняла почему. В скале, возвышавшейся впереди, виднелась пещера, а возле нее – двое котят. Довольно крупные котята, только не такие свирепые, как их мамаша. Один из них сжимал в зубах небольшого зайца.

Венеция тихо ахнула и отступила. Лахлан сразу же притянул ее к себе. Но когда он поднял пистолет, она взмолилась:

– Нет, Лахлан, прошу вас! Она защищает своих малышей. Вы же не оставите их без матери!

– Малышей? – переспросил он и тоже заметил котят. Напряжение его спало. – Ну тогда это все объясняет. Обычно дикие кошки не нападают на людей.

Держа пистолет наготове, Лахлан обхватил свободной рукой талию Венеции.

– Я постараюсь сохранить зверюге жизнь. – Он начал медленно отступать назад, увлекая девушку за собой. – Никаких резких движений, ясно? Нельзя, чтобы кошка подумала, будто мы хотим причинить ей вред. Она не захочет оставить котят, так что скорее всего не будет нас преследовать.

Они осторожно пятились назад, слева от них был обрыв, а справа – отвесная скала. И только когда они отошли на такое расстояние, что кошка уже не могла их видеть, Лахлан повернулся и, убрав пистолет в карман, быстро зашагал вперед, увлекая девушку за собой.

Теперь опасность миновала, Венеция вдруг спохватилась, что упустила свой шанс убежать.

– Отпустите меня, сэр! – потребовала она, стараясь вырваться из его рук. – Вы добились, чего хотели, но это не означает…

– Добился, чего хотел! – Он рывком повернул ее лицом к себе, глаза его пылали от ярости. – Вы думаете, мне хотелось пережить этот ужас?

– Не думаю, что риск был так уж велик, – возразила Венеция, хотя выражение тревоги на его лице сильно ее озадачило. – Я бы и сама догадалась, что это дикая кошка.

– Да, после того как она бы вас покалечила. – Он грязно выругался. – И что же вы собирались делать, если бы побег удался?

Венеция гордо выпрямилась:

– Я бы отыскала хижину какого-нибудь арендатора…

– Здесь нет никаких арендаторов. Только леса и озера. Ближайшая деревня в двадцати милях отсюда. Вы блуждали бы здесь среди холмов, пока не умерли с голоду.

Девушка взглянула на него с подозрением:

– Я бы нашла какую-нибудь пищу.

– Да? Вы умеете удить рыбу? Или охотиться? Когда в последний раз вам довелось убить белку, ободрать и выпотрошить ее, а затем поджарить на костре, который вы сами развели? – Он с отвращением поморщился, насмешливо фыркнув. – Готов спорить, что вы даже не знаете, какие из ягод съедобны.

Лахлан был совершенно прав, и это ее разозлило.

– Тогда бы я просто шла и шла, пока не добралась до ближайшей деревни. – Круто повернувшись, она зашагала вниз по тропинке в сторону леса. – Я смогла бы пройти двадцать миль, уверяю вас. Что бы вы обо мне ни думали, я вовсе не какая-то там слабосильная, изнеженная барышня.

– Да, в этом-то и беда, – проворчал он, ускоряя шаг, чтобы не отставать от нее. – Вы слишком уж самоуверенны, поэтому и позволяете себе выходки, которые запросто могут привести вас к гибели.

– Должна же я была попытаться.

– Вы что, совсем ничего не соображаете, черт бы вас побрал? – Он схватил ее за руку и рывком отбросил к скале. Когда она в ярости набросилась на него с кулаками, он выругался и, сжав ее запястья, пригвоздил к камню. – Постойте спокойно хотя бы минуту и послушайте, что я вам скажу. Хорошо?

Венеция перестала вырываться, буравя его ледяным взглядом. Лахлан отпустил ее руки.

– Не только дикие кошки и голодная смерть угрожали вам. Благодаря так называемым «совершенствованиям», проведенным лэрдом в здешних местах, в деревнях остались только голодные, отчаявшиеся люди. При виде вашего нарядного платья и отличных сапожек они скорее всего захотели бы ограбить вас, а не помочь.

– Я вам не верю, – решительно заявила она. – Шотландцы всегда славились великодушием и гостеприимством.

– Где? В Эдинбурге? В горах Шотландии народ с подозрением относится к утонченным леди, которые выглядят, разговаривают и ведут себя как англичанки. И здесь много мужчин, которые… – Он оглядел ее с головы до ног. – Вы очень красивая, соблазнительная и невинная. Как раз из тех нежных цветочков, которые озлобленные, отчаянные мужчины готовы с удовольствием растоптать.

– Пусть бы только попробовали! – прошипела Венеция. Лахлан снова взглянул ей в лицо.

– Верно, я забыл, – произнес он с горьким сарказмом. – Вы бы наповал сразили их своим острым умом.

Его снисходительный тон привел девушку в ярость, и она что было силы пнула его ногой, обутой в крепкий дорожный сапог.

Вскрикнув от боли, он отшатнулся назад, а Венеция кинулась бежать через полоску папоротников к лесу. Но ей не удалось уйти далеко. Лахлан сразу же настиг ее и кинулся на беглянку, словно дикий зверь. Спустя мгновение она оказалась на спине, а он навалился на нее сверху.

Его побледневшее лицо исказилось от ярости, и он, крепко сжав ее ладони, пригвоздил их к земле над головой.

– Так вы собираетесь бороться с ними, не так ли? – прорычал он. – Если какой-нибудь негодяй попытается изнасиловать вас, вы от него отобьетесь?

Венеция попробовала поднять колено, чтобы ударить его между ног, как учила миссис Харрис на случай, если какой-нибудь наглый мужчина попытается напасть, но Лахлан предусмотрел это и придавил ее ноги к земле мощным, крепким бедром, не давая возможности даже пошевелиться.

Захватив оба запястья одной рукой, он продолжал удерживать их у нее над головой, в то время как вторая его рука, пробежавшись по шее, спустилась к груди.

– Вот и хорошо, Принцесса Гордячка, – насмешливо произнес он. – Боритесь! Покажите мне, как легко вы справитесь с грубым дикарем, который захочет овладеть вами!

Венеция как безумная бешено корчилась и извивалась под ним, но ее словно пригвоздили к земле, и как она ни старалась, все было безуспешно. Под тяжестью его тела она едва могла дышать…

Мрачно глядя в ее пылающие гневом глаза, Лахлан расстегнул застежку ее накидки, обнажив верхнюю часть пышных грудей, видневшихся в вырезе платья.

– Остановите же меня, черт вас возьми! Ну же, действуйте! Раз вы не в меру отчаянная и все такое!

Он скользнул ладонью в вырез ее платья, и девушка задохнулась.

– Видите? – Он остановился. Его шершавая ладонь лежала на ее груди, длинные пальцы слегка касались нежной плоти. – Всего пара мгновений, и вы лишились бы девственности. Вам этого хочется? Ну так как? – Его пальцы проникли глубже и развязали тесемки корсета. – Вам этого хочется?

– Нет! – Когда его рука прекратила движение, Венеция повторила, перейдя на шепот: – Нет, Лахлан.

Но он так и не убрал руку. На мгновение она испугалась, что не сможет остановить его. Бедро его тесно прижималось к ее ногам, своей тяжестью напоминая о том, с какой легкостью ему удалось ее подчинить. Хотя ткань корсета и рубашки все еще отделяла его горячую ладонь от ее кожи, Венецию бросало в дрожь от ощущения его пальцев под корсажем платья, всего в нескольких дюймах от вершинки ее груди. Все, что ему остается…

– Пожалуйста, очень прошу вас, – прошептала она. – Не надо, отпустите меня.

Он удивленно моргнул, затем с проклятием вытащил руку и перекатился на спину, улегшись рядом с ней на зеленой подстилке из папоротников.

Сначала тишину нарушало только их шумное учащенное дыхание, да еще крик козодоя. Затем Лахлан выругался и приподнялся на локте, чтобы взглянуть ей в лицо.

– Я бы никогда не причинил вам зла, вы же знаете. Никогда.

Хотелось бы этому верить. И Венеция верила. Но она понимала, какой уязвимой выглядит перед ним, лежа здесь с растрепанными волосами, в расстегнутом платье…

– Это лишь потому, что вам от меня не будет никакой пользы. Если вы причините мне зло, отец вам ничего не заплатит.

Лахлан вздрогнул, словно она хлестнула его по лицу, и взглянул на нее с мукой в глазах.

– Совсем не поэтому, – с усилием выдавил он. Затем выражение его лица смягчилось, и он уже меньше стал похож на сурового воина-горца, а напомнил ей того отчаянного юношу, которого она когда-то боготворила. – Совсем не поэтому, – повторил он чуть хриплым голосом, от которого у нее перехватило дыхание. – И вы это знаете.

Затем он опустил голову и склонился к ее губам.

Венеция поклялась, что никогда не позволит ему снова целовать себя, и случись это несколькими минутами раньше, она сумела бы устоять. Но до того он жестоко обращался с нею. А теперь…

Теперь он стал совсем другим. Его жестокость объяснялась искренним беспокойством и страхом за нее, которые теперь обернулись чем-то большим. Она видела это по теплому взгляду его медно-карих глаз. Слышала это в его взволнованном дыхании, когда губы его замерли всего в дюйме от ее губ, предоставляя ей возможность остановить его. Она этого не сделала.

И он не остановился… Да поможет ей Бог!

Дорогой кузен.

Что вы можете знать об охотниках за приданым? Вы ни в чем не знали нужды – вам никогда не приходилось сталкиваться с кредиторами, с ужасом задаваясь вопросом, не отнимут ли они у вас все, чем вы владеете. Вам никогда не случалось оказаться во власти непостоянного, ненадежного человека.

Ваша вспыльчивая родственница Шарлотта.

Лахлан не понимал, какое безумие им овладело. Ему просто необходимо было доказать Венеции и себе самому, что он вовсе не такое чудовище, каким, вероятно, казался всего считанные минуты назад. Что он не способен насильно заставлять женщину терпеть его порочные прикосновения. Вот почему он предоставил возможность Венеции отвергнуть его поцелуй.

Но всего лишь возможность. Потому что в тот момент, когда Лахлан наклонился так близко, что ощутил лавандовый запах ее волос и увидел, как глаза ее теплеют, он уже не был способен отказаться от поцелуя. Просто ничего не мог с собой поделать.

И она ему позволила. И слава Богу, иначе он сам не знал, чем бы это могло кончиться. Он был как в тумане из-за недосыпания, сердце его все еще тревожно колотилось от опасной встречи с дикой лесной кошкой, и ему понадобилось все его самообладание, чтобы поцелуй оказался легким. В особенности когда она ответила ему, призывно приоткрыв губы.