— Ты хочешь сказать о своих чувствах? — прошептала Сорча.

— Да, хочу. А для мужчины это не так-то просто.

Руари надолго умолк, и Сорча уже решила, что он забыл, о чем говорил. Она хотела ему об этом напомнить, но тут вдруг почувствовала, что ее тело содрогнулось. И в тот же миг Руари шепнул ей на ухо:

— Я люблю тебя, Сорча.

Эти три слова оказались для нее самой приятной, самой интимной лаской. Громко выкрикнув имя мужа, Сорча содрогнулась в последний раз и тут же услышала, как Руари выкрикнул ее имя, возносясь вместе с ней к вершинам блаженства. В следующее мгновение она замерла в изнеможении, и весь окружающий мир перестал для нее существовать.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Сорча очнулась и в голове у нее прояснилось настолько, что она смогла наконец подумать о словах Руари. Она посмотрела на мужа, лежавшего рядом с ней. Он лениво поглаживал ее по бедру, и Сорча спросила себя: «Сколько же времени должно пройти, чтобы от этого прикосновения во мне вновь заговорила страсть?» Невольно улыбнувшись, она призналась, что уже снова чувствует желание. Но все-таки сначала ей хотелось как следует обдумать слова мужа.

Руари наконец произнес те самые слова, которые ей так давно хотелось услышать. Да, произнес, она не сомневалась в этом. Сорча вспомнила, как сама боялась говорить о своих чувствах, поэтому ей не трудно было понять, почему Руари сначала ослепил, оглушил ее страстью — и только потом прошептал свое признание. Она только не знала, как теперь собирался вести себя Руари. Может быть, он теперь намеревался сделать вид, что ничего не произошло? Может, это был первый и последний раз, когда он произнес эти слова?

Впрочем, пока что он вообще ничего не делал — просто лежал и молча смотрел на нее. Сорча решила, что если она смогла вновь заговорить о своей любви, после того как в ней призналась, то и Руари сможет. Хлопнув его по животу, она улыбнулась и сказала:

— Значит, вот в какие игры вы играете, сэр Руари?

— Понравилось, да? — спросил он с ухмылкой. — Подожди, сейчас еще немного отдохну, и мы еще разок сыграем.

— Я не это имела в виду. Я говорила о том, как хитро ты придумал — подождать со словами любви до той минуты, когда я обезумею от желания…

— А ты обезумела от желания?

Проигнорировав вопрос, Сорча заявила:

— Да, очень хитро придумал. Чтобы в этот момент я думала не о твоем сердце, а совсем о другой части тела. — Руари рассмеялся, а Сорча, улыбнувшись, продолжала: — Боюсь, что тебе придется стать храбрым, мой рыцарь, и сказать это еще раз. Я слишком долго мучилась, когда любила тебя и боялась, что ты никогда меня не полюбишь. Не могу сосчитать, сколько раз я плакала, думая о том, как глупо надеяться, что такой мужчина, как ты, может ответить на мои чувства.

— Почему же ты думала, что я не могу полюбить тебя?

— Множество причин. Не забывай, что сначала ты считал меня сумасшедшей.

— Ну… не совсем сумасшедшей, — поправил Руари. — Просто немного не в себе. И всех твоих родственников я считал такими же. — Он провел кончиками пальцев по ее губам. — Теперь я понимаю, дорогая, что вел себя ужасно глупо, когда пытался бороться со своими чувствами к тебе. Ты самая восхитительная из женщин. И поэтому я люблю тебя.

Щеки Сорчи залились румянцем, и Руари, поцеловав ее, продолжал:

— Ты похожа на вереск, который может окрасить в нежнейшие цвета даже самую мрачную гору. Да, милая, ты как вереск — такая же дикая, нежная и прекрасная. И такая же выносливая. Кроме того, ты общаешься с духами. Хотя Айвор и покинул нас, я думаю, ты найдешь в моем замке еще немало других привидений. Но это не имеет значения. Ты мне нужна, и я не могу без тебя.

— А ты нужен мне, Руари, — прошептала Сорча, обвивая его руками за шею и нежно целуя.

— Когда же ты это поняла? Когда почувствовала, что любишь меня?

— Я давно догадывалась об этом, но была уверена, что мы никогда не поженимся, поэтому старалась подавить свои чувства. Я боролась со своей любовью, боролась с ней так же отчаянно и бесплодно, как сражалась со страстью, которую ты во мне пробуждал. А сдалась я в ту первую ночь, когда пришла в твою постель. В тот момент, когда наши тела соединились, я поняла, что полюбила тебя.

— Как бы я хотел, чтобы со мной это произошло так же просто, — сказал Руари, целуя ее в лоб.

— Но ты — опытный воин. Поэтому и сражался гораздо дольше.

— Я еще долго думал о том, чтобы найти себе идеальную жену — такую, которую сам себе выдумал. Росс постоянно пытался образумить меня, но я его не слушал. — Руари убрал с лица жены несколько прядей. — И еще я ужасно злился, а злиться меня заставляла моя уязвленная гордость.

— Теперь это не имеет значения. Да, многие преграды, которые были между нами, мы возвели сами, но сами же их и преодолели. Теперь нам нужно ухаживать за нашей любовью, чтобы она оставалась сильной даже тогда, когда наши тела совсем одряхлеют.

Руари крепко обнял жену и снова поцеловал.

— Знаешь, дорогая, скажи еще раз о своей любви. Я очень хочу опять услышать твое признание.

— Я люблю тебя, Руари Керр.

— А я люблю тебя, Сорча. Люблю тебя, моя жена. Хотя я мужчина и воин, но мне кажется, я без труда научусь заботиться о нашей с тобой любви.

— А я буду помогать тебе, дорогой. Ведь любовь, а также дети, которыми благословит нас Господь, — все это наши самые главные сокровища. — Сорча с нежностью отвечала на поцелуи мужа. — Жаль только, что Айвор и Крейтон покинули этот мир, а то я могла бы поделиться с ними своим счастьем. Они очень переживали за меня.

— Я уверен, они знают, что с тобой сейчас происходит. А теперь… Знаешь, у меня есть еще кое-какие планы на эту ночь, и долгие разговоры в них не входят. Особенно разговоры о твоих духах. Честно говоря, мне нравится, что никакие привидения тебя пока не посещают, и я надеюсь, это продлится как можно дольше.

Руари страстно поцеловал ее, и Сорча обвила руками его шею. Она решила, что сейчас не время рассказывать мужу о молодой женщине с печальными глазами, витавшей в воздухе над священником и смотревшей на свадебную церемонию. Сейчас Сорча чувствовала в поцелуе мужа не только страсть, но и любовь, которую он уже выразил словами, а сейчас хотел подтвердить весьма приятным и красноречивым способом. Теперь их сердца были свободны от страха и сомнений, и Сорча знала: впереди ее ждал один из самых прекрасных моментов в ее жизни, память о котором останется с ней на долгие годы.

Эпилог

Сорча улыбнулась юной служанке, помогавшей ей умыться и переодеться в чистую рубашку. Она устроила свое измученное тело на свежих простынях, а потом посмотрела на двух других женщин, находившихся вместе с ней в одной комнате. Справа от нее спокойно лежала Нейл, и выглядела она так, как будто к ней вернулись почти все ее силы. Слева же находилась Маргарет. С ней тоже все было в порядке, только она еще казалась изможденной и немного не в себе после произошедшего. Чуть приподнявшись на локте, Сорча взглянула на трех крепко спеленатых младенцев, мирно спавших в своих колыбелях.

Руари думал, что все они сошли с ума — или просто капризничали, что часто случается с беременными женщинами. Тем не менее он сделал все, как жена попросила, и подготовил им комнату, где три женщины могли родить вместе, как того требовала Юфимия всего через несколько недель после их свадебных торжеств. Но в предсказании Юфимии было еще кое-что, о чем они пока не говорили своим мужьям. Девушка сказала, что каждая из них даст жизнь семерым крепким сыновьям. Этого обещания было достаточно, чтобы все трое слово в слово выполнили требования Юффи. Ведь пророчество девушки означало, что теперь все женщины из клана Хеев опять будут рожать своим мужьям мальчиков.

Услышав голоса мужчин, Сорча улыбнулась. Мужьям не терпелось поскорее увидеть своих жен и новорожденных. Сорча знала: они ужасно волновались, потому что служанки, сновавшие туда и обратно, ничего им толком не говорили. И конечно же, мужья мучились от неизвестности; они не знали, что их жены строго-настрого запретили повитухам что-либо им рассказывать — особенно о том, что у всех троих родились сыновья.

— Лучше впустить их, — сказала Нейл, перекидывая косу через плечо. Она жестом отправила последних служанок за дверь. — Улыбнись, девочка, — сказала она Маргарет. — Битхем с ума сойдет от страха, если увидит тебя такой измученной.

— Но я правда измучилась, — пробормотала Маргарет, но все же села, облокотившись о подушки, и постаралась придать лицу радостное выражение. — Теперь пророчество Юфимии мне не очень нравится. Не думаю, что у меня хватит сил выдержать это еще шесть раз.

— Шесть раз — это если считать только сыновей, — заметила Сорча. — Но у тебя могут быть и девочки.

После этого заявления кузины Маргарет пришла в такой ужас, что Сорча и Нейл не выдержали и весело рассмеялись. В этот момент в комнату осторожно вошли их мужья. Сорча тут же посмотрела на Руари. Он подошел к ее кровати, внимательно осмотрел жену, а потом поцеловал. Сорча же отметила: он сначала подошел к ней, убедился, что с ней все в порядке, и не стал сразу спрашивать о ребенке.

— Наше дитя лежит в средней люльке, — сказала она с улыбкой.

Руари вынул ребенка из люльки и сел с ним на край кровати.

— У нее черные волосы, — заявил он с гордостью и начал осторожно разматывать пеленки.

Краем глаза Сорча видела, что Битхем и Малькольм делают то же самое, но все ее внимание было

приковано сейчас к мужу. Она хотела увидеть выражение его лица, когда он узнает правду. Когда же Руари наконец откинул последний слой материи и увидел, что перед ним мальчик, Сорча широко улыбнулась. А он в изумлении открыл рот. Покосившись на других мужчин, она увидела, что они отреагировали точно так же.

— У меня сын, — проговорил он наконец и посмотрел на жену.

— Я надеюсь, что ты рад. — Она рассмеялась, заметив, что он как-то неуверенно поглядывает на нее.

— Сорча, ты ведь знаешь, что я был бы рад любому ребенку…

Она приложила палец к его губам.

— Не нужно просить прощения за то, что ты обрадовался сыну. Я не сомневаюсь, что ты так же сильно полюбил бы и дочку. Поэтому наслаждайся счастьем, которое на твоем месте испытывал бы каждый мужчина. И не бойся, что это может мне не понравиться.

Руари аккуратно завернул сына, уложил его обратно в колыбель, а потом обнял жену и поцеловал ее с такой нежностью, что у нее навернулись слезы на глаза. Тишина в комнате означала, что Битхем и Малькольм также были тронуты. Сорча быстро глянула в сторону колыбели и увидела там Кэролайн, девушку с печальными глазами, которую она впервые заметила на свадьбе. Кэролайн приглядывала за ее ребенком, и Сорча не сомневалась: сын будет под надежной охраной, пока Кэролайн не обретет покой, который пыталась найти в стенах Гартмора.

— Она сейчас тут, да? — прошептал Руари, озираясь по сторонам.

— Да, Кэролайн рядом с нашим ребенком.

Руари вздохнул, потом поморщился, подумал… и все-таки сказал:

— Я люблю тебя, Сорча, мой дикий цветок вереска. Несмотря на всех этих духов.

— А я люблю тебя, мой зеленоглазый рыцарь. И буду любить тебя до тех пор, пока во мне будет теплиться жизнь.

— Это хорошо, потому что если твоя любовь угаснет после того, как я предстану перед Господом, мне придется вернуться, чтобы преследовать тебя. Можешь в этом не сомневаться.

— Моя любовь никогда не угаснет, — прошептала она с улыбкой. — И даже не думай о том, чтобы покинуть этот мир раньше меня. Но если такое все-таки случится, то, пожалуйста, приходи и преследуй меня. Я буду ждать.

Руари рассмеялся и опять поцеловал ее.

— Спасибо за сына, жена, — проговорил он с волнением в голосе. — Это самый дорогой подарок, который женщина может преподнести мужчине. Я смиренно принимаю его и клянусь, что буду заботиться о нем всегда — точно так же, как я буду заботиться о его матери.

Расслабившись в объятиях мужа, Сорча прильнула к его широкой груди. Боль от родов стихла, конечно же, от его нежных слов. Позже она скажет Руари, что его ждет множество забот, ведь Юфимия сказала, что у них будет семеро сыновей.