Гордон был огорчен ее словами:

– В самом деле? Очевидно, я переборщил со своими фантазиями?

Эми кивнула:

– Да, но они были довольно милыми и бесспорно делали мне честь. – Она коснулась его руки. – Всю эту неделю я так хорошо проводила с тобой время. Как прекрасно, что мне представилась вторая возможность узнать тебя!

– Спасибо. Но мне все-таки хочется наверстать упущенное нами время. Давай после ужина поедем ко мне и посмотрим старые фильмы. У меня есть копия «Капли» Стива Мак-Куина. Мы можем представить себе, что смотрим его в кинотеатре для автомобилистов.

– «Капля»? – Эми хорошо помнила этот фильм. – А у тебя есть «Касабланка»?

– Да. Ты предпочитаешь посмотреть его?

– Давай посмотрим оба.

Они радостно рассмеялись и весело закончили ужин, а потом Гордон вызвался помочь Эми с посудой, хотя его об этом не просили. Морковный торт был взят с собой в дом Гордона и съеден за просмотром «Капли». У Гордона в спальне нижнего этажа, которая использовалась как кабинет, был телевизор с большим экраном, и широкий формат делал еще более страшным зрелище липкой прожорливой красной жижи в фильме.

– Слава Богу, что я знаю, чем все кончится, – пробормотала Эми в перерыве между кусочками торта.

– Вот было бы здорово, если бы в жизни было так же, правда?

Эми поразмыслила над его замечанием и не смогла согласиться:

– Нет, было бы ужасно заранее знать о том, что тебя ждет трагедия.

Позабыв о фильме, Гордон доел последний кусочек своего торта и отставил тарелку в сторону.

– Ты все еще боишься, что я засну в ванне или сломаю шею?

Сначала Эми испугалась, что была с ним слишком откровенна. Каждый раз, когда она видела Гордона, ее страхи увядали, и если бы она держала их при себе, то могла бы избавить его от необходимости разделять ее мучения. Но затем она мысленно отругала себя за это, потому что знала: любой секрет, любая тайна только помешает им узнать друг друга и не укрепит доверия. Доверие стало для нее серьезной проблемой с тех пор, как Билл обманул ее, но было так несправедливо заставлять Гордона расплачиваться за грехи другого человека.

– Нет, – тихо призналась она. – Я думала о жизни вообще, а не о тебе конкретно.

– Я уничтожен! – взвыл Гордон.

Эми тоже отодвинула свою тарелку, и, уловив его веселое настроение, бросилась к нему в объятия. Она не могла отрицать, что ей все еще недостает веры в счастливое будущее, но она всецело верила, что Гордон постарается сделать его таким. Ответ Гордона последовал незамедлительно и был таким страстным, что вскоре ему пришлось отстраниться и нежно откинуть мягкие серебристые волосы с ее лба.

– Я больше так не могу, Эми. Пойдем в спальню. Эми приняла глубокомысленный вид.

– Не знаю, – с сомнением ответила она. – А можно поставить «Каплю» на паузу?

На лице Гордона отразился испуг, но яркие искорки в ее глазах выдали ее намерение поддразнить его. Очарованный, он снова обнял Эми и рассмеялся вместе с ней.

– Мне нравится твой смех. Он такой радостный, и я хочу, чтобы ты всегда была счастлива.

– Ты обещал мне кое-какое путешествие, – напомнила ему Эми. Высвободившись из его объятий, она поднялась и протянула ему руку. – И остановкой будет твоя спальня, да?

– Наверху пять спален, так что мы можем остановиться в любой, которая тебе понравится. – Он вытащил рубашку из джинсов и начал на ходу расстегивать ее, пока они поднимались наверх. – Мы можем путешествовать по всему дому, делая остановки в каждой комнате.

Остановившись на нижней ступеньке, Эми сравнялась с Гордоном по росту. Она обвила руками его шею и поцеловала его неторопливо и с наслаждением.

– А как насчет сада? – спросила она соблазнительным шепотом. – Держу пари, пруд с лилиями ночью выглядит очень романтично.

Гордон зарылся лицом в ее шею.

– Да, так бы оно и было, если бы мы были лягушками, но мы не лягушки. В моей спальне есть балкон, и мы сможем насладиться видом пруда, не вызывая подозрений у соседей.

– Ква-ква-ква.

– Эми!

Обнаружив, что дразнить Гордона так замечательно весело, Эми начала сомневаться, сможет ли она остановиться. Продолжая хихикать, как девчонка, в которую он некогда влюбился, она взяла его за руку, и они поднялись по ступенькам. Добравшись до верха, Гордон включил свет и повлек Эми в свою спальню. Комната была отделана в кремовых тонах, что подчеркивало медовый оттенок деревянных панелей; огромная кровать была накрыта покрывалом темно-зеленого цвета, а на полу лежал сделанный на заказ ковер того же цвета с бордюром из переплетенных лилий.

– О, Эш! – воскликнула Эми. – А пруд-то, оказывается, прямо здесь!

Гордон расстегнул ее платье и присвистнул, когда оно упало к ее ногам. На Эми был бюстгальтер и узкие трусики с неярким цветным узором, такие же красивые, как и ее платье. Гордон наклонился, чтобы развязать ремешки на ее сандалиях, и затем отбросил их в сторону:

– Тебе всегда нравились пруды с лилиями, или это моя заслуга?

Глядя, как он сдирает с себя рубашку, Эми вспомнила слова Джоанны о том, что нельзя тратить следующий год на пустые мечты, ничего не предпринимая, чтобы сделать их явью. Дочь оказалась права, но Эми и не мечтала о любви. Она совершенно оставила мысли о ней, пока Гордон не вошел, а точнее, не возвратился в ее жизнь.

– Твоя, твоя, – заверила она его. – Ты вернул мне чувства, которые я уже и не надеялась испытать. Это было бы так грустно, правда? Ведь намного лучше иметь надежду и фантазии, чем существовать без них.

Гордон заглушил ее размышления поцелуем и, желая прочувствовать каждый дюйм ее обнаженного тела, теперь такого близкого, помог ей освободиться от белья, а потом и сам разделся. Он так нервничал, что его била дрожь, и Эми поцеловала кончики его пальцев, молчаливо уверяя его, что он – это все, что ей нужно для счастья. Гордон тысячу раз представлял себе в мечтах, как занимается с ней любовью, но реальность оказалась невыразимо прекраснее.

Они упали на кровать, и мягкие глубокие складки покрывала окутали их. Гордон принялся целовать ее веки, мочки ушей и губы, нежно коснулся ее груди. Он хотел вкусить всю ее прелестную нежность, но боялся, что она снова замкнется в себе, и поэтому двигался очень медленно, лаская ее с благоговейным восхищением, так что у него закружилась голова от желания.

Эми скользила руками по его спине и ерошила его волосы, поощряя его страсть, которая была восхитительной, но робкой. Гордон был нетороплив в сближении с ней, и она наконец почувствовала, что может упасть в обморок от нетерпения и желания, если он не закончит свои нежные блуждания. Чувствуя себя счастливой от того, что Гордон такой внимательный любовник, она прерывисто произнесла его имя, но отчаянное биение ее сердца выдало, что она ждет чего-то большего, и немедленно.

Гордон знал, что нравится женщинам, но он так боялся разочаровать Эми, что старался слушать голос разума, а не веление сердца. Когда Эми внезапно оттолкнула его в сторону и уселась на него верхом, он не мог поверить, что это та самая женщина, которая неделю назад мучилась такими сомнениями. Теперь на ее лице играла бесстыдная улыбка, одновременно и пугавшая, и возбуждавшая его.

– Скажи, чего ты хочешь, – выдохнул он.

– Я хочу, чтобы ты вел себя со мной, как с живой женщиной, а не как с фарфоровой статуэткой в храме. Господи, Гордон, нам еще надо побывать в пяти спальнях, и, если ты не поторопишься, мы останемся здесь на целую ночь.

Она со змеиной грацией соскользнула с него, оставляя экзотические следы поцелуев на его плоском животе в доказательство того, что она не хрупкая фантазия, а женщина, такая же страстная, как и он сам. Он схватил ее за руки, уложил рядом с собой и овладел ею с той же ненасытной страстью, какую испытывала она. Он не останавливался, пока не почувствовал абсолютную уверенность, что она удовлетворена.

Еще никогда он не чувствовал столь полного осуществления своих мечтаний.

Их путешествие привело к тому, что они очутились на грани сна, но, прожив целую жизнь врозь, они и во сне прижимались друг к другу, слишком счастливые, чтобы расцепить руки хотя бы даже для простой смены декораций.


Фотографии с вечеринки, заказанные Мэттом, прибыли в начале недели. Его предположения оказались верными: Дэн был так поражен изящной красотой Кэрол, что тут же возобновил свои энергичные действия, добиваясь, чтобы отец встретился с нею вновь. Хотя Мэтта не удивляли постоянные подколки сына, он не мог предвидеть, что Дэн узнает Кэрол при встрече на улице. Они только что заменили протекающую трубу в офисе дантиста на Хантингтон-драйв в Сан-Марино и уже решили, что на сегодня хватит, когда Дэн вцепился в руку отца.

– А не Кэрол ли это? – спросил он.

Мэтт проследил направление его возбужденного жеста и убедился, что Кэрол действительно стоит перед свободным помещением магазина через дорогу.

Она держала блокнот и записывала в нем свои впечатления.

– Да, это она.

– Ну так иди же, – затормошил его Дэн. – Не давай ей уйти, не поговорив.

– Мне нечего ей сказать, Дэн.

– О, Господи, да стоит тебе разойтись, ты столько наговоришь! Скажи ей, что получил фотографии и что она прекрасно на них выглядит. Скажи, что сегодня она выглядит еще лучше. Скажи, что ты идиот, потому что не позвонил ей. Скажи ей…

– Оставь это, Дэн, я еду домой. Казалось, Дэн сейчас плюнет с досады.

– Что ж, отлично. Ты можешь катиться, но вот я собираюсь представиться ей.

С этим намерением он выскочил из фургона и остановился, чтобы переждать движение.

– Дэн не вмешивайся, это моя жизнь, и я не нуждаюсь в твоих советах насчет того, как ею распоряжаться.

– Черта с два ты не нуждаешься! – заявил Дэн и принялся кричать и махать руками: – Эй, Кэрол!

Когда Кэрол повернулась и увидела их, Мэтт почувствовал себя в ловушке. Он понял, что должен подойти и поговорить с ней, иначе это сделает Дэн и наплетет ей всяких глупостей. Представив себе это, Мэтт решил, что выбора нет: придется самому разговаривать с ней. С отчаянием обреченного он перешел улицу.

– Привет, как дела? – спросил он.

По яркому румянцу на щеках Кэрол он определил, что ей приятно видеть его, и от этого ему стало еще хуже. То, что она была столь очаровательным созданием, только усиливало его боль, но он твердо решил, что будет избегать ее.

Кэрол видела Мэтта в разных настроениях, однако она не могла определить его состояние в данный момент. Он выглядел раздосадованным как никогда, и она не представляла, зачем он подошел к ней после их неприятного расставания, если на самом деле ему не хотелось разговаривать. Предположив, что у него выдался паршивый денек, Кэрол закрыла блокнот и постаралась наилучшим образом выглядеть в том, что, как она боялась, окажется крайне неловким обменом репликами.

– Все в порядке, спасибо. А у тебя?

– Как нельзя лучше, – соврал Мэтт, потому что каждую ночь он по нескольку часов не мог уснуть, а просыпался задолго до рассвета и встречал новый день в одиночестве. Он оглянулся на Дэна, который стоял у фургона, скрестив руки на груди, и казался очень довольным собой. – Мой сын узнал тебя по фотографиям, сделанным на вечеринке. Они очень удачны.

Кэрол могла бы сказать, что эти фотографии разбивают ей сердце. Она тоже заказала общий снимок за столом и их индивидуальный портрет, но была готова скорее выбросить их, чем оставить как вечное напоминание об истории любви, которая, не успев начаться, пришла к тому, что она назвала бы трагическим концом.

– Да, мистер Бомгарнер чудесный фотограф. – Она указала на помещение, которое осматривала: – Я всерьез намерена открыть свой собственный магазин, и, если это произойдет, я приглашу его на открытие, чтобы сделать снимки.

Испытав облегчение от того, что разговор перешел на нейтральную тему, Мэтт внимательно посмотрел на двухэтажное здание из кирпича. Первым от угла расположился дизайнер по интерьеру, затем следовали канцелярский магазин с красочными витринами, два свободных помещения, ювелирная лавочка и, наконец, школа компьютерной грамотности для детей. На втором этаже находились офисы дантиста и терапевта.

– Сколько помещений ты осмотрела?

– Около полудюжины. Это хорошее место, и арендная плата разумная, но меня беспокоит, удастся ли мне привлечь максимальное число покупателей.

– Когда ты говорила о том, что хочешь открыть свой магазин, я не думал, что ты так близка к этому.

Кэрол подумала, что ей трудно вспомнить об этом разговоре, потому что даже в мятой рабочей одежде Мэтт выглядел прекрасно. Это всегда было проблемой, напомнила она себе. Он выглядел невероятно привлекательно, хотя его несносный характер убивал малейшее желание видеть его.

– Что ж, никто из нас не становится моложе, и я решила, что если уж уходить из «Расселла», чтобы заняться собственным делом, то следует сделать это сейчас. Правда, в нынешних экономических условиях торговля пошла на спад, однако женщины, которые привыкли покупать дорогую одежду, все еще существуют. Теперь они покупают меньше, но если достаточное число их будет одеваться у меня, то все будет в порядке. Я обсудила это с Кейси. Он придерживается такого же мнения. Ему хотелось бы снова вернуться к работе шеф-повара, но, поскольку большинство ресторанов сейчас не процветает, а закрывается, ему будет нелегко найти место.