Миссис Алпертон явно не была готова к подобному повороту. Кит, признаться, тоже. Джентльмен надеялся, что Кресси не поверит в бóльшую часть услышанного, ибо сказанное миссис Алпертон отнюдь не полагалось слушать благовоспитанным молодым леди. Кит даже боялся, что девушка испытает сильнейшее потрясение и не будет знать, куда деваться от стыда. Вот только ни он, ни его гостья не учли специфические условия, в коих протекали ее юные годы, а также великое множество амурных приключений ее отца.

– И впрямь весьма дурно, – продолжила тем временем Кресси. – Мне искренне жаль ее и… вас, мадам, ибо ничто, по моему мнению, не может быть досаднее, чем необходимость напоминать лорду Денвиллу о его обязательствах.

– Да, – промолвила сбитая с толку миссис Алпертон, – да уж…

– Впрочем, надеюсь, произошла досадная ошибка, – с надеждой в голосе произнесла Кресси. – Видите ли, он ужасно забывчив… Вы же знаете? А теперь, когда ему напомнили, мадам, я уверена, он неукоснительно исполнит то, что полагается. Ведь так, сэр?

– Да, так и будет, – подтвердил Кит.

– Да уж, – едва не задохнулась от переизбытка чувств миссис Алпертон. – Я никогда прежде такого не делала, но… Этот джентльмен – распутник, мисс.

– Да… Однако… Почему вы решили сообщить мне об этом, мадам? – застенчиво спросила Кресси. – Я понимаю, с какой стати вы говорите об этом ему, но при чем здесь я? Данное обстоятельство меня отнюдь не касается… Хотя мне искренне жаль вашу дочь…

– Я предвидела такой поворот, – жестко произнесла миссис Алпертон. – Я бы не удивилась, если бы, окажись милорд убийцей, это обстоятельство также не имело бы ни малейшего значения. О, греховный, бездушный мир! Стоило мне прожить на свете так долго для того, чтобы услышать из уст незамужней леди благородного происхождения и воспитания столь дерзкие и бесстыдные слова! Ладно… В прошлом девушки ничего такого себе не позволяли, вне зависимости от того, что они там себе думали… по крайней мере те, что считали себя настоящими аристократками… и правильно делали, что помалкивали… – в порыве искренности произнесла женщина; казалось, она и дальше собирается продолжать в том же духе, но вдруг передумала, вернувшись к своему первоначальному стилю поведения. – А я-то по собственной наивности тряслась в дороге ради того, чтобы предупредить. Мое сердце разрывалось при мысли, что невинная девушка может выйти замуж за подобного проходимца… Вы еще будете раскаиваться в том, девочка, что отдали ему свою руку, польстившись на богатство и громкий титул.

– Боже милостивый! И я должна все это выслушивать? – воскликнула Кресси. – С какой стати мне выходить замуж за лорда Денвилла? Я даже не думала об этом!

Миссис Алпертон стремительно утрачивала все, что только могла утратить, однако храбро пыталась спасти все, что только можно.

– Не приходило? – растерянно спросила она. – В таком случае, мисс Стейвли, не будет ли вам угодно объяснить, что же все это означает?

Девушка часто заморгала глазами, притворяясь человеком, впервые видящим что-то… Затем морщинки на ее лбу разгладились, и Кресси жизнерадостно рассмеялась, глядя на газетную вырезку.

– Теперь я поняла, в чем дело! – сказала мисс Стейвли. – А я-то недоумевала, с какой стати вы захотели со мной объясниться. Это было весьма необычным желанием. Но теперь все прояснилось. Вы, значит, прочитали бессмыслицу в «Морнинг пост» и подняли шумиху… Однако все это сущая чепуха и вздор, – произнесла девушка, всеми силами стараясь казаться вполне серьезной. – Какая незадача! Прошу простить меня, мадам. Как дурно с моей стороны смеяться, когда пачкотня, написанная каким-то бессовестным щелкопером, причинила вам столько боли и неудобств. Как мило с вашей стороны приехать сюда ради меня! В самом деле, я весьма вам обязана и просто поражена самой мыслью о том, что вы безвозмездно взяли на себя столь неприятную миссию.

– Так вы не выходите за милорда замуж? – недоверчиво произнесла миссис Алпертон.

Женщина переводила взгляд с Кресси на Кита и обратно. Заметив смешинки во взгляде джентльмена, она обратила свой взор на девушку.

– Притворство! – довольно грубо заявила миссис Алпертон. – Я вижу – он от вас без ума.

– О нет! По крайней мере, искренне надеюсь, что не без ума, поскольку уверена – мы друг другу не подойдем.

– Ерунда! – произнесла миссис Алпертон, презрительно хмыкнув. – Но вы меня не одурачите. Каждому понятно…

– Умоляю! Больше не надо! – взмолилась Кресси, на которую неожиданно напал приступ девичьей застенчивости. – О браке с лордом Денвиллом не может идти речи. Вы все поймете, если узнаете, что я… Мадам! Мои нежные чувства подарены другому.

Повисла гробовая тишина. Миссис Алпертон на глазах стушевалась.

Кит отвел взгляд от лица Кресси и тихо вышел из комнаты, понимая, что девушка не нуждается в его поддержке. Следовало, не теряя времени даром, вызвать экипаж миссис Алпертон к главному входу. Он поручил это лакею, приказав попутно найти и прислать к нему Челлоу.

Являясь человеком бывалым, конюх прибыл без задержек, а на вопрос Кита ответил весьма солидно:

– Знаю, сэр, откуда она приехала. Мне ее кучер рассказал. Карету она наняла в Танбридж-Уэллсе. Он, конечно, тот еще нахал, но лгать этому малому нет никакого смысла. Кроме того, по его словам, мастер Кит, особа, нанявшая карету, поругалась с Нортоном, ибо тот не хотел впускать ее в дом. Она кричала, что его светлость до конца своих дней будет жалеть, если вовремя с ней не повидается. Парень много чего рассказывал. Я лично навострил уши. Эта вздорная старая жеманница совсем не похожа на пассий его светлости… Прошу прощения, мастер Кит, если я излишне откровенен.

– К нам пожаловала не сама пассия, а ее мать, – нахмурившись, промолвил джентльмен.

– Да неужто! – удивился Челлоу. – Что ей здесь понадобилось, сэр?

– Кажется, его светлость не приезжал в гости к ее дочери где-то около месяца. Ей показалось, что он собирается бросить ее. Я надеялся, что, возможно… Нет, если она приехала из Уэллса, это нам ничего не дает. Мы и до того знали, что там нет смысла искать моего брата.

– Готов биться об заклад, так оно и есть, – согласился Челлоу. – Будет весьма даже неплохо, если он расстанется с этой его… В любом случае, мастер Кит, сдается мне, вы вновь угодили в бочку с солеными огурцами, как говорится в народе, если ее мамаша хоть наполовину такая стерва, как мне рассказывал тот малый. Как по мне, то вам следует бросить эти ваши затеи и ничего больше не предпринимать.

Лоб Кита разгладился, а в его глазах промелькнули веселые искорки.

– Как по мне, сравнение с бочкой соленых огурчиков очень даже удачное, – сказал он. – Признаться, я уж подумывал, будто моя песенка спета, но получил помощь в самый решающий момент, и теперь эта сварливая женщина собирается уезжать, потерпев полное фиаско…

Глава 13

Вернувшись в Голубую гостиную, Кит из обрывков услышанных фраз догадался, что миссис Алпертон в присутствии Кресси предается ностальгическим воспоминаниям о своей былой славе. Впрочем, выражение сочувствия на безмятежном лице мисс Стейвли породило в его сердце надежду, что столь часто декларируемая миссис Алпертон забота о благе невинных девушек побудила даму держать при себе некоторые из самых ярких эпизодов собственной карьеры, а также обстоятельства своего довольно близкого знакомства с лордом Стейвли. Он не ошибся. Миссис Алпертон пару раз прерывала рассказ извинениями по поводу того, что позволила себе слишком увлечься. Кроме того, она заверила Кресси, что, хотя неоднократно принимала лорда Стейвли на устраиваемых ею приемах, их отношения не выходили за рамки так называемого «светского знакомства». Когда Кит вошел в гостиную, миссис Алпертон как раз описывала эти званые приемы, на которые приходили джентльмены самого высокого происхождения, если им хотелось немного развлечься. Кресси действовала на ее нервы успокаивающе, однако при виде Кита женщина вновь вспомнила о нанесенных ей обидах. Умолкнув, она бросила на мнимого графа хмурый взгляд.

– Лорд Денвилл! Как вы понимаете, миссис Алпертон горит желанием поскорее вернуться к своей дочери, – сказала Кресси, прежде чем гостья продолжила бы прерванный скандал. – Она мне сообщила также, что ей весьма накладно нести все эти дорожные расходы, и я взяла на себя смелость заверить ее: вы сочтете возможным снять с нее сие бремя, поскольку издержки и хлопоты, с которыми ей пришлось столкнуться, были вызваны лишь вашей необыкновенной забывчивостью.

– Хорошо, – согласился Кит. – Я уже распорядился, чтобы экипаж подали к парадному подъезду. Мадам! Вы окажете мне честь проводить вас к нему?

Миссис Алпертон, поднявшись с дивана, величественно кивнула головой. Видно было, что такая компенсация воспринимается ею как должное, нечто само собой разумеющееся, то, на что гостья и так вправе была рассчитывать. Любезно попрощавшись с Кресси, миссис Алпертон довольно громко хмыкнула, глянув на Кита, приоткрывшего перед ней створку двери, а затем покинула гостиную.

Он проводил ее из дома, вполне галантно помог подняться по подножке в экипаж и на прощание попросил сообщить огорченной Кларе о том, что она не забыта и голодать не будет. Однако миссис Алпертон, вконец измученная всеми этими треволнениями и потраченными впустую усилиями, потеряла всяческий интерес к горестям своей дочери и, перед тем как забиться в угол экипажа и прикрыть глаза, молча одарила Кита испепеляющим взглядом.

Вернувшись в Голубую гостиную, Кит застал там Кресси. Девушка стояла на том же месте, где он ее оставил, спиной к остывшему камину.

Завидя молодого человека, она вполне серьезно заметила:

– Вам следовало бы предложить ей чего-нибудь освежающего. Мне пришло это на ум, но я, признáюсь, побоялась, так как в любой момент сюда могла заглянуть леди Денвилл или, к примеру, миссис Клифф.

– Не думаю, что моя мама была бы больше смущена этим визитом, чем вы, однако боже упаси, чтобы мой дядя узнал о случившемся.

Кит закрыл дверь и остановился на пороге, глядя на мисс Стейвли.

– Кресси, что вы имели в виду, когда сказали этой старой карге, что ваше сердце принадлежит другому?

Щеки мисс Крессиды вспыхнули легким румянцем, однако девушка непринужденно заметила:

– Она, словно героиня плохой пьесы, наговорила столько вздора, что я и сама увлеклась. К тому же я должна была что-нибудь сказать, чтобы эта дама поверила мне. Вы же видели – эта особа не поверила, когда я сказала ей, что не собираюсь выходить замуж… за вашего брата.

Издав протяжный вздох, Кит подошел к Кресси и обнял девушку за плечи.

– Вы не представляете, как я хотел рассказать вам всю правду! Дорогая Кресси! Простите меня! Я вел себя с вами весьма дурно, но я вас очень люблю.

Мисс Стейвли, которая до этого вдруг заинтересовалась верхней пуговкой у себя на груди, приподняла голову и застенчиво посмотрела на мужчину.

– Правда, Кит? – спросила она.

Мистер Фенкот, предпочитая словам действия, ничего не ответил, а лишь решительно обнял ее и поцеловал. Мисс Стейвли, прежде считавшая его излишне мягким и вежливым, теперь поняла, что заблуждалась. В крепких объятиях мужчины не было и следа мягкости или вежливости. Его поведение, нежелание обращать внимание на ее слабые протесты явно не имело ничего общего с пристойностью. Девушка не привыкла к подобному обращению. Кресси подозревала, что бабушка осудила бы ее за безропотное подчинение, однако, поскольку мистер Фенкот был слеп ко всем правилам хорошего тона, спорить с ним казалось бесполезной затеей.

Пару минут спустя, сидя в объятиях Кита на диване, на том самом месте, где прежде сидела миссис Алпертон, девушка произнесла:

– Зачем ты пошел на это? Признáюсь, твой поступок весьма экстравагантен.

– А еще он нечестен. Я прошу прощения, хоть и не сожалею о том, как все обернулось. Если бы той ночью я не вернулся домой, мы никогда не познакомились бы или впервые встретились бы уже после того, как ты стала бы женой Эвелина.

Эта страшная мысль заставила его непроизвольно крепче сжать ее в своих объятиях. Кресси утешила его, нежно поцеловав в щеку.

– Не уверена, что я вышла бы за него, – переведя дух, произнесла девушка. – До нашего знакомства я уже почти передумала выходить замуж за лорда Денвилла. Затем, когда встретила тебя, решила, что, пожалуй, выйду… К чему такой замысловатый обман?

– Я хотел помочь Эвелину выпутаться из затруднительного положения, – признался Кит. – Никто, кроме матушки, Фимбера и Челлоу, не знает, что я здесь, а не в Вене. В старые добрые времена мы были теми еще сорванцами, часто выдавали себя друг за друга, и только близкие люди, хорошо знающие нас, могли раскрыть наше притворство. Я был уверен в том, что у меня все получится. Когда мне пришлось приехать вместо брата на тот званый обед, мы думали, что продолжения не будет. Если бы я знал, что обман затянется, ничто на свете не заставило бы меня поддаться на мамины уговоры.