— Ты в порядке? — беспокоится она.

Киваю и нерешительно следую за ней.

Гостевая зона всегда безлюдна за два дня до первой практики, но сегодня отсутствие посетителей вгоняет меня в ужас. Холли вместе с остальными уходит в кухню, пока я медленно привыкаю к обстановке. Стараюсь не смотреть влево, где находится лестница — та самая лестница, что раньше вела в комнату Уилла, — но ничего не могу с собой поделать. К горлу подступает комок, но я быстро сглатываю, заставляя его отступить. Нужно отвлечь себя работой.

К пятнице более-менее осваиваюсь. Странно было вчера встретить Пита, Дэна и остальных парней. Они приехали на трассу, чтобы начать готовить машины, и, кажется, не знали, что я вернулась на работу. Они определенно обрадовались, увидев меня, однако атмосфера показалась мне иной. Более напряженной, что ли. Может, в день гонки будет по-другому. Трудно сказать.


               * * * * *

Утром в пятницу стою на раздаче завтраков, когда в дверях показывается темноволосый парень. Сначала я его не узнаю — начать с того, что у него борода, — но он вдруг снимает темные очки, и я прирастаю к полу. Это Луиш. Он проходит ползала, прежде чем замечает меня и нерешительно останавливается. От него осталась лишь тень, а вид сейчас такой, словно ему явился призрак.

— Дейзи? — подойдя к столу, негромко говорит Луиш, словно не веря, что это я там стою.

— Привет, — тихо отвечаю я.

— Не знал, что ты вернулась. — Он держится неуверенно, и это так не похоже на Луиша двухмесячной давности. Его обычно оливковая кожа кажется бледнее, и даже борода не может скрыть тот факт, что он здорово похудел.

— Решила, что пора, — киваю я.

Он ничего не отвечает, лишь надолго встречается со мной глазами.

— Как ты? — спрашиваю я.

Он пожимает плечами, созерцая пол.

— Хочешь бекона? — улыбаюсь я, пытаясь его развеселить, но он качает головой.

— Нет, спасибо. Я не голоден.

У меня кровь стынет в жилах.

— Я собираюсь пойти наверх. — Сделав шаг назад от стола раздачи, он разворачивается и уходит, опустив голову. Я с беспокойством смотрю ему вслед.

— Это был Луиш? — спрашивает пришедшая из кухни Холли.

— Я не знала, что с ним все настолько плохо.

Она кивает.

— Я же тебе говорила.

— Но, Холли, он же ужасно выглядит, — бормочу я. — Он вообще ест?

— Ест, — уверяет она. — Просто немного. Не отступает от предписанной диеты, и его больше не застанешь в городе с парнями за кружкой пива.

— Может, мне стоит пойти проверить, как он там. — Бросаю взор на лестницу. Эта мысль приводит меня в ужас. Я не приближалась к бывшей комнате Уилла за все то время, что провела здесь, и раздумывала, как бы прожить остаток сезона, совершенно ее избегая.

— Я бы не стала, — говорит Холли.

Удивленно смотрю на нее. Не ожидала услышать несогласие.

— Возможно, лучше ненадолго оставить его в покое, — объясняет она. — Ему нужно прийти в себя перед завтрашней тренировкой.

Слегка обидевшись, отвожу глаза. Последнее, чего бы мне хотелось — это расстроить Луиша еще больше, и мне грустно, что Холли считает, будто я на это способна.

К субботе становится совершенно ясно, что Луиш меня избегает. Он, похоже, предпочитает есть в уединении собственной комнаты наверху, и поскольку теперь Холли является помощницей пилотов — а я определенно не желаю возвращать себе эту должность, — именно ей приходится с ним общаться.

Я еще не была в гаражах, однако утром в день квалификации Фредерик отправляет нас с Холли туда для обслуживания.

Стараюсь дышать ровно, шагая по асфальту в боксы, но сердце сжимается, когда, войдя в дверь, я вижу Пьера, пилота-испытателя, занявшего место Уилла в команде и его гараж.

— Дейзи, ты не займешься чашками для кофе? — твердо просит Холли. Знаю, она пытается меня отвлечь, и, исполненная благодарности, принимаюсь за работу.

Луиш приходит перед самым началом квалификации.

— Поторапливайся, приятель, — взывает к нему Дэн, и даже с другой стороны гаража я вижу, как он расстроен поздним прибытием гонщика.

Луиш бросает взгляд в мою сторону и, быстро отведя глаза, неторопливо подходит к болиду. Забирается внутрь, и Дэн помогает ему устроиться. Атмосфера в гараже напряженная, однако это не то напряжение, к которому я привыкла. Нет предвкушения и возбуждения, только нагрузка и стресс. Впервые задаюсь вопросом, не было ли мое возвращение ошибкой.

Первый этап квалификации проходит неважно. Луиш с трудом пробивается в число пятнадцати первых гонщиков, и это означает, что у него будет еще один шанс улучшить свою стартовую позицию во второй сессии. Он выбирается из машины.

— Она плохо управляется, — в сердцах бросает он, срывая с себя шлем.

— Что не так? — спрашивает Дэн.

— Что-то не так! — Луиш стягивает перчатки.

— Дружище, мы не сможем тебе помочь, если ты не скажешь нам, что именно не так.

— Да не знаю! — кричит Луиш, и Дэн уводит его в переговорную.

— Он всю дорогу такой? — обращаюсь я к Холли.

Она кивает. Не думаю, что смогу снова смотреть на гонки.

В итоге Луиш оказывается на двенадцатом месте и даже не попадает в третью квалификационную сессию. Пьер выступает лучше и завтра будет стартовать с шестого места, но это едва ли дает хоть малейший повод для радости.

Вечером в субботу Холли нерешительно заводит разговор о планах на вечер. Мы живем в гостинице в центре Милана, откуда рукой подать до Пьяцца-дель-Дуомо, где полным-полно классных баров и клубов.

— Я никуда не пойду, — отрезаю я.

— Понимаю. — Подруга присаживается на край моей кровати. Я лежу, подложив под голову три подушки, и тянусь за пультом от телевизора.

— А ты иди, — настаиваю я. — Ты не обязана снова составлять мне компанию. — Прошлый вечер мы провели в гостинице за просмотром романтического фильма, заказав еду в номер.

— Ну... — Холли слегка нервничает. — Я могу попозже заскочить повидать Саймона. Но только если ты не против, — быстро добавляет она.

Каталина на эту гонку не приехала, а вчера Саймону пришлось ужинать со спонсорами.

— Конечно, — соглашаюсь я. После всего ожидания, что Холли мне откроется, теперь очень странно слышать, как она о нем говорит.

Холли отправляется в ванную переодеваться, а я переключаю каналы, стараясь не думать о том, что она, вероятно, специально для Саймона надевает кружевное белье. Когда подруга наконец с застенчивым видом уходит, я вздыхаю и выключаю телевизор. Не почитать ли книгу? Но нет, три страницы и полчаса спустя понимаю, что не восприняла ни одного слова.

Что-то заставляет меня вспомнить Бахрейн и то, как Луиш мчался по проложенной в пустыне трассе. Комментаторы сравнивали его с Айртоном Сенной, одним из величайших гонщиков современности. Теперь о подобных сравнениях и речи не шло. Интересно, прекратила ли свои нападки английская пресса?

Можно пойти повидать его... Если Холли права, Луиш не отправился с парнями в город. Интересно, впустит ли он меня или просто захлопнет передо мной дверь? Есть только один способ выяснить. Исполненная решимости, спрыгиваю с кровати и хватаю ключ от номера, даже не потрудившись сменить рабочую одежду или посмотреть в зеркало.

Номер Луиша тремя этажами выше моего. Взбегаю вверх по лестнице вместо того, чтобы подняться на лифте, и прибываю туда слегка запыхавшаяся.

Он открывает дверь спустя двадцать секунд и смотрит на меня, хмурясь в замешательстве.

— Привет, — говорит он.

— Луиш, привет. — Я пытаюсь перевести дыхание и смотрю на него исполненным надежды взглядом. — Можно войти?

Без единого слова он делает шаг назад, пропуская меня внутрь.

В номере царит бардак. По полу и всей гостиной раскидана одежда. Бросив взгляд в ванную, вижу сваленные на пол грязные полотенца. Громко орет телевизор.

Хозяин и не думает извиняться за свалку, подводя меня к дивану. Поднимаю его шлем и комбинезон, кладу их на журнальный столик, а затем присаживаюсь на краешек кресла и жду, пока Луиш шарит в углу дивана. Наконец он извлекает оттуда пульт от телевизора. Целясь в экран, уменьшает громкость, прежде чем откинуться на спинку дивана и положить ноги на столик. На меня он не смотрит.

— Как ты? — спрашиваю я.

— Что ты здесь делаешь? — отвечает он вопросом на вопрос.

— Хотела проверить, как ты, — растерянно признаюсь я.

— А тебе не все равно? — Темные глаза Луиша встречаются с моими, и я поражаюсь пристальности его взгляда.

На мгновение перевожу взор на беззвучно сменяющие друг друга картинки на экране, прежде чем снова посмотреть ему в лицо.

— Нет, не все равно.

Луиш почесывает бороду.

— Я думал, ты ушла навсегда.

— Прости, что разочаровала.

Он откидывает голову на спинку дивана и глубоко вздыхает.

— Ты неважно выглядишь, Луиш, — в конце концов начинаю я.

Он пожимает плечами.

— Что собираешься с этим делать? — настаиваю я.

Он снова пожимает плечами:

— Ничего.

— Нельзя дальше себя истязать, — говорю я. — Ты должен простить себя.

— А ты меня простила? — огрызается он.

— Да! — восклицаю я. — Да мне и нечего было тебе прощать. Ты был не виноват!

Лицо Луиша перекашивается, и я в шоке смотрю на него, понимая, что он вот-вот расплачется.

— О боже, Луиш, прости меня. — Я встаю с кресла и усаживаюсь рядом с ним на диване.

— Нет, нет. — Он протягивает руку, пытаясь сказать, чтобы я ушла, но я хватаю ее и крепко сжимаю. — Пожалуйста, — отворачиваясь, умоляюще просит он.

— Ты был не виноват, — тихо, с сочувствием повторяю я.

— Не надо! — Его душат слезы, и я притягиваю Луиша к себе, обнимая за шею. Он утыкается в меня лицом и начинает всхлипывать. Мое горло сжимается, а к глазам подступают слезы, потому что я разделяю его боль. Я не могу позволить себе думать об Уилле, иначе сама окажусь в состоянии еще хуже, чем Луиш, а мне сейчас нужно оставаться сильной ради него.

Наконец он отстраняется.

— Хочешь салфетку? — с запозданием спрашиваю я, роясь в кармане в поисках бумажных платков. В последнее время я без них никуда не выхожу.

— Спасибо, — хрипло благодарит он, берет ее и шумно сморкается. Я слегка отодвигаюсь, чтобы дать нам обоим немного места.

— Nossa Senhora, — вздыхает он, откидываясь на спинку дивана и глядя в потолок. — Ты не пошла сегодня гулять? — Луиш поворачивается ко мне. Глаза у него красные и все еще блестящие от слез.

— Нет, — качаю головой я.

— А Холли?

— Она с Саймоном.

Он кивает и снова смотрит на потолок.

— Так странно вернуться, — говорю я.

Он отвечает не сразу.

— Где ты была?

— В Нью-Йорке. У родителей.

— И как? — Он бросает на меня взгляд.

— Ужасно. — Пауза. — А как твоя семья?

— Хорошо. Ну, то есть… — Он нерешительно замолкает.

— Что такое?

— Да ничего, — отмахивается он.

— Расскажи. Как твоя мама?

— Ну… Все это… — Луиш машет рукой, обводя комнату. — Понимаешь, она из-за этого волнуется, — с трудом заканчивает он.

— То есть? Она волнуется из-за гонок?

— Вообще из-за всего. По любому поводу.

Я в недоумении.

— Она читала о тебе в газетах?

— Угу. — Луиш садится прямее. Заметно, что его трясет.

— Луиш, нельзя верить всему, что пишут. Может, ей лучше совсем не читать желтой прессы, как это делаю я.

Он кивает, явно нервничая.

Я вздыхаю. Ужасно видеть его в таком состоянии. Надо попробовать все исправить.

— Прости, что убежала от тебя на похоронах.

— Ничего страшного.

— Я была сама не своя, понимаешь?

— Понимаю.

— Луиш, пожалуйста! — Я просто хочу, чтобы он снова стал нормальным. — Это невыносимо!

— Что? Что? Все в порядке, — рассеянно добавляет он. Даже его голос звучит странно.

— Тебе нужно отпустить Уилла, — умоляюще прошу я. — Ты должен перестать о нем думать. — Мои глаза опять наполняются слезами, когда Луиш поворачивается.

— А ты перестала?

Мы долго смотрим друг на друга, прежде чем я качаю головой. Луиш отворачивается.

— Нет. Я так и знал.

— Пресса по-прежнему тебя достает? — спустя минуту спрашиваю я.

— Уже не так сильно.

— Хорошо. Скоро они окончательно отстанут.

— Я не хотел выигрывать гонку, — вдруг отрешенно говорит он.

— Какую гонку? Ту… в Сильверстоуне?

Он кивает.

— Я не знал, что авария была такой серьезной.

— Знаю. Голову даю на отсечение, все это понимают.