— Ну, так мы сомневаемся во многом, что видим, — не отступала Флорсита. — Но в Васлале, хоть мы ее и не видели, у нас сомнений нет. Другие поверили в более глупые и невозможные вещи, — добавила она, делая глоток водки. — Мы верим в Васлалу. В конце концов, во что-то мы должны верить в этой несчастной стране.

Попугай снова балансировал на алюминиевой балке, пытаясь пройти ее до конца.

— И как, вы полагаете, лучше туда попасть? — спросил Рафаэль.

Женщина закатилась заливистым смехом, из-за чего ее огромное тело задрожало, словно озеро, в которое упал камень.

— Этим вопросом задаются миллионы, сынок! — только и смогла выговорить она между смехом, который бурлил, словно вода в реке. Смех прекратился почти так же внезапно, как и начался. Вызывающе глядя на молодого человека, она сказала: — Ты должен верить.

— Хватит, Флорсита, — бросил Эрман. — Избавь нас от этих глупостей. Помни о том, что мы приехали из тех мест, где вера — это лишь слово, давно вышедшее из употребления, Лучше дай парню какой-нибудь дельный совет.

— Ну, какая здесь может быть логика, — ответила женщина, протягивая свой стакан бармену. — Не все вещи можно отыскать на карте. Нет такой карты, чтобы добраться до Васлалы. Что ты хочешь, чтобы я сказала? Какую-нибудь ложь?

— Ты говорила мне о женщине из Синерии, — напомнил Эрман.

— Энграсия. Все, что можно узнать в Синерии, знает Энграсия.

— Моррис знаком с Энграсией, — сообщил Эрман Рафаэлю. — Энграсия занимается распределением того, что приходит в мусорных контейнерах.

— Дон Хосе уже рассказывал нам об Энграсии, — ответил Рафаэль.

— Энграсия — наш лидер, — сказала Флорсита, быстрыми темпами приближающаяся к фазе счастливого опьянения. — Она будет очень рада познакомиться с иностранцем, который ищет Васлалу. Да, сеньор, она будет вами очарована.

— Она будет рада познакомиться также и с Мелисандрой, — вмешался в разговор Эрман.

— Мелисандра? Та, что с реки? — подняла голову Флорсита. — Только не говори мне, что эта девушка наконец решилась оставить своего деда.

— Точно, — сказал Эрман. — У них с Рафаэлем один и тот же маршрут.

— Мелисандра будет искать Васлалу? — вмешался мрачный человек, рассеянно наблюдая за пируэтами попугая, которому удалось наконец одолеть балку.

— Она в гостинице «Астронавт», — подтвердил Эрман. — Завтра отчаливает с нами на «Королеве».

— Что ж, я пью за ваш успех! — подняла свой стакан Флорсита, в то время как Хесус наполнял его.

— Я тоже, — сказал мужчина.

— И я, — присоединился к ним Хесус.

— А теперь, Эрман, расскажи нам о последних фильмах, — заулыбалась Флорсита. — Выпей и скажи, что нового происходит в мире.

Глава 13

И ты веришь, что это место действительно существует? — спросила Криста Мелисандру. Свет в маленькой комнатке погасили. Белое сияние луны в окне освещало силуэты двух женщин: Криста прижимала Веру к себе. На соседней кровати, подложив руки под голову и скрестив ноги, лежала Мелисандра.

— Мой дедушка был там, — ответила Мелисандра. — Многие другие рассказывали истории о Васлале. Все в Фагуасе знают о существовании этого места.

— Но почему же тогда никто не знает, как туда добраться? — спросила Вера высоким и тонким голоском, как у ребенка.

— Дедушка думает, что они, сами того не зная, основали общину в том месте, где был межвременной разрыв, что-то вроде искривления в пространстве. Васлала осталась существовать между двумя мирами, за подобием какой-то невидимой двери… Не знаю. Это всего лишь догадки. Эта — моя любимая.

— И кто или что, по-твоему, пропустит тебя через эту невидимую дверь? — снова вмешалась Криста.

— Мое желание, возможно, — ответила Мелисандра, улыбнувшись немного вызывающе, — я выросла с этой идеей. Моя бабушка рассказывала мне, что одна женщина, пока была беременна, вечерами ходила смотреть на медведя в витрине магазина, который мотал головой вверх-вниз, вверх-вниз. Когда ребенок родился, он мотал головой так же, как медведь. Мне кажется, что мои родители начали мечтать о Васлале еще раньше, чем зачали меня. Это у меня на генетическом уровне. Не знаю, почему я так в этом уверена. Единственное, в чем у меня нет никаких сомнений, это в том, что я ее найду.

— Карта сокровищ, которая передается из поколения в поколение, — заключила Криста. — Но ведь твой дедушка не смог туда вернуться.

— И мои родители, может быть, тоже… Но, если они не нашли ее, почему же тогда не вернулись? Тебе не кажется это странным? Моя интуиция подсказывает мне, что где-то Васлала все-таки существует.

— И ты будешь искать ее, полагаясь на интуицию?

— А почему нет? — возразила Мелисандра, поворачиваясь на левый бок.

— Тсс-с… тсс-с-с — шикнула полусонная Вера, ворочаясь в объятиях Кристы. — Поговорите завтра. Я не могу заснуть, — сказала она своим высоким сонным голоском. Криста нежно погладила ее по голове и еще сильнее прижала к себе.

— Давайте спать, — резюмировала Мелисандра. — Завтра нам очень рано выезжать.

Едва в окошке забрезжил серо-розовый свет, Мелисандра резко проснулась оттого, что ей показалось глубоким вздохом и, открыв глаза, лежала без движения, все еще пребывая во власти сновидений. Она лежала на боку и, когда ее глаза привыкли к полумраку, увидела две обнаженные женские фигуры и поняла, что Криста и Вера занимаются любовью. Она снова закрыла глаза, почувствовав себя неловко, но томные стоны обеих женщин, казалось, не просто витали где-то в воздухе, а направлялись прямо к ней в низ живота, разжигая у нее между ног огонь желания. Не в силах сдержать любопытство, она слегка приоткрыла глаза, делая вид, что продолжает спать. Вера лежала на кровати, одной рукой прикрывая рот, а другую спрятав под подушку. Ее тело было прекрасно: стройное, длинное, с маленькой грудью и возбужденными сосками, плоским упругим животом. Криста, более плотная, словно рождалась у нее между ног. Ее лицо терялось в лоне Веры, которая, казалось, хотела с громкими стонами, повторяемыми Кристой, как далекое и страстное эхо, открыться все больше и больше. Мелисандра закрыла глаза. Она представила себе вкус, который ощущала Криста, поглощавшая влагу, и хотя вначале испытала некое отвращение, вскоре оно уступило место странному и запретному удовольствию, разжигавшему ее нутро, вследствие чего ее влагалище истомилось и словно зажило собственной жизнью.

Стоны Веры участились, в то время как Криста продолжала ласкать ее между ног, вцепившись в бедра девушки, словно ее тело было оазисом посреди пустыни. Мелисандра открывала и закрывала глаза, испытывая нестерпимое желание тоже двигаться всем телом, извиваться, а потом остановиться на мгновение, чтобы зарядиться энергией, исходящей волнами страсти от соседней постели. Она остановилась, опасаясь спугнуть их, но желая, чтобы это закончилось прежде, чем они смогут услышать ее учащенное дыхание.

Если Вера испытала свой оргазм в руках подруги как долгожданное освобождение, то Мелисандра испытала свой удивительно внезапно. Она даже не дотрагивалась до себя, но, вне всякого сомнения, между ног у нее было очевидное ощущение разрядки, дурманящее и сотрясающее тело. Девушка поднесла руку к влагалищу — убедиться, что все это произошло не в ее воображении, и почувствовала сильную пульсацию, влажность в своих трусиках, схватки в животе, расслабившемся в долгом спазме удовольствия.

Когда в комнате снова воцарилось молчание и Криста с Верой заснули, обнявшись, Мелисандра продолжала пребывать в состоянии полузабытья. Она вспоминала свою последнюю ночь с Хоакином: дикий, безудержный секс. А каков был бы Рафаэль, задавалась она вопросом, ворочаясь в постели, представляя его на себе обнаженным и нежным.

Макловио появился в час завтрака. В узенькой столовой гостиницы путешественники ели яйца, тортилью[12] и пили кофе. В это время Педро давал поручения грузчикам из окрестных домов отнести провизию и багаж путешественников на пристань.

— Добрый день, добрый день, — приветствовал всех аргентинец со свойственной ему язвительностью. — Вижу, что вы хорошо выспались и прекрасно откушали. Готовы снова покачаться по волнам на «Королеве»? Я ни на секунду не переставал чувствовать, что все еще в плавании.

— Как поживает алькальд, Макловио? — осведомился Эрман.

— Он обеспокоен. Новая вспышка экологического терроризма. Террористы подожгли не один гектар леса, но экологической полиции с их вертолетами удалось быстро потушить огонь. Это приведет, естественно, к пересмотру соглашений. Когда приедут члены Организации по охране окружающей среды, они заявят о необходимости в вооруженном патруле лесников… Мне это, конечно, на руку, — улыбнулся он.

Моррис высказал мнение, что это Эспада оказывали покровительство экологическим террористам. А те под лозунгом: «Творим, что хотим. Эта земля наша» — поджигали леса, сохранение которых является обязательным условием для того, чтобы в страну поступали блага цивилизации из первого мира.

— Я думаю, господа, — заливался соловьем Макловио, — что вам понадобятся мои услуги в Синерии. Поэтому я решил отчалить сегодня с вами и пренебречь приглашением алькальда остаться у него еще на несколько дней… Кроме того, он слишком обеспокоен тем, чтобы принять меня так, как я того заслуживаю, — усмехнулся он, наливая себе кофе.

Передача оружия, должно быть, произошла прошлой ночью, подумал Рафаэль, искоса поглядывая на Мелисандру, которая продолжала есть, не обращая внимания на новости Макловио. Вероятно, все здесь уже привыкли к этим сделкам, к той форме, в которой все это происходило в Фагуасе, привыкли сосуществовать и ладить с теми, кто занимался подобными махинациями.

Шаркая ногами, мистер Плат, одетый в комбинезон механика, вышел попрощаться с путешественниками. Старик не стал скрывать своего неудовольствия из-за присутствия Макловио. Словно отстраняясь от назойливой мухи, он проигнорировал его приветствия и сквозь зубы назвал негодяя пиявкой. Затем положил руку на плечо Мелисандры, которая стряхивала хлебные крошки с брюк.

— Будь осторожна с этим льстецом, — предупредил он ее, — и пусть у тебя все будет хорошо. Мы здесь станем ждать от тебя новостей. Я дам знать твоему дедушке, что вы благополучно отчалили в Синерию.

Гости покинули гостиницу и вернулись на пристань, где их ждала чистая и наполненная провизией лодка, а гребцы, готовые к путешествию, уже сидели на своих местах.

Глава 14

Мелисандра повернула голову, чтобы в последний раз со стороны взглянуть на серпантин реки. Перед взорами путешественников, словно море, открывалось озеро. «Пресное море» — так и назвали его испанцы, обескураженные зрелищем этого водоема, противоположный берег которого им удалось различить лишь после нескольких экспедиций. По середине истока реки девушка увидела останки старинных кораблей, покачивавшихся среди огромных скал, некогда представлявших собой опасные стремнины, которые речные суда пересекали, чтобы попасть в озеро. Бесчисленные землетрясения открыли землю до такой степени, что река смогла вытекать без препятствий, но обломки кораблей остались как свидетельство того, что здесь было очень опасное место.

Лодка взяла курс к озеру, проплывая вдоль небольшого полуострова, где возвышался порт Лас-Лусес. Под лучами полуденного солнца его ворота и алюминиевые вкрапления сверкали подобно серебру. Легкий бриз превратился в порывистый ветер, едва бонго удалилось от истока реки. Лодка вошла в озеро, лавируя вдоль берега. Гребцы подняли мачту с одним парусом, который они, должно быть, для пересечения озера подобрали на пристани. Вдали виднелись свинцовые вершины линии вулканов. Для Мелисандры здесь начиналась terra incognita. Воды озера колыхались в непрерывных волнах, раскачивали лодку, то плавно поднимая ее, то опуская. Криста и Вера хранили молчание, стоя очень близко друг к другу. Образы обеих предыдущей ночью нарисовались в памяти Мелисандры. Ей было трудно сопоставить женщин, увиденных ночью, с этими, спокойными и умиротворенными. Она же, напротив, совсем не могла успокоиться и бесконечно созерцала профиль Рафаэля, который даже не подозревал, что является объектом ее фантазий. Он разглядывал стайку ящериц, греющихся на солнышке на берегу.

На пути к Синерии все пассажиры и пассажирки бонго, поддавшись убаюкивающему воздействию бриза и частых волн, пребывали в состоянии полудремы и очнулись лишь при появлении посреди глади озера разбросанных островков, покрытых густой растительностью, где они стали на якорь, чтобы перекусить.

Ночью судно пришвартовалось в маленькой пустынной бухте, на безопасном расстоянии от волн, монотонное постоянство которых выбило из колеи голландок и Эрмана, испытавших головокружение и тошноту, несмотря на то что Моррис раздал всем таблетки со скополамином.