Она всегда умела обходить стороной мужиков, которые вели непотребную жизнь.

Мне же все это было слишком знакомо. У меня был бойфренд, который обладал ангельским характером, но превращался в беспозвоночное, амебу, неодушевленный предмет, как только заглатывал очередную порцию своей секретной смеси наркотиков. Единственной его положительной чертой было то, что он, как мог, защищал меня от наркоты. Он не позволял даже намекать на то, чтобы я попробовала покурить, нюхнуть или уколоться. Он очень боялся, что, если я втянусь, обвинят в этом именно его. К счастью, меня никогда и не тянуло к наркотикам. Хватало того, что я видела, как он сам тупеет на глазах и как меняется его характер. Несколько месяцев я закрывала на это глаза. Когда он не был под кайфом, он был просто чудо. И вот однажды он решил познакомить меня со своим новым лучшим другом, и едва я вошла в комнату, как наступила на шприц. Я побледнела и потеряла дар речи, но мне все же удалось выдавить одно-единственное слово – «прощай».

– А что за женщины в Хорошеевске? – поинтересовалась Эмили жизнью второй половины населения.

– Их мир вращается вокруг свиданий и пьянок. – Джессика покачала головой и неожиданно наклонилась ближе. – Я хочу большего. Я хочу учиться и путешествовать. Молодежь Приозерска более амбициозна, но здесь тоже нечем заняться. Здесь есть только клуб «Спортивный кубок», который работает по пятницам и субботам.

Мы оживились. Звучит многообещающе…

– Там есть караоке, но в основном в этом клубе собираются парни и хлещут пиво литрами. Вы можете заглянуть туда.

– Может, сходишь с нами за компанию? – предложила Эмили.

Не поверите, теперь мы сами хотели дуэнью. Джессика скорчила рожу:

– Меня не интересуют те, кто туда ходит. Я, вообще-то, встречаюсь с нашим менеджером. Он действительно очень хороший парень.

Интересно, достаточно ли он хорош, чтобы позволить нам остаться в пиццерии и провести ночь на печке. От одной мысли о возвращении в Хорошеевск нас бросало в дрожь.

– А нам обязательно возвращаться? – спросила Эмили, когда мы рассчитались. – Возможно, наши вещи уже в подвале какого-нибудь спидоносца.

Джессика посмотрела на нас с сочувствием и вздохнула:

– А еще говорят Калифорния – страна солнца и сыров! Если бы они только знали…

– Сначала мексиканские бандиты, теперь воры-наркоманы – что ни говори, а ты умеешь выбирать места для поиска возлюбленных, – съязвила Эмили, когда мы пришли на парковку.

– Ну, извини, – понурилась я, полностью признавая свою ошибку.

– Я имела в виду, что мужчины Хорошеевска не обладают ни одним из требуемых качеств.

– Ага, кроме одного – способности самоликвидироваться. Как сейчас, – ввернула я.

Эмили закатила глаза и вдохнула холодный ночной воздух.

– Слушай, здесь, в Приозерске даже атмосфера другая.

– Да, практически нормальная, – подтвердила я.

Наверное, поэтому мы обе не спешили сесть в машину.

Будто старались запомнить это чувство расслабленности и спокойствия, перед тем как вернуться назад, в тот ужас. Попытка была неплоха, но она не удалась. Как только мы оказались на дороге, ведущей в Хорошеевск, к нам вернулись прежние страхи и темные мысли.

– А здесь нет ничего другого поблизости, куда мы мог ли бы поехать? – заскулила Эмили. – В Техасе, например, было полно альтернатив Раю.

Я включила подсветку для чтения и уткнулась в карту. Мы уже проехали местечко под названием Гармония, которое находится в нескольких часах езды от Лос-Анджелеса, но население там составляло всего восемнадцать человек. (Я, конечно, люблю преодолевать трудности, но не до такой же степени…)

– В нескольких часах езды на восток есть город Райский уголок, – предложила я.

Эмили на мгновенье воодушевилась, но потом выпалила:

– Нет. На это я больше не поведусь. Если уж Хорошеевск настолько хорош, то Райский уголок наверняка будет настоящим адом.

– Давай уж потерпим и переночуем сегодня здесь, – сказала я. – А завтра утром, когда придем в себя и отдохнем при свете солнца, тогда и решим, что делать дальше.

– Нам сюда? – спросила Эмили, вглядываясь в темноту.

– Да, поезжай прямо, – я махнула рукой.

Мы ехали мимо жилых автоприцепов, не смея даже взглянуть на них: сейчас главное – добраться до нашей гостиницы. Наши внутренности сжались от страха. Дубы и красные деревья, которые казались днем такими красивыми, превратились в зловещие корявые фигуры, а каждая веточка напоминала шприц. Сердце у меня бешено стучало.

– Ну все, как только я выключаю мотор, бежим в дом, – скомандовала Эмили, въезжая на дорожку из гравия. – Побежали!

Выскочив из машины, мы помчались вверх по ступенькам, а затем потеряли несколько драгоценных минут, борясь с замком и ожидая, что вот-вот покрытая шрамами рука схватит нас.

– Заходи! Заходи! – вопила Эмили, затаскивая меня вовнутрь.

Прямо у входа мы наткнулись на наши чемоданы. Странно, но они были на том же месте, где мы их оставили. Заключив друг друга в объятия, мы с облегчением вздохнули и даже сплясали от радости. И тут Эмили озаботилась судьбой нашей машины.

– Ты думаешь, безопасно оставлять машину на улице на ночь?

Я развела руками.

– Не очень, но что делать? Правда, можно разобрать ее на части и перенести в дом по одной детали за раз.

Нет, здесь жить невозможно. Я посмотрела на часы. Только половина десятого. Рань несусветная! Хорошо еще, что мы взяли напрокат кассету с фильмом «Жизнь прекрасна»[5] в библиотеке гостиницы. (Хотя судя по тому, что рассказала Джессика, более актуален был бы «На игле».)

Будем смотреть кино, сидя в джакузи, решили мы, переоделись в купальники и с нетерпением ждали, пока ванна наполнится водой. Десять минут спустя мы уже смотрели анонсы видеофильмов сквозь поднимающийся от воды пар. Затем посмеялись над диалогом молоденьких Виолетты и Мэри, когда они увидели Джорджа Бейли около киоска с мороженым:

Виолетта: Он мне нравится!

Мэри: Тебе все нравятся!

Виолетта (возмущенно): И что в этом плохого?

Да, лет десять назад мы тоже так рассуждали. Два часа спустя мы вытащили наши розовые сморщенные тела из ванны, выключили светящуюся вывеску и улеглись на пуховые перины. Теперь нам уже не было страшно: в наших головах витали образы ангелов-хранителей, любящих семей и дружелюбных соседей. Закрывая глаза, я улыбнулась – жизнь действительно великолепна.

Мы проснулись под звук проливного дождя, и реальность опять напомнила о себе. Хорошеевск это вам не Бедфордский водопад. Как бы мы ни полюбили «Пуховоперинную железную дорогу», страх быть убитыми прямо в нашем вагончике пересилил все другие доводы. Мы решили переехать в уже опробованный нами Приозерск, поближе к любителям литровых пивных бутылок (и к чудесной сытной пицце). Как по волшебству, едва мы добрались до дорожного знака, указывающего на ограничение скорости в Хорошеевске, солнце пробилось сквозь тучи и засверкало во всю силу.

– Как раз вовремя! Мы можем щелкнуться! – обрадовалась Эмили и съехала на обочину.

Мы все еще позировали, радостно повизгивая, когда услышали стрекот и скрип, предваряющие появление поджарого велосипедиста, похожего на футболиста Дэвида Джинолу. Он вроде бы не проявил никакого интереса к тому, чем мы занимались. (Впрочем, если он местный, то, возможно, ему мерещились в данный момент видения и похуже.) Но в чем я уверена, так это в том, что он внимательно посмотрел на меня и лукаво улыбнулся. В результате я едва удержалась от искушения прыгнуть к нему на раму.

Я всегда мечтала воплотить наяву романтическую сцену из фильма «Буч Кэссиди и Санденс Кид», где Пол Ньюман и Кэтрин Росс дурачатся на сеновале под мелодию песни «Капли дождя падают мне на голову». Может, наконец-то пробил мой час?

Взгляд Эмили говорил одно: ни в коем случае.

– Но он мне показался таким романтичным, – надув губы, заныла я, не отводя глаз от удаляющейся спины.

– Никогда не могла понять, почему грязные волосы и засаленные карманы являются для тебя такими сексуально притягательными? – неодобрительно воскликнула Эмили. – Ну почему тебя не привлекают серебристые «мерседесы», как всех нормальных девушек?

Я безнадежно пожала плечами.

– Может, я посмотрела «Оливера Твиста» в слишком юном возрасте, и он произвел на меня неизгладимое впечатление? – предположила я и умоляющим тоном произнесла: – Ну, пожалуйста, давай его догоним на машине.

– Вообще-то, он едет в Хорошеевск. Ты что, опять хочешь туда попасть? – содрогнулась Эмили при одной мысли об этом.

– А может, он единственный хороший парень в этом Хорошеевске, – возразила я. При свете солнца я была куда смелей, чем ночью. – Попытка должна стоить того.

– Ты что, забыла все, что нам вчера рассказала Джессика? – Эмили выразительно посмотрела на меня, но, тем не менее, поддалась на мои уговоры.

– Вон он! – вскрикнула я, указывая на заправку. – Внутри, около кассы.

Мы остановились около воздушного насоса, пока парень не появился с баночкой «Севен-ап» и шоколадкой в руках.

– Завтрак для чемпионов! – произнес он, поднимая вверх свои покупки.

Я использовала это как предлог, чтобы заговорить с ним.

– Э-э-э, – я пошла навстречу. Нас разделяло всего несколько шагов. Он улыбнулся, и я заметила, что у него не хватает нескольких зубов. И если Эмили это заставило бы в отвращении отшатнуться, то я убедила себя, что его редко стоящие – ладно, согласна, отсутствующие – коренные зубы делают его скорее похожим на Вигго Мортенсена, чем на Фагина.[6]

– Извини за беспокойство, – я пустила в ход свою самую обворожительную улыбку, – но мы как раз проезжали мимо и хотели найти настоящего хорошеевца. Ты случайно не оттуда?

– И да и нет, – улыбнулся он в ответ, загадочно откинув голову. – Я действительно живу здесь, но вообще-то я из Нью-Йорка.

– Ничего себе, далеко же ты забрался от дома! – воскликнула я. – И что привело тебя в Хорошеевск?

Не заметив моего удивления, он признался:

– Здесь всем наплевать, можешь безнаказанно делать все что угодно!

Тысячи колокольчиков забили сигнал тревоги. Но они не могли отвлечь меня от его зеленых гипнотических глаз – или от моей главной миссии: выяснить правду о мужчинах Хорошеевска, а именно: насколько они хороши.

– Да, они хорошие. И я один из них, – настаивал он, добавив: – Конечно, иногда это считают недостатком. Другие могут воспользоваться вашей добротой, поэтому некоторым из нас и приходится защищаться.

Это один из способов оправдать сомнительную репутацию, которая преследует местных? Или они действительно не такие уж плохие, как все говорят?

– Просто здесь очень много эксцентричных людей. Они не боятся быть самими собой.

Обожаю парней с теориями – в отличие от тех, кто тупо пожимает плечами и мямлит «не знаю». Итак, пока он на подъеме, я не могла не задать ему следующий вопрос:

– А как ты думаешь, почему девушки встречаются с плохими парнями?

– Настоящие женщины любят настоящих мужчин. Плохие женщины любят плохих мужчин, – подытожил он с лукавой улыбкой.

В ответ я только хихикнула. Какие удивительные беседы можно вести с далеким от совершенства незнакомцем, прислонившись к бензоколонке! Никогда не думала, что вид потрепанного жизнью парня, раскачивающегося на велосипеде, может быть таким возбуждающим. Мне на секунду представилось, как я слизываю остатки орехового масла с его губ. Но я даже не знаю его имени…

– Джино Бонфилия – представился он с шикарным итальянским акцентом.

У меня просто ноги подкосились. Говорю вам, если бы он в этот момент наклонился поцеловать меня, я бы ответила на поцелуй со всей страстью.

– А ты женат? – спросила я, надеясь, что его это не смутит.

– Разведен, – ответил он. – Моя бывшая жена управяет таверной «Каменный дом».

– Да? – Я припомнила название. – Мы проезжали ее по пути сюда.

– После меня она вышла замуж за англичанина. До этого он был владельцем «Лорда Дерби», а теперь им заведует его бывшая жена. Она испанка.

– Надо же! – произнесла я только для того, чтобы поддержать разговор. – Кто бы мог подумать, что на Чистом озере живут такие космополиты!

Оказалось, что Джино тоже имеет некоторое отношение к бизнесу, связанному с торговлей спиртным. Правда, он не баром заведует, а собирает пустые жестянки и бутылки и сдает их. Уж не знаю, что отразилось на моем лице в ответ на такое признание (поверьте, я его совсем не осуждала!), но он быстро добавил, пытаясь продемонстрировать положительную сторону своей профессии:

– Зато я индивидуальный предприниматель, сам себе босс!

Его улыбка во весь рот заставила меня тоже улыбнуться. Но я с трудом могла представить, что такой аргумент мог бы подействовать на моего папочку. А мне, например, простота образа жизни казалась сексуально привлекательной. Меня бы совсем не беспокоило, что мой муж собирает банки и бутылки. А может, как раз это должно меня беспокоить? Может, именно в этом моя проблема?