Ряды обитых велюром кресел стояли прямо перед платформой, на которой был установлен стол и великолепный букет цветов. Огромные коробки с лоскутами пастельных расцветок стояли на всех доступных горизонтальных поверхностях, и люди, стоя в дальнем конце комнаты, улыбались, на мой взгляд, слишком самоуверенно, словно говоря:

– Ха-ха, мы-то знаем, зачем здесь эти тряпки! Возможно, сейчас следовало смыться и придумать что-нибудь убедительное в качестве аргумента для Фионы.

На проекторе впереди сияла надпись: «Участвуйте в своем опыте и испытайте свое участие». Я еще раз быстренько огляделась, чтобы окончательно убедиться в том, что попала в компанию одиноких печальных людишек, потерявших вкус к жизни, а затем принялась весело болтать с намеченной жертвой, устроившейся в соседнем кресле. Что конкретно они хотели сказать этими словами на экране? Они хотели, чтобы мы «участвовали» в процессе по возможности активно и «испытали» тот факт, что делаем это. Мне это показалось вполне закономерным. Я не ждала многого от этих калифорнийских пижонов, но собралась внимательно их выслушать. Я решила, что не должна упустить ничего на тот случай, если они скажут хотя бы одну разумную вещь, которая помогла бы мне навести в жизни порядок.

В зал вошла шикарная, стройная и изящная американка в шелковом костюмчике.

– Добро пожаловать на Семинар Озарения. – Она улыбнулась. Я уже начала ее не любить. – Вы успели осмотреться вокруг? – спросила она. – Обычно нас учат, что смотреть по сторонам неприлично. Ну, так мы предлагаем вам посмотреть по сторонам. Посмотрите на людей, которые сидят здесь вместе с вами. Странная компания, правда? – Я оказалась на шаг впереди, поскольку уже успела прийти к такому выводу. – Пока вы осматриваетесь, – с улыбкой продолжала она, – обратите внимание на то, какие выводы вы делаете, глядя на других людей... кто вам кажется интересным, а кто нет... – Я лично интересных не заметила. – А затем попробуйте представить, о чем они думают, глядя на вас. – Мммм... я в любом случае не похожа на них. Я здесь исключительно ради душевного спокойствия Фионы.

– Итак, давайте посмотрим, кто из вас пришел сюда только ради того, чтобы успокоить своего настырного друга? – Она что, телепат? Руки подняли все присутствующие, и я в том числе. Смех. Ну, по крайней мере, они не лишены чувства юмора. – А сейчас взгляните на некоторые из принципов работы семинара. – Вперед выступил симпатичный индус и сменил пленку в проекторе. – Использовать все для собственного обучения, развития и роста. – Она заставила нас повторить за ней эту фразу, как маленьких, чтобы информация осела у нас в головах. Неужто мы не только безнадежные, но и умственно-отсталые? Очевидно. Но мне понравилась первая инструкция, в ней для меня был заключен огромный смысл. Второй принцип: – Следите за собой, чтобы научиться следить за другими. – Тут они, похоже, явно чего-то напутали. Я совершенно четко помню, что «любите других так, как себя». Возможно, это и более логично – сначала следить за собой, а уже после этого, если хватит сил, и за окружающими. Может быть, это было практичнее, а может, это была просто ересь и бред, а может быть, вообще не вносило в мир никаких особых изменений. В редкий миг озарения я решила, что не стоит пока бросаться оспаривать эту мысль.

Она продолжала развлекать нас историями об упражнениях и играх, с помощью которых будет происходить наше «испытательное обучение» в последующие два дня. Потом нам дали возможность познакомиться с другими «членами секты», улыбчивыми людьми, стоящими у стены в дальнем конце зала, а не сидящими жертвами в креслах. По очереди они подходили к микрофону:

– Меня зовут Мартин, и я руковожу компанией информационных технологий.

– Меня зовут Вэл, я пианист.

– Меня зовут Пол, я инструктор по верховой езде.

– Меня зовут Эмма, я фотограф.

– Меня зовут Стивен, я юрисконсульт.

Это не был Голливуд, но все они выглядели слишком вменяемыми. Вероятно, им всем как следует промыли мозги.

– Людям иногда кажется, что мы приехали сюда, чтобы промыть вам мозги, – продолжала американка-телепатка. – Но мы здесь лишь для того, чтобы познакомить вас с некоторыми идеями, которые, как мы надеемся, помогут вам в жизни. Если они вам нравятся – используйте их. Если нет – это тоже допустимый вариант. – Видимо, все еще гораздо мрачнее, чем казалось... – Кое-кто считает нас мрачноватой сектой. – Да, да! – В сектах обычно присутствует религиозный лидер, который зовет вас за собой, – улыбнулась она. – Как видите, этот семинар веду я – и я говорю вам сейчас: не следуйте за мной, поскольку на следующей неделе я еду в Америку, а у меня дома обычно и без того не протолкнуться. С мужем, детьми и собакой нам и так едва хватает места. – Мне пришлось признать, что на лидера секты она не похожа. Ни тебе оранжевого балахона, ни сандалий. Она была близка к тому, чтобы заполучить меня в апостолы.

Смысл команды «использовать все для своего роста» был в том, чтобы мы смогли наблюдать за тем, как сами же справляемся с поставленными перед нами задачами. Она давала нам правила на время семинара, и все те (за исключением меня, разумеется), у кого возникали проблемы с этими правилами, вскакивали с мест и принимались жаловаться еще до того, как она успевала закончить фразу. Ввиду соглашения о неразглашении я не могу изложить здесь эти правила, но могу тонко намекнуть, что, узнав их, наркоманы и алкоголики начали судорожно оглядываться в поисках двери. Немного времени понадобилось, чтобы понять, что это – тоже часть «процесса»: наши ахиллесовы пяты уже начали побаливать. Вскоре мы увидели, у кого есть проблемы с правилами, опозданиями, деньгами, выступлениями перед микрофоном, с родителями, мужчинами, женщинами и просто с окружающими. Те, у кого проблемы с окружающими, должны были понять это еще до конца первого вечера.

Первый «процесс» пошел. На проекторе появились четыре предложения:

♦ Я хочу быть с вами откровенным;

♦ Я не хочу быть с вами откровенным;

♦ Я не уверен, что хочу быть откровенным с вами;

♦ Не могу сказать, что жажду быть откровенным с вами.

Упражнение состояло в том, чтобы пройтись по комнате и каждому новому человеку сказать одну из этих фраз. Это было легко. Я решила, что буду счастлива открыться перед каждым и, кроме того, мне не хотелось обидеть кого-нибудь, сказав, что не желаю быть откровенной с ним. Поэтому я обошла зал, улыбаясь всем и каждому и говоря: «Я хочу быть с вами откровенной», не особо задумываясь над тем, что, собственно, я творю.

Потом она сказала:

– Пожалуйста, остановитесь. Закройте глаза. Итак, прежде, чем вы продолжите выполнять упражнение, я хочу, чтобы вы задумались, есть ли более глубокий уровень честности, который вам доступен... И продолжайте.

Я продолжила путь и натолкнулась еще на нескольких человек. И поймала себя на том, что говорю:

– Я не уверена, что хочу быть с вами откровенной.

Потом ко мне подошел очень хитрый на вид мужчина. Я почувствовала, как внутри меня поднимается что-то очень похожее на панику, и решила прислушаться к ощущениям.

– Я не хочу быть с вами откровенной, – сказала я. Он отважно попытался не показаться разочарованным. Потом ко мне подошла вычурно одетая дама.

– Я не хочу быть с вами откровенной.

«У нее явно проблемы», – подумала я и быстренько сформулировала свой ответ.

– Не могу сказать, хочу я этого или нет, – сказала я.

Но было ли это так на самом деле, или это была всего лишь реакция на ее слова? Сладость мести? Потом упражнение закончилось. Я была рада. Это было труднее, чем я думала.

Мы расселись по местам, и все желающие получили возможность высказать свои впечатления от упражнения в микрофон. Вверх взметнулись руки.

– Мне ужасно не понравилось это упражнение, потому что все мне говорили, что не хотят быть со мной откровенными, – сказала девушка лет двадцати пяти. Она выглядела очень расстроенной. Я начала понимать, для чего смогут пригодиться все эти горы ткани. Она продолжала: – Я считаю себя открытым человеком и люблю помогать другим, поэтому, когда мне говорили, что они не могут быть со мной откровенными, мне было очень больно.

– Значит, ты практически всегда готова быть откровенной с людьми? – Элегантная американка была само сочувствие и понимание.

– Да.

– И если кто-то не желает быть откровенным с тобой, в ком, по-твоему, дело?

– Я думаю, что в них.

– Разве ты в ответе за них?

– Нет. Ой. Спасибо.

Она села на место. Мы все похлопали ей в знак уважения к ее смелости. Эти выступления перед микрофоном они называли «поделиться», хотя я никак не могу понять, почему нельзя было назвать их просто «высказаться».

В воздух взвилась еще одна рука.

– Я чувствовал себя виноватым, потому что, когда люди говорили, что хотят быть со мной откровенными, я отвечал им прямо противоположное. Но на самом деле это не относится к ним лично. В данный момент своей жизни я ни с кем не хочу быть откровенным.

Во всем этом было гораздо больше смысла, чем можно было подозревать. Я уже начала задумываться, каким образом все это соотносится с моей жизнью. Последний «бойфренд», промелькнувший в моей жизни после ухода Человека в Тапочках, хотел от меня только дружбы. Он каждый день звонил мне, водил меня ужинать, после чего провожал до поезда. Он никогда не наносил мне ответных визитов и не пытался провести со мной ночь. Может быть, в конце концов, это не со мной было что-то не так? Может быть, это у него были какие-то проблемы? Может быть, я все-таки не была самой несоблазнительной женщиной в Лондоне?

Неделя шла своим чередом. Все было вполне понятно. «Поделиться» значило сказать перед микрофоном все, что тебе заблагорассудится, начиная от «Мою кошку сегодня тошнило» и заканчивая «Я планирую убить моего любовника». Говорить никого не заставляли, но в группе нам всем хватало духу в своей манере «поделиться» чем-то. Улыбающаяся американка рассказала нам, что выступления перед зрителями – третий из самых больших женских страхов после смерти и деторождения. Для мужчин же, как выяснилось, деторождение в списке страхов стоит на первом месте, а уже после них – страх перед смертью и выступлениями перед публикой. Конечно же, это не реальная статистика, и она широко улыбалась, говоря нам все это, чтобы дать нам понять, что не стоит воспринимать ее слова всерьез, но это сильно впечатлило тех, кто чувствовал, что лучше умрет, чем встанет перед микрофоном. Я снова ощутила приступ самодовольства. С деторождением я уже справилась, а с фактом, что каждый из нас в конце концов обязательно умрет, смирилась. Но выступления перед аудиторией я люблю. Меня хлебом не корми – дай стать центром всеобщего внимания.

Я хотела «поделиться» реальной проблемой. На представителей противоположного пола всегда можно положиться в плане создания таковых, вы не находите? У меня действительно была одна проблемка с мужчиной, который мне нравился и был при этом женат и жил на другом континенте. Как-то раз, когда я торчала безвылазно дома, он остановился у меня и прожил неделю, достаточно долго для того, чтобы я совершенно потеряла от него голову, после чего сел в такси до аэропорта и улетел. Я понимала, что строить вагоны невыполнимых планов на счет кого-то недоступного, кого я никогда не видела, и позволять ему делать то же со мной – не самая удачная идея. Поэтому я решила встать и рассказать об этом. Полюбуйтесь, каких мудрых советов надавала мне дамочка с ответами на все вопросы.

– Значит, вы одержимы женатым мужчиной? – спросила она.

– Одержима? Я не говорила, что «одержима», – передразнила я. – Я сказала просто, что много о нем думаю.

Но она попала в точку. Так и есть. В тот момент я наконец оставила данную конкретную «дисфункцию» в покое и нашла себе дисфункцию, которая, по крайней мере, не была жената. Неважно, что он был самым привлекательным, восхитительным, сексуальным, высоким и талантливым голливудским кинодекоратором в моей жизни. Неважно, что, увидев его, я наконец осознала смысл фразы «любовь с первого взгляда». Неважно, что он постоянно звонил мне, чтобы сказать, как сильно он меня любит (и как сильно он любит свою жену, он, правда, тоже не забывал упомянуть). Он должен был уйти. Я должна была освободиться. Церемония сжигания писем и фотографий – пришло твое время.

Потом они начали описывать «зону комфорта». (А теперь – внимание!) Она нарисовала на лекционном плакате схематичного человечка, под которым подразумевались все мы. Затем она обвела его в кружок.

– Это – все то, что нам комфортно делать или с чем иметь дело, а область снаружи круга – наше развитие. – Эээ, да? – У каждого из вас есть своя зона комфорта, и у каждого есть точка, в которой вы начинаете чувствовать дискомфорт при мысли о риске. – Моя соседка уже добралась до своей точки, как мне показалось. Все эти дни она пыталась взять себя в руки и подойти к микрофону, но так до сих пор и не произнесла ни слова. – Поэтому каждый раз, как вы оказываетесь на краю зоны комфорта и испытываете неудобство – рискните.