Он погладил ее живот и стал медленно тянуть сорочку вверх. Анна не всполошилась, что сейчас предстанет обнаженной перед его взором; ее тело словно просило о продолжении его ласк. Она никогда не любила чувствовать себя обнаженной, но где-то в душе это в ней жило. Его ладонь оглаживала ей бедра, сдвигая сорочку. Наконец взгляду Бродика предстал обнаженный живот и треугольник волос. Его нога оказалась между ее бедер, пока он продолжал сдвигать сорочку к ее грудям.

— Ты поистине очаровательна, девочка. Как картинка.

Она не могла увидеть выражение его лица, потому что он в этот момент стягивал через голову ее сорочку. Но в его голосе слышалось восхищение.

— И ты еще хотела оставить меня на одиноком ложе. — Его взгляд скользил по всему ее телу, желание свело ему скулу, на которой в конце концов дернулся мускул. — Думаю, так нельзя.

Он стянул через голову свою рубашку, одним движением обнажив грудь, и отбросил ее за спину. Щелчок на поясе — и килт складками свалился с его талии, поскольку пояс его больше не удерживал. Бродик опустился рядом с Анной.

— Думаю, я буду обладать тобой.

Он положил ладони на ее груди, исторгнув из нее тихий стон, когда ее тело словно пронизало удовольствие. Большими пальцами он прикасался к соскам, удивляя Анну тем, что эти касания были настолько желанны.

— И я думаю, что ты получишь от этого удовольствие.

Приникнув к ней ртом, он лишил ее возможности что-то ответить. При этом его язык вторгся в глубину ее рта. И хотя это было настоящее нападение, Анна не стала против этого возражать. Удовольствие возрастало в ней, ее подхватило его могучее течение, и ей захотелось узнать, сколько других сладостных ощущений она может испытать. Она играла с его языком, дразнила его кончиком своего. Ее ладони бродили по его плечам, скользили по скульптурным формам мышц.

— Правильно, девочка, потрогай меня.

Его плечи вздрогнули, когда Анна провела рукой по твердым буграм его груди, покрытой курчавыми волосами. Он прижался в поцелуе к ее щеке, в то время как его ладони ласкали ей груди.

Она раньше не замечала, насколько чувствительны эти полушария. Руки Бродика посылали сладостные импульсы во все части ее тела, и прежде всего в ее интимное местечко. А ее соски просили, чтобы он сдержал свое обещание и подверг их испытанию. Бродик спустился ниже, целуя ее в шею и ключицы. У Анны перехватило горло и округлились глаза в предвкушении дальнейших прикосновений.

— Я давно хотел выяснить, каковы на вкус твои соски.

— Мы знакомы всего два дня.

Его губы сделались тонкими от вожделения, в то время как его палец дотрагивался до соска.

— Вот я и говорю — очень давно.

Его волосы свешивались и касались ее груди. Тихий стон вырвался из уст Анны, когда Бродик открыл рот и втянул глубоко в рот сосок. Ее пальцы вцепились ему в волосы. Она просто не могла преодолеть желания удержать его голову в этом положении. Все ее тело ликовало, ей стало казаться, что ее согревают солнечные лучи.

Бродик тихонько хмыкнул, когда она застонала. Такого звука она не ожидала от себя, он выражал страсть и просьбу о продолжении ласки.

Бродик поднял голову, и Анна растерянно ахнула. Он долго смотрел ей в глаза, как бы изучая ее.

— Жена.

В его голосе слышалась хозяйская интонация. Это единственное слово было сродни боевому кличу.

Он оставил в покое ее груди и погладил живот. Он раздвинул ей бедра пошире, после чего его крупная мужская рука легла на ее лоно и здесь замерла.

— Бродик…

У Анны перехватило дыхание, но она не была уверена, был ли тому причиной шок или возбуждение. Никогда в жизни она не думала о том, что мужская рука будет так откровенно касаться самых интимных частей ее тела.

— Я уже говорил тебе, что мы, шотландцы, владеем искусством возбуждать женщин. Поверь мне, ты еще недостаточно разогрелась, чтобы думать так же, как я.

Он стал гладить ее лоно, потом его палец оказался в самом центре. Маленький бугорок вверху встрепенулся, когда Бродик прикоснулся к нему, породив волну сладостных содроганий. Анна тихонько застонала, когда Бродик немного задержался на нем и нажал на него сильнее.

— Это как раз то место, с которого начинается пожар.

Анна невольно приподняла бедра навстречу руке. Она просто отреагировала на его касания. Ее соски стали еще тверже и заныли. Тело дернулось навстречу телу Бродика. Его пальцы легко задвигались между складками.

Анну охватило страстное желание. Она потянулась к Бродику, вцепилась ногтями ему в плечи, толкаясь бедрами вперед вслед за его рукой. Сладострастие разливалось под его пальцем все мощнее, так что она вскрикнула, как бы моля его об освобождении.

— Бродик…

Анна не узнала собственного голоса. Он был напряженный и хриплый. Совершенно нехарактерный для нее.

Бродик убрал палец, и Анна шлепнула его. Он засмеялся и стал ласкать пальцем ее лоно. Это проникновение доставило ей новое удовольствие. Она поерзала, чтобы ощутить наслаждение как можно глубже.

— Тебе это нравится, девочка?

— Да.

Все происходило помимо ее желания, она просто жаждала принять его в себя. Коленом он приподнял ей бедра, затем еще шире раздвинул их. Анна ощутила соприкосновение их бедер. Бродик сжал ее бедра, весь дрожа, когда входил в нее. Вначале это был всего один дюйм, при этом ее тело рванулось к нему, каждый ее мускул пылал желанием.

Бродик замер, не рискуя проникнуть глубже. Он проговорил:

— Ты очень тесная.

— Ну и пусть. — Она снова шлепнула его по плечам. — Ты начал движение внутрь, так закончи его.

Бродик снова толкнулся вперед, но делал это очень медленно. Его щека задергалась, когда он проскользнул на большую глубину. Она была слишком тесной, ее тело как будто сопротивлялось подобному вторжению, однако ее бедра двигались навстречу, благоприятствуя тому, чтобы он вошел в нее на полную глубину. Анна вонзила ногти в плечи Бродика, ахнув, когда проникновение произошло. Она не была уверена, было ли ей больно в этот момент. Только ощутив его всем телом, она могла погасить гложущее желание. Анна хотела, чтобы он двигался в ней. Об этом просило все ее ноющее лоно, а когда Бродик это сделал, она тихонько застонала и прижалась к нему бедрами.

— Вот так, девочка, принимай меня.

Голос у него был грубоватый и требовательный, но он отвечал ее настроению. Бродик прижался к ней, сжав ладонями ее голову. Курчавые волосы на его груди терлись о ее соски. Он держал ее голову неподвижно, чтобы запечатлеть жаркий поцелуй. При этом тело его продолжало двигаться, он на мгновение покинул ее лоно лишь для того, чтобы снова вернуться в него. Тело ее полыхало, когда он до конца вошел в нее.

Анна заерзала от боли, тупой и жгучей. Однако Бродик удержал ее своим весом и остался в глубине ее лона. Анна вонзила пальцы в его плечи и ахнула, уставившись в полог, нависающий над ней. У нее саднило в легких, потому что она забыла о необходимости глубоко дышать. Сделав наконец вдох, она почувствовала, что острая боль переходит в тупое ноющее ощущение, которое уже меньше беспокоило.

Бродик нежно поцеловал ее в губы и попытался открыть ей рот. Его тело снова напряглось, руки удерживали голову Анны, он продолжал целовать ее, не давая ей возможности прийти в себя.

Он опять начал равномерное движение, при этом кровать прогнулась, когда он опустился. Он снова заскользил в ней, и боль стала утихать совсем. Бродик продолжал целовать ее в щеки, а она тихонько и чувственно постанывала.

— Приподнимись.

Его лицо снова было над ее лицом. В глазах Бродика был виден какой-то особенный блеск.

— Обхвати меня своими бедрами.

Она тут же выполнила его просьбу. Новый толчок добавил ей приятных ощущений. Она ощутила более весомое давление. Даже позвоночник выгнулся под воздействием сладостных волн, пробегающих по нему. Оставаться неподвижной было невозможно. Она отчаянно хотела удерживать его в себе. Как можно глубже. Ей все время казалось, что он погрузился в нее недостаточно глубоко.

— Сильней! Глубже! — Она даже не отдавала себе отчета в том, что она выкрикивает.

Бродик хмыкнул. Его тело судорожно дернулось и опустилось на ее распростертое тело.

— Так, девочка. Я буду счастлив дать тебе то, чего ты хочешь, и даже больше.

При этом его шотландский акцент снова проявился очень отчетливо, его слова приобрели некую неземную окраску, которая соответствовала моменту. Анне было безразлично, завлекает ли он ее в какой-нибудь языческий ритуал, который выкрадет ее душу. Каждое его погружение на полную глубину заставляло ее ахать от удовольствия.

Она хотела еще большего.

Ритм его движений возрос. Он что-то тихо проворчал, когда Анна, согласуя свои действия с этим ритмом, приподняла таз, чтобы встретить его в самой глубине. Она принимала его без затруднений, и он входил до основания.

— Правильно, девочка… Двигайся в унисон со мной.

Он поднялся над ней, упираясь руками в кровать. Она ответила на вызов, вскидывая бедра при каждом толчке. Сладостные ощущения окутывали и обволакивали ее, она могла ощутить их на вкус, чувствовала каждым дюймом своей плоти. Груди ее подпрыгивали и раскачивались, когда Бродик со стиснутыми зубами с рычанием вгонял в нее свою могучую плоть.

Бродик опустил голову и стал покусывать ей шею. Анна вцепилась в его плечи. Удовольствие словно взорвалось внутри ее, и крик вырвался из ее груди. Это было так неожиданно, что она задрожала всем телом, пытаясь мускулами еще крепче сжать и удержать его в себе.

— Все правильно.

Ее возлюбленный прорычал эти слова. Анна услышала, как он ахнул, после чего все его тело сделалось твердым, и он дернулся внутри, заполняя огненной струей ее лоно. Ее глаза широко открылись при виде того, как задрожало все его тело, и он тихонько захрипел над ее ухом, не выпуская ее из объятий.

Все тело Анны пульсировало, испытывая сладострастное удовлетворение. Никогда не чувствовала она себя так непринужденно и свободно. Расслабился каждый ее мускул, в то время как ее омывали волны радости.

Бродик сделал несколько вдохов, прежде чем поднять голову. В его глазах был виден такой-то особый блеск, который подвиг Анну погладить его плечи. Она не могла по-настоящему объяснить эту свою потребность, просто она ощутила необычайную интимность момента. В ответ он поцеловал ее в губы.

Он медленно скатился с нее и лег рядом. Затем подсунул под нее руку, помогая ей положить голову ему на грудь. Анна напружинилась, не уверенная в самой себе.

— Ш-ш-ш…

Бродик прижал ее голову к своему плечу, издав еще несколько успокаивающих звуков, пока укладывал ее рядом с собой. Она стукнулась коленом о его колено, пока пыталась решить, что ей думать обо всем этом. Здравый смысл был заглушён, утоплен в удовольствии, которое Бродик породил в ней. Она подняла голову, пытаясь обрести душевное равновесие, слегка отодвинувшись от него. Совсем недалеко, просто для того, чтобы она могла думать.

— Ничего этого не будет.

В его голосе ощущалось удовлетворение, он звучал почти лениво.

— Чего не будет?

Он вздохнул, и в этом вздохе послышалось раздражение.

— Ложись, девочка.

Он не стал дожидаться ее ответа, а сел на кровати и повернул ее на бок. Быстро схватив тяжелое одеяло, которое лежало в сложенном виде в ногах, он накрыл ее тело и прижался к ее спине.

— Милорд…

— Когда мы голые, называй меня Бродиком.

Ее последующие слова застряли в горле, поскольку его плоть до сих пор оставалась твердой, и это вызвало в ней дрожь. Успокаивая ее, Бродик стал гладить ее бедро. Носом он уткнулся ей в шею, сдвинув теплое одеяло к ключицам.

— Ты можешь называть меня возлюбленным или дюжиной других имен, но только не надо титуловать меня. Это не то место, где нужно думать о ранге или положении. Мы просто мужчина и женщина и получаем взаимное удовольствие от того, что познаем друг друга.

— Но мы не такие, как другие. Наш союз…

— Не надо больше разговоров, девочка. Ты много часов тратишь на размышления о вещах, которые никого по-настоящему не интересуют. Нет ничего плохого в том, что ты получаешь удовольствие просто потому, что тебе это нравится. Это старо как мир.

Он куснул ей шею — тихонько, еле заметно, и это породило сладостные токи во всем ее теле. Под одеялом его ладонь легла ей на грудь, заставив ахнуть.

— Ты в самом деле не спишь здесь?

Ее не волновало, что голос ее слегка дрожит, она хотела отодвинуться от его руки. Его прикосновения сводили с ума.

— Мой отец умер меньше года назад. Я пока не переехал в его спальню, как и не занял место во время ужина на возвышении. Эта спальня лучше, чем та, которой я пользуюсь. Я оборудовал ее для тебя. Эта кровать создана для того, чтобы зачать на ней наших детей.