Сабрина Джеффрис - В постели с принцем

— Каждому из нас чего-то недостает. У меня нет денег. — Алек бросил взгляд на Берна: — У вас — легитимного имени. — Затем кивнул в сторону Дрейкера: — Вас не принимают в обществе.

— Какое дело Дрейкеру до общества? — возразил Берн. — Похоже, он вполне доволен тем, что занимается своими делами в Каслмейне.

— Я подозреваю, что его изгнание порой причиняет ему неудобства. — Хотя Дрейкер и нахмурился, Алек отметил про себя, что возражать он не стал. — Разве вы не являетесь опекуном дочери вашей матери, которую та родила виконту? И разве она не приближается к возрасту, когда ей нужно выходить замуж? Вы можете не переживать из-за себя, но, бьюсь об заклад, вы беспокоитесь о ней.

— Да, верно, — пробормотал Дрейкер, — моя сестра замучила меня этой сумасбродной идеей — организовать сезон для нее. Я говорю ей, что из этого ничего не получится. Кто оплатит расходы? И кроме того, после того как мать распространила обо мне столько лживых слухов, к Луизе будут относиться как к прокаженной.

— Но если вы не организуете для сестры сезон, — заметил Алек, — она быстро сбежит с первым встречным, кто выкажет к ней хоть немного чувства.

— Какое это может иметь отношение к делу? — резко спросил Дрейкер.

Алек пристально посмотрел на Берна:

— Если нужны лишь деньги и приглашения, то Берн знает нескольких лордов, которые… гм… обязаны ему, и это поможет уговорить их самих, а также их жен сделать то, о чем мы их попросим.

— Мы?— удивленно переспросил Берн.

— Да, мы. Благодаря нашему общему родителю мы были лишены преимуществ, которые имеют большинство нормальных семей, — дружбы, верности, бескорыстной помощи друг другу. Однако это не должно нас разуверить в успехе. — Воодушевленный тем, как внимательно его слушали, Алек продолжил: — Каждый из нас имеет то, в чем нуждается другой, поэтому я предлагаю создать союз. Мы будем действовать как одна семья — в конце концов, мы единокровные братья. Вместе мы способны изменить наши судьбы. Мы можем помочь друг другу обрести все то, что каждый из нас желает.

Берн вскинул бровь:

— Обратимся к тому, что желаете вы. Но если вы думаете, что я одолжу вам деньги в силу того, что мы все состоим в родстве с принцем…

— Я не хочу никаких кредитов от вас, — перебил Берна Алек. — Граф оставил меня в долгах по самые уши.

— Однако вы должны чего-то хотеть от нас. А поскольку мы определенно не относимся к числу любимцев принца, то вряд ли вы сможете питать надежду на то, что нам удастся получить от него деньги.

— Совершенно не рассчитываю на это, — ответил Алек. — Я вообще сомневаюсь, что принц знает о том, что я его сын, и я предпочел бы, чтобы так все и оставалось. К тому же у него нет такого количества денег, в которых я нуждаюсь.

Дрейкер прищурился:

— О какой сумме вы говорите?

— Чтобы привести Эденмор в достойный вид и отремонтировать дом, чтобы в нем можно было жить… — Алек сделал паузу. — Понадобится, грубо говоря, семьдесят пять тысяч фунтов. Возможно, и больше.

Дрейкер тихонько присвистнул.

— Вы совершенно правы: никто не даст взаймы такую сумму, — сказал Берн. — Я сомневаюсь даже в том, что вы сможете выиграть ее в карты.

— Если попытка занять деньги еще глубже затянет меня в трясину, то игра в карты просто похоронит, — заключил Алек и поставил свой бокал на стол. — Я тщательно все обдумал и пришел к выводу, что выход только один: я должен жениться на богатой наследнице.

— Вы не получите Луизу, если вы намекаете на это, — резко проговорил Дрейкер.

Алек закатил глаза.

— Упаси Бог, я не хочу в жены девчонку, только что покинувшую школьный класс. Я предпочел бы зрелую женщину, которая хорошо знает правила английского общества: делать то, что тебе нравится, если все шито-крыто. Не важно, что творится за закрытыми дверями, если ты хорошо ведешь себя на публике. Притворяйся, что это брак по любви, хотя все знают, что он заключен ради денег и положения.

— Звучит довольно цинично, — заметил Дрейкер.

— Тем не менее очень точно. Иначе почему вы избегаете общества и отсиживаетесь в своем имении в Хартфордшире? — Видя, что Дрейкер нахмурился, Алек добавил: — Я не осуждаю вас. Я пытался оставаться за границей, вместо того чтобы возвратиться сюда и требовать свою долю, когда достиг совершеннолетия. Именно по этой причине я потерял почти все. — Алек печально улыбнулся. — Я извлек урок. Ты должен играть по их правилам, по крайней мере на публике, если планируешь получить то, что хочешь. А я хочу восстановить Эденмор. Если для этого нужно охотиться за богатой невестой, как это делают другие безденежные лорды, то я стану это делать.

Дрейкер грустно покачал головой:

— Каждая наследница с такими деньгами вооружена до зубов против охотников за приданым. Если не она сама, так ее отец.

— Этот охотник за приданым — граф, — возразил Дрейкеру Берн. — Многие купцы с готовностью приплатили бы за то, чтобы их дочери сделались графинями.

— За такую сумму? — Алек подошел к камину и пошевелил кочергой тлевшие головешки. — Какой болван отдаст свою драгоценную дочь и еще семьдесят пять тысяч фунтов охотнику за приданым с репутацией человека, покинувшего семью в поисках удовольствий? Я не могу рассказать правду о своем времяпрепровождении за рубежом, не объясняя истинной причины моей разлуки с отцом.

Некоторое время Алек молча смотрел на пламя в камине.

— Однако одни лишь слухи не ухудшат мои шансы, если я скрою свою нужду во время ухаживания. Я планирую завладеть наследницей прежде, чем она узнает о моем финансовом положении. — Он не повторит ошибки, совершенной старым графом: тот сообщил своей нареченной о том, что женится на ней ради денег. Это привело лишь к неприятностям.

Отряхнув руки, Алек снова посмотрел на собеседников:

— Именно поэтому мне нужна ваша помощь. Я должен заполучить наследницу раньше, чем правда о моем финансовом положении достигнет Лондона. Беда в том, что я никого не знаю. До отъезда я был слишком юн, чтобы вращаться в обществе, а сейчас у меня мало времени для того, чтобы узнать, кто есть кто. — Алек обратил свой взор на Берна: — Вы вращаетесь в этих кругах, имеете дело с деньгами каждый день и могли бы дать мне необходимую информацию.

Видя, что Берн сохраняет каменное выражение лица, Дрейкер, откашлявшись, проговорил:

— Поскольку я пребываю вне общества половину своей жизни, то не могу представить себе, чем бы мог вам помочь.

Оторвав взгляд от Берна, Алек без обиняков ответил:

— Вы могли бы одолжить мне карету. Это не столь дорогая вещь, которую я мог бы получить в кредит.

— У вас даже кареты своей нет? — недоверчиво спросил Берн.

Лицо у Алека сделалось каменно-холодным. Господи, как не любит он это попрошайничество!

— Мой отец продал обе наши кареты вместе с городским домом в Лондоне, именно по этой причине я живу здесь, в отеле «Стивене». Я могу сохранить в тайне свое местожительство, но мое постоянное появление в наемном экипаже может вызвать подозрение. — Он устремил взгляд на Дрейкера: — И я подумал, что, поскольку вы…

— Поскольку я не появляюсь в обществе, — закончил Дрейкер, — то могу одолжить вам карету.

Алек коротко кивнул:

— Обещаю вам содержать ее в полном порядке.

Судя по всему, Дрейкера это все скорее забавляло, чем оскорбляло.

— И если вы еще пообещаете, что не будете запрягать в нее совершенно неподходящих кляч…

— Так вы поможете мне? — перебил Дрейкера Алек. — Вы присоединяетесь к тому союзу, который я предлагаю?

— Полагаю, что это не повредит, особенно если в результате моя надоедливая сестра заполучит приличного мужа. — Дрейкер многозначительно выгнул бровь. — А не охотника за приданым.

Алек невесело улыбнулся:

— Надеюсь, что родственники моей невесты не будут столь разборчивы.

— Я знаю одну, которая может вам подойти, — вступил в разговор Берн и, когда Алек повернулся в его сторону, пожал плечами. — Так говорят игроки.

Кровь застучала у Алека в ушах.

— Так вы присоединяетесь к нашему союзу?

— Королевское братство. — Берн нервно дернул щекой. — Это хорошо и полезно для вас и Дрейкера — в глазах закона вы легитимны. Но вы не сможете сделать меня легитимным или заставить принца проявить ко мне уважение, в котором он отказал мне и моей матери.

— Не сомневайтесь, мы поможем вам обрести кое-что из того, чего вы хотите. Обещаю, что вы извлечете из этого мероприятия не меньше нашего.

— Я намерен присоединиться, — коротко сказал Берн. — Кроме всего прочего, будет любопытно понаблюдать за тем, как вы преуспеете буквально под носом нашего достославного папочки.

Впервые за много недель в груди Алека затеплилась надежда.

— В таком случае решено? Соединим наши руки как братья с целью добиться всего того, чего мы желаем?

— Решено, — пробормотал Дрейкер.

— Решено. — Берн плеснул мужчинам бренди в бокалы и встал. — Это требует отдельного тоста. За славное братство незаконнорожденных детей и за их процветание!

Дрейкер и Алек тоже встали.

— И за принца — нашего королевского родителя. Да гореть ему в аду, — добавил Алек с мрачной улыбкой.

Кэтрин не могла этому поверить. Очевидно, скандальная отцовская книжка была права: опытный развратник может одним лишь взглядом пробудить в женщине грешные мысли, ибо только монахиня способна устоять перед взглядом графа Айверсли на балу у леди Дженнер. Никогда еще мужчина не волновал ее с такой силой.

Кэтрин пыталась не обращать на него внимания, однако, куда бы партнер по вальсу, сэр Сидни Ловелас, ее ни вел, она всюду ощущала на себе взгляд голубых глаз лорда Айверсли. Казалось, он раздевал ее донага, раскрывая все ее секреты.

А у нее, собственно, и не было никаких секретов.

А вот если верить слухам о нем, то у графа Айверсли секреты были. Десять лет приключений в экзотических портах разных стран. И каждый из этих десяти лет отсвечивался в таинственно поблескивающих глазах, которые говорили о том, что он способен любую женщину заставить искать его ласк.

О Господи, как далеко завело ее воображение! И вообще, какое право имеет граф Айверсли раздевать ее глазами? В конце концов, она даже не была ему представлена.

Сделав еще один круг в танце, Кэтрин скользнула взглядом туда, где возле дверей, ведущих в галерею, стоял граф, держа в руках бокал с шампанским. Сейчас рядом с ним стояла леди Дженнер, предоставляя его сиятельству возможность разглядеть ее пышную грудь.

Кэтрин закатила глаза. Из-за того что лорд Айверсли был красивым дьяволом в полосатом белом жилете и черном изысканном костюме, женщина не должна распускать слюни.

И ей наплевать, кто пялит глаза на его сиятельство. У нее есть Сидни, ее нареченный, или почти нареченный, если он превратит их неформальное детское «взаимопонимание» в формальное и пожизненное.

Да, конечно, плечи Сидни были не столь широки и волосы вились мелкими золотистыми кольцами, у Айверсли же ниспадали черными густыми волнами к плечам…

Кэтрин едва подавила в себе стон. Здесь не может быть никакого сравнения. Сидни воплощал собою джентльменскую утонченность, а лорд Айверсли выглядел определенно опасным, словно заключенная в клетку пантера, которую она, Кэтрин, видела сегодня в бродячем зверинце. У настоящего джентльмена не может быть такой загорелой кожи, таких крупных рук, таких мускулистых бедер.

Господи, да что с ней происходит? Кэтрин заметила, что граф и леди Дженнер смотрят на нее и о чем-то негромко переговариваются.

О ней? Определенно нет. Мужчина со столь богатым опытом, привыкший к свободной жизни, не заинтересуется ею. В соответствии с «Руководством для повесы» — этой ужасной книгой, которую Кэтрин нашла в кабинете покойного отца. В книге утверждалось, что «поскольку жаждущих вдов и жен в изобилии, то ищущий наслаждений повеса должен избегать девственниц из благовоспитанной семьи. Совращение невинной девственницы может иметь последствия, которые перевешивают удовольствие совращения».

Она, без сомнения, из благовоспитанной семьи, и лорд Айверсли наверняка настроен на удовольствие, которое в этом обществе способна подарить лишь леди Дженнер.

— Кит? — окликнул Кэтрин Сидни, начиная ее кружить.

Кэтрин оторвала взгляд от лорда Айверсли. Вдруг Сидни заметил, что граф не спускает с нее глаз, и в нем проснется ревность?

— Да?

— Ты придешь на мои чтения завтра?

Подавив вздох, Кэтрин посмотрела на лицо, которое знала не хуже своего.

— Разумеется. Я мечтаю об этом.

Сидни на минуту просветлел, но затем его лицо снова приобрело отрешенное выражение — вероятно, он был занят сочинением своей новой поэмы. Нет, Сидни никогда не заметит взглядов графа, и если он не начнет действовать в самое ближайшее время, то мама может осуществить свои угрозы. Кэтрин решительно расправила плечи: