— Наверх. — Кэтрин показала на часы. — Он опоздал уже на полтора часа. Ты вправе предположить, что он вообще не приедет. А поскольку у нас нет своей кареты и мы отказались от кареты, присланной за нами леди Пьюрфой, у нас нет возможности самостоятельно доехать до нее. Томас не найдет извозчика в этот час, когда всюду проходят балы и вечера. — Кэтрин старалась говорить как можно сдержаннее. — Поэтому я иду наверх, чтобы переодеться и почитать. По крайней мере это поможет мне избавиться от… мыслей.

— Послушай, Кэтрин, возможно, графа задержали дела в его имении…

— Ты ведь говорила, что не веришь, будто он отправился в имение. — Растерянность на лице матери лишь усилила раздражение Кэтрин. — Даже если это так и он по прибытии понял, что не сможет приехать к вечеру, то у него было время прислать записку из Суффолка. Почта в эти дни работает очень быстро.

— Может быть, он попал в дорожное происшествие. Такое ведь случается. Опять же на дорогах случаются и разбойники.

Слова матери заставили Кэтрин встревожиться. О Боже, что, если и в самом деле разбойники? При мысли о том, что Алек лежит где-нибудь в канаве…

Нет, в это невозможно поверить. Алек содержит лошадей и карету в полном порядке и нанимает самых лучших кучеров. И любой разбойник, который встретится с человеком, способным на скаку разрубить пополам грушу, окажется поверженным.

Его увертки в истории с отелем «Стивене» наводили Кэтрин на мысль, что Алек в чем-то ее обманывает и его сегодняшнее отсутствие часть этого обмана.

— Я сильно сомневаюсь, что его сиятельство попал в дорожное происшествие. Он просто демонстрирует свое право вести себя как повеса, сейчас, когда я согласилась… — Кэтрин осеклась, надеясь, что мать не заметила ее оговорку.

— Сейчас, когда ты согласилась на что, Кэтрин? — спросила миссис Меривейл.

Кэтрин удрученно вздохнула:

— На предложение Алека выйти за него замуж. В тот вечер у Эстли он попросил меня об этом, и я согласилась.

— Дорогая моя девочка, это чудесно! — просияла улыбкой миссис Меривейл и прижала руки к груди. — Моя дочь — графиня… О, я знала, что это случится, я это знала! То, как его сиятельство смотрит на тебя, его любезные знаки внимания…

— Например, его отсутствие в тот момент, когда он должен отвезти меня на вечер, как обещал…

— Фи, такие вещи случаются! — Миссис Меривейл небрежно махнула рукой. — Ты поймешь, что я имею в виду, когда выйдешь замуж.

Именно это и беспокоило Кэтрин.

— Но почему ты мне не сказала об этом раньше? И почему граф не поговорил со мной об этом? — всполошилась миссис Меривейл.

— Он хотел, но я… попросила его подождать, пока я не скажу об этом Сидни.

— Что?! — Миссис Меривейл вскочила и зашагала по комнате, отчаянно жестикулируя. — Ты иногда бываешь так глупа! Когда мужчина предлагает вступить в брак, для девушки в твоем положении глупо держать его на поводке. Даже сэр Сидни Ловелас бросил тебя! А ты отталкиваешь графа? Да ты просто с ума сошла! И неудивительно, что этот человек оставил тебя!

— Я не думаю…

— Вот именно — ты не думаешь! Ты была настолько холодна к нему, что лорд Айверсли, вероятно, подумал, что ты просто хочешь поиграть с его чувствами. Потом ты сказала ему, что мы не приглашены к леди Холланд. Нет сомнений, что теперь он передумал, поэтому и отправился в свое имение… или еще куда-то.

— Если ты права, то очень хорошо, что мы от него отделались. — Кэтрин с трудом сдержала готовые брызнуть из глаз слезы обиды. — Я не хочу выходить замуж за человека, которого пугают наши не слишком обширные связи или тот факт, что я хочу порядочно поступить по отношению к другу.

Но если Алек был таким человеком, каким она его себе представляла, то он был бы уже здесь. Или по крайней мере прислал бы записку. И не считал бы само собой разумеющимся то, что Кэтрин ожидает его.

Кэтрин расправила плечи и решительно заявила:

— Я иду наверх, мама. Дай мне знать, если граф вдруг появится.

Уж тогда она выскажет ему все, и на сей раз никакие поцелуи ее не отвлекут. Она потребует, чтобы он рассказал ей о своем прошлом без утайки. Последние два дня Кэтрин много думала об этом.

Почему всего один маленький инцидент стал причиной того, что он оказался вдали от отца? Почему его отец позволил своему единственному наследнику зарабатывать себе на жизнь в стране, где бушевала война, а не вернул его домой? Отчуждение было полным — должно быть, Алек совершил нечто ужасное.

И какое отношение к этому имеет его дядя? Если он был его опекуном, то не должен был одобрять службу Алека в кавалерии. Кэтрин потребует от него рассказать все начистоту. Она видела, как он умеет ездить верхом и какие трюки способен выполнять на лошади. Этому за одну ночь не научишься. Он что-то утаивает, Кэтрин была в этом уверена.

Войдя к себе в комнату, она бросила ридикюль на кровать, подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение, на брошь дамасской работы, которую она надела специально для Алека.

Слезы подступили к глазам. Что, если Алек лгал и в отношении броши? Что, если он купил ее для другой женщины, а вовсе не для матери? Это может служить объяснением его решимости не возвращаться в Англию — какая-нибудь португальская красавица пленила его сердце.

Он мог даже покинуть дом своего дяди, чтобы быть с ней. Этим можно объяснить, почему он вынужден был зарабатывать деньги. И хотя он не мог жениться на такой женщине, однако вполне мог сделать ее своей любовницей… и содержать в каком-нибудь месте наподобие отеля «Стивене», пока искал себе английскую жену, которая родит ему наследника.

Кэтрин застонала, как от боли. Он любил другую женщину — и в то же время целовал и ласкал ее, Кэтрин. От этой мысли ей становилось горько.

Она потерла пальцами виски. Но ведь это смешно — она позволяет своему воображению зайти слишком далеко. Вряд ли Алек подарил бы ей брошь, купленную для португальской любовницы, с которой продолжает встречаться до сих пор. Кроме того, если бы он вел двойную жизнь, для чего ему лишний раз вызывать у Кэтрин подозрения этим подарком?

Вероятно, его задержали в имении дела. Но какова бы ни была причина его отсутствия, оставалось фактом, что Кэтрин переживает это весьма мучительно. А ведь именно этого она хотела избежать, выходя замуж за Сидни. Действительно ли она хочет такой жизни с Алеком, полной волнений и переживаний?

Но какой у нее выбор? Сидни исчез и может вообще больше не появиться. Сможет ли она найти другого подходящего мужа?

Кэтрин села на кровать и тут же почувствовала что-тожесткое. «Руководство для повесы»!

Она вытащила его из-под себя и открыла на странице, озаглавленной «Женатый развратник». Кэтрин не могла раньше заставить себя прочитать эту главу, но сейчас ей бросилось в глаза предложение: «Если повеса знает, что предстоит жениться, чтобы исполнить долг, он должен скрывать предмет своего удовольствия от света. Чем более осторожен повеса, тем выше его шансы в отношении того, что он продолжит свои похождения после женитьбы».

Кэтрин содрогнулась. Не пытается ли Алек скрыть предмет своего удовольствия? Не убаюкивает ли он ее речами о том, что будет хранить верность? Однако зачем в таком случае ухаживать за ней? Почему бы не сосредоточиться на женщине, вызывающей меньшие подозрения?

Звук остановившейся у дома кареты заставил Кэтрин вскочить с кровати. Алек все-таки приехал за ней! Он ей все объяснит, и все уладится! Если она поверит его объяснениям.

Схватив ридикюль, Кэтрин выскочила за дверь и уже спустилась до середины лестницы, как вдруг сообразила, что в руках у нее «Руководство для повесы». Пока она раздумывала, не вернуться ли ей в комнату, к лестнице подошел мужчина.

Сидни.

У Кэтрин внутри все похолодело. Должно быть, он получил ее письмо. Но почему пришел сейчас? Сунув книжку в ридикюль, Кэтрин стала медленно спускаться вниз.

— Увидев, что вы не появились на вечере, леди Пьюрфой попросила меня привезти тебя и твою маму, — тихо проговорил Сидни, когда Кэтрин приблизилась к нему. — Я охотно согласился, надеясь, что мне удастся поговорить с тобой. Если ты позволишь.

— Почему бы я не позволила тебе? Ты получил мою записку?

Сидни нахмурился:

— Какую записку?

— Я послала письмо в имение лорда Нейпира и попросила тебя приехать сюда. Я была с визитом у твоей матери, и она сказала мне, куда ты уехал.

Сидни густо покраснел и отвернулся.

— Да, мне нужно было подумать… И Дж… Нейпир сказал, я могу сделать это в его доме. — Он снова повернулся к Кэтрин, на его лице читалось смятение. — Но я уехал от него вчера и вернулся в Лондон. Мама ничего не сказала про твой визит, а Нейпир… в общем, я уехал, после того как мы повздорили с ним, так что он, должно быть, не счел нужным переслать твою записку.

В холле появилась миссис Меривейл.

— Мне показалось, что я слышала… — Она замолчала, на ее лице появилось выражение растерянности. — О, приветствую, сэр Сидни! Что вы здесь делаете?

Сидни вежливо поклонился миссис Меривейл:

— Я приехал, чтобы отвезти вас на вечер к леди Пьюрфой. Очевидно, произошло какое-то недоразумение. Она объяснила, что вы просили не посылать за вами карету.

— Мы просили, — подтвердила Кэтрин. — Лорд Айверсли обещал нас забрать, но его пока что нет.

— Его задержали дела в имении, — поспешила объяснить миссис Меривейл. — Уверена, он будет здесь с минуты на минуту.

— Я в этом не уверена, так же как и ты, мама, — с упрямым видом проговорила Кэтрин. — Если леди Пьюрфой настолько добра, что прислала кого-то за нами, то мы должны поехать.

В конечном итоге миссис Меривейл сочла невозможным пропустить вечер, посвященный дню рождения своей подруги, и позволила Сидни отвезти их.

Пока они ехали, Кэтрин не знала, что и думать о странном поведении Сидни. Он бросал на нее какие-то слишком серьезные взгляды, нервно теребил галстук и вообще выглядел очень взволнованным. О чем он хотел с ней поговорить? Почему поссорился с лордом Нейпиром? Намерен ли он пересмотреть свое грубое поведение по отношению к ней?

И каким образом сумеет она, Кэтрин, сообщить ему новость о ее помолвке с Алеком? И должна ли она вообще делать это сейчас, когда сама не уверена в Алеке?

Когда они подъехали к дому леди Пьюрфой, Кэтрин чувствовала себя настолько взволнованной, что даже не могла решить, радоваться ей или тревожиться из-за того, что леди Пьюрфой увела маму и оставила ее наедине с Сидни.

Заиграли вальс, и Сидни протянул Кэтрин руку:

— Ты окажешь мне честь потанцевать с тобой, Кит? Кэтрин согласно кивнула. В этот момент она нуждалась в том, чтобы ощутить комфорт и покой, находясь рядом с Сидни. Он всегда был для нее якорем спасения в штормовом море, каковым была ее семья.

Но когда она стала танцевать, это ощущение комфорта и покоя стало исчезать. Находиться рядом с Сидни было как-то… неловко.

— Я потерял все шансы, Кит? — тихо спросил Сидни. Вздрогнув, Кэтрин внимательно посмотрела на его обеспокоенное лицо. Уж не прочитал ли он ее мысли?

— Что ты имеешь в виду?

— Я слышал, что за тобой ухаживает Айверсли. И судя по тому поцелую, которым он одарил тебя во время поэтических чтений, ты не против его ухаживаний.

— Сидни…

— Нет, позволь мне высказаться первым. Я знаю, что ты несчастлива со мной, но я все сделаю так, как ты пожелаешь. Если ты дашь согласие выйти за меня замуж, я сейчас же пойду к своей матери и скажу ей об этом. Или объявлю во всеуслышание на этом вечере еще до того, как скажу ей, если ты этого хочешь.

Кэтрин с изумлением смотрела на Сидни. План Алека, похоже, срабатывал: Сидни делал ей предложение.

— Но почему? — спросила она. — Что заставило тебя столь внезапно загореться желанием жениться, если ты целую неделю вообще не разговаривал со мной?

— Я наконец-то осознал, что для меня хорошо. Ты для меня — это благо.

— Это вроде как хорошо питаться и делать упражнения?

— Нет, не в этом дело. Ты способна удержать меня от безрассудных поступков.

Кэтрин выдавила улыбку:

— Ты мог бы не совершать безрассудных поступков, если бы постарался.

Сидни судорожно сглотнул и отвернулся.

— Тебе не понять. Искушения встречаются всюду. — Он снова в упор посмотрел на Кэтрин: — Так ты согласишься? Ты выйдешь за меня замуж?

Некоторое время Кэтрин молча смотрела на него. Сидни был тем же самым мужчиной, которого она всегда знала, тем самым, который в ее воображении в течение многих лет был ее мужем, — добрым, внимательным, превосходным поэтом. Он оставался ее другом, он был красив, аристократичен, всегда чисто выбрит и аккуратно причесан.

Но Кэтрин не могла себе представить, что он способен целовать ее так же страстно, как Алек, что от одного его слова у нее начнет гулко колотиться сердце. Не могла — и все.

Но разве это так плохо? С Сидни она не испытывала бы давящей боли, которая преследовала ее в течение последних двух дней, не было бы неопределенности, ею не овладевало бы внезапно по ночам томление и желание. Все было бы пристойно, покойно и мирно… и слишком скучно для Кэтрин.