Лесия Корнуолл - В сетях обмана и любви

«Как следует отдохните сегодня днем. Ночью вам понадобятся все ваши силы». Эти слова мужа не выходили у Мэг из головы. Она проглотила комок, подкативший к горлу, и отрицательно покачала головой.

Анна перед уходом сняла с молодой герцогини вуаль и распустила ее роскошные волосы. Как только горничная закрыла за собой дверь, Мэг принялась за угощение, которое любезно прислала кухарка. Хлеб, сыр, сладости, – достаточно, чтобы накормить не одну герцогиню.

Неужели слуги догадываются, что ночью ей понадобятся все ее силы? От смущения щеки Маргариты вспыхнули жарким румянцем. Листок бумаги с меню свадебного ужина, присланный кухаркой, подтвердил ее догадку. В меню предполагалось семь блюд из рыбы, птицы, овощей и мяса, различные соусы и выпечка.

Мэг вспомнила об Эми, которая на кухне в Уиклифф-Парке работала одна. А сколько же слуг потребуется, чтобы устроить пиршество такого размаха? Молодая хозяйка не поинтересовалась даже списком гостей. Может, их ожидается несколько дюжин? Маргарита заволновалась и положила назад яблочный пирог, который собиралась съесть.

На цыпочках она подошла к двери, соединяющей супружеские апартаменты, и прислушалась – тихо. Мэг повернула ручку – дверь отворилась.

Запах мыла напомнил ей о муже. Его халат висел за дверью. Его щетки лежали на туалетном столике. Мэг, крадучись, подошла к гардеробу, открыла его, ожидая увидеть с десяток экстравагантных нарядов. Но, к ее удивлению, костюмы Николаса оказались строгими и превосходно сшитыми, утонченно элегантными. Она погладила тонкую шерсть темно-синего сюртука. Почему он не надел его на венчание?

В глубине шкафа она увидела красный военный мундир – одежду героя, как говорил о нем Гардинер. Дядя Гектор сказал, что о Темберлее говорят и хорошее, помимо досужих сплетен. Мэг знала его только как Дьявола, повесу, игрока, искусного любовника. Каков же ее муж на самом деле?

Маргарита отворила дверь в его спальню. Кровать герцога была еще шире, а герцогский герб был вырезан из дуба – напоминание о долге, ответственности и могуществе.

На ветхом походном столе, стоявшем в углу, лежало несколько книг. Маргарита подошла к столу и коснулась пальцем выщерблины в дереве. Был ли это след от пули или вмятина, оставленная шпорой на сапоге, – кто знает.

Мэг посмотрела на книги. Что же любит читать герцог Темберлей? Трактат об артиллерии, географический атлас, том по астрономии…

Она взяла в руки книгу в ярко-синем кожаном переплете, украшенном замысловатым тиснением и драгоценными камнями. На переплете не было названия, поэтому она открыла книгу.

Глаза ее широко раскрылись от удивления.

На каждой странице были рисунки обнаженных мужчин и женщин – вместе, обнимающихся, ласкающих друг друга. Мэг уставилась на изображение женщины, лежащей на спине. Лицо расслаблено, глаза закрыты… Темноволосый мужчина целует ее в шею, обхватив ладонью грудь. Пальцы женщины зарылись в его волосы – белые на черном. Был ли это Темберлей? Она вгляделась пристальнее…

Мэг услышала, как открывается дверь в его гостиную. Послышались шаги, направляющиеся к спальне – она поспешила в свои покои, не выпуская диковинную книгу из рук. Закрыв за собой дверь, прислушалась. Неужели это Николас вернулся? Спустя несколько секунд за дверью все стихло.

Маргарита снова открыла книгу. Неужели так все и происходит между мужчиной и женщиной? Неужели Темберлей будет это делать с ней, здесь, сегодня ночью, в этой самой постели? Она посмотрела на гладкое атласное покрывало и вздохнула.

На некоторых рисунках волоокие женщины, одетые в причудливые наряды из разноцветного шелка, лежали со своими любовниками в пышных садах под звездами. Красавица спокойно полулежала, откинувшись назад, а мужчина стоял на коленях между ее бедер или ласкал ее сзади. Мужской член был таким же огромным, как у жеребца. Наверняка для такого орудия нет места в тесных брюках, которые носят английские джентльмены. Эти женщины, по правде сказать, выглядели столь же безмятежными, как и кобылы.

Похоже, имелось множество способов заниматься этим делом. Ноги, руки, губы сплетались в бесчисленных вариациях.

Мэг решительно захлопнула книгу и принялась мерить шагами гостиную, погрузившись в раздумья. Сердце ее бешено колотилось, кожа горела. От созерцания фривольных картинок девушку бросило в жар, ее охватило беспокойство, она ощущала покалывание во всем теле.

Мать сказала, что нужно лежать неподвижно, Темберлей утверждал, что невинность создает неудобства и помехи для наслаждения – Мэг была озадачена.

Зажмурившись, она укрылась в безопасном убежище – своей гостиной. Затем попыталась сосредоточиться на серьезной книге о путешествиях, но образ Темберлея на широкой кровати не оставлял ее в покое.

Николас появился в дверях гостиной Айвз-Хауса, куда он отправился повидать старого друга и товарища по армии майора Стивена Айвза.

– Хартли! Я слышал, ты собрался жениться. Собственно говоря, ты ведь теперь герцог Темберлей. Мне следует поклониться? – спросил лорд Айвз.

– Я пришел просить об одолжении, – выдержав паузу, сказал Николас.

– Хочешь, чтобы я был шафером, вероятно? Проходи, присаживайся. Виски? Чай?

– Ни того ни другого. И свадьба уже состоялась – сегодня утром. Кроме свидетелей, других гостей не было.

Улыбка Стивена померкла, и он смущенно пробормотал:

– Понимаю.

А Николас подумал: так ли это?

– Я слышал, ты отправляешься с лордом Каслри в Вену на мирную конференцию, Стивен.

– Похоже, в верхах посчитали, что я неплохо подхожу на роль советника посла, – ответил Стивен, усаживаясь напротив Николаса. – Ты тоже хочешь поехать? Офицер с твоими талантами будет нам очень полезен. Талейран тоже будет там, а он-то еще более увертлив и опасен, чем Наполеон. Нам придется изрядно попотеть, чтобы он не уговорил нас сохранить за Францией пол-Европы.

– Знаешь, у меня серьезные обязанности и здесь, – ответил Николас, жалея в очередной раз, что не свободен. – Ты помнишь леди Джулию Лейтон?

Стивен на мгновение нахмурил лоб.

– Конечно. Она, кажется, была помолвлена с твоим братом. Моя сестра немного с ней знакома. Когда они встречались на приемах, то часто беседовали, поскольку мы с тобой служили в том же полку, что и ее брат Джеймс. Вот уже год Доротея ничего не слышала о Джулии, хотя и послала ей соболезнования после смерти Дэвида. Ты получил от нее весточку?

– Сейчас она под моей защитой, но она хочет покинуть Англию, – сказал Николас.

Лицо Стивена омрачилось.

– Обесчещена?

Темберлей угрюмо кивнул.

– Я не знаю всех подробностей. Она не захотела мне их открыть. Мой брат погиб на дуэли вскоре после того, как она призналась ему, что носит ребенка. Ее родители объявили Джулию умершей, и я поселил ее в небольшом доме неподалеку от нашего особняка. Однако отец ее настаивает, чтобы она покинула Лондон, а еще лучше – страну.

– А ребенок?

Темберлей попытался отыскать на лице друга следы презрения или отвращения, но увидел только неопределенный интерес.

– Мальчик, – сказал Николас. – Но не Дэвида. Она назвала его Джеймсом, в честь своего брата.

По тому, как вспыхнули щеки Стивена, Ник понял, что друг помнил Джеймса Лейтона.

– Тысячи солдат могли бы погибнуть, если бы Джеймс Лейтон не протрубил тогда тревогу. И я бы был первым из них. Это стоило ему жизни – он умер героем. – Стивен взглянул на Николаса. – Ты знал Джеймса лучше, чем я, потому что Дэвид был обручен с его сестрой.

– Мы знали друг друга с самого детства. Я подумал, не мог бы ты взять Джулию и Доротею с собой в Вену? Она может быть компаньонкой твоей сестры.

Стивен задумался. Он встал, налил в два бокала виски и снова сел.

– А как же ее сын?

– Она сказала, что не оставит его. Есть няня, конечно.

Стивен тяжело вздохнул.

– У Доротеи разбито сердце с того времени, как она потеряла мужа, а затем и ребенка. Она сильно изменилась после смерти Мэтью, и я не знаю, как она отнесется к ребенку другой женщины. – Он покачал головой. – К тому же я не уверен, что посол одобрит присутствие женщины с ребенком в британской миссии.

– Джулия умная женщина. Мне кажется, она может оказаться полезной.

– А может ли она в будущем снова допустить… неосмотрительность?

– Все были страшно удивлены, что она вообще допустила ее. Вряд ли она теперь поверит какому-нибудь смазливому красавчику. Я сделал ей предложение, Стивен. Она отказала.

– Ты влюблен в нее? – удивился Стивен.

Николас подумал о своей новобрачной. Почувствовал бы он себя счастливее, если бы вместо нее обнаружил под вуалью Джулию?

– Нет, – ответил он. – Я хотел защитить ее и ребенка. Мы выросли вместе, и она для меня как сестра. Джулия совершила ошибку, и ей придется расплачиваться за это до конца жизни. А вот мерзавцу, который соблазнил ее, не грозит всеобщее осуждение и презрение.

– Поговорю об этом с сестрой. Общество такой подруги, как Джулия, может пойти ей на пользу. Я не могу оставить ее здесь одну и надеюсь, поездка в Вену поднимет ей настроение. Но я не могу силой навязать ей Джулию и ее ребенка, если она к этому не готова. Понимаешь?

– До встречи. – Николас взял шляпу. – Благодарю.

Стивен проводил его до дверей.

– Когда мы познакомимся с твоей женой?

Темберлей покачал головой.

– Я сам впервые увидел ее сегодня утром после венчания. Собираюсь завтра же отослать ее в замок Темберлей.

Стивен скрестил на груди руки.

– Ты меня удивляешь. Проявляешь такое сочувствие к Джулии и совершенно не заботишься о своей жене? В Испании ты всегда по-рыцарски относился к женщинам – были это леди или полковые маркитантки…

– Здесь не Испания. Я не знаю, заслуживает ли она моего сочувствия. Для меня она совершенно незнакомый человек. Моя бабушка хорошо заплатила ей за честь стать герцогиней. А я получил еще одну неприятную обязанность.

– Никогда не думал, что ты способен бежать от вызова, Хартли. В Испании ты всегда бросался навстречу опасности, никогда не искал легких путей, насколько я помню. Понимаю, битва, которая тебе предстоит, может, и не из лучших, но и это сражение нужно выиграть. Возможно, твоя жена придется тебе по душе. Она оказалась достаточно смелой, чтобы выйти за тебя. И это уже говорит в ее пользу.

Николас припомнил, как она обошлась с Себастьяном.

– Да, она – крепкий орешек.

– В любом случае желаю тебе счастья, дружище, – сказал Стивен, покачав головой. – Ты его заслужил.

– Палтни-стрит, – приказал Николас кучеру, забравшись в карету.

Он думал, что жена будет ему обузой, еще одной скучной обязанностью. А так ли это? Может, Стивен прав? Сегодня ночью он уложит ее в постель – девственницу, незнакомку. Его охватило чувство, которое он всегда испытывал перед сражением.

А сражение – верно подметил старина Айвз – лейтенант Хартли проиграть не может.

– Что вы наденете сегодня к ужину, ваша светлость? – спросила Анна, и Мэг вдруг поняла, что чудесный гардероб, приготовленный для Розы, принадлежит теперь ей.

Вспомнив о сестре, она вновь попросила Бога, чтобы он оградил ее от опасности. А если бы сейчас Роза находилась здесь, готовясь к брачной ночи, испытывала бы она такой же страх, как Мэг?..

– Я надену серое шелковое.

Платье было скромным, непритязательным. И хотя Мэг была новобрачной, она не хотела привлекать к себе внимание гостей.

– Сколько человек ожидается к ужину? – спросила она.

– Должно быть, шесть или семь. Ее светлость – вдовствующая герцогиня – полагает, что может прийти ваша сестра.

Мэг удивленно посмотрела на служанку, но тут же сообразила, что Анна имела в виду ее, а не Розу.

– Нет. Она… Ее нет в городе.

– Вот тут бриллиантовые серьги и ожерелье – они прекрасно подходят к серому платью. Может, вы наденете их вечером? – предложила Анна, застегивая пуговицы.

Роза запрыгала бы от радости, если бы ей представилась возможность надеть бриллианты. Было бы трудно заставить ее снять их потом. Но Маргарита была самозванкой, фальшивой драгоценностью, а не бесценной жемчужиной. Она представила себе, как старая герцогиня в ярости сорвет бриллианты с ее шеи, когда обнаружит обман, – она ведь будет без вуали.

Мэг уселась перед туалетным столиком.

– Сегодня вечером никаких драгоценностей. Поскольку свадебного завтрака не было, я надену к ужину свою свадебную вуаль. Спрячь под нее мои волосы.

Если Анна и была удивлена, она ничем этого не выдала. Маргарита взяла красный шелковый веер и раскрыла его. Роза любила такого рода вещицы… Мэг понадеялась, что при слабом свете, под вуалью, скрывающей волосы, и с веером, закрывающим нижнюю часть лица, старая герцогиня ее не узнает.