— А я — нет! — стоял на своём Чарли, — я не такой наивный, как вы.

— Знаешь, парень, верить мне или нет, твоё право, — Сергей, появившийся минут пять назад, стоял, прислоняясь к косяку, и не встревал в родственный спор, — но делать ты будешь то, что от тебя потребуют. Скажут: ложись — ляжешь, беги — побежишь. Скажут: прыгай — спросишь как высоко и далеко, а затем прыгнешь. Уловил ход моих мыслей? А русский я или американец — это уже второстепенный вопрос. Ты всё понял? Последний раз спрашиваю….

Посмотрев на суровое лицо русского дядьки, который уж точно не собирается с ним церемониться, Чарли покивал головой в знак согласия.

— Вот и умница, — Сергей повернулся к братьям, которые, видя, как он осадил брыкавшегося до этого Чарли, усмехались про себя. — Я по пути к вам заехал в участок, разговаривал с комиссаром О'Брайном, он просил узнать, кого из персонала мы принимали за последний год.

— Я — двоих, — ответил Джон, — садовника, так как бывшего пришлось уволить по старости, и гувернантку для дочки.

При воспоминании о дочери на глаза Джона навернулись слёзы, он и не скрывал их, постоянно смахивая ладонью. — Ей всего шесть лет было, малышке моей. Ну кому она могла навредить, за что с ней так поступили?… — Чарли подошёл к отцу, и они обнялись, спина сына периодически вздрагивала, а лица видно не было, он спрятал его на отцовской груди.

— Я принял только менеджера по рекламе в отдел. Парень молодой, но перспективный. Больше никого. Весь штат сотрудников старый, проверенный, уже много лет вместе работаем. Да и дома никого не менял.

— У меня в охране двое новеньких. У них хорошие рекомендации от прошлых работодателей. Мой начальник охраны божится, что проверил всю их подноготную. Делаем вывод: подозреваемых у нас пятеро.

— Но, Серж, садовнику пятьдесят пять, он и мухи не обидит. В доме не показывается, только садом занимается да в оранжерее жене помогает, — Джон осёкся, некоторое время молчал, потом добавил, — помогал. Там у него и каморка, где инструменты хранятся. А гувернантку уже и подозревать бессмысленно, она, если что и знала, ничего не скажет. Ее, как и моих, нет… — он в очередной раз горестно вздохнул.

— Менеджера завтра же проверю, — добавил Тими.

— Значит, осталось трое. Но не исключено, что он или она работают у нас давно или вообще не работают.

— А может, их целая шайка? — решился вставить своё предположение Чарли, молчавший до этого.

— А ведь парень прав, не может один человек всё это организовать, — быстро отреагировал Сергей.

— Тогда получается, что против нашей семьи целый заговор? Ничего не понимаю!

— А что тут непонятного, видимо, кому-то очень приглянулась наша компания, вот и хотят заполучить нас со всеми потрохами.

— Подавятся. В толк не возьму, как всё это будет выглядеть.

— А вот как. Если это, конечно, то, о чем я думаю, — Сергей достал из кейса документы, и протянул братьям. — Последние сводки с биржы, получены час назад. Акции наши падают в цене, пусть не на много, всего на 0,5 цента, но это лишь начало. Понимаете? Если ситуация на рынке не изменится, к концу недели мы потеряем от одного до двух миллиардов. И это в лучшем случае. Пока нас пытаются устранить физически, кто-то скупает акции. Если они начнут обесцениваться, а всё к этому идёт, нам придётся выбросить на рынок ещё акции, чтобы остаться на плаву. Потом ещё…..

— И тогда нам крышка будет.

— Вот именно. Они на это и рассчитывают. Мы в панике, свои жизни спасаем, за рынком не следим, нам не до того, а они тем временем — бац-бац и в дамки. Но мы ни с одним процентом наших акций не расстанемся.

— Это как? Ты же только что описал красочно наш конец.

— Будем сами у себя их скупать. Повторяю, если в этом будет необходимость. И узнаем мы об этом не позднее чем через пару дней. Рынок быстро реагирует на такие вещи.

— Понял, Серж, собираем всю свою наличность, объединяемся и не даём конкурентам нас слопать.

— Точно, Тими.

— По рукам?

— По рукам.

— А на чьё имя будут скупаться акции? Наверное, на ваше, да, дядя Серж? — не упустил шанса уколоть Сергея Чарльз.

— Какая разница, на чье имя, лишь бы спасти компанию, иначе все мы окажемся на улице, — в два голоса затараторили братья.

— Какие же вы наивные! — не унимался Чарльз, — он и так всё у нас отнял, теперь и трусы последние снимет, без подштанников бегать будем.

— Нет, малыш, походи ещё в штанах, а то застудишь ненароком свое детородное хозяйство. Что без него делать-то станешь? А акции, малыш, на твоё имя скупать будем.

— И вы так просто расстанетесь со своими деньгами? Вам-то не грозит остаться без гроша в кармане, уж дядюшка позаботился об этом. Ну, дела….

— А ты поверь, сынок, и узнаешь, что не все люди твари, как тебе хотелось бы думать. И я в том числе, хотя и русский.

Чарли от таких слов смутился, ведь именно так он и думал.

— Я никогда не подозревал о решении Майкла, можете мне поверить. Это и для меня стало таким же шоком, как и для вас. До сих пор не возьму в толк, что им двигало….

— А я, кажется, только теперь понял, что заставило его так поступить с нами, да и с тобой, между прочим, тоже.

— Так просвети нас, тёмных, Тими, не томи.

— Я успел приглядеться к тебе в последнее время, а сейчас ты подтвердил мою догадку. Ты, Серж, готов ради всех нас, хотя мы тебе и не родственники, расстаться со своими деньгами. Ты не такой, как мы. Майкл это давно понял, а мы, к моему сожалению, только когда петух жареный в ж… клюнул.

— Тими, договаривай, тянешь как кота за яйца, — проскрипел Джон.

— Скажи мне, дорогой братец, захотел бы ты поделиться наследством с остальными?

— Джон глаза выпучил от такого нелепого вопроса.

— Вот так…. Нет. И я тоже. И все другие, царство им небесное, думали, так же как и мы. Даже если бы Майкл поделил между нами всё, мы и тогда бы все перегрызлись.

— Это почему?

— Одним бы показалось, что другие получили кусок пожирнее. И не миновать между нами вражды. А значит, и крушение дядюшкиной империи было бы не за горами. Майкл был слишком умён, чтоб всего этого не предвидеть. Он знал, что Серж намного благороднее нас всех, его не испортят дядюшкины миллиарды. И в трудное для нашей семьи время он поможет всё нажитое сохранить. Так оно теперь и выходит.

— Может ты и прав, Тими, — вздохнул Сергей. — Но поверь, мне от этого не легче. Майкл мне как отец был. Вот по-отцовски мне свинью и подложил.

— Верю.

Глава 25

Чарли всю ночь просидел за компьютером, принимая участие в торгах. Он остался вполне доволен проделанной работой. Парень так утомился, что спустился вниз и прошлёпал босыми ногами в кухню за очередной порцией кофе. Во всём доме стояла мёртвая тишина, даже собаки только приподняли головы, когда он уходил из комнаты, не последовав за ним. Охрану тоже не было слышно. Из комнат никто не появлялся. Часы показывали семь утра. Стоявшее на столе радио тихо сообщало последние новости. Налив себе кофе из кофеварки, свежий варить не хотелось, Чарльз открыл холодильник, плеснул сливок, добавил четыре ложки сахару и размешал. Тишина давила на психику, он покрутил ручку громкости, из динамиков отчётливо прорезался голос диктора.

— Вы слушаете последние новости. Большая беда постигла Швейцарию. На севере страны, в небольшом лыжном курорте произошёл сход лавины на трассе. Как утверждают очевидцы, чудом оставшиеся в живых, за несколько минут до трагедии светило солнце. Ничего не предвещало схода лавины. Хотя некоторые говорят, что слышали хлопок, похожий на большой лопнувший шар. В доли секунды под лавиной остались погребёнными более пятидесяти человек, среди них двадцать детей и подростков. Сейчас как раз каникулы. Спасатели уже в течение пяти часов пытаются извлечь людей из-под снежного завала.

Чарли слушал новости, рука с недопитым кофеем, так и застыла в воздухе, не дойдя до рта.

— Власти страны приносят соболезнование родственникам погибших. И обещают разобраться в самые минимальные сроки, что послужило причиной обвала.

— Дядя Тими, дядя Серж, папа! Беда! — зов Чарли переполошил весь дом, все повыскакивали из своих комнат, в чём были. Джон летел так, что по дороге растерял тапочки, в крике сына было столько ужаса, что пока он его не увидел живым и невредимым, Бог весть, что передумал. Впереди всех с громким лаем неслись два лабрадора. Позже всех появились заспанные охранники.

— Что, что случилось? — запыхавшись от бега спросонья, спросил Тими. — Ты чего орёшь, как будто с тебя шкуру живьём сдирают?

— Ух…. — Джон держался за сердце, облокотившись одной рукой о стол.

— Сход лавины в Швейцарии!!

— Ну и что? Из-за этого так орать надо было? У меня чуть сердце не остановилось! — отец двинулся к сыну с твёрдым намерением дать затрещину. Тими стоял молча, он понял, что имел в виду племянник, но не мог двинуться с места, ноги стали ватными и приросли к полу. Сергей жестом остановил разгулявшегося папашу, который в сердцах махал руками.

— Погоди, ты…. Какой отель, Тими?

— Не помню…. У меня там, где-то записано…. Наверно…..

У Тими погибли жена и двое сыновей, десяти и четырнадцати лет. Семилетняя дочь чудом осталась жива. Накануне вечером она подвернула лодыжку, и мать наотрез отказалась взять её на лыжню. Ребёнок остался с няней.

— Хоть убейте, — проговорил Чарли, — не верю я в такие случайности.

— И правильно делаешь. Значит, будешь предельно осторожным. Ты всё, что у меня осталось, сынок.

— Коварен сукин сын, не подкопаешься. Всё продумывает, или продумывают, до мелочей. И всё под несчастные случаи попадает, копы тоже хороши, только руками разводят. Эх, знать бы, что за нелюдь детей убивает, голыми руками задушил бы. — Сергей был в ярости, — всё это, кого хочешь, выведет из себя, и меня, признаться, окончательно достало. Джон, Тими в таком состоянии, что толку от него мало. Ты и Чарли поедете с ним. Забираете девочку, и, слышите, даже няня не должна знать ваших планов. Охрана привезёт гробы с телами. Как ни горестно, но я сам организую похороны, один. Вы всем говорите, что вылетаете следующим рейсом, сразу же за гробами. Для всех: вы летите домой в Нью-Йорк, до которого так и не доберётесь. Я же сделаю вид, что потрясён вашим долгим отсутствием, начну розыск. Кто бы они ни были, они знают каждый наш шаг. А значит, тот, кто их информирует, доложит, что вы исчезли. Ваш самолёт потерпит крушение.

— Ну, здравствуйте! Опять трупы. О нашей семейке фильмы ужасов можно будет снимать. Одни мертвецы.

— Вот тут ты ошибаешься, ваших тел, к сожалению, не найдут. Горы, знаете ли, снег кругом, вот обломки и занесёт, трудно отыскать будет, а если ещё и в расщелину угодите, совсем исчезнете бесследно.

— Нормально…. Умереть в расцвете лет я, вообще-то, не согласен. Что-то вы перегнули палку, дядя Серж. Страсти-то, какие!

— Вот и я считаю, что тебе жить да жить. Ваш самолёт благополучно пересечёт границу Швейцарии и приземлится в Германии, в аэропорту города Франкфурта-на-Майне. Там вас встретит мой друг по службе в Афганистане, Христиан Руппель, он брат Российского консула, хотя сам уже давно живёт в Германии. Оттуда автобусом или же поездом доедете до Москвы. Визы для въезда в Германию и Россию будут ждать вас при выходе из самолёта. Пилота придётся прихватить с собой. Он, по легенде, тоже труп, а трупы не могут вернуться домой.

— Очуметь. Я как агент 007, весь законсперированый.

— В Москве вас встретят. Христиан сообщит мне, каким рейсом груз отправлен, а я дальше по цепочке.

— А как же ты, Серж? Ты останешься совсем один.

— Знаю. Но я воевал, а вы нет. У меня хоть какие-то навыки выживания сохранились, да и вообще, я же русский, а мы народ упрямый и, главное, живучий. Нас, как помнится, триста лет татаро-монголы завоевывали, четыре года фашисты убивали, а мы ничего, выжили.

— А сам нас к немцам отправляешь. Ну, ты даёшь, дядя Серж.

— Немцы и фашисты — не одно и то же, сынок. Историю знать надо.

— Там, в России, твоя женщина, это к ней мы едем? Я помню, дядя Майкл что-то рассказывал, о вашей большой любви.

— Жена. Моя жена, Джон, и мой сын Сашка.

— Какой сын? Серж, насколько мне известно, у тебя не было детей. Опять тайны, как же всё это надоело!

— Это долгая история, Джон. Когда всё закончится, если останусь жив, обязательно расскажу.

— Подожду, я терпеливый. Жаль, что Майкл не знал, он всегда переживал, что у тебя нет наследников.

— Он знал, Джон, и взял с меня слово, что до поры я никому об этом не расскажу. Оказывается, наш старик был провидцем. И, слава Богу, а то мой Сашка мог одним из первых погибнуть. Прости, что говорю так, но он у меня единственный, как сейчас у тебя Чарли.