А на средней палубе говорили лишь о том, что плаванье скоро закончится. Все чаще вспыхивали ссоры: то багаж лежал в проходе, то он сваливался из-за качки. Однообразную жизнь, повторяющиеся изо дня в день события практически невозможно было выносить. Некоторые пытались вывести полчища вшей с помощью ртутной мази. Женщина родила ребенка, который теперь часто и громко кричал и еще больше раздражал путешественников. Группы, которые образовались раньше, теперь еще сильнее обособились. Когда выдавали пресную воду или еду получше (что случалось довольно редко), крепкие расталкивали слабых, чтобы заполучить лакомые куски. В этом преуспели Пит и Михель, которых когда-то обокрали. Анна держалась от них как можно дальше.

В тот день Анна еще раз поднялась на палубу, чтобы подышать свежим воздухом и немного побыть в одиночестве. На верхней койке над Анной спала Фрида Пренцль с четырьмя детьми, ее муж (с двумя детьми постарше) вынужден был перебраться на другие нары. Над головой у Анны весь день царила суматоха и беспокойство, к тому же самый младший ребенок заболел. Двое парней на соседних койках строили глазки девушкам — оттуда всегда слышались громкие разговоры. Одна девушка отказывалась вести беседы, а другая упрекала ее за это.

Анна полной грудью вдыхала свежий вечерний воздух. Вдруг ее внимание привлекли знакомые голоса. Вопреки своей манере держаться особняком девушка крадучись пошла на шум. Когда Анна заглянула за угол, ее сердце замерло. Пит и Михель стояли рядом с худым пареньком, которого она тогда не выдала. С момента кражи она больше не видела воришку и часто задавалась вопросом, где же он мог скрываться.

— Я знал, что когда-нибудь поймаю тебя! — крикнул Михель. Он схватил парнишку за шиворот и встряхнул его, как шкодливого кота.

— Хорошо, что тебя здесь никто не хватится, когда мы выбросим твое тело за борт, — добавил Пит. — Безбилетный пассажир никому не нужен, понял? — Он хрипло хихикнул. — И даже больше: они нам спасибо скажут, если мы разделаемся с таким грязным воришкой, как ты.

Паренька снова встряхнули. Он пронзительно вскрикнул, но Михель тут же дал ему такую затрещину, что голова вора запрокинулась и ударилась о поручни.

— А ну тихо!

Парнишка всхлипывал. Михель отпустил его, но тут же прижал массивным телом, не давая улизнуть, и придавил его подбородок мускулистым предплечьем.

Анна почувствовала, как и у нее перехватывает дыхание. На вид она не дала бы пареньку и тринадцати лет. Подросток пытался вырваться, но все было напрасно. Освободиться он не мог.

— Где мои деньги? — яростно шипел Михель.

Задыхаясь, мальчик пытался выдавить из себя хоть слово. Михель немного ослабил хватку. Паренек начал жадно хватать воздух ртом.

— Я не крал никаких денег, — закашлявшись, произнес он. — Только немного еды.

Теперь затрещину ему отвесил Пит.

— Ты в это веришь? Кто станет довольствоваться едой, если можно стащить больше?

Пит словно что-то услышал и вдруг повернулся в сторону Анны. Она оцепенела от страха, но Пит тут же отвернулся, не заметив ее.

— Дай-ка мне, — сказал он дружку.

И в тот же миг Пит схватил паренька и заставил его перегнуться через поручни. Тот завизжал от страха, забил ногами. У Анны рот раскрылся от ужаса. Она впилась ногтями в ладонь, чтобы не закричать.

Этого не может быть. Казалось, что ей это снится. Этого просто не должно быть! Какой ужас! Анна ждала, что вот-вот очнется от вони на средней палубе, на своей койке. Девушке казалось, что она сейчас услышит храп пассажиров, крик младенца или голос Фриды Пренцль, которая рассказывает маленьким детям сказки на ночь.

«Пожалуйста, Господи, — мысленно молилась Анна, — пожалуйста, Господи, пусть все это окажется не по-настоящему! Сделай так, чтобы я проснулась! Сейчас. Немедленно».

Михель хрипло рассмеялся, и Анна поняла, что не спит.

— Ну что, Михель? — Пит повернулся и вновь втащил паренька на борт. — Что мы с ним сделаем?

— Обыщи его, я хочу вернуть свои деньги. А потом выбросим его за борт. Ты верно сказал: безбилетного пассажира никто не хватится.

— Помогите!

Теперь мальчик еще отчаяннее пытался высвободиться из цепких лап парочки. Пит опять ударил его по лицу. Худой паренек взвыл и попытался вырваться из мертвой хватки. Тогда Пит ударил его снова, потом еще и еще, пока мальчик не захныкал.

«Мне нужно позвать кого-нибудь на помощь», — подумала Анна, но не могла пошевелиться от страха. «Что, если они меня обнаружат? — пронеслось у нее в голове. — Тогда они бросят меня за борт вслед за мальчиком. Они же не хотят, чтобы остались свидетели, и знают, что я путешествую одна. Меня выбросят в море, и никто не узнает, что со мной случилось».

Потом до нее долетели звуки, которые, казалось, вот-вот разорвут ей сердце. Мальчик плакал, визжал, просил, умолял оставить его в живых.

— Закрой рот, — прошипел Пит. — Как ты думаешь, что сделают с тобой, когда обнаружат, что ты здесь на птичьих правах? Тебя легче выбросить в море, чем кормить. А теперь еще и кража…

Пит поднял мальчика так, что ноги у него не доставали до палубы.

— Отпусти меня! — слабо сопротивлялся тот.

Пит передал паренька в руки Михелю. Тот так умело обыскал мальчика, что Анна не сомневалась: он делает это не в первый раз. Девушка содрогнулась. В тот же миг она заметила чей-то силуэт в тени, за Питом и Михелем. Еще один безбилетный пассажир?

— Отпусти меня, пожалуйста! — умолял мальчик. — Ты меня больше никогда не увидишь.

Ногти Анны еще сильнее впились в ладони. Может быть, все еще закончится хорошо? Пит и Михель отпустят паренька, и он незаметно проскользнет в свое укрытие…

— Ты обещаешь это? — Михель схватил мальчика за узкие плечи. — Жаль, что мы не можем поверить твоим словам.

Паренька снова подняли. Он опять закричал во все горло, но отсюда, с кормы, его никто не услышит, Анна в этом не сомневалась. Кроме того, на корабле было довольно шумно. Пассажиры смеялись, спорили; пьяные горланили; кто-то пел. Блеяли овцы, хрюкали свиньи, кудахтали куры… Скрипели снасти и бились на ветру паруса. Тихо здесь никогда не было. Никто не обращал внимания на шум, привычный и непривычный.

Все произошло молниеносно. Мужчина поднял мальчика над поручнями. Плеск, с которым паренек упал в воду, смешался с шумом волн и прочими ночными звуками.

Если мальчишка и закричал, то Анна ничего не услышала. Девушка сама старалась сдержать крик. Потом она увидела, как темная фигурка выбралась из укрытия за спинами Михеля и Пита: кто-то опрометью бросился бежать по палубе в сторону Анны. Парочка негодяев обернулась. Прежде чем что-то осознать, Анна вышла из своего укрытия, и тут маленький беглец налетел на нее. Свет восходящей луны осветил лицо Анны. Пит и Михель ненадолго замерли, а потом бросились следом.

— Пойдемте скорее отсюда! — пискнул кто-то из-под локтя Анны.

Маленькая липкая рука вцепилась в запястье девушки. Спотыкаясь, они вместе пошли по палубе. Только теперь Анна словно очнулась от кошмарного сна, но с каждым шагом ее рассудок прояснялся. И уже в следующую секунду она мчалась прочь вместе с незнакомым ребенком. Но куда им бежать? Анна лихорадочно размышляла. Она оценивала один вариант за другим. Стоит ли сейчас спрятаться где-нибудь наверху или лучше пойти на среднюю палубу в расчете на помощь остальных пассажиров? Может, лучше спуститься на самую нижнюю палубу, где хранились багаж и провизия? И Анна приняла решение.

— Быстрее, — запыхавшись, шепнула она ребенку и крепче сжала его руку.

Топот ног свидетельствовал о том, что преследователи бегут за ними по пятам. Слышались гневные крики.

— Пойдемте, пойдемте! Вон туда! — кричал ребенок, пытаясь затащить Анну к стойлам.

— Нет. — Она закашлялась. — Нам нужно в другую сторону.

Анна указала на коридор с каютами первого и второго класса. Маленький безбилетный пассажир — Анна даже не могла понять, мальчик это или девочка, — замотал головой.

— Давай, давай, — торопила Анна. — Пойдем, я знаю, что делаю.

Она схватила ребенка крепче за руку. Голоса у них за спиной стали громче, очевидно, их еще не обнаружили. В этот момент громко закудахтала курица, к ней присоединилась вторая.

«Пожалуйста, — молилась Анна, — пусть они пойдут осматривать курятник». И в тот же миг голоса стали удаляться. Анна и маленький безбилетный пассажир добрались по коридору до кают.

«Юлиус, — подумала Анна. — Он единственный теперь сможет нам помочь». Анна должна была как-то к нему пробраться, найти путь к его каюте. Девушка побежала еще быстрее. Когда Пит и Михель закончат осматривать курятник — это лишь вопрос времени, — они поймут, куда делись беглецы. Несмотря на панику, Анна сообразила, что голоса вновь стали громче.

— Нам нужно торопиться! — воскликнула она.

Преследователи неумолимо приближались.

Скоро они настигнут ее и ребенка. Девушка и маленький пассажир больше не бежали, а на цыпочках скользили дальше. Может, их преследователи откажутся от погони или даже продолжат поиски на нижних палубах, если больше ничего не услышат?

Дрожа от страха, Анна пробиралась вперед, не выпуская руку ребенка. Но что, если Пит и Михель направятся в их сторону?

От напряжения девушка передернула плечами, пытаясь успокоиться. Преследователи не могли знать, куда они направятся.

Наконец Анна подошла к каюте Юлиуса и решительно постучала. Мгновение, пока открылась дверь, показалось девушке вечностью. Юлиус вышел в расстегнутой рубашке и очень удивился, увидев Анну. Несколько секунд она просто не могла оторвать глаз от расстегнутого воротничка.

— Анна? — удивленно спросил он.

Потом его взгляд упал на стоявшего рядом с ней ребенка. Что-то позади них загромыхало. Анна сделала шаг вперед и почти втолкнула Юлиуса в каюту.

— Можно нам войти? Пожалуйста!

— Да, я… Конечно…

Анна в последний раз краем глаза окинула коридор. Ей показалось, что в просвете мелькнула фигура Пита.


— Дженни, — пискнул голосок.

Маленьким безбилетным пассажиром оказалась симпатичная девочка восьми лет (о возрасте она сказала сама). Теперь малышка сидела на кровати Юлиуса, жадно жуя кекс, с большой чашкой сладкого чая в руках. Из-под серого платка выбились кудрявые рыжие волосы. Свободное платье тоже оказалось серым, рубашка под ним, когда-то давно, видимо, белая, но сейчас изрешеченная дырами. На ногах Дженни были лишь дырявые носки: кожаные ботинки сносились. Глаза девочки блестели; они были ярко-зелеными и казались невероятно большими на исхудавшем от голода лице. Девочка рассказала, что с начала путешествия они с пареньком, которого двое мужчин выбросили за борт, прятались на орлоп-деке, среди припасов и тюков. Дети выходили оттуда только ночью, чтобы подышать свежим воздухом и облегчиться.

— Неужели вас никто не видел?

Дженни пожала плечами. Она казалась Анне не по годам серьезной.

— Иногда видели, но нас принимали за детей со средней палубы. На корабле ведь много детей. — В подтверждение своих слов девочка закивала. Она говорила тихо, словно все еще кого-то опасалась.

Теперь по ее щекам текли слезы, которые она размазывала ладонью.

— Мы ничего не крали, — выпалила она, — никаких денег, только хлеб и корабельные кексы.

Дженни всхлипывала. Анна села рядом с ней. После недолгого раздумья малышка взяла Анну за руку. Девочка печально смотрела на свою спасительницу. Анна вздрогнула. Было ясно, что Дженни старалась забыть самое ужасное, что когда-либо с ней случалось, но страх все равно читался у нее на лице, в глазах.

— Это действительно так? — неуверенно переспросил Юлиус во второй раз. — Эта парочка запросто выбросила кого-то за борт?

— Да.

Анна уставилась на кекс, который держала в руке. Хотя девушка в тот день почти ничего не ела, голода она не чувствовала. Случившееся просто затмило все остальное. Теперь, в тихой каюте, эта история казалась Анне еще более чудовищной. Снова и снова она слышала мольбы подростка, вспоминала, как его перебросили через борт, плеск воды за кормой при падении тела. Она уже не могла бы сказать, слышала ли плеск на самом деле. Анна еще раз припомнила, как Дженни врезалась в нее и как луна залила все вокруг ярким светом. Пит и Михель видели лицо ненавистной свидетельницы, к которой бросилась девочка. Они ее видели! Чем больше Анна думала о случившемся, тем меньше понимала, что произошло на самом деле. Все было просто ужасно, слишком ужасно!

Анне тоже хотелось бы заплакать, но ее глаза были сухими. Слишком много страха было у нее внутри. Может, позже она и поплачет, по крайней мере, девушка надеялась на это. Если дать волю слезам, станет легче.