Кэтлин Эшенберг - В свете луны

Ройс вытер пальцы.

– Вы что, знаете, где находится это поместье? – спросил он тоном, лишенным каких бы то ни было эмоций.

– А вы догадываетесь, кто эта молодая леди?

– Если это действительно она, у янки не будет ни единого шанса убить ее, потому что я их опережу.

Кое-какую информацию ему удалось вытянуть из миссис Гири. Женщина отказалась назвать имя загадочной молодой леди, сославшись на опрометчиво данное обещание молчать, однако сообщила, что Джон Дешилдс отправился сегодня вечером именно в «Веселый Шервуд».

Ройс знал, что Аннабель лишена инстинкта самосохранения. Господи, Джону всего-то нужно было спросить, знает ли она месторасположение вражеских постов, а она наверняка решила показать их ему.

Ройс не скрывал все возрастающей ярости. Никто не стал ужинать в «Мэнсфилде», все кавалеристы собирались в путь.

* * *

Небольшой отряд миновал ущелье Манассас и не останавливаясь поскакал по темным проселочным дорогам и припорошенным снегом пастбищам, объезжая стороной посты противника. Ройс кипел от злости, и его уверенность в том, что таинственной молодой леди была именно Аннабель, возрастала с каждым ударом копыт по промерзшей земле.

Поместье находилось не меньше чем в доброй полумиле от ближайшей дороги. Подъехав ближе, Ройс заметил лошадей, привязанных перед домом, и, узнав среди них любимого скакуна Джона Дешилдса, свистнул слившимся с деревьями кавалеристам. Пустив лошадей медленным шагом, всадники под покровом темноты обогнули дом и теперь осторожно двигались вперед. Ройс услышал ответный сигнал этой недели – крик козодоя – и понял, что люди Дешилдса уже здесь. Он пришпорил коня и поравнялся с крыльцом, где стоял один из кавалеристов.

– Где Дешилдс? – спросил Ройс, спрыгнув на землю.

Молодой сержант отдал честь и схватил болтающиеся поводья.

– В доме, сэр.

– А мисс Холстон там?

– Думаю, да, господин полковник.

Не дожидаясь остальных, Ройс, перескакивая через две ступеньки, миновал крыльцо и ворвался в дом.

Он распахнул дверь, указанную сержантом, отдал шляпу и перчатки стоявшему рядом солдату и оглядел комнату.

Джон заметил его первым, удивленно посмотрев поверх головы Аннабель, которой помогал снять плащ.

– Ройс?

Аннабель резко повернулась. Она была еще более худой, чем в тот день, когда Ройс видел ее в последний раз. Девушка вызывающе смотрела на него, вздернув подбородок и распрямив плечи. Волосы ее переливались в пламени свечей, образуя вокруг головы золотистый ореол.

Святый Боже!

На талии разрасталось темно-красное пятно.

Ройс подумал, насколько один человек может изменить жизнь другого. Когда-то мир вокруг него был окрашен в различные оттенки серого. Потом в его жизни наступил светлый день, когда он сидел на вершине холма и наблюдал за нимфой, резвящейся в холодных водах реки с безродным псом. На какое-то мгновение эта маленькая женщина с украшенными колокольчиками волосами, веселыми искорками в глазах и похожей на восход солнца улыбкой окрасила его мир во все цвета радуги.

Он часто представлял, как возвращается на вершину холма и начинает все сначала. Однако на этот раз он позволит себе не только мечтать, но и положить эту золотую мечту к ногам своей жены, и ее глаза наполнятся счастьем и радостью, когда он понесет ее в свою постель.

И возможно… возможно, чудо произойдет и веселые искорки в глазах девушки никогда не померкнут.

– Что с ней случилось, Джон? – тихо спросил Ройс.

Аннабель как-то странно смотрела на мужа, словно не осознавала, что истекает кровью, и этот взгляд лишь усиливал страх в груди Ройса. Ведь смертельно раненный человек почти не ощущает боли.

Джон проследил за взглядом Ройса и поморщился:

– Похоже, не всех пуль нам удалось избежать сегодня.

– Господи!

Аннабель оглядела Джона от кончиков забрызганных грязью сапог до головы и вновь перевела взгляд на Ройса. Ее глаза были огромными и черными на совершенно бескровном лице.

– Все будет хорошо, Энни.

Ройс сделал шаг вперед, мысленно молясь, чтобы его слова оказались правдой. Он едва сдерживался, чтобы не дать Джону пощечину.

Аннабель покачала головой, отпрянув от Ройса.

– Майор, – прошептала она.

Девушку била дрожь. Она потеряла сознание, но, прежде чем Ройс успел подбежать к ней, Джон подхватил ее на руки.

Ройс взял Аннабель у Джона, ощутив едва уловимый аромат лаванды. Аннабель уткнулась лицом в шею Ройса, когда тот направился к лестнице.

Черт возьми, довольно секретов…

– Привезите моей жене доктора! – крикнул Ройс через плечо.

Оливия приготовилась постучать в закрытую дверь, но ее рука на мгновение замерла в воздухе. Расправив плечи, она взялась за резную хрустальную ручку и открыла дверь.

Полковник Кинкейд сидел на краешке кровати, скрытой балдахином, а рука Аннабель лежала у него на коленях. Ройс слышал, как вошла Оливия, но головы не повернул. Он продолжал смотреть на спящую жену, поглаживая ее запястье.

Оливия оперлась о дверной косяк и, скрестив руки на груди, остановила на мужчине изучающий взгляд. На нем были облегающие штаны из оленьей кожи и забрызганные грязью сапоги. На бедре болтался пистолет. У Оливии было ощущение, словно в ее дом прокрался дикий, злобный снежный барс.

– Полковник Кинкейд…

Ее голос вывел Ройса из раздумий. В его глазах сквозила такая боль, что Оливия при всем желании не смогла бы его возненавидеть. Заметив, что девушка внимательно смотрит на него, Ройс опустил глаза. Энни говорила, что ему всегда удавалось скрывать свои чувства. Сердце Оливии болезненно сжалось. Господи, как же страстно он любит Аннабель!

– Я останусь с Энни, – сказала она. – Моя мать хочет с вами побеседовать.

– Я обещал Аннабель, что посижу с ней.

Оливия произнесла тихо, но твердо:

– Энни родилась здесь, в этой самой комнате.

Девушка медленно оглядела залитую пламенем свечей спальню. Ее взгляд остановился на стеклянном шаре, в котором хранился букетик цветов из свадебного торта Анны Ли Холст он, миновал старое, выкрашенное в белый цвет кресло-качалку с потертой гобеленовой подушкой на нем, а потом перекочевал на подсвечник с хрустальными подвесками, в которых свет, преломляясь, распадался на разноцветные радужные искорки. Двух подвесок на подсвечнике не хватало. Они с Аннабель в детстве делали из них сережки, когда наряжались принцессами.

Наконец взгляд Оливии остановился на лице Ройса Кинкейда. Ему нет оправдания, хотя он прекрасен как грех, c темными волосами, вьющимися над воротничком, и четко очерченными скулами, выступающими под упругой загорелой кожей. Ладно пригнанный китель идеально сидел на его мускулистых плечах. Сейчас в его глазах Оливия увидела лишь серебристо-серый туман. Однако она успела заметить в них боль и теперь хотела нанести ему еще один удар.

– Ее мать умерла в этой комнате, – произнесла она.

Губы Ройса изогнулись в циничной усмешке.

– Зачем вы мне это говорите, мисс Шервуд?

– Гарриет Шервуд заменила Аннабель мать. Поэтому вы должны объяснить ей, каким образом Аннабель стала вашей женой. Вы не упустите ни одной детали, включая глупую просьбу Ричарда Шервуда вернуть ему жалкие пятьдесят долларов, которые отец бедняжки Энни задолжал ему. Кстати, именно из-за этого Энни и Бо не поехали в «Веселый Шервуд», когда нуждались в крыше над головой. Здесь ее настоящая семья. А когда будете рассказывать Гарриет Шервуд эту милую историю, не забудьте пояснить, насколько близкие отношения связывают вас с Аннабель. Вот о чем я хотела попросить вас, полковник, и вы выполните мою просьбу.

Ройс перевел взгляд на белое как полотно лицо Аннабель.

– Она рассказала вам все, – утвердительно произнес он.

Оливия пожала плечами. Ей было все равно, утаила ли от нее что-нибудь Аннабель. Достаточно было и того, что она рассказала, чтобы понять, какую она испытывала боль.

Ройс осторожно взял руку Аннабель и, положив ее поверх одеяла, встал.

– Может, это и не важно, но она никогда не рассказывала мне о Ричарде Шервуде и пятидесяти долларах долга, – сказал он.

– Думаю, она многого вам не рассказывала.

Серые глаза изучали Оливию некоторое время, а потом их обладатель пожал плечами, словно ему не было до этого никакого дела. Однако даже с другого конца комнаты Оливия ощутила напряжение, исходящее из натянутого как струна тела мужчины. Он наклонился, заботливо укрыл Аннабель и осторожно убрал с ее щеки прядь волос. Какую-то долю секунды его рука дрожала, но он быстро сумел совладать с собой, сжав пальцы в кулак. Оливия отошла в сторону, пропустив его, и подождала, пока он выйдет в коридор.

– Полковник Кинкейд, думаю, кое в чем Энни все-таки ошиблась. Пожалуй, вы в самом деле любите ее.

Ройс остановился и обернулся. Его лицо оставалось совершенно бесстрастным, однако Оливия заметила складку у упрямо сжатых губ и залегшие под глазами тени. Внезапно Оливии стало жаль этого мужчину, но еще больше ей было жаль Энни.

– И если вы действительно ее любите, то, возможно, вас заинтересует одна вещь, которую она мне сказала.

– Что же это, мисс Шервуд?

– Она сказала, что больше не хочет вас видеть. Никогда.

* * *

Когда Ройс вышел из кабинета Гарриет Шервуд, входная дверь открылась и в дом вошел Джон Дешилдс, принеся с собой морозный воздух. Однако доктора с ним не было. Черт возьми, Ройс оказывал помощь своим гораздо более серьезно раненным солдатам, когда Фарлоу не оказывалось поблизости. Но теперь ранена его жена, а это совсем другое.

В лице Джона угадывалось напряжение, и Ройс понял, что их проблемы на сегодня не кончились, а только начинаются. Джон снял краги и принялся растирать замерзшие руки.

– Бр-р, жуткий холод!

– Мне почему-то кажется, что ты приехал сообщить мне совсем не это.

– Мы обнаружили в оцеплении лазейку и хотели прорваться в нее во время смены караула. Нам также удалось поймать парочку янки, которые были не прочь предоставить интересующую нас информацию. – Джон вздохнул. – Тебе придется забрать ее отсюда. Утром они планируют совершить рейд по домам.

– Господи, но я не могу отправиться с ней в путь. Да еще в такую погоду.

– Если они найдут ее с дыркой в боку, непременно отправят в Вашингтон. – Джон хлопнул крагами себя по ладони, и звук эхом отразился от обитых деревянными панелями стен. – Дьявол! Мне очень жаль, Ройс. Все было бы не так страшно, не будь она твоей женой.

Однако Ройсу не требовалось ничего объяснять. Он прекрасно знал, что произойдет утром. Все будет гораздо хуже, чем в случае с Гордоном. Янки сочтут Энни шпионкой, а если станет известно ее настоящее имя, немедленно приговорят к смертной казни. А ее имя уже было указано в документах на передачу «Излучины» в ее собственность.

Выбора нет. Он просто обязан спасти жену от янки, если даже придется везти в такой холод раненную.

– Тогда отправимся на гору Хоуп. Созывай людей. Пары сотен достаточно. Человек пятьдесят находятся у Ректортауна и столько же у Миддлберга. Необходимо их найти. Но никакой перестрелки, если только их не вынудят к этому. Я просто хочу удержать голубые мундиры в их лагере.

– Понял, к чему ты клонишь, – подхватил Джон. – А другая сотня расположится в скалах между поместьем и ущельем.

Ройс кивнул:

– Пусть Гири возглавит отряд в Миддлберге, а Чанси – в Ректортауне. Ты и Хэнк Паркер возьмете на себя линию между, Фронт-Ройял и ущельем Торнтон. Если Сэвидж и доктор Фарлоу успеют добраться сюда вовремя, они поедут со мной.

Ройс не мог остаться с женой на всю ночь. По крайней мере не сейчас, когда ее необходимо вывезти из «Веселого Шервуда» до рассвета. Кто-то похлопал его по плечу. Ройс накрыл маленькую пухлую ручку своей ладонью и посмотрел в пронзительные зеленые глаза, излучавшие тепло. Он не ожигал такого дружелюбия после долгой, обличающей нотации, которую прочитала ему эта невысокая пухлая наседка. Ее едкие замечания были гораздо хуже тех, что он слышал от Пейтона в годы своей бунтарской юности, но он заслужил их и поэтому смиренно выслушал.

«Мои парни дорого дали бы за то, чтобы присутствовать при этой беседе», – подумал Ройс.

– Аннабель поймет, полковник, – произнесла Гарриет Шервуд.

– Нет, – ответил Ройс. Странно, но он чувствовал себя так, словно неожиданно обрел мать.

Тетя Хетти вздохнула и бросила перепачканное кровью платье Аннабель в камин. Их взгляды встретились, когда женщина потянулась за черной от копоти кочергой. Аннабель наблюдала, как языки огня пожирают ее последнее приличное платье.

– Он твой муж, Аннабель.

– Раньше для него это ничего не значило.

Тетя Хетти со вздохом присела на край кровати.

– Будь у нас другой выход, дорогая, я не заставляла бы тебя ехать с ним, – сказала она, укрывая Аннабель и подтыкая одеяло под подушки своими маленькими пухлыми ручками. – Только в прошлом году северяне арестовали молодую леди за то, что она якобы сообщила какую-то информацию партизанам Макнейла. Она несколько месяцев провела в Вашингтоне, но ее вина так и не была доказана. И если бы не связи ее отца, она до сих пор сидела бы в тюрьме.