Его лицо было непроницаемо. Все, что я заметила, — это что его пресловутые ямочки куда-то пропали. Вернулся официант, бросил на нас вопросительный взгляд и снова тихонько удалился.
В течение нескольких минут Кристофер просто смотрел на меня, потом очень медленно опустил руку в карман. Я похолодела.
Неужели он достанет оружие? Возможно, все, что я сказала, содержало нечто оскорбительное для него, задевающее честь офицера полиции? Может быть, он собирался извлечь наручники? Может быть…
Он бросил на стол бумажник, и тот шлепнулся с резким звуком.
— Не хотите ли заглянуть внутрь?
— В этом нет необходимости, — ответила я деревянным голосом.
Откровенно говоря, я умирала от любопытства — что бы такое могло там быть? Официальный документ полицейского офицера и полицейский значок или еще какие-нибудь официальные бумажки, представляющие для меня захватывающий интерес и только и ждущие минуты, когда бы я могла с ними ознакомиться?
Но нет, я подавила любопытство и смотрела в сторону, стараясь не поддаться искушению.
— Пожалуйста! Я настаиваю.
Одним пальцем он подтолкнул бумажник поближе ко мне.
— Право же, это так глупо!
— Согласен. И все же будьте любезны взглянуть.
Было очевидно, что он не даст мне избежать искушения заглянуть в свой бумажник. И снова я оглядела зал ресторана, но, кажется, больше никто не смотрел на нас. Тогда я решилась дотронуться до его бумажника. Сначала робко. Он еще хранил тепло от соприкосновения с его телом.
— Ладно, — прошептала я.
Как зачитанная книга, привыкшая открываться на определенной странице, бумажник раскрылся от одного моего прикосновения.
И вот он, полицейский значок, блеснул, послав блик мне прямо в глаза. Я посмотрела на Кристофера, но он не сводил глаз с меня и бумажника.
— Прочтите вслух, что там написано, — сказал он тихо. Мне не хотелось отводить взгляда от его лица, потому что я знала, что как только я ознакомлюсь с содержимым его бумажника, как только содержащаяся в нем информация перестанет быть для меня тайной, притворяться станет невозможно. Это будет концом моей мечты о нормальной жизни с ним, а я только теперь осознала, как отчаянно хотела, чтобы эта мечта стала явью.
И все же я заглянула внутрь. Мне потребовалась всего секунда, чтобы сфокусировать зрение. Да, там, внутри, была звезда, сверкающая романтическим светом в этом маленьком темном бистро. Но что-то было не так. Я держала бумажник таким образом, что могла прочесть выпуклые буквы, отчеканенные на звезде: «Самый лучший на свете папа».
— Моя дочь подарила мне этот значок в прошлый День отцов. Этот подарок обязывает меня водить ее в парк утром по субботам, а также печь ей блинчики, а вовсе не распутывать преступления.
— Не понимаю, — промямлила я, не в силах справиться с величайшей неловкостью, которую когда-либо испытывала в жизни.
— Поглядите на документ позади этого значка, — предложил мне Кристофер.
Это была ламинированная карточка, не очень удачная, но и не самая плохая. Однако это был самый настоящий официальный документ с настоящей официальной печатью. «Колледж Ла Саль» — стояло там.
Дальше шли буквы помельче: «Кристофер Ф. Куинн, доктор философии».
— Что означает это Ф.? — задала я идиотский вопрос.
— Не скажу, — ответил он. — Замечу только, что я провел много времени в школьных дворах, защищая кулаками свою мужскую честь, и все из-за этого второго имени.
Меня охватило странное чувство, закружилась голова. Он не собирался арестовывать меня! Все, что я напридумывала за последние несколько дней, было чушью. Но в таком случае чем он занимался здесь?
И все-таки то, что я узнала о его личности, никоим образом не снимало с меня вины за убийство. Я была и осталась убийцей.
Кристофер заказал бутылку хорошего вина и попросил меня рассказать ему все о Марте Кокс. Я поведала ему всю историю в подробностях, начиная от нашей первой встречи и до момента, когда я осознала, что она ушла, предварительно съев кусок фруктового кекса тети Адели. Он слушал внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы. Наконец я закончила свое повествование, не притронувшись при этом к своему супу. Кристофер за это время съел весь хлеб из поданной нам корзиночки и попросил еще.
— Итак, теперь вам все известно, — сказала я наконец. — Вы знаете, что я трусливая убийца.
Я чувствовала облегчение оттого, что выложила ему все, что поделилась с ним давящей на меня тяжестью. Он молчал.
— Ну? — не выдержала я. — Пожалуйста, скажите же что-нибудь!
Кристофер собрал горкой хлебные крошки и теперь подталкивал эту горку то в одну, то в другую сторону.
— Майк Джигант, — проговорил он. Я стала судорожно вспоминать, знаю ли это имя. — Думаю, в первый раз я столкнулся с Майком Джигантом в шестом классе. Он связал вместе шнурки моих башмаков. Я встал, тотчас же упал и поклялся, что буду ненавидеть его до конца жизни.
— Ну и что же? Что было дальше?
— Я хранил эту клятву в течение четырех лет. Мы были членами одной футбольной команды, и у нас были общие друзья. И хотя бы раз в год мы умудрялись подраться. Но это не были смертельные драки. Так, пустяки, до первой крови или выбитого зуба. Позже, когда я был уже в старших классах, я оставил что-то в своем школьном шкафчике. Раздевалка была пуста, и я услышал, как кто-то плачет в душе. Я заглянул туда и нашел там Майка Джиганта. Он сидел полностью одетый, прислонившись спиной к кафельной стене, опустив голову на руки. Оказалось, что умерла его бабушка. Он хотел, чтобы я ушел, но я остался и сел с ним рядом. Мы почти не разговаривали. Потом пришло время мне идти домой, а он даже не поднял головы, когда я встал. Но на следующий день после занятий он дожидался меня. Я думал, что он на меня набросится. Поэтому снял свой ранец и приготовился драться.
— И что случилось?
— Ничего. Он поблагодарил меня и пошел домой. И мало-помалу мы стали друзьями. Но началось все с того, что мы перестали враждовать. Мы больше не дрались и не плевали друг в друга, если наши пути пересекались. Ну а дружба завязалась позднее и развивалась довольно медленно.
— Значит, первый шаг сделали вы.
— Ну, можно сказать и так. Но в некотором отношении и он пошел мне навстречу тогда, в душе. Он ведь мог оттолкнуть меня, но не сделал этого.
Я принялась наконец за свой давно остывший суп, думая о том, насколько по-другому могло все сложиться, если бы я поменьше копалась в своих чувствах.
— А вы и Майк все еще друзья?
Кристофер усмехнулся:
— Да. Собственно говоря, его младшая сестра была моей женой.
— О!
Я не знала, что бы такое сказать. Снова речь зашла о его жене. Его способность прощать привела его прямиком к счастью. Моя же неспособность примириться с обидами привела меня… Ну вы знаете к чему.
— Николь! — Кристофер подался вперед, ко мне, так близко, что его дыхание коснулось моих волос и слегка растрепало их. — Я готов побиться об заклад, что Марта Кокс жива, здорова и благоденствует.
— В таком случае где же она?
— Кто знает? Жизнь сложна. Вероятно, у нее были собственные причины исчезнуть. Но я скажу вам одну вещь. Едва ли ее исчезновение имеет отношение к фруктовому кексу.
— Вы действительно так считаете?
Кристофер кивнул:
— Ни минуты не сомневаюсь. И, если вы не возражаете, я готов помочь вам найти ее. Мне всегда хотелось быть сыщиком-любителем. К тому же я пересмотрел столько фильмов с Диком Пауэллом, что буду просто счастлив помочь вам.
— Правда? И с чего мы начнем?
— Ну, сначала мы закончим наш обед. Потом выпьем кофе. А дальше будем думать, почему только что нанятая на работу бывшая «Мисс Джорджия» пожелала исчезнуть и где она может обретаться. Как вам такой план?
— Отлично. Но ведь полиция уже несколько дней разыскивает Марту Кокс — и никаких результатов.
— Верно. Интересно знать, в полную ли силу они стараются? На этой неделе они не особенно напрягались. В газетах ее исчезновение тоже освещалось не очень широко. Полиция ведь и сейчас ведет расследование? Да? В то же время нет оснований считать, что идет нечистая игра. Марта Кокс исчезла, но едва ли это преступление, если исчезает взрослый человек в здравом уме и твердой памяти.
— Возможно.
В том, что говорил Кристофер, просматривался несомненный здравый смысл.
— Но давайте попробуем рассудить по-другому, — продолжал он. — Все свидетельствует о том, что едва ли она была отравлена. Если бы это было так, ее обнаружили бы в отеле. Верно? Или где-нибудь на обочине дороги рядом с ее машиной, и дыхание ее отдавало бы запахом фруктового кекса. А этого, как вы знаете, не случилось. Да и смертельно больные люди обычно не склонны упаковывать свои чемоданы и спокойно уезжать.
В первый раз за эти дни передо мной блеснул луч надежды. И тут мы подошли к лучшей части обсуждения нашей проблемы. Я положила ложку:
— А почему у вас выдался такой тяжелый день?
Кристофер поднял брови:
— Итак, мы возвращаемся к самому началу. Верно? Для меня этот день был ужасным не в том смысле, что пришлось заниматься ужасными вещами. Я не ходил вокруг да около, собираясь признаться в убийстве. Просто…
— Что?
— Я наконец осознал, что вряд ли смогу стать писателем-романистом. Я приехал сюда в надежде найти источник вдохновения. Но этого не случилось. И дело не в Саванне, а во мне самом.
— Но что вы хотели здесь найти? Какого рода вдохновение?
— Не знаю толком. Просто почему-то мне казалось, что здесь я найду нужный мне импульс.
— Но может быть, вы еще здесь что-нибудь и найдете, — возразила я и ободряюще коснулась его руки. Медленно и нежно он взял мою руку и погладил ее.
— Думаю, это уже произошло, — сказал он тихо.
И прежде чем я успела ответить, принесли наконец пышущее жаром второе блюдо. И в первый раз за эти несколько дней я почувствовала, что отчаянно голодна.
Мы больше не возвращались в тот день к вопросу о судьбе пропавшей бывшей «Мисс Джорджии». Да, впрочем, и ночью тоже.
Все происходило как в тумане. Все, что я запомнила, — это то, что мы пришли ко мне домой и долгие часы просидели рядом, и он обнимал меня за плечи. И это казалось мне правильным, естественным и нормальным.
Нам не хотелось изменить положения, перейти с дивана в другое место. Наши отношения естественно проходили одну фазу за другой, от нежного, похожего на прикосновения крыльев бабочки поцелуя до поцелуя крепкого, горячего и страстного. И во всем этом я черпала глубокий покой и утешение. Этот человек, с которым я была знакома так недавно, совсем не пугал меня.
Все было так, как я представляла себе это в мечтах.
Когда наступило утро, Кристофер наконец ушел, и ушел, как мне показалось, крайне неохотно. Прощаясь у двери, он снова поцеловал меня. Глаза его были еще затуманены, когда я спросила его:
— Так что же означает буква Ф, начальная буква вашего второго имени?
И он ответил не колеблясь:
— Финнеас.
И ушел. Я смотрела ему вслед с улыбкой на губах. На этот раз у меня не было сомнений. Я знала, что увижу его снова. Потом в голову мне пришла другая мысль. Финнеас?
Глава 9
Трудно себе представить что-нибудь лучшее, чем праздность.
Бить баклуши! Что может быть приятнее? Все, о чем я мечтала, — это сидеть в своем старом купальном халате и вспоминать минута за минутой прошлую ночь: что было сказано, как он до меня дотронулся, выражение его лица и интонации…
При свете дня мне стало ясно, как мало я о нем знаю. Я ничего не знала о судьбе его родителей, живы они или нет, есть ли у него братья и сестры, любит ли он долгие прогулки по берегу моря в туманный день. Но несмотря на очевидные пробелы в моих сведениях о Кристофере, у меня возникло странное ощущение, будто я знаю его давным-давно.
Как бы странно это ни звучало, между нами установилось некое духовное родство и взаимопонимание, не имеющее ни малейшей связи с длительностью или краткостью нашего знакомства. В конце концов, при некотором везении эти пробелы в знаниях можно будет заполнить.
Все же остальное, как оказалось, у нас было. И хотя я устала до изнеможения, я больше не испытывала панического ужаса. В спокойной ясности утра все, что Кристофер говорил мне прошлой ночью, имело смысл. Если бы Марта отравилась куском смертельно ядовитого фруктового кекса, естественно, ее нашли бы в комнате отеля. Значит, она была где-то в другом месте. Но где?
Собираясь на работу, я пыталась воспроизвести в памяти наш последний разговор. Я была так ошарашена самим ее появлением, что запомнила только то, что она говорила о наших школьных годах, будто эти годы были самым важным периодом ее жизни. Будто для Марты Кокс все последующие годы были медленным скольжением вниз по наклонной плоскости.
"В тесной комнате" отзывы
Отзывы читателей о книге "В тесной комнате". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "В тесной комнате" друзьям в соцсетях.