— Думаю, сэр Ричард тоже ничего не знал о планах короля, — сказала Элисса, вспомнив, как в тот момент, когда Карл предложил им пожениться, на красивом лице господина сочинителя проступило неподдельное изумление.

Потом ей неожиданно пришло в голову, что, быть может, за непроницаемой маской на лице сэра Ричарда Блайта скрывается тонкая, ранимая душа поэта. Но что с того, сказала она себе. Ей-то какое до этого дело?

— Странно, что король не поставил его об этом в известность, — удивился мистер Хардинг. — Ведь сэр Ричард и его величество — большие друзья.

— Если они такие уж друзья, как вы утверждаете, то непонятно, почему его величество не отдал мне приказ передать имение Блайту, — с сарказмом сказала женщина.

— Как же он мог? Ведь имение-то куплено вами на законных основаниях. Если он отберет имение у вас и отдаст его сэру Блайту, то другие дворяне, которые продали свои земли в период междуцарствия, тоже захотят вернуть свои владения и завалят его величество прошениями. Король не может себе позволить платить отступные всем новым владельцам.

— Но если у нас все по закону, почему я не могу отказаться от брака с сэром Ричардом?

— Хочу, сударыня, вам напомнить, что человек, который сделал вам такое предложение, не простой смертный, а король Англии.

— Ну и что? Ведь он не выше закона? Если не ошибаюсь, в Великой хартии вольностей сказано, что никто не может быть выше закона — даже монарх!

— Думаю, что его величество не очень любит заглядывать в эту самую хартию, зато любит награждать своих верных слуг, особенно в том случае, если это не отнимает у него много времени и не стоит ему лично ни гроша.

— Народ этого не поймет. Люди в большинстве своем терпеть не могут королевских любимчиков, — вскинув голову, гордо сказала Элисса. — К тому же этот сэр Ричард Блайт — человек глубоко аморальный и позорит своим поведением нацию!

— Сэр Ричард долгие годы провел вместе с королем в Европе и оказал ему множество неоценимых услуг, — заметил мистер Хардинг. — Кроме того, пьесы Блайта доставляют его величеству большое удовольствие. Король не отстанет от вас, мистрис Лонгберн. Кстати, он уже назначил день свадьбы?

Элисса вскочила с места.

— Свадьбы не будет!

В эту минуту ей показалось, что она разглядела в глазах адвоката проблеск чувства. Однако же в его словах это никак не отразилось:

— Коль скоро король хочет, чтобы вы вышли замуж за сэра Ричарда, считаю, что вам лучше всего поступить в соответствии с его волей.

— Но почему? Имение будет по-прежнему принадлежать моему сыну, и мое замужество не в состоянии ничего изменить.

— Неужели его величество не дал вам соответствующих разъяснений?

— Король сказал только, что благодаря женитьбе сэр Ричард получит по крайней мере возможность жить в своем бывшем имении. Но даже король не может принудить меня…

Она замолчала, увидев, как у мистера Хардинга от удивления поползли вверх брови.

— Неужели все-таки может?

— Ну… зачем понимать все так буквально! Его величество знает множество способов, как воздействовать на людей.

— Но…

Мистер Хардинг качнулся взад-вперед на длинных ногах и засунул руки в карманы.

— Повторяю, сударыня, делайте так, как вам велят. Зачем гневить высочайшую особу?

— А затем, что я не хочу выходить во второй раз замуж.

Тем более за аморального писаку, автора каких-то дурацких водевилей — пусть даже он и друг короля.

— Значит, вы предпочитаете отправиться в Тауэр?

У Элиссы от изумления и страха расширились глаза.

— Если вы не уступите королю, он, поверьте, изыщет какой-нибудь благовидный предлог, чтобы вас туда упрятать.

Говорят, Карл пообещал засадить в крепость самого герцога Бэкингема, а ведь герцог, да будет вам известно, был его ближайшим другом и соратником на протяжении многих лет.

У Элиссы подкосились ноги, и она была вынуждена снова опуститься на стул.

— Поверьте, сударыня, брак с другом короля — не самое тяжелое испытание, какое может ниспослать судьба. Что же касается жениха, то тут вы кругом не правы. В его пьесах нет ничего предосудительного или аморального. Поговаривают, правда, что сэр Блайт часто меняет любовниц, но это худший из его грехов. Сэр Блайт человек чести, щедрый и не злой.

Элисса стиснула на груди руки.

— То обстоятельство, что он лишь меняет любовниц, но ничего особенно дурного не делает, вряд ли заставит меня относиться к нему с большим уважением. Подумайте хотя бы о том, какой пример он будет подавать моему сыну! Его отец…

У Элиссы из глаз потекли слезы, и закончить фразу она так и не смогла. Потом, правда, она взяла себя в руки и вытерла глаза. Она не плакала уже много лет и не собиралась проливать слезы и впредь.

— Я не хочу выходить замуж, и никто меня к этому не принудит — даже король. Поместье же принадлежит моему сыну по закону, а стало быть, никто не вправе его отнять. К этому мне добавить нечего.

Мистер Хардинг пожевал губами, помолчал, а потом, пригнувшись, в упор посмотрел холодными рыбьими глазами на Элиссу.

— В таком случае, мистрис Лонгберн, вы должны мне ответить на один вопрос: что конкретно вы в силах предпринять, чтобы отстоять законные права вашего сына на наследство?


Дверь отворилась, и мистрис Лонгберн вплыла в покои короля.

«Да, — отметил про себя Ричард, — эта женщина красива по-настоящему. Точеная фигура, великолепные формы, а волосы, если их распустить, свешиваются, должно быть, ниже пояса. А какие у нее полные алые губы!» Ричард представил себе, как он целует их, и затрепетал от вожделения.

Впрочем, хотя Ричарду и не составило большого труда вообразить, как хорошо ему будет с ней в постели, жениться на ней он не хотел по-прежнему. На основании собственного горького опыта господин сочинитель знал, что одного только вожделения для гармоничной семейной жизни недостаточно.

Мистрис Лонгберн, присев в поклоне перед королем, перевела взгляд на Ричарда.

— Прошу ваше величество и сэра Ричарда назначить день свадьбы.

Ричарда до такой степени поразили эти слова, что у него перехватило дыхание.

— Стало быть, вы согласны принять наше предложение? — осведомился король.

Ричарду показалось, что в голосе Карла сквозит легкое разочарование.

— Согласна, сир, но прошу со свадьбой не затягивать.

Мне хотелось бы как можно скорее вернуться домой.

— Тебе, сэр Ричард, досталась удивительно добропорядочная невеста — разве не так? — с ухмылкой произнес Карл, поднимаясь со стула. Затем, обратившись к Элиссе, он добавил:

— Хорошо, моя дорогая, все будет так, как вы желаете.

Но свадьба состоится здесь, в Уайтхолле.

— Я, ваше величество, хотел только сказать, что…

— Ты ведь хотел нас поблагодарить, сэр Ричард, не так ли? — спросил король, устремляя на сочинителя пронзительный взгляд небольших серых глаз.

— Да, ваше величество, — понурив голову, сказал сэр Блайт. — Я безмерно вам благодарен.

— Вот и хорошо. А теперь мы оставим вас вдвоем, чтобы вы могли на приволье поговорить о предстоящей свадьбе и обсудить все детали. На столе вино и фрукты — угощайтесь. — Карл, изящным движением руки указав на хрустальный графин и блюда с яствами, вышел из комнаты.

— Думаю, нам следует подчиниться его приказу и немного поесть и выпить, — заявила с усмешкой Элисса, усаживаясь за стол и наливая себе вина.

Хотя она приложила немало усилий, чтобы выглядеть спокойной и уверенной, дрожащая рука, сжимающая ножку бокала, выдавала снедавшее ее напряжение.

— Быть может, вы хотите, чтобы разговор шел в присутствии вашего адвоката? — спросил Ричард, усаживаясь напротив.

— Он уже отправился домой, чтобы приготовить все необходимые документы для подписания брачного договора.

— Даже не выяснив мнение жениха — мое то есть мнение?

— Он набросает только предварительный план, ознакомившись с которым вы сможете дискутировать с мистером Хардингом по каждому пункту сколько вам заблагорассудится.

На лице Ричарда вновь утвердилось непроницаемое выражение.

— Я так и сделаю, не сомневайтесь. Все эти адвокаты — ужасные крючкотворы и могут так запутать даже простейшее дело, что потом ни черта не разберешь. Заранее предупреждаю — не буду подписывать ничего, идущего вразрез с моими интересами.

— И я тоже, сударь. Тем более что законы в этой стране большей частью защищают интересы мужчин. Если женщина не хочет, чтобы ее надули, без адвоката ей просто не обойтись.

— А вы хорошо подкованы по части законов.

— Именно по той самой причине, что у меня умный и опытный адвокат.

— Я тоже не дурак, мистрис Лонгберн.

— Рада это слышать. Нет ничего хуже, чем выйти замуж за дурака Довольно уже того, что вы сочинитель.

— Ну , каждый зарабатывает на хлеб как может. Если бы я не писал пьес, мне пришлось бы голодать.

— Благородному человеку больше пристало бы голодать, нежели писать глупые пьесы.

Ричард откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки.

— Вам знакомо чувство голода, мадам?

Она вспыхнула:

— Нет, слава Создателю, голодать мне не приходилось.

— А мне приходилось. Стало быть, я в каком-то смысле эксперт в этой области, а из этого следует, что мне лучше знать, что должен и что не должен делать благородный человек, чтобы выжить.

— Я имела в виду мужчину, сэр Ричард, благородного мужчину, способного совершать мужские поступки.

Сэр Блайт некоторое время внимательно разглядывал вдову Лонгберн, и взгляд его не предвещал ничего хорошего.

— Поскольку нам в скором времени предстоит стать мужем и женой, позвольте, мадам, дать вам дружеский совет.

Если вы хотите жить со мной в мире, никогда не ставьте под сомнение мою честь.

Элисса сглотнула. Настал момент, который мог сказаться на всей ее будущей семейной жизни.

Подобные критические мгновения ей уже приходилось переживать. К примеру, много лет назад, когда она стояла перед Уильямом, шестое чувство нашептывало ей, что слова, которые она сейчас произнесет, магическим образом скажутся на всей ее семейной жизни и определят ее ход и уклад.

Тогда она была юная, невинная и глупенькая. И тогда она ничего не сказала.

Теперь же она опытная женщина, и слова у нее найдутся.

Одарив Ричарда пронзительным взглядом, она раздельно, чуть ли не по слогам произнесла:

— Сэр, я совсем вас не знаю, но то, что я о вас слышала, не делает вам чести. Боюсь, вы настолько испорчены, — что вам достанет наглости сделать попытку наложить лапу на наследство моего сына или растлить его, как вы растлеваете всех, кто находится с вами рядом. Так вот, если это произойдет, клянусь, вы об этом пожалеете!

Глаза сэра Ричарда блеснули, а на губах появилась сардоническая ухмылка.

— Ну и ну! Не знал, что в вас столько злобы, мистрис Лонгберн. Пожалуй, настала пора узнать, что случилось с вашим первым мужем. Скажите, отчего он умер?

— От воспаления легких. — Она усмехнулась. — Поверьте, я не имею к этому никакого отношения.

— Очень рад, что он не стал жертвой насилия.

— Не заблуждайтесь на мой счет. Ради сына я готова на все. Всякий, кто попытается посягнуть на его состояние, будет иметь дело со мной.

— Позвольте вас заверить, мадам, что я ничего дурного вашему сыну не сделаю.

Ричард неожиданно перегнулся через стол и взял ее руки в свои. Хватка у него была стальная. Должно быть, это оттого, что он писатель, едва заметно улыбнувшись, подумала Элисса в тот момент, когда он подносил ее руку к губам. Нежно прикоснувшись к ее пальцам, он провел губами вверх, отчего по ее телу волной прокатилась дрожь.

Когда же Ричард поцеловал бугорок у большого пальца, у нее перехватило дыхание.

На губах у Ричарда заиграла улыбка прожженного соблазнителя.

— Вот с этого и надо было начинать разговор, — негромко произнес он, радуясь, что ему удалось сохранить самообладание и не выплеснуть на оскорбившую его женщину гнев, который на мгновение завладел всем его существом. — Не скрою, когда вы сегодня утром ускользнули от меня, так и не назвав своего имени, я почувствовал сильнейшее раздражение и обиду, — добавил он.

— Ничего удивительного, — пробормотала Элисса, стараясь не встречаться с ним взглядом, — я ведь даже вас не поблагодарила.

— Вы очень красивая женщина, мистрис Лонгберн, и я очень рад, что мне удалось избавить вас от пьяных болванов, которые к вам приставали.

— Поверьте, я благодарна вам за то, что вы сделали.

Ричард поднялся с места, подошел к Элиссе и, потянув ее за руки, заставил встать из-за стола.

— Э… Мистрис Лонгберн… Элисса… нам с вами нужно очень постараться, чтобы этот брак не стал для нас невыносимым испытанием, — прошептал он, заключая ее в объятия.

Она не оттолкнула его, и он обнял ее еще крепче, ощутив острое, как боль от удара кинжалом, желание близости с этой женщиной.