Фрэнсин Паскаль - В вихре перемен

– Замечательный денек, правда?

– Здесь всегда отличная погода! – хихикнула девушка. – А вы не из Ласковой Долины? – решилась спросить она.

– Не-а. – Джек помотал головой.

Тут раздался гудок, объявляющий о конце перерыва. Парень усмехнулся:

– Ну ладно. Боюсь, этот колокол звонит – то есть этот гудок гудит мне; простите за искаженную цитату. Рад был с вами познакомиться, Лила.

– Я тоже! – крикнула Лила ему вдогонку и посмотрела вслед.

«Какой необычный молодой человек», – она покачала головой и отошла от барьера.

Он никак не подходил под ее представление о рабочих-строителях. Она ожидала, что, узнав, кто перед ним, он тотчас изменит манеру разговора. А он продолжал держаться так, будто они равны по положению.

«Я бы не прочь с ним снова встретиться, – призналась себе Лила, переходя улицу и направляясь в офис отца. – Он весьма занятный. Надо будет разузнать о нем побольше».

Мистер Коллинз был любимым учителем Элизабет, как и многих других учениц школы в Ласковой Долине. Все считали, что он – вылитый Роберт Редфорд: рыжеватый блондин с голубыми глазами. Он был еще довольно молод, и многие девушки заглядывались на него. Мистер Коллинз курировал газету «Оракул», поэтому Элизабет хорошо его знала. В трудную минуту она нередко обращалась к нему за советом.

– Ну что ж, уважаемые члены комитета, – проговорил учитель, усевшись на край своего стола и оглядев ребят.

Сидевшая за передней партой Элизабет тоже посмотрела, кто еще пришел: конечно, Тодд, Инид, Роджер с Оливией, Уинстон Эгберг и Кен Мэтьюз – высокий, интересный капитан футбольной команды.

– Итак, первое по повестке дня…

Тут дверь в кабинет открылась и вошла Регина Морроу.

– Заходи, Регина, – радушно пригласил ее мистер Коллинз. – Мы только начинаем.

– Спасибо, мистер Коллинз. – Девушка грациозно села.

– Как я уже говорил, – продолжал учитель, – первым делом мы должны составить список аттракционов и киосков, а также распределить обязанности. Родительский комитет школы выбрал для нас куратора – это Скай Морроу, мама Регины. – Он посмотрел на девушку и улыбнулся. – Лиз, как только сможешь, постарайся встретиться с миссис Морроу и обсудить наши планы. Ну а теперь, пожалуй, предоставлю слово тебе.

Элизабет с блокнотиком в руках встала и, повернувшись к собравшимся, послала Тодду через весь класс ослепительную улыбку. Девушка была счастлива, что помогает в устройстве карнавала, и рассчитывала на свои организаторские способности.

– Итак, – она просмотрела свои записи и достала ручку. – Оливия, как ты смотришь на то, чтобы придумать призы и оформить праздник?

Лиз знала: Оливия обожает рисовать и шить. Поэтому была уверена, что она сумеет достойно украсить праздник.

– С удовольствием, – обрадовалась Оливия.

– Кстати, мистер Фаулер великодушно обеспечил нас всем необходимым стройматериалом для стоек и шатров, – сказал мистер Коллинз. – А завтра он завезет ящик с инструментами.

– Я соберу всю команду на постройку шатров, – предложил Кен Мэтьюз.

Элизабет записала это.

– Регина, а что бы ты хотела делать? – поинтересовалась она.

Та задумалась:

– Я, наверное, могла бы обустроить все буфетные стойки.

– А я помогу, – вызвалась Инид.

– Так, – Элизабет просмотрела список, – если Тодд и Роджер согласятся продумать игры, то будем считать, что обязанности мы распределили.

– А я? – обиженно спросил Уинстон.

– Но ведь ты уже исполняешь роль мишени, в которую будут целиться пирожками.

Все рассмеялись. Уинстон кивнул. Внезапно в порыве вдохновения Элизабет предложила:

– Уинстон, а что, если тебя сделать церемониймейстером? Ведь кто-то нужен, чтобы встречать людей и объявлять призы.

Уинстон просиял:

– Я попрошу у папы его старый смокинг.

– Ну что ж, прекрасно. – Элизабет убрала блокнотик. – По-моему, неплохо для начала. Я побеседую с миссис Морроу, и мы могли бы снова встретиться в пятницу, если это всех устроит.

– Лиз, – Тодд незаметно подмигнул ей, – ты ничего не забыла?

– Что именно? – девушка смутилась.

Тодд рассмеялся и напомнил:

– Мы собирались все вместе на пляж!

– Это здорово! – воскликнула Инид.

– Я действительно забыла, – улыбнулась Элизабет. – Мистер Коллинз, а не пойти ли вам с нашим комитетом на пляж?

– Нет, благодарю, – сказал мистер Коллинз. – Вы идите отдохните, а мне еще надо поработать.

– Спасибо вам за помощь, – сказала Элизабет, когда все уже выходили из класса. – Конечно, нам всем придется потрудиться, но дело стоит того.

– Когда во главе ты, Лиззи, я полностью уверен в успехе, – с улыбкой заверил ее мистер Коллинз. – Ну, теперь ступайте и развлекайтесь. День такой чудесный, что лучше всего провести его на воздухе.

Через полчаса Элизабет, Инид и Тодд уже нежились на пляжных полотенцах, расстеленных на теплом песке, и слушали шум волн, разбивающихся о берег.

– Инид, а где Джордж? – спросила Элизабет, переворачиваясь на живот, чтобы видеть лицо подруги.

Джордж Уоррен был верным другом Инид, и Элизабет вдруг вспомнила, что он собирался присоединиться к ним.

– У него занятия по пилотированию, – ответила Инид. – Так что он – на три тысячи метров от земли. Уже больше месяца он только там и бывает. Ему так хочется получить права летчика! Его голубая мечта – летать.

– А по мне, в такой день лучше быть поближе к земле, – пошутил Тодд, переворачиваясь на спину и подставляя солнцу лицо.

– Вроде бы сегодняшнее заседание прошло неплохо, – заговорила Инид. – Хорошо, что Кен Мэтьюз вызвался помочь – нам нужны силачи, чтобы сколотить шатры!

– Извините, – Тодд приоткрыл один глаз, – а я, по-вашему, кто – болезненный слабачок?

– Да нет, ты вполне подойдешь, – успокоила его Элизабет и провела ладонью по мускулистой руке.

– Честно говоря, я и сам рад, что Кен подключится, – признался Тодд. – Я-то подумал, что он вообще сегодня не придет – ведь выборы отнимают столько времени.

– Верно, – подтвердила Инид.

Кен баллотировался на пост президента школьного Комитета по празднованию Столетия Ласковой Долины и активно вел собственную предвыборную кампанию: делал плакаты и собирал голоса.

– У него уже есть соперники? – поинтересовалась Инид.

Тодд помотал головой:

– Кажется, с Кеном никто не хочет тягаться, как и с нашей Лиз; они всегда победоносны.

– Странно, – проговорила его возлюбленная. Приготовления к празднованию Столетия Ласковой Долины велись уже давно, и она полагала, что за пост президента школьного комитета пойдет острая борьба. – Держу пари, что соперник найдется, – заявила она и стала втирать масло в бронзовую кожу своих плеч.

– Да ну? – поддразнил Тодд. – На что вы желаете поспорить, Элизабет Уэйкфилд?

– На сливочное мороженое с глазурью в кафе «Дэйри Берджер»!

– Идет! – воскликнул Тодд, крепко схватил ее за руку и потянул с полотенца. – А я спорю на сладчайший поцелуй, что быстрей тебя добегу до моря!

– Ой, Джес, если б ты видела Джека! – восхищенно затараторила Лила, устраиваясь на своем широченном пляжном полотенце.

– Правда? И где ты его нашла? – спросила Джессика, роясь в сумке в поисках детского крема.

– Я его не искала, – уклончиво ответила Лила и смахнула песчинку с загорелого плечика. – Он просто… – Она на секунду замялась. – Просто вертелся возле папиного офиса.

Она знала, что подруга не одобрит ее выбора, если узнает, что Джек – рабочий-строитель.

«Сейчас это не важно», – уверила себя Лила.

– Ну и как, ты заговорила с этим воплощением красоты? – спросила ее Джессика.

Лила кивнула и продолжала:

– У него очень мужественный голос. А выглядит он потрясающе.

– Как его фамилия?

Лила пожала плечами:

– Мы об этом не говорили.

Джессика звонко расхохоталась:

– О господи! А может, это Джек-потрошитель!

– Заткнись, – шикнула Лила и взяла тюбик крема у подруги. – Мою фамилию он знает. А я знаю, что снова увижу его. И для этого мне не понадобятся его анкетные данные.

Джессика перевернулась на живот, чтобы наблюдать за людьми на пляже.

– Слушай-ка, а где Кара? – спросила она и посмотрела из-под ладони на идущих к морю. – Ей давно бы пора быть тут.

Лила села и осмотрелась, сморщив хорошенькое личико.

– Бог ее знает, – отозвалась она. И почти тотчас прищурила темные глаза: – Гляди-ка, кто пришел! – Она указала Джессике на две фигуры в отдалении.

Та проследила за взглядом подруги и помрачнела. Не было сомнений: там стоял Брюс Пэтмен, загорелый и мускулистый, в неприлично откровенных плавках. А рядом с ним – Регина Морроу, которая держала его за руку, словно боясь выпустить хоть на миг.

– Они такие счастливые, правда? – ехидно спросила Лила.

– Дай им срок, – буркнула Джессика, поворачиваясь на спину и закрывая глаза.

«Вернее, дай срок мне, – уточнила она про себя. – Уж я ни за что не стану писать за тебя реферат. Лучше добьюсь их разрыва. Чего бы это ни стоило!»

Оставалось только решить, как это сделать.

– Роджер, подай Регине масло, – громко сказала миссис Пэтмен, поправляя черные волосы.

Брюс возмущенно посмотрел на нее.

– Не надо обращаться с ней, как с ребенком, – предупредил он мать еще до обеда, пока его подруга мыла руки в ванной. – Регина плохо слышит, но с головой у нее все в порядке. К тому же она все понимает по движению губ.

– Ну конечно же, – успокоила сына миссис Пэтмен.

Но теперь, когда все собрались за столом в огромной столовой, она, казалось, начисто забыла о своем обещании. Обращаясь к Регине, она постоянно повышала голос, говорила медленно, преувеличенно четко произнося слова. Еще только подали закуску, а девушка уже сидела вся красная от смущения.

– О тебе написали такую премилую заметку в том журнальчике, – громко обращалась к ней хозяйка дома. – Помнишь, дорогой? – Она посмотрела на своего мужа.

– А зачем так кричать, тетя Мария? – тихо спросил Роджер и положил себе порцию салата.

– Я кричу? Я ведь не кричала, правда? – начала она оправдываться, обиженно глядя на Брюса.

– Да, заметка была чудесной, – с улыбкой заверил Регину отец Брюса.

Регина густо покраснела и опустила голову. Она не ожидала, что обед будет проходить так натянуто. И сам дом Пэтменов слишком уж внушительный, хотя не намного больше их собственного. У них в семье тепло и непринужденно, а здесь – во всем какая-то помпезность, напыщенность.

«У нас не стали бы сажать пять человек за такой громадный стол», – промелькнуло в голове у Регины.

Пламя свечей отражалось в подвесках огромной люстры над столом – освещение несомненно романтическое, но при нем трудно различать движения губ.

И все же, видя перед собой Брюса, его теплую улыбку, чувствуя, как он ободряюще касается ее ноги под столом, Регина сумела забыть обо всех неприятностях. Казалось, что в этот вечер Брюс был красив, как никогда. На нем была темно-синяя спортивная куртка, плотные брюки и галстук в сине-красную полоску.

«Вот кому надо красоваться на обложке журнала», – пошутила она, когда он заехал за ней и повез на обед.

– Регина, – обратилась к ней миссис Пэтмен, поправляя тяжелое жемчужное ожерелье, – я так поняла, что твою маму пригласили стать куратором комитета но организации карнавала.

– Да, мадам.

– Я, правда, надеялась, что куратором пригласят меня, – высокомерно заметила мать Брюса.

– Родительский комитет избрал мою маму, чтобы вовлечь в школьные дела кого-нибудь нового. Они подумали, что она будет рада принять участие, – смущенно промолвила Регина. – Они знают, что мама имеет опыт общения с детьми-инвалидами. Но мне представляется, что она будет благодарна вам за помощь, миссис Пэтмен. Мистер Фаулер уже внес свой вклад: предоставил стройматериалы для стоек и аттракционов.

– Неужели? – Хозяйка дома досадливо откинулась на спинку стула, не в силах спокойно воспринять это известие.

Мария Пэтмен ненавидела Фаулеров, причем до такой степени, что и сама не знала: то ли их самих, то ли всю эту прослойку нуворишей – недавно разбогатевших. Они не чета Пэтменам или Вандерхорнам, благородным старожилам Ласковой Долины. Миссис Пэтмен подалась вперед и впервые за весь вечер ласково улыбнулась Регине.

– Может быть, я позвоню твоей маме сегодня вечером и узнаю, чем мы с Генри могли бы помочь.

– Она будет очень рада вашему звонку, – ответила Регина, а про себя подумала: «От этой леди бросает то в жар, то в холод». Брюс снова улыбнулся ей, и ее напряжение спало. – Суп замечательный, миссис Пэтмен, – сказала Регина, с улыбкой повернувшись к хозяйке дома.