Фрэнсин Паскаль - В западне

Элизабет начала понимать, что события зашли слишком далеко. И, несмотря на записку Регины, ей все больше и больше хотелось позвонить в полицию.

– Смотри, Лиз, – сказала Джессика, взяв в руки листок бумаги, лежавший на кухонном столике, – мама сегодня раньше придет с работы. Она тут тебе что-то написала.

Элизабет быстро пробежала глазами записку.

«Лиз, тебе в три часа звонили из учительской. Какая-то Сюзанна. Она просила перезвонить, как только ты вернешься домой».

Джессика засмеялась:

– Ну, совсем нюни распустила! Глядя на твое лицо, можно подумать, что тебя только что арестовали.

Элизабет тяжело вздохнула.

– Я никогда не прогуливала школы. Может, этот звонок и не имеет к прогулу никакого отношения, – с надеждой в голосе сказала она и, закусив губу, набрала номер учительской.

Было уже четыре часа, и Элизабет втайне надеялась, что в пятницу вечером в учительской уже никого нет. Но кто-то быстро снял трубку.

– Я хотела бы поговорить с Сюзанной. Можно ее позвать? – попросила Элизабет.

– Это я, – ответил юный голос, – а с кем я говорю?

– Элизабет Уэйкфилд. Я недавно пришла домой и нашла записку, что ты мне звонила.

– Лиз, – обрадовалась девушка, – это Сюзанна Хэнлон.

– А, привет, Сюзанна, – поздоровалась Элизабет.

Сюзанна училась в старшем классе. Она была высокой и стройной, с шелковистыми темными волосами и широко поставленными огромными глазами. Элизабет не знала ее близко, в основном только от Джессики, слышала, что у Сюзанны очень богатая семья. Честно говоря, Элизабет считала Сюзанну немного жеманной. Она всем в школе старалась показать свои утонченность и образованность. Но Элизабет не хотела ее осуждать.

– Чем я могу тебе помочь, Сюзанна? – спросила она.

– Ну, понимаешь, – начала Сюзанна, – я хотела поговорить с тобой по поводу литературного вечера, который будет проводиться «Почетным комитетом» через две недели. Прости, что звоню тебе из учительской, – продолжала она, – но я тут кое-что делаю для директора школы и поэтому в последнее время целыми днями торчу здесь.

Элизабет задумалась. В этот момент школа казалась такой далекой. Все мысли были только о Регине и ее родителях. И все-таки она снова почувствовала себя неуютно, вспомнив о пропущенных занятиях.

– Расскажи-ка мне поподробнее о вечере, – попросила Элизабет. – Как вы собираетесь его проводить?

– Понимаешь, как раз об этом я и хотела с тобой поговорить, – ответила Сюзанна. – Я подумала, может быть, один или два человека из «Оракула» захотят принять в нем участие. Если, конечно, у вас найдется время, – язвительно добавила она.

– Ну а у тебя есть мысли по этому поводу? – спросила Элизабет.

– Знаешь, – беззаботно сказала Сюзанна, – я думаю, можно прочитать какие-нибудь небольшие вещи. Наверняка у нас в школе есть свои поэты, кто-то пишет рассказы и, может…

– А кто с тобой этим занимается?

– По правде говоря, никто, – призналась Сюзанна.

Элизабет вздохнула. Ей показалось, что идея Сюзанны слишком необычна для школы Ласковой Долины. Хотя кое-что из написанного Элизабет могло бы подойти.

– Не могу ничего сказать по поводу других членов редколлегии, – сказала она, – но я с удовольствием что-нибудь прочту. Ты скажи, где и когда, и я приду.

– Что случилось? – поинтересовалась Джессика, как только Элизабет повесила трубку. – В учительской обнаружили очередное отсутствие самой злостной прогульщицы и собираются выгнать ее из школы?

– Очень остроумно, – огрызнулась Элизабет. – Между прочим, звонили вовсе не из администрации школы, – призналась она, – это была Сюзанна Хэнлон.

– Да что ты! Старушка Хэнлон Руки Прочь! И что ей надо? – удивленно спросила Джессика и подбоченилась.

– Джессика! – со смехом воскликнула Элизабет. – Как ты ее назвала?

Джессика хихикнула.

– Ребята ее так называют, – объяснила она, – это просто наказание какое-то. Все время собирается провести вечер в нашем клубе. Хотя откуда тебе знать. Ты же никогда не ходишь на наши собрания.

Сестры были членами «Пи Бета Альфа», женского клуба для узкого круга учениц школы в Ласковой Долине. Но Элизабет стала членом этого клуба, только уступив уговорам Джессики. Она считала его слишком замкнутым и скучным. В то время как Джессике он казался просто прекрасным.

– А почему ты говоришь, что она сплошное наказание? – спросила Элизабет, открывая холодильник и доставая оттуда пакет молока.

Джессика сморщила носик.

– Не знаю, – ответила она, немного подумав. – Понимаешь, она не то чтобы воображала, но все время ведет себя так, будто все на свете знает. Ты понимаешь, что я имею в виду? Что-то вроде всезнайки. Хотя ее родители довольно богаты… – заключила она.

Элизабет нахмурилась.

– Я просто пытаюсь понять… Да ничего, – засмеялась она, – не обращай внимания. Мне кажется, я узнаю Сюзанну гораздо ближе, чем хотелось бы. Она организует литературный вечер для «Почетного комитета» и, как я поняла из ее слов, ищет кого-нибудь, кто мог бы прочитать там свои произведения.

– Я с удовольствием прочитала бы самые интимные места из своего дневника, – предложила Джессика. – Это будет иметь большой успех.

Элизабет застонала.

– Не уверена, что это имеет какое-нибудь отношение к литературе, – сказала она, наливая себе стакан соку.

Несмотря на язвительный тон, Элизабет заинтересовалась Сюзанной Хэнлон. Девушка поразила ее своим высокомерием, даже отчужденностью. Может быть, участие в этом вечере даст возможность узнать ее поближе.

Но голова Элизабет была по-прежнему занята более серьезными проблемами. На следующий день они с Джессикой собирались встретиться с Брюсом и Николасом в доме Пэтменов. За это время Элизабет хотела придумать какой-нибудь план спасения Регины и ее родителей.

– Куда ты? – удивилась Джессика, глядя, как Элизабет взяла стакан с соком и направилась к двери.

– На улицу, – не оглядываясь, бросила Элизабет, с усилием открывая стеклянную дверь, ведущую во двор. У Элизабет голова шла кругом от всяких идей, и ей было лучше поразмышлять в одиночестве.

Регина, вздрогнув, открыла глаза.

– Я, должно быть, сплю, – сказала она вслух, провела рукой по лицу и села.

В комнате было темно, так что трудно сказать точно, сколько сейчас времени. Она случайно отключила электронный будильник, стоявший на ночном столике, и забыла поставить его заново.

Но не все ли равно, который теперь час? Глаза Регины наполнились слезами. Казалось, целая вечность прошла с тех пор, как она получила письмо от Брюса и близнецов. Она не сомневалась, что они как-нибудь смогут помочь. Но с тех пор от них не было никаких известий, и ею понемногу стало овладевать отчаяние.

Предыдущей ночью приезжал сообщник Клары, которого, как слышала Регина, она называла Филом. Они с ним заперлись в кабинете отца и о чем-то тихо разговаривали. Регина побоялась встать под дверью и подслушать. Было совершенно невыносимо сознавать, что обсуждаемое сейчас внизу может изменить всю ее жизнь.

Наконец Фил поднялся наверх.

– Мы хотим убедиться, до конца ли ты поняла, что от тебя требуется? – грубо спросил он. – Я не собираюсь ничего смягчать, многое зависит от тебя. Если ты сделаешь что-то не так или захочешь сыграть с нами шутку… Имей в виду, мы тебя предупредили, – добавил он.

Регина тупо уставилась в пол.

«Лучше убей меня прямо сейчас, – вертелось у нее в голове, – прекрати весь этот ужас здесь и сейчас».

Фил угрожающе на нее посмотрел.

– Попробуй только ошибись, – повторил он, – запомни, тебе нужно думать о своих родителях.

С этими словами он хлопнул дверью и оставил ее в одиночестве.

Каждый раз, когда Регина вспоминала эту сцену, она была не в силах сдержать дрожь. Как же тяжело жить в постоянном страхе, взаперти, под надзором Клары. Но слышать, как Фил угрожает убить ее родителей… Это приводило ее в ужас.

Регина обожала и отца, и мать. Но по отношению к матери она испытывала особые благодарность и восхищение. Хотя миссис Морроу и пыталась это скрыть, но Регина знала, что ее глухота всегда вызывала у матери чувство вины и страдания. Во время беременности миссис Морроу принимала лекарства, чтобы похудеть, и в том, что Регина родилась глухой, обвиняла себя. Со временем миссис Морроу стала испытывать ужасные головные боли. Врачи никак не могли определить их причину, но Регина с Николасом знали, что их провоцировало. Как только миссис Морроу начинала терзаться из-за глухоты Регины, боли возобновлялись.

Все эти долгие годы ее родители терпеливо рассылали письма врачам всего мира, пытаясь навести справки. И вот наконец они получили положительный ответ. Доктор Фридрих, швейцарский хирург с мировым именем, разработал специальный курс лечения, который, он был уверен, поможет Регине.

После долгих уговоров и ссор Регина согласилась уехать из Ласковой Долины на лечение. Ей было тяжело покидать родителей, но гораздо тяжелее было расстаться со своими новыми друзьями. Но она знала, что ей может помочь только длительный курс лечения.

И он начал ей помогать! Ее слух еще не абсолютно восстановился, но она стала слышать гораздо лучше!

Долгие месяцы, которые Регина провела в Швейцарии, она мечтала о возвращении домой. Она представляла себе, как подбежит к Брюсу, бросится ему на шею и наконец сможет услышать из его уст эти волшебные слова: «Я тебя люблю». Они с Брюсом расстались в плохую минуту. Ужасное взаимонепонимание предшествовало ее решению отправиться в Берн. И, хотя недоразумение уже давно разрешилось и они писали друг другу нежные письма, у них до сих пор еще не было возможности попросить прощения, глядя друг другу в глаза. Регина часто об этом мечтала.

У нее была еще и другая мечта. Устроить огромный праздник в имении Морроу и открыть ворота для всех друзей из Ласковой Долины. Но больше всего она хотела бы взять за руки маму, посмотреть ей прямо в глаза и сказать, как сильно она ее любит и как благодарна за все, что она для нее сделала.

Регина оглядела полутемную спальню и горько рассмеялась.

– Да, не такого приема я ожидала! – Она тяжело вздохнула.

Тяжелее всего, что у нее не осталось никакой надежды. Регина уже неоднократно серьезно думала о побеге. Она так хорошо знала округу, что ей никакого труда не составило бы с завязанными глазами пройти километр до дома Брюса. Она снова и снова до малейших деталей продумывала все.

Но, думая об этом, Регина понимала, что все безнадежно. Предположим, ей удалось бы добраться до дома Брюса раньше, чем проснется Клара, и что тогда? Звонить в полицию и надеяться, что смогут найти ее родителей до того, как Клара обнаружит ее исчезновение? А Клара быстро поймет, что она сбежала. Один телефонный звонок, и Дэнсон выполнит свою ужасную угрозу… и ее мать…

Регина тряхнула головой. Ее глаза наполнились слезами. Нет! Этого шанса она никогда не использует.

Побег отпадал. Все, что оставалось делать, это сидеть и ждать и быть пешкой в преступных руках Дэнсона и Клары.

«Сидеть и молиться», – жалобно подумала Регина.

Ей уже стало казаться, что ни Брюс, ни Элизабет с Джессикой ничего не смогут сделать, чтобы спасти ее и родителей!

– Может быть, еще что-нибудь хотите? Чаю? Или кофе? – спросил Брюс, выходя во дворик с подносом сандвичей и кувшином с соком. Было раннее субботнее утро.

Джессика изумленно покачала головой.

– Твоим родителям нужно почаще уезжать, Брюс! Ты прямо на глазах становишься самостоятельным.

– На самом деле, – сконфузился Брюс, – у Марии подгорели сандвичи.

Мария была кухаркой Пэтменов. Все засмеялись. Напряжение, царившее за столом, незаметно исчезло.

– Ну хорошо, – сказал Брюс, поставив поднос с кувшином на столик и садясь. – Теперь о делах. Мы должны составить план для одновременного освобождения заложников. Но для этого надо вычислить, в какой день Дэнсон планирует совершить кражу образца микросхемы. Лиз, у тебя с собой письмо Регины?

Элизабет кивнула и передала ему листок бумаги. Его уже столько раз читали и перечитывали, что он практически разваливался на части.

– Прочти еще раз то место, где Регина пишет о подслушанном ею разговоре о том, что ее собираются везти на завод, – предложил Николас. – Надо изучить то место, про «деньги всем».

– Хорошо, – согласилась Элизабет, – тогда внимание, ребята! Навострите уши! Если мы поймем, что кроется за этими словами, мы сможем им помешать. – Глубоко вздохнув, Элизабет прочла абзац вслух: – «Клара со своим сообщником собирается использовать меня для кражи микросхемы с отцовского завода. Они рассказали мне все, кроме того, когда это произойдет. Все мои попытки узнать это закончились неудачей. Я пробовала догадаться, что Клара сказала вчера ночью по телефону. Эта фраза звучала как «деньги всем». Вот и все, что мне удалось узнать».