Аврора Белль - В желанном плену

— Нам нужны напитки! И я полагаю, наш повод предполагает что-то с пузырьками.

Она идет по безупречной кухне с такой легкостью, будто бы скользит. Открывая холодильник, она достает оттуда две бутылки «Дом Периньон» и передает их Джону, чтобы он их открыл.

Он разливает шампанское и передает нам наши бокалы, но что-то здесь не так.

— Где отец?

Счастливое лицо мамы становится грустным.

— В своем кабинете.

Тишина.

Мы пристально смотрим друг на друга мгновение, прежде чем я выпаливаю:

— Мне следует пойти и позвать его.

Улыбка мамы опять появляется на лице, только в этот раз нежнее.

— Это было бы мило, сладенькая.

Нокс сжимает мою шею и спрашивает маму.

— Мог бы я где-то сесть? В эти дни я довольно быстро устаю.

Ее лицо становится грустным.

— О, дорогой! Мне так жаль. Конечно, мы можем сесть. Давайте пойдем на улицу. Сегодня такой хороший день.

Она берет его за свободную руку и ведет всех на задний двор, а Нокс поворачивается и подмигивает мне. Качая головой, я улыбаюсь и кусаю губу, чтобы сдержать смех. Дурачок дает мне немного времени, отвлекая мою маму.

Я люблю этого мужчину.

Наблюдая, как все они выходят через двойные двери, я беру пару секунд, чтобы подготовить себя к этой встрече. Я люблю своего отца. Правда. Но я бы хотела, чтобы он делал все иначе.

Слишком поздно сейчас что-то с этим делать, но это всё равно беспокоит меня.

Я тихо иду по коридору, останавливаюсь возле кабинета отца и прислушиваюсь.

Ничего. Ни единого звука.

Заглядывая внутрь, я вижу отца за своим столом, просматривающего фотоальбом. Я думаю, что он хочет уединиться, поэтому поворачиваюсь, чтобы уйти, когда слышу:

— Нет ничего страшнее, чем почти потерять ребенка.

Останавливаясь, я слушаю, как он продолжает:

— Потеря ребенка, когда твое дитя умирает, я думаю это то, с чем ты можешь смириться со временем. Это уже финал. Я не говорю, что это было бы легко, просто это уже неизменно. Но почти потерять ребенка... — он прочищает горло. — Это очень тяжелая ситуация, чтобы пережить ее. Ты делаешь всё, что в твоих силах, чтобы сохранить всю свою семью. Каким-то образом, всё всегда возвращается к тому дню. Мысли о том, что тебя от меня забрали хоть на минуту, было достаточно, чтобы превратить меня в сумасшедшего.

Я поворачиваюсь, наши глаза встречаются, и он продолжает:

— Потому что если бы ты не была в поле моего зрения, я не мог бы тебя защитить, любовь моя. Это отцовский долг. И я делал только то, что сделал бы каждый отец. Я мог принимать то, что ты думаешь, что я был несправедлив. Пока ты в безопасности, я мог мириться с твоим отношением ко мне, Лили.

И хоть я и не полностью понимаю его, но хоть что-то. Кивнув, неожиданно нервничаю и переступаю с ноги на ногу.

Улыбающийся отец снимает напряжение словами.

— Итак, он боролся с преисподней ради тебя?

Я не могу сдержать улыбку и шепчу.

— Он обещал, что вернется за мной.

Он выглядит спокойным, когда говорит:

— Должно быть, он очень сильно любит тебя, Лили, девочка моя.

Опуская подбородок, я говорю ему.

— Он говорит, что любит.

Отец возвращается к идеальному ирландскому сарказму.

— Я склонен ему верить. Вернуться с того света — это, конечно, чересчур, но это довольно-таки милый поступок.

И я мягко смеюсь, качая головой.

Вставая, отец улыбается мне.

— Я очень сильно по тебе скучал, милая. Как ты думаешь... думаешь, я могу тебя обнять?

Не теряя больше ни секунды, я пересекаю комнату и обнимаю отца за талию. Прижимаясь щекой к его груди, я окунаюсь в теплоту и любовь, которую он мне отдает в этот самый момент. Я бормочу, уткнувшись в отцовскую рубашку.

— Я выхожу замуж.

Он вздыхает и гладит меня по полосам.

— Я знаю, сладенькая. Пришло время мне отпустить тебя и передать в руки тому, кто заслуживает тебя. И я думаю, Нокс заслуживает тебя.

Прижимая к себе отца, я уверяю его.

— Он заслуживает меня. Так же сильно, как и я заслуживаю его.

Он немного отстраняется и мягко улыбается.

— Следует ли мне пойти познакомиться со своим будущим зятем?

— Да. Я думаю, это было бы замечательно.

Он обнимает меня рукой за плечи, и мы вместе идем назад в патио, где все сидят и болтают. Как обычно, Тера ведет беседу.

Нокс поворачивается к двери и улыбается, видя меня в объятиях своего отца. Беря свою трость, он немного неуверенно встает и подходит к нам. Мой отец подает ему руку. Нокс пожимает ее. И я немного ошарашена, когда отец притягивает его к себе и крепко обнимает.

У меня першит в горле. Глаза пекут.

Всё еще обнимая его, отец говорит:

— Я обязан тебе всем, сынок. Если тебе что-то понадобится — просто попроси.

Нокс зарабатывает очко у отца, когда произносит:

— Я, вроде как, неравнодушен к вашей дочери. И, вроде как, надеялся оставить ее себе.

Отец прыскает со смеху и хлопает его по спине. Он сдавленно смеется.

— Я рад сказать тебе «да», и у тебя есть мое благословение. — Он смотрит на меня. — Но решать ей. — Он улыбается мне. — Если это поможет, я думаю, что она последует с тобой в Ад и обратно.

Они отпускают друг друга, и Нокс удерживает себя на своей трости. Он поворачивается ко мне и говорит.

— Она уже это сделала. 

*** 

Мужчины остались в столовой, пока мы, леди, убираем со стола.

Мы болтаем о мужчинах и свадебных штучках. Тера говорит:

— Боже, иногда я смотрю на Джона и думаю «Каким чудом мне удалось заполучить тебя?». Нам так повезло.

Мама добавляет.

— Они очень привлекательны.

Мы с Терой смеемся. Качая головой, я говорю:

— Не то слово — привлекательны. И большую часть времени Нокс — красавчик. Но, боже, он горяч. Чертовски горяч, мам. Я никогда не думала, что я могла бы полюбить кого-то так сильно. Я едва могу удержать руки от него.

Мама ахает и отчитывает меня.

— Лили! Это непристойно! Ты же леди, а леди так не разговаривают.

Тера хихикает.

— К черту леди. Я люблю наше особое время для обнимашек с Джоном.

Мама закрывает свои уши, но из нее вырывается стыдливый смешок.

— Я не могу этого слушать! Вы, девочки, можете закончить уборку, пока я пудрю свой носик.

Мы с Терой хихикаем и смотрим, как она уходит. Через секунду, она поворачивается ко мне.

— Нокс горячий, малышка, — оборачиваясь назад, она косится на меня. — Вы уже... ну понимаешь... ну это?

Угрюмая, я вытираю блюдо насухо и дуюсь.

— Еще нет. Но я рада подождать. Мы на самом деле ничем особым не занимались, кроме как целоваться с момента как он вернулся, и я думаю, что это в основном связано с его ногой. — Я делаю паузу, наклоняюсь вперед и тихо говорю: — Я думаю, что он даже не догадывается, что он со мной делает. Я чертовски возбужденная всё это время. Я хочу секса, Тера!

Сгибаясь пополам, она сильно смеется.

— О, господи. Я никогда не думала, что доживу до того дня, когда моя младшая сестренка станет такой сексуально раскрепощенной. — Выпрямляясь, она широко мне улыбается и выпучивает глаза. — Соблазни его. Сегодня ночью.

Я становлюсь серьезной, кладу блюдо на стол.

— Серьезно?

Ее брови взлетают.

— Конечно, да! Покажи ему, как сильно ты его хочешь. Покажи ему, что он всё еще тот сексуальный мужчина, в которого ты влюбилась. Возможно, ему необходимо, чтобы ты немного подняла его самооценку. Я не знала его прежде, но Джон сказал, что Нокс раньше был самым самоуверенным человеком, которого он когда-либо встречал, и что сейчас он, наверное, себя дерьмово чувствует.

Я знаю это. Я видела, как Нокса выбивали из колеи простейшие вещи. Эти вещи уже не были простыми.

Принимая поспешное решение, я упираю руки в боки.

— Я собираюсь это сделать. Я покажу своему мужчине, что он всё еще самый сексуальный мужчина из всех, кого я видела. Я покажу ему, как сильно хочу его. Как сильно нуждаюсь в нем.

Затем что-то проносится у меня в голове.

— А что, если он отвергнет меня?

Тера подходит ко мне, мягко улыбаясь.

— Не отвергнет. Он тебя очень сильно любит. Он увидит, как сильно это важно для тебя. И попытается для тебя.

Я шепчу:

— Я скучаю по нему.

Обнимая меня, она говорит:

— Я знаю, маленькая. — Отстраняясь от меня, она добавляет: — Возвращайся к ним, я приду через несколько минут. Здесь осталось только две тарелки.

Кивая, я сжимаю ее руку и иду по коридору. На полпути открывается дверь в ванную и меня почти сбивают с ног, когда затаскивают внутрь.

Там стоит Нокс, он прижимает меня ближе к себе и ухмыляется.

— Я самый сексуальный мужчина из всех, кого ты когда-либо видела?

У меня отвисает челюсть.

— Уффф.......

Дерьмо. 

Лили 

Я заливаюсь краской и спрашиваю, выпучив глаза:

— Как много ты услышал?

Он наклоняется, оставляя жесткие, влажные поцелуи на моей шее, и бормочет мне в шею:

— Каждое. Гребаное. Слово.

Черт!

Он требует:

— Отвечай мне.

Еще раз черт!

Я закрываю глаза от ощущения его рта на мне и шепчу:

— Я... я забыла вопрос.

Его дыхание согревает мою кожу, когда он тихо смеется.

— Ты считаешь меня сексуальным?

Ах, это!

Нет сомнений.

— Да. И да. Ты очень сексуальный. И я думаю, что ты самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо видела. Несомненно.

Он поднимает голову и нежно целует меня в губы, затем проводит своим носом по моему. И то, что он говорит дальше, заставляет меня хотеть сделать колесо.

— Тебе нужно, чтобы я трахнул тебя, малышка?

Я могла бы закричать от облегчения. Кусая губу, я поскуливаю и киваю. Но этого ему недостаточно.

Он хватает меня за волосы, и тянет их нежно, но настойчиво.

— Я спросил, тебе нужно, чтобы я трахнул тебя, принцесса? Мне нужен ответ.

Моя киска сжимается и течет.

Он чувствует, как мои бедра подергиваются и улыбается. Неожиданно, его улыбка исчезает.

— Бл*дь. Ты действительно хочешь меня?

О, боже.

Тера была права. Он не уверен в себе.

Не отвечая ему, я беру его свободную руку, скольжу ею под свою юбку и кладу ее на свои промокшие трусики. Чувствуя, какая я влажная, он со свистом втягивает в себя воздух и прижимается своим лбом к моему.

— Бл*дь, малышка. Гребаный Ад! Бедняжка. Моя бедная малышка. Тебе нужен мой член, не так ли?

Его грязные словечки заставляют меня течь еще больше, играя свою роль, я надуваю губки и киваю.

Он поднимает голову и его полуоткрытые глаза встречаются с моими.

— Нам придется вести себя тихо, принцесса. Мы же не хотим, чтобы это услышала твоя семья.

Вот дерьмо. А так это еще горячее!

Почти яростно, он берет меня за бедра и поворачивает меня, оставляя лицом к раковине и зеркалу. Его руки скользят вверх по моим ногам и под юбку. Большими пальцами он захватывает мои трусики и тянет их вниз к моим коленям. Я немного покачиваюсь, и они падают на пол.

Поднимает мою юбку вверх, какое-то время смотрит вниз на меня, массируя мои ягодицы своими большими руками. Я наклоняю голову вперед с хриплым вздохом. Комнату наполняет звук его расстегивающейся ширинки, и я поднимаю голову. Наши глаза встречаются в отражении зеркала, и он тихо говорит:

— Шесть месяцев без тебя, малышка. Ты даже не представляешь, как сильно ты мне нужна. Я собираюсь трахнуть тебя прямо здесь, а ты не будешь сводить с меня глаз.

Мои щеки заливает румянец, и я киваю. Он тянется и сжимает мою шею.

— Я не могу обещать, что продержусь долго в этот раз, но когда мы доберемся домой, мы будем заниматься этим снова и снова. — Мое дыхание замирает, и он мягко добавляет: — И снова. И снова. Пока не насытимся. Звучит неплохо?

Тяжело сглатываю, и моя киска снова сжимается, и я энергично киваю.

Я не вижу его член, но вижу, как его рука медленно скользит вверх-вниз позади меня. Знание того, что он касается себя, заставляет меня ерзать перед раковиной. Его глаза закрыты от блаженства, и он бормочет:

— Хочу попробовать тебя на вкус прямо сейчас, но не могу, поэтому сегодня ночью, я буду вылизывать твою киску минимум час. Ты не против?

Черт, да!

Кусая губу, я киваю настолько быстро и сильно, что он смеется. Неожиданно, он прижимается ко мне. Его толстый, длинный член скользит между моими ягодицами.