– А он не удивляется?

– Нет, по-моему, он понял, что я поняла…

– А тебе не страшно?

– Нет, совсем не страшно.

– И ты никогда не думала, а вдруг там, в этой скорлупе, вовсе не птенчик, а ядовитая змея?

– Нет! Точно не змея. Иногда я думаю, что птенчик этот раненый, больной… Но при этом я уверена, если что-то случится со мной, вот тогда он…

– Иными словами, это раненый орленок? И если что-то не дай бог с тобой, этот орленок всех заклюет?

– Именно! – рассмеялась Марта.

– Да, подруга, ты вляпалась по самые уши, никогда раньше я от тебя такой хрени не слышала. Только один совет! Никогда ему эту чушь малиновую не рассказывай, про птенчика… мужики этого терпеть не могут!

– Знаю!

– А тебе не тяжело с ним?

– Нет, что ты!

– Скажи, а у него есть друзья, вообще какой-то круг?

– Нет, друзей нет. Да и круга в общем-то нет, только коллеги…

– Это плохо, неправильно!

– Вика, ну оттуда взяться друзьям при его-то биографии? Ну ничего, постепенно если не друзья, то какой-то круг появится…

– Марта, а ты в покер больше не играешь?

– Нет! Боюсь!

– Господи, чего? Боброва?

– Нет, мне в любви повезло… Боюсь проиграться.

– Ты в это все веришь?

– Да! И меня вообще не тянет к картам…

Они сидели в кафе, вдруг к ним подошла женщина, неприятная и неопрятная писательница, у которой была своя программа на радио. Марте всегда казалось, что она то ли пьяная, то ли обкурившаяся. Но она была достаточно известна в определенных кругах.

– Девочки, я присяду? – спросила она и, не дождавшись ответа, плюхнулась с ними рядом. – Как жизнь, девчонки?

– Лучше всех! – сказала Вика.

– И не стыдно? – воззрилась она на Марту.

– А чего мне стыдиться? – удивилась та.

– Ты же девочка из приличной семьи, и с кем спуталась! Со шпиком, с гебистом! Фу! Он же нерукопожатный…

– Да твою грязную руку он в жизни бы жать не стал, а вообще, шалава литературная, если хочешь знать, с такими, как ты, он и здороваться считает ниже своего достоинства. А ты, сучара, просто от зависти дохнешь! – не своим голосом заорала Марта. – Пошла отсюда, погань, от тебя потом воняет…

Все кругом ошалели. Марта, тихая интеллигентная Марта Сокольская орет не своим голосом, ругается…

– Тихо, успокойся! – шептала Вика.

– Господа! – закричала писательница. – Среди нас, приличных людей, стукачка завелась! Не подавайте ей руки, она спит со шпиком!

Вдруг к их столику подскочил немолодой мужчина, схватил скандалистку за шиворот и хорошенько встряхнул. Это был главный редактор радио «Резонанс», на котором работал Бобров.

– А ты кто такой? Козел вонючий! Убери руки! – завизжала писательница.

– Значит так! – произнес он в холодном бешенстве. – С этой минуты нерукопожатная здесь ты, ты позволяешь себе в пьяном виде являться на работу, да еще и оскорбляешь в высшей степени достойных людей! И поверь, я позабочусь, чтобы ты тут не задержалась! Рейтинги у тебя низкие, тебя не гнали взашей из уважения к твоему литературному прошлому, хотя, на мой взгляд, твои писания гроша ломаного не стоят.

– И эти люди еще уверяют, что у нас не зажимают свободу слова! – попыталась вякнуть она, но главный редактор все еще держал ее за шиворот.

– Сию секунду извинись перед госпожой Сокольской.

– Еще чего!

– Тогда я буду трясти тебя, пока не извинишься!

– Да не нужны мне ее извинения, Вадим Иванович, зачем руки марать о такую пакость! Пусть катится!

– Да, в самом деле! Пошла отсюда!

И он, брезгливо морщась, выпустил писательницу. Та ушла как побитая собака.

– Вадим Иванович, зря вы так, – покачала головой Вика, – все это в ближайший час будет выложено в сеть!

– Вот и прекрасно! Пусть видят, как у нас на радио все демократично! – нервно хохотнул он. – А хамов любого пола надо учить! – Он демонстративно понюхал свои руки, гадливо сморщился и ушел.

– Ай да Вадим Иваныч! – воскликнул кто-то. – Молодец мужик!

– Марта, а ты зря так орала, – сказала Вика.

– Понимаю, орать не надо было! Надо было просто дать в рыло! Или вцепиться в волосенки, хотя они у нее такие грязные…

– А ты теперь ходи на работу с веником! – со смехом посоветовала Вика. – Чуть что, ты их веником, веником!

– Между прочим, хорошая идея!

– Ты Боброву про это расскажешь?

– Нет. Зачем?

– Но это с гарантией будет в соцсетях.

– Делать ему больше нечего… Хотя Вадим Иваныч может сболтнуть. Нет, он скорее всего промолчит, а вот девицы наши могут… Людка или Тина…

– Лучше сама скажи!

– Мне жалко его.

– Не сходи с ума! Думаешь, он такого не наслушался?

– Господи!

– Да я уверена! И я тебя уверяю, эта вонючка еще кучу лайков соберет.

– Путь подавится этими лайками!

– Не возражаю!

– Марта! – подошла к ним редактор еще одной радиостанции. – Не расстраивайся, это она от зависти! Я сама слышала, как она кого-то спросила: «А кто этот охренительный мужик?» И ей Людка сказала: «Это наш шпион, он женился на Сокольской!»

– Все равно тошно!

– Я думаю, она чует, что ее программу вот-вот закроют! Тут на днях такой скандал был… Она пригласила на интервью певицу, та буквально месяц назад поменяла мужа и продюсера, так наша писательница все время говорила с ней только о бывшем муже. Певица один раз сказала, что не желает говорить на эту тему, а она знай свое гнет… Оказалось, она была не в курсе…

– Ну, это вина редактора, – заметила Вика.

– Ничего подобного, редактор ей все материалы подала, а она просто не удосужилась в них даже заглянуть. Певица ушла с эфира, а потом в коридоре так материлась, я просто заслушалась! А муж у тебя, Марта, и вправду очень интересный!

– Ладно, мне пора, надо отвезти статью в журнал, обещали сразу заплатить… Я сегодня на машине. Вик, тебя куда-нибудь подбросить?

– А ты в какую сторону?

– Мне на «Сокол».

– О, тогда подбрось до «Аэропорта».

– Не вопрос!

Подруги сели в машину.

– Марта, прости за бестактный вопрос, а как у вас с деньгами?

– Да нормально, не шикарно, но нам вполне хватает.

– А чего бы вам его квартиру не сдать?

– Не нужно этого. У него должна быть нора…

– Это он тебе сказал?

– Нет. Сама сообразила. Но недавно он сказал, что с осени нам будет в этом смысле полегче. Говорит, что его пригласили еще читать курс лекций.

– И куда?

– Он назвал какой-то институт, но я подозреваю, что это не институт.

– А что, шпионская школа?

– Я только подозреваю. Я пыталась его отговорить, но он уперся…

Они уже выехали на Ленинградский проспект, как вдруг Марта резко свернула к тротуару, затормозила и простонала:

– Вика, мне плохо!

И потеряла сознание.

Вика на мгновение растерялась. Но тут же опомнилась и вызвала «скорую». Потом выскочила из машины и замахала руками. Подъехал таксист.

– Ради бога, помогите! Я не знаю, как поставить на аварийку, подруге стало плохо за рулем, она еле успела затормозить, я вызвала «скорую».

– Ох, и вправду без сознания… – покачал головой пожилой таксист. – «Скорую», говоришь, вызвала?

– Ну да!

– А муж у дамочки есть?

– Есть!

– Звони ему, а то отволокут машину на штрафстоянку…

– Да черт с ней!

– Ну, дело хозяйское! Я, если гаишника увижу, скажу, что тут…

– Спасибо вам!

– Ладно, бывает! Нет, ты мне деньги не суй! Я ж человек все-таки…

Вика достала Мартин мобильник и позвонила. Но телефон Боброва был выключен. Вероятно, у него лекции…

Подъехала «скорая».

– Что тут такое? Обморок? Она не беременна? – деловито осведомилась немолодая женщина. – Обмороки бывают?

– Один раз было, но уже давно.

Женщина сунула Марте под нос нашатырь. Марта открыла глаза.

– Дамочка, что с вами? Давление ни к черту! У вас какое давление вообще-то?

– Сто двадцать на восемьдесят.

– А сейчас семьдесят на пятьдесят… Никуда не годится! Надо в стационар!

– Нет, пожалуйста, не нужно!

– Дело хозяйское конечно, тогда пишите отказ! Но за руль вам нельзя по-любому!

Болезнь

Бобров включил телефон и обнаружил шесть звонков от Марты. Что-то случилось! Марта не из тех женщин, что звонят каждые полчаса без всякого повода, просто пожурчать.

– Алло! – ответил незнакомый голос. – Миша, это Вика! Это я вам звонила! Марте стало плохо, она потеряла сознание.

– Где она? Вы вызвали «скорую»?

– Конечно! Но Марта наотрез отказалась ехать в больницу. Я привезла ее домой, но машина осталась на Ленинградском проспекте.

– Да черт с ней! А что с Мартой?

– У нее ужасно низкое давление. Ей сделали укол и сейчас она спит.

– Вика, вы сможете побыть с ней еще часа полтора, я боюсь раньше не добраться…

– Не волнуйтесь, Миша, побуду сколько нужно.

– Как проснется, дайте ей крепкого кофе.

– Хорошо, дам.

Бобров появился через час, вид у него был встревоженный.

– Ну что?

– Спит.

– Вика, а что произошло? И где? Почему машина на Ленинградке?

– Она ехала на «Сокол» по какому-то делу, а мне надо было на «Аэропорт», она предложила меня подвезти, и вдруг резко свернула к тротуару и потеряла сознание.

– Больше она за рулем ездить не будет. С этим шутки плохи. Слава богу, вы были с ней…

– Ну, она же сама затормозила… Я ведь не вожу машину. Миша, я, пожалуй, пойду, у меня еще куча дел…

– Спасибо вам, Вика!

– Да не за что!


Вика ушла. Бобров заглянул в спальню. Марта все еще спала. Она была бледная, вид вконец больной.

Ему вдруг стало страшно. Я не смогу без нее жить, вдруг сказал он себе. Да ладно, чего раньше времени хоронить. Надо просто показать ее хорошим врачам, заставить лечиться… Ведь после того первого обморока ничего подобного не случалось, она была веселая, здоровая и, кажется, счастливая. Он тихонько прилег рядом, боясь даже дышать нормально, но она вдруг во сне потянулась к нему, обняла и затихла. Потом вдруг открыла глаза.

– Миша, ты здесь?

– Здесь, моя маленькая, здесь.

– Как хорошо, мне сразу стало лучше…

Знаешь…

– Все знаю, все!

– Миш, а что с машиной?

– Не беспокойся, все нормально. Завтра отвезу тебя к доктору.

– К какому еще доктору? Зачем? – всполошилась Марта.

– Чтобы осмотрел тебя и сказал, что с этим делать.

– Я не хочу!

– Мало ли что ты не хочешь. Ты теперь уже не сама по себе, у тебя есть муж, который без тебя просто умрет…

– Почему без меня? Думаешь, я умру?

– Сама по себе вряд ли, а вот если опять потеряешь сознание за рулем, все может быть… И пока я не услышу от компетентного врача, что ты здорова, ты за руль не сядешь.

– А где ты возьмешь компетентного врача?

– Уже взял!

– Господи, где?

– Позвонил кое-кому, мне порекомендовали… Завтра сам на него погляжу!

– Миша, я есть хочу!

– Отлично! Сейчас покормлю.

– Нет, я пойду сама на кухню… Хочу кофе, крепкий, как ты делаешь!

– Знаешь, сейчас уже поздно для такого кофе. Давай-ка давление померяем.

– А чем? У меня нет тонометра.

– У тебя, может, и нет, а у нас есть! Лежи смирно, я померяю. Так, неплохо, сто на семьдесят. Уже получше, хоть и низковато. А я тебе сейчас соленое что-нибудь дам… Стоп! А ты часом не беременна?

– Нет, Мишенька, нет.

– Жаль.

– Миша, мне уже лучше, а к утру вообще все пройдет!

– И хорошо! Но не надейся, что не пойдешь к врачу!

– Миш, да ерунда, я просто немножко понервничала на работе! Ерунда!

– Из-за чего ты нервничала?

– Да поцапалась с Марголиной!

– А это еще кто?

– Да одна шалава, не стоит даже говорить о ней.

– Как-то на тебя не похоже, чтобы ты ни с того ни с сего вдруг с кем-то цапалась…

– Ну, она вечно то ли пьяная, то ли обкуренная, обхамила одного человека, а я не выдержала… Да ну ее!

– Ладно, но только ты уж не нервничай по пустякам, а то вон какие последствия…

– Ладно, не буду!


Утром она чувствовала себя вполне нормально, и давление тоже пришло в норму.

– Мишенька, миленький, давай мы не поедем к доктору, а? Все прошло.

– Нет, об этом не может быть и речи, – отрезал Бобров. – Одевайся и без разговоров.

Марте вдруг понравилось, что ею командуют. Это ж он обо мне заботится. Господи, за что мне такое счастье?

Доктор Пыжик

Им пришлось подождать, пока доктор освободится. Наконец их пригласили в кабинет.

– Вы Сокольская? Марта Петровна? – уточнил доктор, суровый мужчина за сорок. – А вы муж? Подождите в коридоре.

– Но я хотел…

– Не волнуйтесь, я вас вызову, но я должен говорить с пациенткой с глазу на глаз.

– Хорошо, – недовольно ответил Бобров. И вышел в коридор.