– Костя, – напомнила ему Марианна, – мы прожили с тобой, м-м-м, в этом году было бы двадцать лет. Неужели за это время ты не понял, какой я человек?

– Все это лирика, Марьяна, – отмахнулся Кирт. – Когда речь идет о таком уровне финансов и бизнеса, всякие рассуждения о высокой духовной нравственность и морали – не более чем красивая обертка для судебного выступления адвокатов. Кстати, – снисходительно улыбнулся он, – если ты уперлась разводиться, то не рассчитывай, что я оставлю тебе Кирилла. Не думаю, что ему следует жить с матерью, которая разрушила семью.

– Я разрушила? – спросила, сдерживая эмоции, Марианна.

– Разговор окончен. – Константин поднялся со своего места и ушел, не прощаясь ни с ней, ни с сыном, игравшим в своей комнате.

И после этого визита Кирта и того их первого разговора о разводе и началась полная беспредельная хрень. Ну, не адский ад, который проходят многие бывшие жены богатых-властных мужчин, и не война прямо уж такая беспощадная, но как в одном КВН шутка была: «Пиши мой царский указ – дать татарам мзды». Вот господин Кирт и сделал отмашку своим адвокатам дать строптивой жене той самой «мзды».

И потянулись судебные разбирательства и атаки на бизнес Марианны, школу-студию трясло от бесконечных проверок санэпидемстанции, пожарных, налоговиков, социальных служб и министерства культуры на пару с образованием. Кирилла несколько раз забирала из садика охрана Константина и увозила бог знает куда, и Марианна не видела сына неделями, тщетно пытаясь вернуть ребенка. Но это было еще не все «цветочки-ягодки».

– Знаешь, – усмехнулась невесело Марьяна, – непоколебимую уверенность в том, что твой дом – это твоя крепость, твое личное защищенное пространство, безжалостно ломают ограбление, обыск и развод. Однажды мы с Кирюшкой, которого мне удалось, очередной раз уговорив Константина, вернуть на некоторое время себе, приехали домой после недельного отдыха в Сочи, а ворота с пульта не открываются. И тут выходит какой-то новый, неизвестный мне охранник и спрашивает грозно, что нам, собственно, надо. Я, сильно подивившись, уверенно так заявляю: попасть домой. Тогда он говорит: это не ваш дом, а он, мол, сейчас позовет настоящую хозяйку. Нормальненько так, да? И что, выходит на улицу, так и не пустив нас за ворота, Ирэна, молодуха наша раскрасавица, и сообщает, что теперь в этом доме живет она с Константином Аркадьевичем, который распорядился, чтобы я оставила Кирилла здесь, ну а сама могу деваться… далее по тексту.

– Вообще-то, это откровенный перебор, – покрутил головой Стаховский. – Не думал, что Кирт способен на такой прессинг по отношению к тебе.

– Да он еще ничего, – даже заступилась за бывшего мужа Марианна. – Досконально изучив вопрос о разводах и обзаведении молодыми женами состоятельных мужчин, я была в шоке от того, как обращаются со своими бывшими женами богатые и властные мужчины. Такое ощущение, что самым наилучшим для них раскладом явился бы тот, при котором, как только он ушел к молодухе, его бывшая жена умирает, нивелируясь навсегда из его жизни, и они делают все, чтобы приблизиться к этому вожделенному результату. Желательно, чтобы бывшая стала нищей-голой-босой и больной, лучше, конечно, все же почила в бозе, а он бы ей за это все простил. Как сказала одна известная дама: «Такое вытворяет наша элита, что хоть Конституцию выноси». Вот точно. Одно сплошное изумление поведение этих мужчин. Сама пройдя через несколько судебных разбирательств и прессинг Костиных адвокатов, полностью с ней согласна. Ну разбираетесь вы между собой, бог бы с вами, но когда повсеместно втягивают в этот процесс детей, которые становятся заложниками родителей, – это уже за гранью добра и зла. Эти ресурсные папаши готовы сломать психику своих детей, вынуждая их переживать тяжелейший конфликт лояльности, нанося тем самым непоправимую психотравму, делая из них душевных и моральных уродов, лишая матери, втаптывая ее имя в грязь, лишь бы настоять на своем, сделать так, как левая нога его величества захотела. Кто бы мне объяснил, как можно из близких, родных людей, проживших вместе не один год, родивших детей, у которых было много светлого, радостного и счастливого в совместной жизни, была любовь, как ни крути, вот так, в мгновение, превратиться в лютых врагов и раздирать своих детей. Недавно натолкнулась на изречение Омара Хайяма: «Люди становятся близкими постепенно, а чужими – мгновенно». Как-то это печально.

– То есть ты с самого начала не претендовала на положенную тебе по закону часть его имущества? – уточнил Ян.

– Я тебя умоляю, – хмыкнув, изобразила мимикой большой скепсис Марианна. – Трижды «ха» и еще раз. Я прекрасно отдавала себе отчет, что мои попытки отсудить у Константина действительно что-то серьезное напоминали бы атаку галок на движущийся танк.

– И как тебе удалось прийти с ним к какому-то соглашению?

– Непросто.


В какой-то момент Константин перестал отвечать на звонки бывшей жены и перекрыл Марианне любой доступ к своей персоне, отказываясь обсуждать, договариваться и вообще вести с ней какие-то ни было переговоры. Тогда она обратилась к бывшей свекрови, с которой у Марьяны, несмотря на развод, остались неплохие отношения, и попросила убедить сына встретиться и поговорить с бывшей женой.

И, видимо, вняв уговорам мамы, Кирт таки позвонил однажды сам.

– И что ты хотела со мной обсудить? – недовольным, раздраженным тоном, не поздоровавшись, спросил он.

– Я хотела предложить встретиться и спокойно поговорить. Просто и спокойно. Может, попробуем эту опцию? Мы же с тобой всегда прекрасно находили общий язык и умели разговаривать и слышать друг друга.

– Ладно, давай попробуем, – согласился Константин и предложил в форме приказа: – Завтра в восемь, в нашем ресторане.

Они встретились. Когда охранники проводили Марианну в отдельный кабинет, где заканчивал ужинать Константин, она поняла, что даже этот момент их встречи был им продуман до мелочей. Эдакая почти не завуалированная снисходительная спесь и тонкое унижение, напомнил, кто тут главный, – не предложил бывшей жене совместно поужинать, а как бы допустил к своей персоне после того, как его величество изволило отобедать. Ох ты ж господи, ладно, бог с тобой.

Марианна села за столик, последовав приглашающему жесту бывшего мужа.

– Ну так о чем ты хотела поговорить? – спросил он.

– Наверное, о нас, – вздохнула Марианна, взяла чайничек и налила себе чая, проигнорировав тот факт, что бывший муж не предложил ей угощаться, хотя вторая чашка на столе и стояла. Не то испытывал, не то продолжал хамить, демонстрируя, каково ее нынешнее место в его иерархии ценностей, так, в удовольствие.

Марианна неторопливо, с наслаждением сделала несколько глотков душистого чаю, посмотрела на Кирта и спросила:

– Знаешь, Костя, у меня сложилось устойчивое ощущение, что ты меня в чем-то обвиняешь и за что-то наказываешь. Я бы хотела понять – в чем?

– Конечно, обвиняю, – откровенно удивился Кирт ее вопросу и объяснил, как ему казалось, совершенно очевидные вещи: – Ты развелась со мной и разрушила нашу семью.

– Подожди, – как-то даже обалдела от такого поворота Марианна. – Ты ушел из дома, поселил Ирэну в нашей московской квартире, отправив мне мои вещи, и стал с ней жить совершенно открыто. Ты познакомил ее со своими друзьями, представил партнерам, и она сопровождала тебя на всех протокольных мероприятиях в качестве твоей официальной девушки.

– Ну и что? – не принял Кирт ее претензии. – Да, я увлекся девочкой, был захвачен нашими отношениями, потрясающим сексом, влюбился, ну и что. Я не собирался уходить из семьи и на роль жены ее не намечал. Да, такое случается в жизни мужчины, бывает. Но ты моя жена, мы двадцать лет вместе, ты мудрая женщина и должна была как-то перетерпеть этот момент, переждать, когда у меня перегорит и остынет интерес к ней, понять. А не разрушать семью.

– Костя, – как можно спокойней и благожелательней обратилась Марианна к нему, – ты очень умный человек. Ты бизнесмен такого уровня, на котором могут находиться не просто умные люди, а те, кто обладает необыкновенными способностями и особым складом мышления. В том числе и умением выслушать аргументы оппонента. Я тебя попрошу: выслушай меня сейчас, ладно?

– Ну хорошо, говори, – соблаговолил он.

– Ответь мне сначала на один вопрос: на ком ты был женат?

– К чему это? – выказал легкое раздражение Кирт.

– К тому, что ты, Константин, был женат не на светской львице, ставшей таковой исключительно благодаря твоим деньгам и твоему имени, не на праздной красотке и пустой бабенке, а на балерине Большого театра, солистке ведущего танцевального коллектива уровня мирового культурного достояния, на кандидате наук и неоднократной чемпионке мира и Европы по бальным танцам. И все это не благодаря твоим деньгам и связям, это мои личные заслуги, мой талант и моя реализация. Безусловно, ты сделал очень много для меня, и я бесконечно признательна тебе за поддержку, понимание и те великолепные условия, которые ты создавал для того, чтобы я могла заниматься своим делом. Ты знаешь, что это абсолютно искренняя благодарность, и я всегда тебе говорила, насколько высоко ценю твою заботу. Но я никогда не жила в твоей тени и для достижения своих побед и высоких результатов своей деятельности не пользовалась ни деньгами мужа, ни его связями. Ты согласен?

– Ну-у-у, – протянул Константин, – в общем да. Ты на самом деле очень талантливая танцовщица и невероятная трудяга, с этим я не спорю. И диссертацию защитила абсолютно без моей помощи и участия.

– Спасибо. Так вот, Костя, ты ценил, уважал меня и гордился мной в числе прочего и за то, что я никогда в жизни не работала во втором, дублирующем составе. И мой статус, мои жизненные достижения, мое уважение к себе и гордость не позволяют мне принять роль задвинутой куда-то до востребования жены, пока ее муж развлекается с молодыми любовницами. Я не того уровня женщина. Понимаешь, когда ты появляешься на официальных приемах с молодой девицей, тем самым открыто игнорируя крепость семейных уз и демонстрируя полное пренебрежение ко мне, попирая мою гордость, мое достоинство женщины, жены и личности, ты унижаешь не столько меня, сколько самого себя. То есть тем самым ты даешь понять окружающим, что все эти годы ты жил с недостойной тебя, пустой, не уважающей себя женщиной. И если ты потребуешь, что для того, чтобы Кирилл остался со мной, я должна встать перед тобой на колени и умолять, я никогда этого не сделаю. Я никогда и ни с кем не стану общаться по принципу: «Чего изволите?» Я могу сделать это в единственном случае – если от моего унижения будет зависеть жизнь моих детей. Максим совершенно самостоятельный человек, сильная, сформированная личность, идущий своим непростым путем, и повлиять на него уже ни ты, ни я не можем. Но если ты отберешь у меня Кирюшку и не дашь мне общаться с сыном, то даже в этом случае у него останется достойная, уважающая себя мать, гордый человек, а не половая тряпка. А уж когда он вырастет, то сам будет судить, что мы сделали с его детством и кто из нас прав и виноват.

Она закончила свое эмоциональное объяснение. И повисла тишина.

Кирт отвернулся, задумчиво глядя в окно. А Марианна вдруг почувствовала себя совершенно опустошенной, обессилевшей от эмоций и чувств, которые вложила в свою отповедь, разрешив себе выпустить все то изматывающее, изводившее, накопившееся в душе мутным осадком за неполный год их бесконечных разбирательств, все то, что достало ее до глубин, до потрохов в тупом, упертом противостоянии Константина бывшей жене. И в этот самый момент она отчетливо поняла, что больше не станет ни разговаривать с ним, ни взывать к его разуму и чувствам, ни пытаться о чем-то договариваться. Нет так нет – пусть остается при всех своих надуманных обидах, уязвленности, мести и желании сделать ей побольнее, наказать. И хрен бы с ним – пусть живет с этим желанием отомстить и дальше. Все. Хватит.

– Да, – прервав молчание, вздохнул Константин, продолжая смотреть в окно. – Даже восемнадцатилетней девчонкой ты была женщиной высшего уровня и класса. Гордой, красивой, сдержанной, такой недосягаемой аристократкой, что ли. Все двадцать лет нашей жизни я чувствовал, что мне надо тянуться за тобой, чтобы быть на уровне, соответствовать, и меня всегда поражала твоя непривязанность к богатству, отсутствие зависимости от больших денег и возможностей.

Он повернулся и посмотрел на нее изучающим взглядом.

– Наверное, ты права. Я настолько забылся в этой связи, настолько увлекся Ирэной, что не понял, что оскорбляю тебя, не просчитал твоей реакции. Но я не хотел тебя терять. Не хотел. Надеялся, что перебешусь, нагуляюсь, а потом как-нибудь с тобой улажу все разногласия, – неожиданно честно признался Константин.

И то ли в нем всколыхнулись воспоминания об их, в общем-то, счастливой и достаточно светлой семейной жизни, то ли былая любовь к жене, то ли упоминание Марианной о том неоспоримом факте, что, наказывая и унижая ее, он теряет свое лицо и достоинство, – бог знает, что у него там в мозгах и как повернулось. Но Кирт, еще раз печально глубоко вздохнув, достал телефон и вызвал адвоката, который появился через пять минут, явно находясь где-то неподалеку. И они втроем, прямо там, за столом в ресторане, составили соглашение по большинству пунктов претензий и пожеланий Марианны.