– И как быстро они помогают? – Мама, не удержавшись, принялась распаковывать первую коробку.

– Не, если ты ждешь вау-эффекта с первого же применения, то не быстро, – рассмеялась Марианна. – Мне тоже казалось: такие необыкновенные штуки, с микроиглами, что прямо сразу улучшение заметно будет. А все как и положено в медицине и косметологии: написано «необходимо пройти курс», вот курс и проходите. Я сделала десять процедур, не отменяя при этом своих кремов, и эффект получила вполне заметный и приятный. Мне понравилось, – забалтывала она маму, вдаваясь в подробности.

– Интересная упаковка, правда? – покрутила еще разок коробку в руке Елена Александровна. – Это змея, что ли? Такая переливающаяся.

– Ага, – кивнула Марианна, понимая, что пора тему-то закрывать, а то мамуля у нее такая, может и заподозрить что неладное, почувствовать чрезмерную сосредоточенность на предмете обсуждения. – Наверное, питон, крупный рисунок кожи. Но красиво. – И переключилась бодренько на другое: – Слушай, мам, денек какой хороший, солнышко, подмораживает немного. Давай папу с Кирюхой погулять вытянем. Пройдемся к лесу и до речки, а?

– Отличная идея, – похвалила мама инициативу, откладывая коробку с патчами и очки в сторону и поднимаясь из-за стола. – Ты допивай свой кофе. А я пойду мужчинам дам отмашку одеваться-собираться.

И, поцеловав дочь в волосы, похлопала по плечу и отправилась искать своих мужчин.

«Фух!» – мысленно вытерла пот со лба Марианна, только сейчас по-настоящему расслабившись. М-да, вспугнула ее маменька.

Нет, понятное дело, узнай она про роман дочери, ничего такого уж страшного не произошло бы, скорее всего, она бы только порадовалась от души за Марианну. Но! Мама абсолютно не умеет держать информацию и что-то скрывать и обязательно прокололась бы, спроси ее тот же Константин, например, о том, как дела у Марианны. Разумеется, мама бы не рассказала ему, но провести столь ушлого бизнесмена, как Кирт, не смогла бы ни в жизнь, тут же рассекретив роман дочери одним своим выражением лица в неумелой попытке что-то придумать и обмануть. Да и подружкам бы растрезвонила по секрету, и отцу, разумеется. А что знают двое, то знают все, особенно в наше время, где практически уже нет никакой тайны личности.

Ну, слава богу, удалось отвлечь этими патчами – вот пусть ими и занимается, изучает, находит подробную информацию в интернете, советуется со специалистами самой фирмы – вперед.

И Марьяна повторила мысленно еще разок облегченное «фух!».


На следующей неделе Марианне с Яном снова удалось встретиться в Москве только один раз – и такой это был кайф! Они, можно сказать, даже сексом толком не занимались, ну так – прямо в прихожей, быстро, страстно, горячо, потеряв в момент голову, стоило Марианне переступить порог квартиры, – от радости встречи, от того, что соскучились друг по другу за эти дни. А потом два часа говорили, говорили, вспоминая, рассказывая друг другу какие-то истории из детства, что-то про первую любовь: она про свою, еще детсадовскую, он про свою школьную. И никак не могли напиться этим разговором, этим общением, той потрясающей степенью открытости и откровенности, которую ни он, ни она не позволяли себе раньше ни с кем. И, посмеиваясь, строили планы на ночные тайные свидания в поселке.

Но в субботу…

Ян с Кириллом и Виктором Игоревичем играли в мяч на участке дома Марианны. Ну, как играли? Можно было бы сказать, что условно, если принимать во внимание то, что один из игроков передвигается на инвалидной коляске, но, к большому удивлению зрителей, следивших за игрой, – Марианны и ее мамы, – у мужчин вполне себе живенько получалось. По крайней мере Виктора Игоревича и Кирилку Яну удалось загонять более чем прилично.

Игру придумал Стаховский. Ну а кто еще. Приехал к ним в гости с двумя клюшками и надувным пластмассовым шаром средних размеров и предложил мужчинам сразиться в дворовой хоккей. Инициатива была поддержана с большим энтузиазмом. Воткнув две лопаты в землю на расстоянии трех метров друг от друга, обозначили ворота, защищать которые поставили Виктора Игоревича, назначив того вратарем.

Ян объяснил самые простецкие правила: отобрал мяч у противника, исключительно посредством клюшки, – и забивай в ворота. И всех делов-то. Кто больше забьет, тот и победитель. И началась игра.

За кого болели женщины, было совершенно непонятно, ибо кричали они и радовались одинаково всему – забитому голу, неважно кем, Яном или Кирюшкой, и не забитому, предотвращенному вратарем, поощряя того радостными криками, что, в общем-то, не имело никакого значения – поддержка «трибун» ободряла всех участников соревнования. Еще большей живости интриге игры придавала безостановочно носившаяся между игроками и мячом тявкающая от восторга собака Боня.

Мужчины и ребенок раздухарились, завелись, словили азарт и гоняли вовсю где-то больше часа, наверное, сопровождаемые осипшей уже, но не потерявшей бодрости Боней, за всю игру так и не определившейся с приоритетами своей «догонялки» – не то за мячом бегать, не то за игроками с вратарем. Гоняли бы и дальше, да только игру остановили непредвиденные обстоятельства.

Настолько непредвиденные… аж до вызывания канонической сцены «присутствующие замерли в недоумении», и настолько же неприятные всем тем, кто замер в том самом недоумении, кроме…

В калитку ворот позвонили и практически сразу затарабанили, достаточно интенсивно, громко и требовательно.

Увлеченные начавшейся с края «поля» атакой Кирюшки на ворота, мужчины проигнорировали настойчивый стук, женщины же вопросительно переглянулись, недоумевая, кого это там столь нервного могло принести. И Марианна, неопределенно пожав плечами, мол, «бог его знает – пойду проверю», пошла открывать.

– Ну здравствуйте, – раздался от калитки окрашенный нарочито добродушными, явно наигранными нотками знакомый всем присутствующим голос. – Гостей принимаете?

И от этого искусственно-бодрого голоса на какое-то мгновение на участке перед домом замерло любое движение, словно время остановилось, заморозив все вокруг: Кирюха сбился с бега, встав на месте, и уставился на гостя нежданного, Виктор Игоревич распрямился во весь рост из вратарской стойки, напряженно глядя в ту же сторону, Елена Александровна, непроизвольным, неосмысленным жестом сцепив ладошки, прижала их в волнении к груди, и Стаховский, резко развернув коляску, смотрел в ту же сторону. Даже собака Боня, почувствовав что-то неладное, заткнулась в один миг, плюхнулась на задницу, коротко тявкнула и уставилась туда же, куда смотрели и все замершие люди.

– Ну так в гости-то пустите? – хохотнул, мягко сдвигая в сторону Марианну и по-хозяйски вступая на участок, господин Кирт.

– Папа! – закричал восторженно Кирюшка, бросил клюшку и побежал навстречу отцу, раскидывая на бегу ручки для объятий: – Ты приехал! Ура!

Константин подхватил подбежавшего сына на руки, прижал к себе, поцеловал в щечку и снова прижал, окинув всех присутствующих цепким, изучающим взглядом из-за плечика Кирилла, задержав чуть дольше, чем на остальных, свой сканирующий взор на лице Стаховского.

– Ну проходи, – запоздало пригласила Марианна, «отмерев».

– Пройду, – добродушно принял предложение Кирт, объяснив свое появление, не нуждающееся в объяснении, ну так, скорее для проформы: – Мы тут с ребятами, – кивком указал он на своего помощника и двоих охранников, незаметно, под шумок просочившихся следом за хозяином на участок, – проезжали мимо. Я решил, надо заехать, раз уж мы тут оказались. Давно ведь хотел посмотреть, что за дом ты купила и как вы тут обустроились.

– У нас очень хороший дом, папочка! – звеня радостным голоском, доложил отцу Кирюшка и рассмеялся весело. – Мы с дядь Яном и дедушкой в хоккей-футбол играем! – посвятил уж и во все остальные важные дела он. – И Боня с нами играла!

– И кто победил? – на сей раз вперив совершенно откровенно изучающий взгляд в Яна, спросил господин Кирт.

– Я! – горделиво хлопнул себя ладошкой в грудь Кирюшка и залился радостным смехом.

– Молодец! – похвалил его отец, опуская на дорожку, взял за ручку и направился к Стаховскому.

– Добрый день, Константин Аркадьевич, – ровным, сдержанно-дружеским тоном поздоровался Стаховский.

– Здравствуйте, Ян, – проигнорировав отчество и определив тем самым свое отношение к человеку, обозначил его узнавание Кирт и спросил отстраненно-нейтральным тоном о единственном моменте, который интересовал его в данный момент относительно этого человека: – Вы гость Марианны Викторовны?

– Не совсем, – не удовлетворил его интереса Ян, улыбнувшись одним уголком губ.

Заметно раздражившись явно намеренно уклончивым ответом и ожидая поясняющего продолжения, Кирт буравил Яна неприязненным взглядом, в котором в какой-то момент промелькнула плохо скрываемая брезгливость, сменившаяся совсем уж явственным недоумением: почему эта «тля человеческая» позволяет себе с ним разговаривать на равных, да еще и держаться с такой непринужденностью? С ним!

– Марианна Викторовна, – отвернувшись от Кирта, обратился Ян к хозяйкам, – Елена Александровна, – чинно поклонился он дамам, – у вас гости, посему вынужден откланяться, всего доброго. – И только после этого, снова повернувшись к Константину, попрощался и с ним, доброжелательно и открыто улыбнувшись: – Всего доброго и вам, Константин Аркадьевич. – И махнул рукой мужчинам семейства: – Виктор Игоревич, Кирилл, пока.

И, объехав так и продолжавшего стоять Константина, направил каталку через калитку на улицу, мимо расступившихся перед ним охранников господина Кирта и дальше, дальше – мимо черной иномарки премиум-класса и джипа сопровождения, у которого стояли еще два охранника, вдоль по улице в направлении своего дома.

Отправив Кирилла к своему заместителю за подарком, который привез сыну, и дождавшись, когда ребенок отбежит, в явном недовольстве Константин повернулся к подошедшей к нему Марианне.

– Что он здесь делал? – с нескрываемым раздражением спросил, даже скорее потребовал ответа Кирт у бывшей жены.

– Ян Валерьевич оказался нашим соседом по поселку, – как можно более нейтральным и отстраненно-незаинтересованным тоном ответила Марианна и пожала плечами, усиливая незначительность данного факта. – Случайно встретились, узнали друг друга. Оказалось, что Ян Валерьевич сотрудничает с научным Центром детского развития, он преподнес Кирюшке парочку тренажеров для развития мозговой деятельности, показал, как ими пользоваться. На этой почве они с Кирюшкой и сдружились.

– Я не хочу, чтобы Кирилл общался с этим человеком, – отрезал Кирт практически приказным тоном.

– Почему это? – холодно спросила Марианна, выказывая очевидное неудовольствие его резкостью.

– Я не хочу, чтобы мой сын общался с инвалидом, – немного все же смягчив свой тон, пояснил Константин, посмотрев на нее. – Считаю, что общение с больным человеком может навредить психике ребенка.

– Этот человек не болен, – напомнила Марианна, чувствуя, как поднимается внутри ее холодное отторжение бывшего мужа и какая-то брезгливая неприязнь, изрядно испугав ее неожиданной силой накатившего негатива в его адрес. – Он жертва несчастного случая и абсолютно здоров.

– И тем не менее, – обозначил интонацией точку в обсуждении этой темы Кирт. Посмотрел задумчиво на калитку, за которой давно исчезла инвалидная коляска, увозившая Яна: – Мне говорили о том, что со Стаховским произошел какой-то несчастный случай в горах, лет пять или шесть, если я правильно помню, назад. М-да, – протянул, вздохнув, Константин, – вот так бывает в жизни: был блистательный, влиятельный, имевший вес в высоких кругах молодой человек, топ-менеджер ведущей компании с великолепными перспективами и будущим. И вдруг какой-то глупый, несчастный случай – и кто он теперь? Никто, пустое место. Неудачник, лузер, сошедший со всех дистанций, не человек, а какой-то обмылок. – И внезапно, резко сменив тему, вперившись внимательным изучающим взглядом в лицо Марианны, спросил: – Что у тебя с ним? Почему он к вам приезжает так запросто?

– Что у меня с ним может быть? – от переполнявшего ее негодования неожиданно искренне-возмущенно задала встречный вопрос Марианна и наехала на бывшего мужа: – Что за вопросы, Константин?

– Такие вот вопросы, – явно успокаиваясь, удовлетворившись ее реакцией, ответил тот, удосужившись все же пояснить возможные претензии к бывшей жене: – Я же не раз объяснял свою позицию: ты свободная женщина и вольна заводить романы и устраивать свою личную жизнь, как тебе заблагорассудится, но как только ты вступишь в близкие отношения с кем-то, я заберу у тебя Кирилла. Мой сын жить с другим мужчиной не будет никогда. Надеюсь, ты об этом помнишь? – включил режим заботливого отцовства Константин.

И оба понимали, что все это его интрига, манипуляция бывшей женой, навязывание той своих правил в своей игре. И удовлетворение от того, что он может ею управлять.

– Я помню, – резко ответила ему Марианна и прошла в дом.