— Я ничего не понимаю, Валя. У тебя есть жена, маленький ребенок. При чем здесь я?

Валентин доел последний пирожок, вытер засаленные губы жесткой салфеткой, скомкал ее и засунул под сиденье. Иветта выковыряла грязную бумажку из щели, встала и отнесла к урне. Валентин поморщился: опять воспитывает. Может, зря он затеял этот разговор? Впрочем, выхода у него нет.

— Я понимаю, ты будешь злорадствовать, но Света от меня ушла, ребенка забрала. Вернулась к прежнему мужу. Раньше-то я был на коне, а как выпал в осадок — понятное дело, к чертям собачьим. Первый-то муженек новым русским обернулся, свою фирму открыл. Другие при таком раскладе молодух заводят, а этот старушку свою вернул.

— А сколько лет старушке-то?

— Тридцать пять уже сравнялось.

— Возраст солидный, ничего не скажешь, — усмехнулась Иветта.

— Ну вот я и подумал, — продолжал Валентин. — Они восстановили семью, почему бы и нам тоже…

— Эту тему я продолжать не хочу, — перебила его Иветта.

Ты всегда была сухарем, — горестно заключил Валентин. — Я особенно и не надеялся на твое согласие, честно говоря. Придется мне по второму варианту действовать.

— Действуй хоть по десятому, но меня оставь в покое.

— Я решил: если с тобой ничего не получится, продам квартиру и вернусь в родные места. Там дом от родителей остался, земля. Говорят, скоро она будет в цене: все колхозные земли сложат, потом поделят. Свой пай смогу с выгодой продать или сдать в аренду, там посмотрю. А может, сам фермерское хозяйство заведу.

Иветта безучастно слушала фантазии Валентина. Те злополучные шесть соток он продал и в погоне за шальной прибылью накупил акций сомнительного фонда. Фонд вскоре рухнул, .как и множество ему подобных. Об этом ей рассказал как-то сын. У Валентина не осталось ни участка, ни денег. Неудивительно, что Светлана ушла: сейчас в цене деловые мужчины, а не инфантильные фантазеры. А Глеб? Он ведь тоже не силен в бизнесе, тоже мечтатель. Но любимому человеку Иветта тут же нашла оправдание. Глебушка парит в мире духовных грез, а мысли Валентина крутятся вокруг денег. Но деньги надо зарабатывать, а не грезить о халяве. Поймет ли Валентин эту истину?

Так и не услышав оценки своих планов, Валентин замолчал. Затем обратился с конкретной просьбой:

— Ива, я хочу у тебя одолжить небольшую сумму. Продам квартиру — рассчитаюсь со всеми долгами, тебе в первую очередь верну. Мне две-три недели продержаться только. Не поверишь, я сейчас пивные бутылки в скверах собираю, на них и живу.

— Почему же не поверю? Только денег у меня, Валя, нет. Да и откуда?

— Попроси у Сереги.

— А что же ты сам к нему не обратился? Сегодня был удобный случай, а на меня ты только время зря потратил.

— Серега мне не даст. Я однажды подвел его. Так получилось. Он просил меня партию бумаги закупить для этикеток, а я решил в оборот пустить эти деньги, ну и погорел. Попроси у него ты, только не говори, что это для меня.

Иветта обещала в последний раз посодействовать бывшему мужу.

Вставая с пластмассового кресла, Валентин обронил:

— А дочка наша — какая молодец! Не каждого в заграничный университет посылают. Я ей всегда говорил: учись как следует, тогда и деньги будут.

— Да. Молодец, — отозвалась Иветта, с горечью подумав, что дочь слишком буквально приняла наставления отца. Математика для нее давно стала источником заработка, а не предметом бескорыстной любви.


— ***


Вернувшись домой, Иветта услышала мужские голоса. Первый принадлежал Глебу, второй Сергею, сыну. Иветта обеспокоилась: она так оттягивала их знакомство, и вот они встретились без ее участия! Хозяйка разделась, вошла в кухню.

Мужчины оживленно разговаривали. На столе стояла початая бутылка водки и немудреная снедь: колбаса и копченая сельдь на развернутой магазинной бумаге.

— Ты что же, мама, скрывала своего рыцаря? — спросил сын, от выпитого спотыкаясь на бугорках согласных звуков.

В отличие от сестры он узнал «дядьку» с длинным лошадиным лицом, который рисовал мамин портрет. Возможно, встреча запомнилась Сергею потому, что тогда художник катал Сергуню на плечах по коридорам художественной академии? И сейчас водка быстро расположила Сергея и Глеба друг к другу. Они почувствовали общность характеров: какая-то детская безалаберность осталась в каждом, хотя пути их разнились. Серега был успешным бизнесменом, а Глеб — всего лишь художником и рекламистом на подхвате. Выяснив обстоятельства пребывания Глеба в материнском доме, Сергей отнесся к ним с большим пониманием, чем сестра. Вероятно, потому, что и сам уже стал семейным человеком. Он лишь удивился, что сестра даже не обмолвилась о Глебе. Сергей разлил остатки водки по стопкам, наполнив Иветтину до краев — штрафную.

— Выпьем за Аньку, чтобы ей хорошо жилось там. И за вас — чтобы вам хорошо жилось здесь, — философски произнес Сергей.

Все выпили залпом. Даже Иветта. Потом Сергей заговорил о текущих делах. Он сказал, что будет подкидывать маме деньжат, пока Глеб не станет зарабатывать достаточно, чтобы прокормить двоих. Глеб обещал, что в ближайшее время найдет постоянную работу. Он переживал, что оказался несостоятельным хозяином дома. На прощание Сергей выдал Иветте конверт с внушительной пачкой долларов:

— Держи, мама. Я специально к тебе заехал. Там, на вокзале, при отце я не хотел бумажник раскрывать. Понимаешь, он из меня постоянно деньги тянет. Но я не сказочный джинн, который из воздуха замки строит. Я сказал, что ему больше не дам. Ты — другое дело.

Иветта вновь подивилась, как Валентин все рассчитал. Тем не менее она знала, что поделится с бывшим мужем. Пусть бы он в самом деле поскорее покончил со всеми делами и уехал в деревню. Каждая встреча с ним была неприятна Иветте.

Встав из-за стола, Сергей прошел в Аннину комнату и прилег на диван:

— Я посплю часа два, ма, а потом поеду.

— Конечно, сынок. За руль тебе сейчас нельзя. Иветта укрыла своего взрослого ребенка пледом и вышла из комнаты. Сегодня в ней всколыхнулся забытый пласт жизни. Но Иветта не могла совместить в одном лице себя давнюю и нынешнюю. У той, далекой Иветты были милые проказники-малыши, хмурый ревнивый муж и хозяйственные заботы. Сегодняшняя Иветта жила только любовью. Долгожданное счастье нагрянуло и в ее дом. И так хотелось, чтобы оно длилось и длилось! Она помедлила у порога другой комнаты, потом встряхнула головой, будто освобождаясь от нахлынувших воспоминаний, и толкнула дверь. Глеб ждал ее.

* * *

Последнее занятие группы духовных практик состоялось в последний день января. И это было прощальное собрание членов закрытой ложи. Выпускники курсов стали другими людьми. Они поняли, что изменить обстоятельства не в их силах, но изменить отношение к происходящему может каждый. Они доверились жизни и были готовы плыть по ней как по реке, лишь изредка подправляя веслом свой курс. И доверие к жизни стало главным итогом их учебы.

Джон выдал всем по чистому листу. В уголке каждый написал свое имя и положил в ряд с другими на длинный стол. Джон объяснил, что сейчас все члены группы должны написать каждому из товарищей пожелание — вроде тех, что делают на обратной стороне подаренного фото. Участники последней встречи переходили от листка к листку, записывая на каждом добрые напутствия. Наконец прощальный ритуал завершился. Все разобрали листки и разбрелись по залу, утыкаясь глазами в прыгающие строки незнакомых почерков. Записи были без подписей, однако по стилю высказывания многие авторы были узнаваемы.

Никогда прежде Иветте не приходилось читать столько лестных слов в свой адрес. Другие люди думали о ней гораздо лучше, чем она сама о себе:

«Вета, у тебя все получится. Теперь только вперед, навстречу счастью». «Иветта, ты умница и сама разберешься в этом мире со всеми его сложностями». — «Желаю счастья и.любви от окружающих тебя людей. Ты — очень добрый человек». «Веточка, в тебе столько внутренней силы и уверенности. Доверься ей». Среди чужих почерков Иветта искала кривые закорючки Глеба, знакомые ей по шутливым запискам последних недель. Но желанные каракули отсутствовали! И тут она увидела в центре листа детские, будто нарисованные, круглые буквы. Ах, хитрован. Нет сомнения, что это его пожелание: «Жизнь только начинается! У нас все впереди!» Иветта узнала его похожую на жука «Ж», которая выделялась даже в измененном почерке.

В этот момент в другом конце зала Глеб тоже читал посвященные ему строки:


Я хотела б тебе пожелать

настоящим художником стать,

и творить, безоглядно веря,

что любые откроются двери,

если ты пожелаешь войти.

Счастья, Глебчик, на добром пути!


Глебчиком его называла здесь только Иветта.

Когда листки были прочитаны и спрятаны, быстро организовали чайный стол. Торт и конфеты «журавли» купили заранее. Здесь же, под звяканье чайных ложечек, были выданы свидетельства о том, что учащиеся прослушали такие-то курсы и могут работать помощниками магистра в области практической психологии. Скромное звание «помощник магистра» директор клуба Амосов придумал сам. Он мог бы присвоить выпускникам и звания академиков, юридической силы данная бумага все равно не имела.

Участники клуба посмеялись над присвоенной им квалификацией, хотя некоторые собирались выйти с этой бумажкой на рынок труда. При этом они понимали, что настоящим специалистом в такой сложной области за полгода не станешь. Однако спрос на психологов был велик, что и вселяло надежду оптимистам. Почти все «профессионалы» новой России набирали опыт на ходу. А выпускники клуба личностного роста научились помогать себе и надеялись помочь другим.

* * *

Дома Глеб раскупорил бутылку вермута:

— Вета, у меня для тебя сюрприз!

— Не томи. Нашел постоянную работу?

— Это лучше, чем работа!

— Опять какая-нибудь учеба?

Иветта уже распознала характер Глеба. Он был из тех вечных учеников, которые стремятся к новому, но не терпят рутинной деятельности.

— Назови как хочешь. И ото касается не только меня. На следующей неделе мы с тобой летим в Индию, в ашрам.

У Иветты глаза полезли на лоб. Она покрутила пальцем у виска:

— Это уже полное сумасшествие. Ты что, примкнул к кришнаитам?

— Я тебе все объясню. Мы с Владимиром и Джоном исследовали рынок психологических услуг в городе и решили соединить туризм и духовное начало. Дело в том, что индийская философия лежит в основе всех духовных практик, всех эзотерических доктрин: и карт Таро, и архетипов Юнга, и гештальтподхода Фрица Перлза. Работа с телом, медитации, мантры — все идет с Востока.

— Да, об этом нам Джон все время твердил, — кивнула Иветта. — И еще он говорил, что цивилизованный человек мечется между двумя иллюзиями Одна — страх неприятностей, которые могут произойти. Другая — наивная надежда, что выпадет счастливый билет и сказочная удача изменит всю жизнь. Но истина, как всегда, посередине. И восточные мудрецы усвоили ее: достойно внимания все, что происходит здесь и сейчас.

— Ты, Ветик, умница! Взяла от курсов главное И это замечательно, что мы едем в Индию вдвоем.

— А деньги на поездку? — напомнила Иветта. — Неужели Владимир расщедрился?

— Угадала. Поездку нам оплатит Амосов. Это командировка. Я должен там навести справки, под писать договоры на прием групп. А ты будешь вести дорожный дневник и записывать все, что может быть интересно туристам. Мы с тобой что-нибудь придумаем.

Сумасшедшая секунду назад мысль уже казалась Иветте замечательной. Как хорошо сейчас, в разгар зимы, когда за окном воет метель, оказаться в солнечном лете. И отодвинуть все мысли о поиске работы, о неопределенности своего положения. Надо жить здесь и сейчас! И снова можно бездумно плыть в море любви вместе с Глебом.

Глеб с Иветтой неторопливо потягивали слабое вино, а мечты их неслись вскачь, опережая мысли. Однако на сей раз планы Глеба опирались на конкретную базу. Все уже было продумано. Они поедут с группой паломников. Глеб познакомился с ними в кафе кришнаитов, специально наводил мосты. Всего в составе группы будет пятнадцать человек. Вначале поездом в Москву, а дальше самолетом в Дели. Оставалось срочно провернуть формальности: сделать паспорта и визы — и лететь! Древние веды и дорога в край будущих иллюзий сошлись.

11

Пока в инстанциях шло оформление заграндокументов, Иветта и Глеб старались побольше узнать об Индии. Они познакомились с будущими попутчиками, фанатами восточных учений, и часто встречались с ними в маленьком кафе у мечети. Экзотические религии ныне имели немало поклонников. Но индийские верования были больше чем религия. Они давали надежду на новые воплощения в будущем и успокаивали волнения сегодняшнего дня. Наше место в этой жизни определено кармой, считали индусы, и потому надо честно отработать ее, не пытаясь обмануть судьбу. Награды сами приходят к человеку, охотиться за ними не надо. И высшая награда для души — это отсутствие всяких наград, радостей и печалей. Назызается это состояние освобождением — мокшей. Достичь ее — удел немногих. Для этого надо пройти цепочку перевоплощений. Узнать, кем был твой сосед или ты сам в прошлой жизни, дано не каждому. Небо хранит свои тайны. Но есть исключения, сомнению среди верующих не подлежащие, — это истории возвращения на Землю божественного начала Будды. Будда вновь и вновь является к людям, меняя облик. Обновленное божество называется аватаром. Сохранились предания о воскресении Будды в исторических личностях: Рамне и Кришне. Но их жизненный путь на Земле уже завершен, а индусам трудно жить без реального бога. Нашим современникам явился третий аватар. Им стал житель маленькой деревушки большой страны Индии Сатья Саи Баба. Встреча с ним и была целью предстоящего путешествия группы паломников. Все участники поездки, включая Иветту и Глеба, наизусть знали легенду о появлении нового аватара.