В зале началась паника: кто-то крикнул, что уже пылают деревья по соседству. Но у страха глаза велики – высыпав на улицу, люди немного успокоились. Да, запах гари усилился. Видимо, ветер и впрямь дул со стороны горящего леса. Но ни вспышек света, ни потрескивания сучьев, ни падающих деревьев не было. Человек в гимнастерке явно преувеличил опасность, чтобы заручиться помощью отдыхающих, – огонь был далеко. Но запугивания и не требовалось – мужчины все как один откликнулись на призыв. Завхоз открыл склад, выдал добровольцам лопаты и кирзовые сапоги. Правда, того и другого на всех не хватило, но ехать хотели все: будут тушить пожар ветками, ведрами. Пока огонь далеко, но у него, как известно, быстрые ноги.

Женщины суетились тут же, снаряжая смельчаков. Иветта обнаружила, что Валентина среди добровольцев нет. Его не было ни на концерте, ни на обеде – он часто бродил по лесу часов до пяти, пропуская обед. Иветта забежала в свой вагончик – Валентин определенно не возвращался, его корзины на месте не оказалось. Зато застала сына, который собирался «на пожар». Сережа натянул резиновые сапоги и фланелевый спортивный костюм, водрузил на голову пляжную кепку.

– Сергуня, ты куда? – попыталась остановить его Иветта. – Какой из тебя пожарник? Там взрослые мужчины нужны!

Сердце матери сжалось. Шестнадцать лет – не аргумент, для нее Сережа ребенок. Парнишка, пропустив слова Иветты мимо ушей, выбежал из вагончика, на ходу прихватив с тумбочки пряник. Грузовик с добровольцами уже разворачивался на маленьком пятачке перед главным корпусом. Сергей догнал грузовик и, хватаясь за протянутые руки приятелей, вскочил в кузов. Шофер газанул, и машина, подняв облако пыли, скрылась за поворотом.

Иветта выбежала на улицу, где толпились встревоженные женщины. Сейчас они чувствовали себя фронтовичками, проводившими мужей и сыновей на передовую. Никто не знал обстановку на пожаре, а потому рассказы обрастали всякими ужасами и небылицами. Под ногами женщин путался рыжий пушистый кот – любимец Светланы. Он и навел на мысль, что его хозяйка отсутствует. Стали высказывать предположения, где она может быть. Соседка по комнате доложила, что Светлана еще утром ушла в лес. Соседка по столу уточнила, что на обеде ее не было. И тут в разговор встрял чей-то ребенок. Он видел, как тетя Света уходила в лес с дядей Валей Малыш даже показал направление, в котором скрылись ягодники. Это была как раз опасная сторона. Иветте вмиг стало не до ревности.

– Мама! – воскликнула Аня. – Я боюсь. Папа ходит в дальние овраги, куда спускаться не советовали, там такой бурелом, ноги сломаешь. Вдруг с ним или тетей Светой что-то случилось и они теперь выбраться не могут? Вдруг огонь их догоняет?

Огня по-прежнему видно не было, зато небо совсем потемнело, и стало очевидно, что вот-вот начнется дождь. Опасение Ани показалось женщинам обоснованным. Три дня назад одна ягодница уже сломала ногу и едва выбралась на дорогу. Несколько активисток возглавили поиск пропавшей пары. Решили идти в сторону тлеющих оврагов, однако далеко в лес не углубляться. Пропавшие наверняка уже возвращаются: гроза неумолимо приближалась. К спасательной экспедиции женщин подтолкнула и общая тревога – оставаться на базе было невыносимо. Иветта с Аней были в первых рядах.

Женщины вышли на дорогу, по которой чуть раньше умчался грузовик, свернули на лесную тропу. Затянутое тучами небо раньше времени нагоняло темноту. Начало смеркаться.

– Куда мы, бабоньки? Человека в лесу найти – что иголку в стоге сена. Да и стемнеет скоро. Того гляди, сами заблудимся.

Идти было нелегко: хотя женщины отошли недалеко, они уже с трудом перелезали через наперекосяк поваленные деревья, спотыкались о коряги, проваливались в заросшие осокой ямы – воронки от взорванных когда-то снарядов. Все чаще раздавались просьбы вернуться на базу, но Аня умоляла пройти еще чуть-чуть. Страшно представить, что папу захватит в лесу ночь! Иветта знала, что Валентин не пропадет: он сызмальства исходил немало троп, всегда брал с собой компас, спички и нож. Однако, пытаясь успокоить дочь, она сама заразилась ее волнением.

– А если их окружает огонь? – всхлипывала девочка.

В какой-то момент Аня исчезла из вида, прыгнув на дно воронки.

– Ой, что это? – раздался ее голосок. – Папин ножик!

Короткий, сточенный ножик, которым Валентин срезал грибы, валялся под корнями приткнувшегося на склоне воронки старого пня.

Одна из женщин засмеялась:

– Сдается мне, девоньки, наш герой спускал здесь штаны. Айда домой, разошлись мы с заблудшими овцами.

Дождь тем временем зарядил вовсю. И обрадовал всех: у борцов с огнем, их детей и мужей, появился союзник. Женщины вмиг надели полиэтиленовые накидки и превратились в отряд партизан, возвращающихся с задания.

Помрачнела только Иветта. «Спускал штаны», значит? Двусмысленное замечание! Только что она вместе с Анечкой опасалась, что Валентин может оказаться в зоне огня. Только что представляла, как он проваливается в горящий торф. Только что тревожилась за жизнь Валентина. Сейчас страх сменился другими подозрениями, и приглушенные голоса женщин за спиной усиливали их. Дамы делились пикантными наблюдениями: одна так прямо сказала, что видела эту парочку целующейся возле уличной печи. Откровения поразили Иветту. Еще час назад женщины, казалось, сочувствовали ей. Теперь почти смеялись над ситуацией. Иветта ускорила шаг и по тянула за собой дочь – ни к чему ей слушать бабы сплетни. Анечка беззаботно играла ножичком. Она жила в своем мире и не слушала досужие разговоры.

Стемнело. Зато дождь убавил прыть и теперь слегка моросил. А вот и обрамленная гирляндами желтоватых лампочек танцплощадка, ярко освещенные окна главного корпуса, тусклый огонек у лодочной станции. Ориентиров было предостаточно.

Наконец достигли первой светящейся точки огонька над пристанью.

– Вот мы и дома, – резюмировала одна из женщин.

Одновременно с ее словами звякнули уключины весел, потом послышался стук бортика о причал. На слабо освещенном дебаркадере появилась человеческая фигура странного очертания – будто крест с надломанной перекладиной. Спасательницы остановились, стараясь разглядеть, кто идет по деревянному настилу. Близорукая Иветта первой все поняла – сейчас она смотрела внутренним зрением, не глазами. Фигур было две. Это осторожно вышагивал Валентин, держа наперевес, как грудного младенца, тело Светланы. В первый момент показалось, будто оно безжизненно. Но испуг был преждевременным: Светлана выскользнула из рук Валентина – остальные женщины уже узнали пару – и, привстав на носочки, повисла на его шее. Ее мокрые волосы слиплись в отдельные пряди и казались множеством африканских косичек. Валентин склонился над своей туземкой и крепко поцеловал ее в губы. Женщины замерли у прибрежных кустов, не в силах отвести взгляд – не каждый день показывают живое кино!

– Ну что, разбегаемся, зайчик. – Валентин оторвался от девушки. – Ты иди с левой стороны, а я в обход, мимо печи, к вагончикам.

– А своей-то что скажешь? – стараясь оттянуть миг расставания, полюбопытствовала Светлана.

– Она не спросит, – легкомысленно отмахнулся Валентин.

– Зато мы спросим! – воскликнула одна из теток побойчее.

Это оказалась штамповщица, а среди ее товарок интеллигентские замашки Иветты были не в чести. Правдоискательница чувствовала солидарность со всеми обманутыми женами и вознамерилась дать бой этому охальнику. Тем более, что ощущала поддержку подруг – бойкие работницы весело рассмеялись, подхватив разоблачительную тираду.

– А ну, голубки, рассказывайте, где весь день пропадали. А на нашу голову забота – весь лес прочесали, думали, беда! А они живехоньки и здоровехоньки!

Валентин и Светлана поднялись по шаткой лесенке. И остановились. Прятаться или разбегаться в разные стороны было глупо. Женщины расступились, образовав для преступников коридор позора. И вдруг Аня отделилась от толпы и замахнулась ножиком на Светлану. Валентин едва успел перехватить руку дочери. Иветта испытала двойственное чувство. Порыв Ани напомнил ей собственную несдержанность, вызвал стыд за дочь. В то же время она испытала удовлетворение: Аня заступилась за нее, значит, любит маму сильнее, чем отца. А что чувствует Валентин? Есть ли в нем хоть капля стыда или раскаяния? Девочка разжала пальцы, и нож упал на землю. Затем Аня взяла мать под руку и повела к базе. Иветта впервые ощутила ее волю.

Некоторое время спустя участники фарса вынужденно встретились вновь. Группа добровольцев задерживалась, а потому все, от мала до велика, стол пились у танцевальной беседки. Сейчас здесь никто не танцевал – беспокойство закрадывалось в души ожидающих. Почему мужчины так долго не возвращаются? Валентин тоже был здесь, он уже оправился от шока, вызванного публичным разоблачением Но сейчас о нем уже забыли. Хихоньки остались там. на берегу. Узнав о ЧП, Валентин попытался включиться в события, оттягивая объяснение с Иветтои Когда он понял, что Сережка тоже уехал на пожар его охватило возмущение. Он даже не сдержался и упрекнул жену.

– Он же еще пацан, ни капельки благоразумия! Как ты могла отпустить сына? И куда эти дезертиры смотрели? – Валентин погрозил кулаком в сторону директора базы, который только что появился на крыльце большого здания и сейчас старался перекричать шум толпы:

– Пришла телефонограмма из лесничества. Добровольцы возвращаются! Машина уже выехала. Все в порядке, пожар в очаге потушен! База отдыха вне опасности!

Вздох облегчения прокатился по толпе.

– Эх, был бы я там! – захваченный общим энтузиазмом, выдохнул Валентин.

– Но ты был в другом месте, – со значением вставила Иветта. Когда беспокойство за Сережу утихло, наружу вышло раздражение на мужа.

– Ладно, не дуйся, – мирно сказал Валентин. – Я тебе все объясню. Это все так, не всерьез.

Но Иветта не хотела слушать его вранье. Она приблизилась к толпе, хотя тоже стала посмешищем всей базы. Пребывание с глазу на глаз с мужем ее пугало. Она боялась домашних разборок и никогда их не затевала. Сегодня, она чувствовала, трудный разговор неизбежен. Но это потом. Потом.

Валентин тоже немного успокоился. Он стал обдумывать, что скажет Иветте и дочери, как объяснит сцену на берегу. Да, они со Светланой еще накануне задумали этот романтический поход, заприметив на берегу маленький плотик. Светлана совсем еще девчонка – непременно хотела устроить опасное плавание на скользких досках. Валентина тоже возбуждал риск, и он пошел на поводу. Старый прогнивший плот был совсем не так крепок, как казался на вид. Валентин едва справился с ним, тем более что мирное озеро при плохой погоде оказалось прямо чертовой ловушкой. Волны не только перекатывались через бревна, но и сильно кренили плот. Валентин изо всех сил греб доской, заменившей ему весло. Светлана испуганно визжала, хваталась за его ноги, чуть не сталкивая в темную воду. Долгое время они крутились посреди озера, будто захваченные воронкой. Как назло, на лодочной станции никого не было. К счастью, Валентин выгреб к противоположному берегу. Тут же, на их глазах, ржавый трос лопнул, и плот рассыпался. Бог спас любовников от гибели. Случись это несколькими минутами раньше, неизвестно, чем бы все закончилось.

Пришлось идти пешком, но обойти все озеро было невозможно: его северные берега представляли собой непроходимую трясину. Повернули назад, поднялись в гору, в деревню, и только к вечеру раздобыли лодку. И когда злоключения любовников подошли к счастливому завершению, возникла эта чудесная вспышка радости и взаимной нежности. Вот почему Валентин на руках нес Светлану. Вот почему она не выпускала его из объятий. И эти объятия были самыми жаркими в полугодовой истории их отношений. «Чертовская невезуха! – выругался Валентин. – Проклятые бабы оказались на берегу именно в самый неподходящий момент». Кругом темень, дождь – он никак не думал, что в такую непогоду найдутся свидетели их ласк.

Он совсем потерял голову от Светланы. Еще бы, мужику сорок с хвостиком, а он, считай, впервые влюбился. За все годы супружества он не испытал тех чувств к жене, которые сумела всколыхнуть в нем Светлана. Она так любит Валентина, так восторженно смотрит на него, считает самым сильным и умным человеком в мире, что бы он ни сказал. Иветта никогда не принимала его с такой радостью, как Светочка. «Жена, – сказал – себе Валентин, – и довела меня до связи с другой женщиной». Успокоив совесть, Валентин принялся хладнокровно обдумывать, как сгладить конфликт. Уходить от Иветты он не собирался. В старом месте жить как-то надежнее и привычнее. Светлана не настаивала на браке – ее муж хорошо зарабатывал и не обременял красавицу своим присутствием. «Ладно, Иветте я втюхаю историю, а как быть с дочкой? Что сказать ей?»

– Едут! Едут! – закричали в толпе.

Свет фар разрезал темноту леса. С натужным урчанием, буксуя в размытой колее, грузовик затормозил у крыльца главного здания. Из кузова стали выпрыгивать мужчины с закопченными лицами, в порванной или обгоревшей одежде. В сумраке они походили на прибывший военный десант. Некоторые держались за черенки лопат, как за приклады винтовок, – с гордостью победителей. Женщины радостно кидались к своим героям, целовали их грязные щеки. Иветта жадно искала глазами сына, но не находила его. Наконец она увидела группу приятелей Сергея. Конечно, разве мог он остаться на базе, «ели на пожар поехали все дружки? Она подбежала к подросткам: