Луи Бриньон - Валутина гора

– Не один Карамзин так считает государь – по многолетней привычке Салтыков заговорил с величайшей осторожностью, – всем известно кому поклоняется Сперанский. В нынешней обстановке это сказывается плохо на настроениях дворянства. Очень плохо.

– Знаю. Знаю. – Отмахнулся Александр. – Дворянство думает так. Раз Сперанский любит Наполеона, он не любит Россию и меня. Полный абсурд. Полнейший. Но мы не можем не считаться с мнением дворянства. Особенно сейчас, когда может разразиться война с Францией.

– Что же будем делать государь?

– Я уже думал обо всём. – Негромко ответил Александр. – Отправим Сперанского в ссылку на время. Он мне нужен. Но сейчас оставлять его в Петербурге опасно. Люди на него злы. Один бог знает, что может случиться. Единственно надо решить, кого поставить на его место – Александр вопросительно посмотрел на Салтыкова. Тот снова поклонился и ответил.

– Может того же Карамзина государь?

– Я уже предлагал! – Александр поморщился и продолжал, – не хочет Карамзин в государственные секретари. Высокомерен больно или уж слишком умён. О другом надо думать.

– Может адмирала Шишкина? – вкрадчивым голосом предложил Салтыков, – и умён, и степенен. К тому же, вся Россия знает о его ненависти к Наполеону.

– А что прекрасная идея граф! – Александр явно воодушевился. – Сейчас такой человек как нельзя к месту. Пригласите адмирала во дворец. Я лично поговорю с ним.

– Государь! – Салтыков снова поклонился. Видя, что царь молчит, Салтыков положил на стол два письма, которые с самого прихода держал в руках.

– От кого? – коротко осведомился Александр, поглядывая на письма.

– Первое из Парижа от флигель адъютанта Чернышёва. Второе, – Салтыков осекся, не решаясь продолжить.

– Второе? – Александр поднял на него выразительный взгляд.

– От Кутузова! – одним духом выпалил Салтыков, с опаской наблюдая, как мрачнеет лицо царя. Салтыков лучше всех знал о глубокой неприязни, которую питал по отношению к Кутузову его императорское величество. Эта неприязнь была связана с Аустерлицем. Накануне баталии, Кутузов дважды предостерёг царя. Кутузов изначально считал эту баталию гибельной и предрекал полный разгром Русской армии. К советам Кутузова царь не прислушался. В итоге, сражение закончилось так, как и предсказывал Кутузов. А за сражением последовал столь тягостный для России мир с Францией. Каждый раз вспоминая о Кутузове, Александр вспоминал именно этот неприятнейший эпизод.

– Что Чернышев? – коротко осведомился царь.

– Французский военный министр Мишель сообщил Чернышеву о решимости Наполеона начать войну с Россией. Все заверения Наполеона о мире, пусты. В Пруссию отправлено ещё семьдесят тысяч войска и сто тридцать орудий. Туда направлена гвардия.

– Гвардия? – услышав это слово, Александр слегка побледнел. Голос сразу стал глубоко озабоченным. – Мы не должны воевать с Наполеоном. Подумайте граф. Подумайте в совете, что ещё можно предложить Императору, для того чтобы избежать войны. Я готов пойти на дополнительные уступления. Разумеется, в известных пределах.

Салтыков поклонился.

– Государь, Чернышев отдельно сообщает о досмотре, что был произведён у него дома и в его отсутствие. Он подозревает, что стало известным его связь с военным министром. Чернышев просит позволения покинуть Париж при первом же удобном случае.

Александр кивнул головой в знак согласия, а потом искоса посмотрел на второе письмо. Понимая этот взгляд, Салтыков торопливо заговорил.

– Князь Кутузов пишет доброе. Турки признали право вашего императорского высочества на Молдавию и Валахию. Однако ж, мир заключать не спешат. Они, видят готовность Наполеона воевать Россию, и понимают, какие выгоды могут получить от новых баталий. Однако же князь надеется убедить турков подписать мирный договор.

– Кутузов обладает тонким умом, и значительно преуспел в переговорных делах. – Заметил с лёгкой хмуростью Александр. – Чего не скажешь о делах военных.

– Мало кто сможет сравниться командованием армией с вашим императорским высочеством! – Салтыков снова поклонился.

– Если не считать Наполеона. – Александр слегка помрачнел. – По производству баталий ему не найдётся равных. Однако достаточно о Наполеоне.

Александр встал с кресла. Увидев это, Салтыков снова поклонился.

– Подготовьте всё необходимое в Вильно, граф. До конца этой зимы я отправлюсь туда и лично приму командование армиями. Но прежде, постараемся заключить мир с Наполеоном. Уж если не получится, положимся на дух русский и силу нашего оружия.

Анастасия со светильником в руках направлялась в охотничий домик. Она уже несколько дней не видела Гришку и по этой причине беспокоилась. По обыкновению, Гришка раз в день навещал её. А тут…пропал и всё. Анастасия ещё издали заметила в окне силуэт Гришки. А рядом с ним ещё один, намного меньше. Кто бы это мог быть? – думала Анастасия. Она поняла, кто это был, когда подошла к двери. До неё явственно донёсся голос…Маши.

– Гриш отпусти. Идтить надобно. Барыня заволнуется.

– Погоди идтить то, – послышался бас Гришки, – мы ж с тобой и сказаться не зачинали!

После этих слов послышалась возня, а за ней послышался испуганный голос Маши:

– Заругает меня барыня. Ой, заругает.

Дальше Анастасия слушать не стала. Она молча развернулась и пошла обратно. Она улыбалась. Анастасия была рада за них обоих. Хорошо, что они нашли друг друга. Теперь ей стали понятными частые отъезды Гришки. Она знала, что он ездит в соседнюю деревню и кому то помогает. Она слышала, что Гришка им крышу дома починил, печь отладил, новый дымоход поставил. Хлеба им возил всегда. И много чего ещё сделал. Теперь стало ясным что делалось это всё для Машиной семьи. В общем то, все в имение Арсановых успели узнать и полюбить Гришку. Он то и дело помогал другим, заслужив этим глубокое уважение к себе. И дело было вовсе не в его необычайной силе. Гришка был всегда прост и открыт для каждого. Доброты и терпения у него хватало на всех. Эти его качества всегда восхищали Анастасию. Восхищали настолько, что она забывала о его привычке всякий раз переспрашивать. А нередко и воспринимать некоторые вещи в ином свете.

Возвратившись, домой, Анастасия застала у своих дверей одного из услуг. Слуга сообщил о том, что хозяин просит прийти Анастасию в гостиную. Сбросив с себя меховой плащ, Анастасия немедленно направилась в гостиную. По заведённому обычаю, старший Арсанов встретил её объятием и сразу же усадил за свой стол, на место которое обычно занимал Пётр.

– Ганецкий просит твоей руки! – сразу же радостно сообщил ей Арсанов. – Это предложение просто прекрасно для тебя Анастасия. Ганецкие богаты. Фамилия известнейшая…Арсанов осёкся по причине того, что разглядел облачко грусти на лице Анастасии.

– Что с тобой дитя? – обеспокоено, спросил старший Арсанов, – или ты не рада такому жениху?

– Батюшка, вы желаете знать моё мнение? – Анастасия с глубокой надеждой устремила свой взгляд на опекуна.

– Кончено дитя моё! Я не собираюсь отдавать тебя в замужество, не испросив твоего мнения!

– Благодарю вас батюшка. Благодарю!

– Так что же Анастасия? Каков будет твой ответ?

– Нет, батюшка! Признаюсь честно. Ганецкий мне противен!

– Почему так?

– На балу, – чуть помолчав, с некоторым усилием ответила Анастасия, – Ганецкий уступил меня…вашему сыну, даже не испробовав воспротивиться. Разве таким должен быть супруг, батюшка?

– Опять Пётр? – старший Арсанов поморщился, словно от не проходящей боли, – ну что мне с ним делать? Милое дитя, не бери в пример этот случай. Лишь немногие из тех, кто знает репутацию Петра, осмеливаются бросить ему вызов. Ганецкий не столь храбр, однако он будет прекрасным супругом. На него, в отличие от людей подобных Петру, ты сможешь положиться.

– Если вы приказываете батюшка, я подчинюсь! – Анастасия опустила голову и сложила руки на коленях.

– Я прошу, а не приказываю. Я прошу тебя подумать Анастасия. Хорошо подумать, прежде чем принимать решение.

– Я подумаю батюшка! – пообещала ему Анастасия.

На губах Арсанова старшего появилась радостная улыбка. Он погладил Анастасию по голове, приговаривая при этом:

– Вот и хорошо голубушка моя. Вот и хорошо! А вот и Пётр…

Анастасия резко обернулась и устремила неприязненный взгляд на мрачного Петра. Тот стоял в нескольких шагах позади них и по всей видимости слышал весь разговор.

– Я принёс извинения Абашевым как вы, и приказывали отец, – коротко сообщил Пётр и так же коротко спросил: – что мне ещё надлежит сделать?

– Зачем ты так Пётр? – старший Арсанов по настоящему расстроился, услышав слова сына.

– А как надобно? Вы приказываете, я исполняю. Разве не этого вы желали? Я исполнил ваше желание.

– Ты никогда не был злым Пётр!

– А вы всегда меня понимали! Если понадоблюсь снова, вы сможете найти меня в Римском парке.

– Сейчас же зима Пётр. Там всё занесено снегом.

– Вы запрещаете мне?

– Да что с тобой Пётр? – поразился старший Арсанов, – ты разговариваешь со мной, как со своим командиром полка.

– Так я могу идти? – коротко спросил у него Пётр.

– Конечно. Что за вопрос?

Пётр кивнул отцу, поклонился Анастасии и обернувшись пошёл к выходу.

– Пётр! – окликнул его отец.

Пётр остановился и повернулся к нему лицом.

– А свадьба? Что сказали Абашевы по поводу свадьбы?

– Она состоится, как вы все желали того!

Пётр ушёл, оставив отца в глубокой растерянности. Он признался Анастасии, что не понимает состояние сына. Не понимает и опасается этого состояния. Пётр ушёл в себя. А когда это происходит, Пётр полностью закрывается от внешнего мира холодной оболочкой. Невозможно понять, о чём он думает, чего хочет и что собирается сделать. Анастасия с глубоким сочувствием отнеслась к словам опекуна. Пётр волновал её настолько, насколько опечален был его поведением дорогой опекун. Слушая его, Анастасия вновь решила попытаться поговорить с Петром. Ей хотелось наладить добрые отношения между отцом и сыном. И кроме всего прочего извиниться. Анастасия глубоко сожалела о словах, столь необдуманно высказанных в лицо Петру. На самом деле ничего такого и в помине не было. Никакой ненависти она не чувствовала. Просто, её выводило из себя высокомерие и показная жестокость его характера. Её злило то, что он кичится своей храбростью перед всеми. А более всего её задело пренебрежение явно выказанное им своей невесте. И что ещё хуже, с её непосредственной помощью. В силу этих рассуждений, она попросила дозволения Арсанова старшего на разговор с Петром. Он обрадовался, услышав это предложение.

– Иди голубушка, иди, – напутствовал он Анастасию, – кто знает, может тебе удастся повлиять на него.

Анастасия незамедлительно приступила к действиям. Подобрав полы платья, она отправилась на третий этаж. Дойдя до дверей, Анастасия собиралась постучать, но так и замерла с поднятой рукой. Из – за двери раздался незнакомый ей мужской голос.

– Пётр, остановись ради Христа! Неужели ты не понимаешь, в какую пропасть катишься? Твоё упрямство до добра не доведёт. Просто пойди, и всё честно расскажи отцу. Это лучше чем изводить себя и мучить других.

– Он ничего не поймёт Кузьма, – раздался голос Петра, от которого Анастасия вздрогнула. Так сильно отличался этот голос оттого, что звучал внизу. Сейчас в нём отчётливо слышалась глубокая горечь. – Да и к чему всё это? Я не собираюсь ни перед кем оправдываться. Даже перед отцом. Я поступлю согласно его воле. Я сделаю то, чего он так сильно желает.

– Пётр остановись! – снова прозвучал прежний голос, – я знаю тебя лучше твоего отца. Сделав как он хочет, ты никогда не сможешь простить себя. Твоя жизнь превратится…

– Она уже сейчас превратилась в ад, – вскричал за дверью Пётр. – Раньше я мечтал приехать в родной дом. А сейчас, я только и думаю о том, чтобы поскорее покинуть его и никогда более не возвращаться.

Вслед за этими словами раздались шаги. Анастасия едва успела отпрянуть от двери, как она с силой отворилась. Показалось разгневанное лицо Петра. Увидев Анастасию, он отвесил ей шутовской поклон.

– Сударыня! Пришли сообщить о том, какой я плохой сын? Или же о вашем счастливом замужестве? А может, решили сказать о том, как сильно вы меня ненавидите? Жаль разочаровывать вас сударыня, но всё это я уже слышал. Честь имею!

Пётр прошёл мимо Анастасии. Уходя, он ни разу не оглянулся на неё. Анастасия некоторое время стояла в растерянности. Она не знала, что и думать об этой вспышке. Поведение Петра совершенно не укладывалось у неё в голове. То он был холоден и мрачен, то просто выплёскивал целую бурю чувств. И в том и другом случае, невозможно было его понять.

В последних числах января 1812 года, четыре всадника в гусарской форме пролетели через арку, ведущую в имение Арсановых. Через несколько минут, они спешились у входа в особняк и оставив лошадей на попечение одного из подоспевших слуг, воспользовались услугами другого, который незамедлительно провёл их внутрь. Слуга проводил гусар до дверей большой гостиной, где по обыкновению принимали гостей, и там оставил одних. Один из гусар громко закричал: