Луи Бриньон - Валутина гора

– Плен!

– Ишь как хорошо выучили…злыдни, – пробормотал под нос Гришка, – мало пришли непрошенными, так ещё и плен им подавай…

Пока Гришка смотрел на пленных, Пётр обследовал одну комнату за другой. Француз встречалось очень мало и то, почти все сразу же поднимали руки. Лишь иногда раздавались отдельные выстрелы. Пётр с болью смотрел на обгоревшие стены родного дома. Правого крыла вообще не было. Вместо него стояли одни развалины. Все окна выбиты. Часть стен в самом доме разрушена. Большинство дверей сломаны. Покои отца…здесь полностью всё выгорело. Ни мебели, ни одежды, ничего не осталось. Одни чёрные стены. Пётр снова вышел в коридор и направился в гостиную. Там более менее всё оставалось по прежнему. Она единственная во всём доме сохранилась. Даже мебель осталась. Лишь окон не было и беспорядок. Осколки на полу по всей гостиной. Пётр несколько раз судорожно вздохнул и снова вышел в коридор. Он направился в левое крыло. Туда, где находились покои Анастасии. Одна створка дверей, ведущей в её покои отсутствовала вообще. Вторая висела на одной петле. Пётр вошёл внутрь. Одна комната выгорела полностью вместе со всей мебелью, вторая частично уцелела. Пётр смотрел, как ветер шевелил обрывок висевшей занавеси над окном и его глаза понемногу наливались кровью. Что они сделали с его родным домом? Как осмелились? Он едва смог удержать себя и не броситься вниз. Им овладела безумное желание уничтожить осквернителей родного дома. И лишь мысль, что они безоружны и находятся в его власти, удержала его. Честь не позволяла ему опуститься столь низко.

– Вот вы где? – раздался сзади голос Астраханова, – я вас по всему дому ищу. Гришка сказал, что ваш отец находится в охотничьем домике. Не хотите с ним повидаться?

Петру понадобилось некоторое время, для того, чтобы он смог выдавить из себя одно слово.

– Хочу!

– Тогда пошли!

Пётр вслед за Астрахановым вышел в коридор. Ноги по не понятной причине вдруг стали свинцовыми и отказывались ему подчиняться.

– Да, – Астраханов остановился и повернулся к Петру лицом, – хотел бы вас предупредить Арсанов, а правильнее сказать попросить. Будьте повежливей с Анастасией.

– Почему вы мне это говорите? – Пётр весь напрягся.

– Она недавно потеряла супруга. Стоит лишь раз взглянуть на неё, чтобы понять, как тяжело она переживают эту потерю…да что с вами? – поразился Астраханов.

Пётр на глазах менялся в лице. Мертвенная бледность покрывала каждую чёрточку его лица.

– Ничего, – выдавил из себя Пётр, голос его слегка дрожал, – вы идите поручик. А я,…я как ни будь потом.

– Что значит потом? – спросил Астраханов.

Пётр не успел ответить. К ним бегом направлялся один из гусар. Запыхаясь от бега, он доложил что в двух верстах от имения, замечено движение крупного отряда конницы. Пётр в одно мгновение весь собрался. Он кинул понимающий взгляд на Астраханова и коротко произнёс:

– У вас есть несколько часов. Поговорите с Викторией. Потом нагоните нас.

Сказав эти слова, Пётр оставил Астраханова и ушёл. Все гусары уже находились в сёдлах. Пётр вскочил на коня и махнул рукой приказывая следовать за ним. Так и не повидавшись с отцом, он двинул полк к Московской дороге.

Ещё издали Пётр увидел плотные ряды всадников неторопливо двигающихся по дороге. Он первым выхватил саблю и пришпорив коня начал вырываться вперёд. Однако, по мере приближения к дороге, он замедлял бег коня. А приблизившись к ней на близкое расстояние и вовсе перевёл его в рысь. Рядом с ним раздался удивлённый голос одного из гусар.

– Это же наш корпус!

Пётр остановился у самого края перекрёстка дороги и с недоумением смотрел на спокойное движение кавалерийского корпуса. Заметив впереди знакомую фигуру, Петр пришпорил коня и поскакал в его сторону. Уваров встретил его непонятной улыбкой.

– Ваше превосходительство я не понимаю… – начал было Пётр, но Уваров весело перебил его.

– А чего не понимать полковник? Французы отступают. В плен тысячами сдаются. Наполеон бежит только пятками сверкает. Вот только узнали, что в Смоленске был, а теперь уже и там нет. Дальше, к Березине побежал.

– Смоленск наш?

– Наш! Кончилось веселье французов, наше пришло. На душе праздник…ей богу.

Пётр собирался продолжить разговор, но замер, наблюдая за очень странным всадником. Всадник тот преспокойно подъехал к Уваров и поехал рядом с ним.

– Кузьма, ты что здесь делаешь? – Пётр в себя не мог прийти от изумления.

Кузьма был облачён в форму гусара лейб гвардейского полка и ехал с таким чинным видом, будто он возглавлял корпус, а не Уваров.

– За тобой приехал Пётр! За тобой!

– Но это уж слишком, – возмутился Пётр, – ты и так со мной. Живём вместе на квартире. Куда часть моя направляется, туда и ты бежишь. Осталось только скакать за мной на поле сражения. Вернись и немедленно сними эту форму. Её ты не имеешь права носить. Понятно?

Закончив говорить, Пётр внушительно посмотрел на Кузьму. Он ответил не менее внушительным взглядом и выразительно ответил:

– Господин полковник, будьте любезны подчиниться приказу генерала!

– Какого ещё генерала? – возмущённо начал было выговаривать Пётр, но осекся,…пришло понимание происходящего. Пётр угрюмо покосился на Уварова. Тот в ответ расхохотался.

– Кстати полковник, – заметил Уваров, – мы знаем о ваших победах. Главнокомандующий представил вас к ордену святого Георгия четвёртого класса! Хочу заметить, что мы все считаем эту награду вполне заслуженной вами.

Любой русский офицер мог гордиться такой наградой. Пётр это знал не хуже любого другого офицера в русской армии. Но тему награды он обсуждать не стал. Поговорив ещё немного, Пётр отстал от Уварова и развернув коня направился обратно к своему полку. Его сразу же нагнал Кузьма.

– Ты чего такой мрачный? – с беспокойством спросил у него Кузьма, – если это из за формы, я сниму её.

– Нет, – остановил его Пётр, – раз дали, значит, и носить следует с честью. Не в тебе дело Кузьма. Просто тошно на душе.

– Не из имения ли едешь? – сразу догадался Кузьма.

Пётр кивнул.

– Отца…её видел?

Пётр отрицательно покачал головой и глухим голосом ответил:

– Не нужен я им Кузьма. Так что…ты только у меня и остался.

Кузьма мало, что мог ответить на эти слова. Он остановил коня и подождал, пока полк Пётр подъехал к своему полку. По его команде, гусары начали плавно вливаться в общий поток всадников направляющихся в Смоленск. Кузьма снова поехал рядом с Петром. Он как никто другой знал Петра и видел, что с ним творится неладное.

Смоленск поразил всех своим мёртвым видом. Повсюду одни пепелища. Людей нигде не было видно. Вокруг могильная пустота. Только ветер свистит и бродячие кошки у пепелищ. Мёртвый город, как его сразу назвали. Всего лишь за три месяца. Процветающий город превратился ничто. Но самое страшное было позади. Город будет восстановлен. И станет в стократ лучше, чем прежде. В этом был убеждённый каждый, кто проезжал в эти минуты через безжизненные улицы.

Буквально через несколько минут после отъезда Петра, к дому подошли взволнованные Анастасия и Арсанов старший. Увидев их, Астраханов незамедлительно двинулся навстречу и почтительно поприветствовал.

– Ушли? – задал вопрос Арсанов старший.

Астраханов кивнул и уже собирался, было сказать о том, что Пётр не смог дождаться. Ему пришлось уехать. Но не сделал этого, потому что с ними не было Виктории. Астраханов в эту минуту думал только о ней. И осмелившись, осторожно спросил об этом Анастасию. Она ответила, что Виктория осталась в охотничьем домике. Услышав ответ, Астраханов со всех ног поспешил туда. Едва он ушёл как откуда то вынырнул Гришка. Он вместе с Анастасией и Арсановым старшим вошёл в дом. Походив по нему какое то время, все трое спустились в погреб. Хотя винные запасы и были основательно уменьшены, кое что всё же ещё оставалось. И это не могло не порадовать Арсанова старшего. Он сразу прихватил с собой бутылку любимого сорта. Когда они поднялись наверх, Анастасия оставила их и прошла в гостиную. Когда Гришка вошёл следом за ней, то с ужасом увидел, что она начала прибирать в гостиной.

– Не делай этого барыня! – попросил у неё Гришка.

– Нельзя же бросить…вот так, – ответила ему Анастасия, не прекращая работы.

– Барыня я мигом соберу народ. Ты токмо ничего не тронь.

Гришка выбежал из гостиной и понёсся вниз. Анастасия с глубокой благодарностью посмотрела ему вслед. Гришка всегда о ней заботился. Не перестал, даже после женитьбы. Она села на диван и устремила взгляд на маленький столик, за которым так любил сидеть её опекун. Неужто, всё будет по прежнему? – подумала Анастасия и тут же поправила себя. – Так, как раньше…больше никогда не будет.

– Как в былые времена!

Арсанов старший прошёл к своему любимому столику. В руках у него, кроме бутылки вина, откуда то появился хрустальный фужер на тонкой ножке. Он сел за столик, налил себе вина и молча выпил.

Астраханов не нашёл Викторию в охотничьем домике. Выйдя из домика, он оглянулся по сторонам, ища её, и тут увидел Викторию. Она стояла на берегу озера и всматривалась в собственное отражение. Астраханов поправил форму. Сдвинул слегка вбок свой кивер и взявшись за рукоятку сабли, медленно направился в её сторону. Он остановился в двух шагах от Виктории.

– Сударыня! – негромко окликнул её Астраханов.

Виктория вздрогнула и резко обернулась. При виде Астраханова, её лицо засветилось от радости.

– Вы сударь! – она протянула ему навстречу обе руки.

Астраханов с некоторым трепетом поцеловал по очереди обе руки.

– Вы сударь. Какими судьбами? Как вы здесь оказались?

– Пришёл спасать вас от французов, – улыбаясь, отвечал Астраханов, – хотелось изменить вашего мнение обо мне.

Виктория сразу догадалась, что именно он имел в виду. Она слегка покраснела, вспомнив свои слова.

– Право сударь, это было сказано необдуманно. Вы ничуть не заслуживали моих слов. Больше того, я успела пожалеть о них.

– Приятно слышать сударыня! – Астраханов поклонился Виктории.

– Это обычный визит вежливости?

Виктория, почему – то покраснела, задавая этот вопрос. Но Астраханов не обратил внимания на эту незначительную деталь. Он был озабочен собственными мыслями. И не знал, как лучше сказать о том, чего он так сильно желал.

– Признаться нет сударыня, – Астраханов решил действовать напрямик, – я здесь только по одной причине. Я хотел увидеть вас. Увидеть и сказать…Астраханов запнулся, подыскивая нужные слова, и в это мгновение раздался взволнованный голос Виктории.

– Я хочу сделать вам предложение!

Астраханов поднял на неё глубоко благодарный взгляд.

– Сударыня, вы помогли мне выбраться из весьма затруднительного положения. Вы правы. Именно это я и хотел сказать!

Астраханов опустился на одно колено и, устремив на Викторию взгляд полный любви и надежды, с торжественностью произнёс:

– Сударыня, не соблаговолите ли вы стать моей супругой?

Виктория вначале замешкалась, а потом с очаровательной улыбкой произнесла одно слово «Да»

– Я счастливейший из людей, – вскричал Астраханов, вскакивая на ноги, – позвольте с этой минуты считать вас своей невестой?

– Я вам позволяю так считать! – с некоторым жеманством ответила Виктория.

Астраханов наклонился и благоговейно прижался к её руке. Виктория вначале сморщилась, а потом пробормотала под нос.

– Ишь, какой вежливый!

Услышав эти слова, Астраханов расхохотался, а в следующее мгновение обнял Викторию и прильнул к её губам. Викторию обвила его двумя руками за шею.

Больше двух часов, они сидели рядом друг с другом на берегу озера и восторженно обсуждали будущие планы. То и дело разговор прерывался смехом и короткими поцелуями. Оба были в полном восторге от принятого решения. И лучше всего об этом говорили их лица. Однако время шло. Астраханову следовало уезжать. Прежде чем покинуть берег озера, Астраханов несколько раз очень нежно поцеловал Викторию. После этого, она вязла его под руку и проводила до дверей дома, возле которых была привязана его лошадь. Астраханов ускакал, пообещав вскоре вернуться. Виктория так бы и стояла и смотрела ему вслед, если б не Гришка. Виктория с удивлением смотрела как несколько десятков мужчин и женщин, гуськом двигались вслед за ним. Гришка всех завёл в дом. Очень скоро оттуда начал доносится шум и негромкие голоса. Когда Виктория вошла внутрь, она увидела, что все занимаются наведением порядка в доме. Настроение у Виктории было прекрасное. Покрутившись несколько раз в холле, она взбежала по лестницам и стремительно ворвалась в гостиную. Затем бросилась к Анастасии и взяв её за руки, завертела вокруг Арсанова старшего. При этом она так заразительно хохотала, что и Арсанов старший не сдержался от улыбки. Едва они остановились, для того чтобы отдышаться, как Анастасия сразу спросила у неё: