Наталья Патрацкая - Варлетка Спироза

Лизка приехала из салона через четыре часа к Мартину, но он был, как сытый кот, и ему уже ничего не нужно было. Тогда Лизка развернулась и уехала к себе домой, а потом в театр, где давно не была. Мартина я не завоевала, а лишь удачно использовала в нужном направлении, но, проголодавшись, он вспомнил о Лизке.

Почему о ней? Безопаснее начинать с нее, это он тоже понял.

Осир тем временем завершил разработку прибора Жалость. Я вызвалась испробовать его на Мартине, муж по этому поводу только усмехнулся, ведь Мартин был в отпуске и нового прибора не видел. Я пришла к Мартину Филину с большим полиэтиленовым пакетом, в котором хаотично лежали вещи, и сказала, что меня выгнал муж, узнав о том, что мы были вместе. Я тайком посмотрела на показатели на приборе: жалость в Мартине только слегка вздрогнула и остановилась. Я добавила, что муж меня прогнал без средств – к существованию. Показатели прибора опустились ниже плинтуса. Жалость у него не появлялась, напротив, в нем возникла ненависть к тому, что я ему несу неприятности.

– Спироза, шла бы ты к своей матери в такой ситуации!!

– А ты меня к себе не возьмешь? – спросила я с наивностью, доза которой превышала допустимые нормы.

– Ты хочешь меня столкнуть с Осиром? Ты хочешь меня оставить без работы?! – завопил Мартин, без всякой жалости.

Вот тут я рассердилась, включила прибор на Жалость и направила его в сердце Мартина со стороны спины, поскольку он от меня отвернулся. Я была хладнокровна!

Через пару секунд он повернулся. Прибор, в виде тюбика губной помады я держала в сжатой руке, на него был направлен луч жалости.

– Спироза, Осир тебя выкинул из дома? Милая, живи у меня! Я всегда рад тебя видеть!

– Мартин, но у меня вообще ничего нет, ни одежды, ни денег!

– О чем ты говоришь? Все купим! Я тебе дам деньги, неужели я тебя пошлю к матери?

Удивлению моему не было предела, захотелось позвонить Осиру и обрадовать его, но как ему все это пересказать!? Нашла о чем беспокоиться! К этому времени Осир поставил в квартире Мартина жучок и скрытую камеру наблюдения. И я это почувствовала на своей шкуре.

– Прости, Мартин, я пойду к маме, зачем тебе жизнь осложнять?

– Спироза, возьми хоть деньги, – не унимался Мартин, и протянул пачку купюр.

– Не откажусь, спасибо, – сказала я и выскочила из дверей.

Когда я вышла из подъезда любовника, ко мне подъехал на маршине родной муж.

– Спироза, садись в маршину, одна ты не поедешь.

Мартин посмотрел на пару из окна, и у него было такое ощущение, словно его обманули.

А мне было все безразлично, если ни считать того, что пока я шла по лестнице деньги сунула на дно пакета, а эту часть про деньги Осир не смотрел на экране, он раньше выехал к дому Мартина, расположенному на проспекте Джокера.

– Спироза, прибор Жалость прошел испытания?

– Да, Осир, и как всегда – успешно.

– Тебя хвалить или ругать?

– А меня за что ругать? Я провела крутые испытания.

– Если испытания крутые, то, где деньги на благотворительность?

– В пакете, – выпалила я, неожиданно для самой себя.

– С этого бы и начинала, деньги ему верни, очнется – врагом станет.

– Как я их верну?

– Без действия прибора Жалость он все возьмет назад, – и Осир повернул маршину к дому Мартина.

Я позвонила в дверь к Мартину, но дверь открыла Лизка. Когда она успела проскочить? Мне захотелось уйти. Но на шум выскочил хозяин:

– Спироза, у тебя совесть есть?

– Была, но вся вышла, – я развернулась и пошла вниз по лестнице, отдавать деньги Лизке мне не хотелось, и совесть моя от такого психологического удара умолкла.

– Отдала деньги? – хмуро спросил Осир.

– Нет, его дома не было.

– Не лги, родная!

– Хорошо! Он был с Лизкой Карсийской! А ей я деньги не отдам!

– Отлично! Теперь деньги заслуженно наши! Первый приз за прибор Жалость!

Никогда не думала я, что у Мартина на деньги будет такая реакция! Он, придя в себя, решил вернуть свои накопления, отданные мне под влиянием прибора Жалость.

Он пришел ко мне домой. Пришлось направить на него луч прибора, но он выбил его из моих рук. Мужик ударил ногой по женской руке! Больно! Искры из глаз посыпались.

А он вращал глазами и кричал:

– Деньги верни!

Вот и вся Благотворительность. Я с Осиром к его деньгам не прикасались, они лежали на полочке в сейфе, но открывать сейф при чужом варлете я не хотела. Да, Мартин после удара ногой по моей руке стал мне чужим. Осира дома не было. Что делать? Прибор Жалость лежал на полу, но над ним стоял Мартин.

– Возьми свои деньги сам! – крикнула я.

– А, где они лежат? – спросил варлета почти спокойным голосом.

– На кухне, на полке, над посудомоечной маршиной. Найдешь?

– Найду, – сказал он и пошел на кухню.

Я стояла и не двигалась, пока он не зашел на кухню, потом быстро подошла и подняла прибор Жалость, встала на свое место, нажав на приборе на кнопку максимальной жалости, я направила луч воздействия на дверь, через которую он должен был прийти с кухни. Мартин Филин кричал, ругался и приближался ко мне со звериным выражением лица. Но я держала луч Жалости по направлению в его сердце!

И он схватился за сердце в метре от меня и стал оседать у моих ног. Я погладила по голове дикого зверя, и он стал ручным.

– Прости, Спироза, что я требовал назад деньги, но и ты пойми, у меня никогда денег не было! На первые деньги я купил и сменил маршину, и эти деньги у меня просто потому, что я боюсь их тратить! Боюсь оказаться – без средств – к существованию!

– Прощаю! – сказала я, деньги ты не получишь, они уже в производстве нового прибора.

– Ну, ты даешь! Мои деньги и в производство! – воскликнул с гримасой негодования на лице Мартин.

– Все? Успокоился?

– Почти. Только я тебе больше никогда не поверю! – прокричал он.

– Не верь. Сегодня я обойдусь без твоей веры. Да, что у тебя с Лизкой Карсийской?

– И это знаешь? Мы – друзья!

– Надолго собаке блин – они друзья. Не верю! – сказала я с каплей ревности в душе.

– У нас сегодня игра 'верю – не верю'. Что будем дальше делать? – спросил тихо Мартин.

– Скоро Осир придет.

– Скоро сказка сказывается, да долго дело делается, не придет он, – сказал Мартин.

– Мы будем ссориться? Я могу тебя покормить. Ужин готов.

– Ты его для Осира готовила.

– Тебе-то что от этого?

Неожиданно Мартин сделал выпад в мою сторону, выхватил прибор Жалость и направил на меня:

– Спироза, отдай деньги! Они у тебя дома. Пожалей меня! – ныл Мартин, купая меня в луче прибора Жалость.

Я почувствовала боль в области сердца, потом вялость, и сквозь пелену лени в мозгу забилась мысль: надо отдать деньги, надо отдать деньги. Всплыл в памяти номер сейфа. Я открыла сейф, взяла пачку денег и отдала их Мартину. Он их взял вместе с прибором Жалость и вышел за дверь.

– Вот и вся любовь, – проговорила я, прикрывая за ним дверь.

– Кто говорит о любви? – спросил Осир, открывая дверь.

– Ты Мартина видел? Да? Он забрал деньги и первый прибор Жалость.

– Фу, какая Жалость! – засмеялся счастливым смехом Осир. – Главное, дорогая, чтобы ты его не любила, а остальное – все полная ерунда!

Лизка Карсийская пальцем приподняла очки на носу, посмотрела внимательно на Мартина:

– Мартин, ты что-то хотел мне сказать?

– Да, дорогая, мои деньги ко мне вернулись, – и он протянул злополучную пачку денег Лизке.

Лизка взяла деньги и стала считать. Пока она считала, Мартин держал луч Жалости в направлении ее сердца. Она перестала считать деньги и протянула их Мартину:

– Возьми – они не мои, – и упала на пол, ударившись о модную металлическую ручку на диване, стоявшем на таких же металлических ножках.

Он поднял и положил ее диван. Она молчала, вялая и безжизненная.

– Сидела бы дома, была бы здорова, принесло тебя именно сегодня, – проговорил Мартин, пряча деньги на место.

Мартин стал делать массаж головы Лизке, потом вспомнил о приборе Жалость, переключил его в режим Злости и направил его на нее. Ее лицо нахмурилось, она поднялась, села, потерла ушибленное место.

– Я, что у тебя делаю? – спросила Лизка зло. – Голова болит, проводи меня, я домой пойду.

– Лизка, ты лежи.

– Нет, здесь что-то не так, лучше я уйду, – и она покинула квартиру Мартина.

Осир размышлял над влиянием приборов на поведение людей. Интересно то, что Сердечко меньше всего изменяло человеческую сущность, а Жалость проявляла негативные стороны очень быстро, прибор Театр вообще работал без остаточной деформации, Избиратель тем более, а Аппетит носил юмористический характер. Пока он думал, к нему тихо, как черная пантера, подошла Лизка.

– Здравствуйте, Осир, у меня одна просьба отпустите меня туда, где нет ваших умных приборов, действующих на варлета.

– Не могу отпустить, он есть даже на Северном полюсе, новый прибор Холод уже в работе.

– Нет, я не хочу мерзнуть дважды! А, как насчет южных широт?

– Как в духовке, хочешь погреться, или испытать счастье местных жителей?

– Я хочу попасть на территорию, где нет ваших приборов и больше ничего.

– Знаешь, Лизка, если ты найдешь такое пространство на земле, скажи, я им что-нибудь пошлю. Я сам не понимаю, почему варлеты так странно реагируют на дополнительное вмешательство по настройке их мозга?

– Осир, перестаньте этим заниматься, и все будет нормально.

– А нормально никогда не бывает, недовольство людей столь огромно, что является неисчерпаемым источником моего вдохновения. Позолоти ручку и я внушу тебе через очередной прибор, что никакого психологического воздействия на людей нет.

– Золотить чем?

– Пойдем, пройдем по парку. Ты хоть знаешь, чем парк от леса отличается, кроме дорожек и скамеек? Куда тебе! В парке под деревьями нет новой поросли, и видно одни стволы, а в лесу, как в толпе на международном авиационном шоу, все возрасты в одном месте. Спрашиваешь, золотить чем? Это тебе не по карману.

– Можно я не пойду с вами в парк, если там такой хороший обзор под кронами деревьев?

– А ты чего от меня хотела? Хочешь, я тебе подарю один прибор, причем любой?

– Сердечко.

– Сердечко захотела? А ты настроишь его на многострадального Мартина?

– А вы откуда это знаете?

– Работа у меня такая, хотя ради этой настройки могу подарить тебе эту дорогую игрушку. Только запомни, у него нельзя деньги просить.

– Я это поняла.

– Лизка, зачем тебе Мартин? А я не подойду?

– Я у вас уже прибор выпросила, больше от вас мне ничего не надо! – запальчиво возразила Лизка Карсийская.

В кабинет Иванова влетел молодой варлет с крепким животом и закричал:

– Вот посмотрите, какой у меня живот, я не могу его уменьшить с помощью прибора Аппетит, мой аппетит не уменьшается!

– Можно я посмотрю на настройки прибора? – спросил Осир и взял у варлеты прибор Аппетит.

– Вы поставили стрелку в другую сторону, вот и вся проблема.

– А вы не могли сделать прибор без стрелок?

– Прибор многофункционален.

– Поставьте на уменьшение аппетита, – попросил клиент.

– Уже готово, всего вам доброго, и пониженного вам аппетита! – бодро проговорил Осир.

– Спасибо я не скажу, я за него уже заплатил, – проговорил полный варлет.

Весь разговор слышала Лизка и на подаренном Сердечке выставила данные этого варлеты очень просто: она навела на него стрелку, прибор прошил клиента, и прицепился к нему мертвой хваткой.

Молодой варлет весь передернулся и впился глазами в Лизку:

– Я вас люблю! – сказал он, не понимая смысла того, что он сказал.

– Меня? – удивилась Лизка.

– Вас. Правда, не знаю почему? – озадаченно ответил варлета.

– Господа, я понимаю ваши чувства, идите в парк – он в трех минутах ходьбы, там и выясняйте свои отношения! – начальственно проговорил Осир.

– Да, да, конечно, – пролепетал варлета, взяв Лизку под руку, вышел с ней из кабинета.

Лизка не ожидала такой концовки разговора и шла, как привязанная к молодому варлету с круглым животом. Но, выйдя на улицу, спросила:

– Простите, а вы кто?

– Я – абориген городской.

– Это еще, что такое?

– Местный я.

– А как такой живот наели?

– Не знаю, он сам растет, я был стройным, молодым, красивым, мне девушки улыбались, а сейчас я ничей.

– А живете где?

– Где хочу, – беспечно ответил молодой толстяк, – вы не поняли? Где есть, хочу, там и живу!

– Не поняла.

– У меня несколько квартир, мне приходится часто ездить, где голод застанет, там и останавливаюсь.

– А жен у вас тоже несколько?

– Никто меня не любит.

Лизка жила в старом доме, с большим потолком и с малым набором удобств, ей захотелось побывать в квартирах толстяка. В квартире красавца Мартина уже была, и делать ей там больше нечего. Но несколько квартир!