Неформальная зазноба начальства номер раз, рыжего и могучего, под эту категорию, увы, не попадала. Точнее не, не так. Красавица по имени Неаполь обладала нестандартной внешностью, подходом к жизни и особой манерой разговора. Которую порою без бутылки и толкового словаря мата ещё не сразу-то и поймёшь! А вот Варя, Эльза и Рыжик…

— Вредный бухгалтер почти экономист, — пробормотал себе под нос финансист, закрыв глаза, и хмуро потер переносицу. — Блин, Лектор, кто тебя просил, а?!

Вообще, не в привычках Костина было задумываться над колкими замечаниями юриста. Но почему-то именно сегодня слова Ярмолина засели в мыслях и не желали оттуда уходить. Кощей уже и так вертелся и так. И пытался вспомнить таблицу умножения, плавно перетекая на таблицу квадратов. Но раз за разом возвращался к размышлениям о том, что кто-то может присвоить себе внимание как маленькой, обаятельной Манюни, так и её иронично настроенной матери. Фантазия почему-то отказывалась совмещать в себе образ Варьки с каким-то мужчиной, хотя в душе Кощей ей искренне желал счастья, сильного мужского плеча, заботы, любви малышке…

Желал, да. А вот представить, кто бы это мог быть, не мог. Совсем. И заранее сомневался, что кто-то из возможных кандидатов будет достоин такого счастья. Вот сомневался и всё!

— Да мля! — вздохнув, Ромыч поднялся и сел, уткнувшись лицом в ладони. — Ну твою ж египетскую богомышь…

В душе финансиста творилось что-то неладное. И началось это с того самого вечера пятницы, проведённого в компании вредного бухгалтера почти экономиста. А сегодня с утра ещё и Лектор огня добавил, принеся этот рисунок в подарок. Костин прекрасно знал, что банде приглянулись как сама малышка, так и её суровая мама. А ещё знал о том, что никто из них не будет против, если Варя с Маней станут полноправными членами такой большой, шумной и безумной семьи.

Одно понять не получалось. Почему его-то эта мысль так донимает?!

Вздохнув, он хмуро сделал ещё один глоток. Меньше месяца знакомства. Недели две-три, а может и того меньше. Но эта вздорная, ехидная девушка умудрилась запасть в голову и не желала оттуда уходить. Она была не похожа на Арину, совсем. Ни капли хрупкости, нежности, смущения и стеснения. Но к ней тянуло. Было что-то такое…

Байкер щёлкнул пальцами пару раз, пытаясь подобрать слова. Не получилось. Пришлось довольствоваться тем, что Арину ему хотелось оберегать, защищать, опекать. Обращаться с ней как с принцессой, тем самым компенсируя и отсутствие внимания, и заботу и дать ей то чувство уверенности, которого обожаемой всеми Кавай-сан порою так не хватало. А вот Варя…

Варю не надо было опекать. Самостоятельности в ней было хоть отбавляй, как и вполне себе здорового пофигизма, позволявшего спокойно воспринимать все происходящие приключения. Варю не нужно было окружать постоянным вниманием и придавать ей дополнительной уверенности. С Варей рядом нужно было просто быть. Препираться, спорить, шутить, острить, обсуждать всё, что угодно…

Но просто быть. Стоять рядом или ехать вместе на байке, обнимать, согревать и поддерживать, попутно корректируя буйную энергию обеих женщин, что старшей, что младшей. Просто быть… Цельным, нужным, единственным…

Тряхнув головой, Ромыч несколько минут бездумно пялился на собственный рабочий стол. После чего криво усмехнулся, зарывшись пальцами в волосы и дёрнув их. Это, в какие его дебри, мать вашу, понесло-то?! Какое быть?!

Какая Варя?!

— Игипетская ящерица мне в тёщи, — наконец, озадаченно протянул Ромыч, медленно, но верно понимая, что…

Да ни чёрта лысого он не понимает! По крайне мере даже не представляет, в какой момент насмешливое отношение к шуточкам банды на тему схожести мелкой Царевишны и самого Кощея, переросло в простое, но такое сильное желание, что бы это каким-то чудом стало правдой!

И, как оказалось, милый мальчик Рома, казалось бы влюблённый пусть и безнадёжно, очень даже против, что бы кто-то ещё претендовал на чёртова бухгалтера почти экономиста. Хотя и понятия не имеет, как этому воспрепятствовать, учитывая их исключительно дружеские отношения, да.

— Мда… Попал ты, Ромыч, попа-а-ал… — на манер одного рыжего и неугомонного Чудища протянул Костин, взъерошив волосы и залпом допивая кофе. Сам не замечая, как на лице появляется по-детски счастливая улыбка.

В душе царил хаос, первородный и необузданный. С одной стороны становилось легко и просто, понимая, что болезненная любовь к девушке друга медленно, но верно сходит на нет, оставляя после себя лёгкую, светлую грусть и ощущение тепла. С другой остро и вопиюще нагло вставал вопрос, как быть дальше. С Варей общаться-то было не так уж и просто. За всей внешней весёлостью, здоровым пофигизмом и терпением чувствовалась некая недоверчивость…

Особенно ярко проявлявшаяся в ненавязчивых попытках отвадить всю банду байкеров от себя и собственной дочери. Как будто это мог кто-то не заметить, ага. Разве что Харлей с Михой, увидевшие цель и пёршие к ней с грацией танка на биатлоне. Да и то, не настолько уж далеки они от мира эмоций и чувств, чтобы не догадаться, как порою напрягает девушку излишнее внимание со стороны мужчин.

Это не было очевидным. Но Шут, как всегда бывший главной затычкой к каждой бочке, как-то отметил, что Варвара неосознанно крепче прижимает дочь к себе всякий раз, когда кто-то окликает её со спины, заинтересовавшись такой непоседливой и весёлой малышкой. Как будто боится, что её могут у неё забрать.

Поставив чашку на столик, Ромыч сцепил руки в замок, постукивая пальцами по подбородку. Внезапное прозрение ударило как обухом по голове, резко расставляя по местам и странные желания, и первоначальную неприязнь к девушке и даже спонтанное предложение покататься на байке. Нет, это была не любовь и даже не влюблённость. Но что-то, чему парень, как ни старался, пока не мог подобрать названия.

Только вот и терять это не хотел. Совсем. Цеплялся, упрямо и глупо, готовый до последнего бороться. Вот только бороться за что?

— Ну, понесли, мля, сандали Митю… — вздохнув, Ромыч потёр лицо ладонями и встал, прихватив куртку и ключи от байка. И вышел из клуба, проигнорировав вопросительный взгляд Олега, махнув рукой на прощание понимающе усмехнувшемуся Лектору, как раз получившему вольную от сурового администратора.

Не думая о том, как ласково, с лёгкой теплотой улыбалась ему вслед Эльза, высунувшаяся с балкона второго этажа. Вот уж воистину нашли друг друга, Серый Кардинал и его Миледи! И пофиг, что она, на самом-то деле Снежная Королева, против всех сказочных канонов выбравшая не Кая, а разгильдяя-рокера. Умения читать между строк, видеть то, что не замечают остальные и, незаметно для других, толкая их в нужную сторону, у Эльзы точно не отнять.

Город ещё только просыпался, встречая ранних прохожих заспанными окнами домов и сонно выглядывающим из-за облаков солнцем. Чёрный, блестящий хромированными деталями красавец «Харлей» скользил по дорогам, ловко лавируя между редкими машинами. Он сыто урчал, разливаясь успокаивающейся вибрацией по телу своего хозяина, мурлыкавшего себе под нос так кстати вспомнившуюся композицию группы «Би-2» под очень уж красноречивым названием «Варвара».

Ветер дул в лицо, забирался под куртку, касаясь кожи и вызывая целый табун мурашек. В душе медленным цветком распускалось предвкушение, так похожее на то, что охватывало каждый раз стоило сесть на байк и гнать вперёд. Не глядя. Не сдерживаясь. Не оглядываясь и не жалея ни о чём. Вот только сейчас оно было связано не со свободой, ценной для каждого байкера, не с ощущением власти над мощной, сильной машиной, нет.

Больше книг на сайте - Knigolub.net

Сейчас оно будоражило кровь, гоняя по телу адреналин из-за той, к кому так резко сорвался нелюдимый и молчаливый финансист ночного клуба Костин Роман Евгеньевич. Где-то на краю сознания мелькала мысль, что его явно не встретят с распростёртыми объятиями и уж точно не кинуться на шею от радости. Но…

Тут Ромыч усмехнулся, сворачивая на знакомую тихую улочку, ведущую прямо к памятной покосившейся вывеске и одинокой бас-гитаре на подставке, на пыльной витрине. Байк послушно взрыкнул, выполняя манёвр, и мягко затормозил рядом со знакомой до боли машиной цвета бешеный апельсин. Стянув шлем и сощурившись на яркое солнце, байкер вздохнул, улыбнувшись шире. Его действительно не встретят цветами и восторженными криками, ну кроме разве что Манюни, любившей всю банду искренней, детской любовью.

Только сейчас Костин как никогда понимал, чем же так притянула Верещагина его Льдинка, Миху Ришик, Харлея Неаполь, а Влад так спокойно и ненавязчиво привязывал к себе своенравную и такую колючую Белку… Проблема с женским полом ни один из них не испытывал, это факт.

И все дружно запнулись за своенравных, самостоятельных и не собирающихся сдаваться девушек. Да, с ними невозможно, с ними сложно, с ними невыносимо. Но поменять на что-то попроще? Не-а, это не для байкерской души, определённо! И уж точно не для Костина, привыкшего разбираться с заковыками бухгалтерии собственного клуба, гоняя в хвост и гриву поставщиков, попутно отбиваясь от чёртовой налоговой.

Хохотнув, байкер слез со своего зверя, прихватив шлем, и направился к магазинчику музыкальных товаров, в последнее время пользовавшемуся небывалым спросом. Колокольчик над дверью мелодично звякнул, привлекая внимания работников заведения. И прежде, чем Кощей успел что-то сказать, весёлый, радостный визг опередил его, обозначив и самого гостя, и его личность сразу же:

— Ощей! Ты тут! Уля! Ма, тут Ощей!

— Где?! — Варя, сидевшая за стойкой продавца-консультанта, вздрогнула, поднимая голову и…

Размашисто, от души перекрестила чудное виденье мужчины почти что своей мечты, выдав:

— Иди нафиг, костлявое подобие мужчины! Я же проси-и-ила-а-а!

* * *

— Жизнь боль, — мрачно выдала я, наблюдая за тем, как байкер, что б ему и всей его компании икалось, общается с моим маленьким чудом. И изредка поглядывает на меня с непонятной улыбкой.

— Ну почему… Почему они все идут именно к тебе-е-е-е? — страдала на заднем фоне Леночка. От банальных сгрызенных под корень ногтей её удерживала лишь цена маникюра в самом крутом салоне города. Она хвасталась тем, что попала туда по блату, и теперь будет делать свои ноготки только там.

А то, что цена одного такого похода равняется почти двум месячным зарплатам нашего эксклюзивного продавца-консультанта… Когда это Леночку останавливал выбор между голодной смертью и борьбой за свою красоту и собственное обеспеченное будущее? Тут даже тени проблемы выбора нет, однозначно второй вариант!

— Да бога ради, забирай! — фыркнув, я вернулась к ноутбуку, честно пытаясь думать исключительно о делах, а не о причинах внезапного явления одного конкретного байкера народу. И пролистав пару сайтов, где оформляла заказ на материалы для одного клиенты, чьи пожелания Петя умудрился написать на буклете с двух сторон мелким, убористым почерком, добавила. — Но за последствия я не отвечаю. Как и не гарантирую того, что жертва твоего природного ума, наработанного обаяния и купленного гламура не будет сопротивляться активным попыткам женить себя на такой шикарной девушке…

— Он будет моим, — воинственно фыркнула Леночка, надув губки бантиком и состроив бровки домиком. И принялась вслух обсуждать, какое у неё будет платье, какая будет церемония, что она купит, кого пригласит…

Я на эти мечты, неисполнимые и несбыточные в принципе, только плечами пожала, искоса поглядывая на этот образчик неземной красоты. После чего, не выдержав, аккуратно ткнула пальцем в одну из щёк девушки, на полном серьёзе заявив:

— Слушай, у тебя, кажется, ресницы отклеились, — и, глядя, как вытягивается лицо нашей вишнёвой девочки, добила её контрольным выстрелом прямо в голову. — И макияж поплыл. Интересно посмотреть, откуда, всё-таки, у этого хвалёного мастера руки растут? Судя по опадающим ресницам, явно из…

— Я его убью! Я их засужу! Я их… — задохнувшись от возмущения, Леночка сделала то, что сделает каждая уважающая себя женщина на её месте. Схватила сумочку, телефон, громко шмыгнула носом и выбежала из магазина на крейсерской скорости. Чуть не сбив опешившего от такого поворота событий Петеньку и громко сообщая всем желающим (и не желающим тоже) что именно она сделает с тем самым мастером.

Последнего даже стало жаль. Правда, не настолько что бы остановить эту разгневанную фурию от справедливого возмездия в адрес салона красоты. В конце концов, мастер сам виноват… Наверное.

— Так, от одной избавились… — задумчиво протянула, постукивая ногтями по поверхности стойки. Ромыч тут же невинно улыбнулся, поднимая голову от раскраски, которую изучал вместе с Манюней. И было что-то такое в его взгляде, что желание продолжить фразу отпало само собой.