Мария Коваленко - Василиса и Серый волк

Только когда пушистое несчастье осталось за закрытой дверью, мужчина спокойно вздохнул.

Возбуждение немного спало, что было даже кстати. Хоть какая-то польза от сражения имелась.

— Ты как? спросил он у Василисы, сам не зная, какой ответ хочет услышать.

— Неожиданно, но — она сама стянула с себя трусики. — Все, хватит! Пора заняться делом.

— О, понял! как по мановению волшебной палочки даже боль от царапин утихла.

Спустя одну минуту все продолжилось. Василиса вновь жадно отвечала на поцелуи. Тонкие женские пальцы гладили спину, спускались к пояснице и бедрам. Когда одна рука пробралась между телами и сжала пульсирующий член, любовник чуть не зарычал. Ждать больше сил не было. Но только два пальца проникли в девушку, как послышался громкий удар. Котенок лбом с разбега раскрыл дверь.

Киру хотелось плакать! Впервые за всю его жизнь скупые мужские слезы стояли в глазах.

Василиса откинулась на подушку, дрожа от смеха. Первый секс за два года и то… с оказией. Оказия тем временем уже пробралась на кровать и заинтересованно рассматривала любовников.

Пришлось Пивоварову в который раз топать в коридор и расправляться с рыжим хищником. Через несколько секунд в комнате, забаррикадированной стулом, их осталось лишь двое. Никакой живности!

— Так, на чем мы остановились? — с надеждой спросил Кир.

— Боюсь, придется начинать с самого начала, — поджимая ноги, ответила девушка. — Или подождем минут пять? Что он еще придумает…

Кир смиренно присел на кровать и обнял девушку. Вся напряженная, она даже на поцелуи начала отвечать не сразу. Будто ожидала нового сюрприза. Лаская друг друга губами и руками, оба периодически поглядывали на дверь. Ждали.

Оказалось, что не зря. Не прошло и минуты, как начался еще один акт трагедии.

Стул оказался хорошей защитой, но рыжий нашел другой способ мучить хозяев. Уткнув мордочку в узкую щель под дверью, он принялся истошно и протяжно мяукать. Длинные усы дергались в тонкой прорехе, а от писклявого «мяв» кровь в жилах закипала.

— Кир, а давай его впустим… — неожиданно предложила Василиса. — Он ведь нам покоя не даст!

— Ладно, хрен с ним! — ответит тот и грустно глянул на свое павшее достоинство. — Хуже уже точно не будет!

Стоило лишь слегка приоткрыть дверь, как рыжая тень незамедлительно сиганула прямо под кровать.

Десять минут они, тесно обнявшись, пролежали на кровати в полной тишине. Все ждали-ждали…

Ничего не происходило. Маленькое проклятие будто бы истратило заряд подлости на сегодня. Ни шороха, ни звука.

В этот раз первой начала Василиса. Рука девушки медленно прошлась по широкой мужской груди и скользнула к бедрам. Под неспешное поглаживание мир ожил яркими красками. Кир откликнулся. Как во сне, позволил ей опуститься на себя сверху и зажмурился. Неужели получилось?

Девушка двинула бедрами вперед, и сердце забилось быстрее. Им удалось. Пусть не так, как хотели. Без кипучей страсти, в тишине, но это стоило любого ожидания. Не было больше препятствий. Тела горели от накативших ощущений, дыхание сбивалось. Хотелось еще и еще, и лишь незаметный рыжий свидетель, что внимательно наблюдал за происходящим с прикроватной тумбочки, не мог понять, зачем все это.

Уже засыпая, разомлевший и довольный, Кир заметил злосчастного питомца. «Для Димона с Гошкой он, что ли, старается или для взрослой жизни уже готовится? Непонятно» подумал, закрывая глаза.

Ночь опутала любовников сонной нежностью и бархатной темнотой. Когда последние силы закончились, а простыни насквозь пропитались ароматом страсти, пришел сон, пустой, без сновидений, успокаивающий.

Крепко обнявшись, Василиса и Кир провели большую часть ночи.

Было еще темно. Пивоваров ни с того ни с сего проснулся и потянулся губами к девушке. Вместо мягких женских губ в его нос упрямо ткнулось что-то мокрое и холодное. Следом шершавый язык щекотно лизнул ухо.

Их неустанный свидетель был на месте, готов к играм и борьбе.

— За какие грехи я тебя заслужил? — шепнул он в пушистое ухо котенку.

Памятуя, чем обычно заканчивалось выпроваживание рыжей бестии, мужчина аккуратно переложил питомца в ноги и расслабился. Было ясно как дважды два — уж лучше подождать утра для поцелуя, чем устраивать битву с наглым потомком Багиры.

На его счастье, котенок не сопротивлялся и тут же уснул. В тишине комнаты слышно было лишь его хриплое сопение и редкое постанывание. «Странно, раньше этот нахал не сопел! А нынче, ишь как выводит. Может, сестре его подарить, чтобы ухажеров недостойных отваживал?..» — подумал Кир, а потом аккуратно, чтобы не разбудить, притянул Василису поближе к себе и зарылся лицом в волосах. Такой приятный запах: цветочный шампунь и аромат секса… Возбуждение еще немного поборолось с дремотой, и он уснул.

Василиса проснулась поздно. На кухне гремела посуда, а аромат кофе будил аппетит. Судя по отсутствию аккомпанемента, грохот явно исполнялся одним человеком, а значит, друзья пока не явились. Натянув на себя майку Кира, девушка выглянула в гостиную.

Прямо на пороге ее встретила взлохмаченная рыжая мордочка. Он в кои то веки не мяукал и даже не требовал внимания. На усах белело что-то похожее на сметану, и Василиса решила, что кое-кто уже успел получить завтрак. «И за что только?» — удивилась она и, обойдя пушистую неприятность по кругу, направилась дальше.

Яркие лучи света проникали через веселенькую занавеску с оранжевыми петушками и стелились солнечными зайчиками по столу, холодильнику, голым плечам мужчины. Январским морозом веяло из приоткрытой форточки, но холодно не было. Кир в одних джинсах и босиком топал по полу туда-сюда. То ставил на стол тарелки, то вынимал из холодильника деликатесы, то искал подходящие чашки, удивляясь, почему у Димона нет хотя бы пары одинаковых кружек.

Василиса не выходила из своего убежища и все рассматривала. Как же вызывающе и ярко смотрелись на голой мускулистой спине кошачьи царапины. Хоть кто-то за нее пометил этого самца! Пожалуй, рыжему можно пожать лапу. Вряд ли после такого Кир сможет показаться голым перед какой-нибудь из своих москвичек.

От этой мысли стало больно на сердце. Щемящая нежность и страх одиночества слились вместе.

«Москвички, отъезд… Ау, сердце! Только не разбейся…» прошептала сама себе.

Кир обернулся на шепот, наконец заметил свою гостью. Вернее, многозначительным громким мявом девушку выдал кот.

— Соня! — он отставил сковородку с аппетитным омлетом и обнял девушку. — Я что-то проголодался… Зверски.

— Хм… С чего бы? — она ответила на поцелуй. — Не мешки же разгружал всю ночь!

— Может, и не мешки, но одну рыжую пакость пришлось регулярно таскать по дому.

Оба опустили взгляды на ничего не понимающий комочек шерсти у ног. Рыжий во всю разыгрывал роль лучшего друга человека, терся о ступни и тихо мурчал.

— Как думаешь, может, его в том доме не просто так замуровали? — Кир поднял на руки крошечного зверя. — За особый цинизм по отношению к хозяевам!

— Не знаю, но мне сегодня пару раз приходила мысль вернуть мерзавца обратно… — Василиса почесала довольного питомца за ушком, а потом развернула к себе спиной Кира. — Эх! Будешь теперь друзьям показывать, и говорить, что вот какая я у тебя страстная!

— Не-а, про тебя я никому не скажу. «Моя пре-е-е-е-лесть!» — передразнил он известного персонажа.

— Ты уже мылся? от слова «моя» стало неуютно.

— В душ я специально не ходил. Вместе сходим, — Пивоваров притянул ее к себе и дал ощутить возбуждение. — Вряд ли рыжая бестия и туда изволит за нами проследовать. Мокро ведь.

— Ага, уже мокро… — краснея, усмехнулась девушка.

Кир довольно улыбнулся и пододвинул к ней полную тарелку еды.

— Кушай, силы тебе пригодятся! — тут же заметил с видом знатока.

Василиса еще больше покраснела и взялась за вилку.

Этим омлетом можно было накормить половину кафедры. Чего в нем только не было: и ветчина, и петрушка, и сладкий перец, и кукуруза. Даже кусочки тягучей моцареллы. «Омлет от очень голодного мужчины! Страшно подумать, каким сытным должен быть кофе…» — задумалась девушка.

Когда все, не без помощи Кира, было съедено в обеих тарелках, настал черед кофе.

Он оказался густым, черным и очень терпким.

— Можно немножко сахара, — стыдливо спросила Василиса. — Очень горький, я не привыкла…

— А если вместо сахара я тебя сладко поцелую? — прищурив левый глаз, предложил ее визави.

— Тогда целовать придется после каждого глотка!

— Согласен!

Он тут же забрал из ее руки кружку и принялся «подслащать кофе».

Увлекшись, в душ они добрались только через полчаса.

Рыжий не на шутку перепугался, когда услышал за закрытыми дверями шум воды. Этого пристрастия хозяина он понять не мог, потому быстро развернулся в сторону кухни заедать тревогу странным омлетом.

Время в душе пролетело незаметно. Горячие шлепки тел в брызгах воды, громкие стоны и глухой крик освобождения один на двоих — все не так, как ночью. Уже не играя, без позерства и робости они прижимались друг к другу. Обессиленные, смеясь и целуясь, поскальзывались. Ударялись о стекло кабинки и снова тянулись губами к губам. Насытиться было невозможно. От наслаждения и нежности дух захватывало. Хотелось остаться на этом маленьком пятачке ванной комнаты навечно.

Когда через час под домом остановилось такси, и Василиса помахала на прощанье рукой, Кир устало рухнул на диван. Отпускать не хотелось. И ведь насытился. Мышцы болели, сердце колотилось, как после спринта.

А все равно… С трудом выпустил из объятий.

Пусть на полдня. Пускай вечером запланировали снова увидеться, но отпускать Нет, не хотелось.

— И как это понимать? — задумчиво спросил он у рыжего.

Котенок потряс ушами и вздохнул совсем как взрослый.

Василиса осторожно переступила через порог квартиры. Все было как прежде: те же вешалки, сломанная полка для шляп, бледно-розовые обои — их Вика со слезами на глазах умоляла купить, и веселенький половичок с надписью «Welcome». Впервые за долгое время этот половичок ее не радовал.

Вики не было. Лишь коротенькая записка под магнитом на холодильнике. Василиса не стала подходить, решив, что почитает потом. Сейчас нужно было собирать себя. Поскорее обесценить прожитую ночь, замазать серыми красками, чтобы не ослепнуть от ярких эмоций.

Остался день-два…

Тяжело. Но не согласись она вчера, сегодня было бы не просто тяжело — невыносимо! Думать о нем, мечтать и ничего не иметь. А теперь есть: крошечные синяки, приятная тянущая боль внизу живота свидетельства близости. Все пройдет, но память останется. О чутких прикосновениях, жадных поцелуях, влажных простынях и мучительно-нежном объятии на прощанье.

Пугало лишь одно: только бы эта ночь не лишила ее покоя своими яркими красками. Прошло меньше суток, а жизнь сделала лихой поворот, подарив ей потрясающего мужчину. Невиданное дело! Подарок на Рождество!

Тряхнув головой, Василиса попыталась вернуться в настоящее. Надо было собираться и идти на кафедру. Она уже знала, что в воскресенье никого не будет, и в тишине рабочей атмосферы, ворохе отчетов и журналов все как-нибудь наладится.

Она еще раз за утро приняла душ, не глядя в зеркало. Удобно оделась и вышла.

Родной университет встретил полной тишиной. Ни скрипа дверей, ни спешащих студентов, ни занудной бабушки-вахтерши. Только на кафедре экономики кто-то шелестел бумагами и стучал по клавиатуре. Василисе не пришлось долго гадать, кто может в выходной день пропадать на работе. Профессор Грабовский сосредоточенным и вполне трезвым взглядом встретил ее у входа.

— Батюшки, кого я вижу! Краса и гордость белорусской экономики, — радостно воскликнул он. — Каким ветром тебя занесло сюда в выходной? Вика дебоширит?

— И вам здравствуйте. Шурик, про Вику ты почти угадал. В загуле наша красавица, — девушка сбросила пальто и сумочку на ближайший стул.

— Хм… — профессор внимательно осмотрел ее уставшее лицо без макияжа и горящие глаза. — Кажись, не только у блондинки весна пришла в январе! Деточка, а ты уже чье сердечко разбила?

— Грабовский, отстань! Не сочиняй!

— Васька, я тебя со школы знаю! И уже один раз вытягивал из полной… Второй раз не хочу. Так что давай, рассказывай сама! — он отложил подальше стопку курсовых и хищно прищурился. — Мне тут студенты-юристы давеча рассказывали о способах допроса. Преинтереснейшая информация, я тебе скажу. Кипятильник и утюг — прошлый век!