– Говорил, – тихо ответила Василиса. – Только что в этом такого? Не в старые времена живем!

– Времена для этих дел всегда одинаковы! – со вздохом сказала Матрена Савелишна. – Не положено и все тут! Ты ведь еще не замужем за ним! Парень Анвар видный, хороший, что уж тут говорить! Был бы крещен, так лучшего мужа тебе не найти!

– Спасибо за заботу, баба Мотя, – резко ответила девушка. – Но мы уж сами как-нибудь разберемся!

Она скрестила руки и поджала губы. Тема разного верования постоянно возникала в последнее время, и Василиса никак не могла понять, что уж такого плохого в браке православной и мусульманина. Она считала, что не за «веру» выходит замуж, а за определенного человека.

Анвар быстро принес воду из родника и отдал бутыль старушке. Она вежливо поблагодарила и потащила ее домой.

– Ты чего такая мрачная? – удивился Анвар, глядя в лицо любимой.

– Не обращай внимания! – отмахнулась она.

– Пошли погуляем? – заулыбался он. – А то все на этом пригорке! Вид, конечно, на степь фантастический, но и пройтись охота.

Девушка кивнула и взяла его под руку. Молодые люди направились к близлежащему лесочку.

Выходные прошли замечательно. Анвар все время проводил с девушкой, и она уже оставила всякие сомнения и была готова ехать в понедельник с ним в ЗАГС. В воскресенье вечером, когда Анвар ушел к родителям, Василиса сидела во дворе с Нюрой. Они жарко обсуждали самую волнующую для девушек тему – свадебный наряд. Василиса была сильно стеснена в средствах. Анвар предлагал ей дать денег на покупку платья, но так в их деревне было не принято. Платье, нижнее и постельное белье, подушки и одеяла являлись как бы негласным приданым невесты, и она должна была принести их из своего дома. Иначе счастья молодым не видать, такая уж это традиция. И Василиса не намерена была ее нарушать. Нюра предлагала съездить в Курган и купить платье в комиссионном. Но Василисе казалось неправильным в самый важный день ее жизни надевать уже ношеное кем-то платье.

– Не нужно мне навороченным фасонов, – говорила она подруге. – Давай купим какое-нибудь дешевое кружево, белую ткань, я сама сошью. А из капрона и фату можно соорудить и веночек из искусственных цветочков сделать. Будет ничуть не хуже!

– Можно! – воодушевилась Нюра. – Или готовый обруч купить, украшенный цветами. Сейчас же это модно, их полно в магазинах. А на этот обруч капрон прикрепить. Вот тебе и фата!

– Хорошая идея! – заулыбалась Василиса.

– Тогда на днях я возьму отгул и мы с тобой съездим в магазины, – сказала Нюра. – Мне, как твоей свидетельнице, тоже хотелось бы в новом платье покрасоваться. Вот и приглядим мне обновку за одним. Заявление-то когда подадите?

– Завтра с Анваром поеду, – сообщила девушка. – Он перед работой хочет.

– И все же не пойму, как вам разрешат регистрироваться! Тебе же нет восемнадцати, а по закону…

– Анвар предварительно договорился в администрации, – перебила ее Василиса. – Я тоже спрашивала, но он сказал, что это меня не должно волновать ни разу, он мужчина и сам все решает.

– Денег, наверное, дал, чтобы разрешение получить, – предположила Нюра.

– Знаешь, меня это и правда не волнует! – отрезала Василиса. – У меня своих забот полон рот!

– Ну и правильно! – закивала Нюра. – Пусть Анвар обо всем думает, а ты развлекайся, да получай удовольствие. И так уже горя хлебнула! Сколько можно! Так какой план на завтра?

– Подадим заявление, он потом на работу, а я на рейсовый автобус и сюда вернусь.

– Так ты и не спеши!.. Слушай, а может, мне завтра с вами махнуть сразу? – оживилась Нюра. – После ЗАГСа мы с тобой по магазинам рванем!

– Ну… не знаю! Такое дело важное… нам лучше вдвоем с Анваром…, – растерянно ответила Василиса.

– Глупости! – отрезала Нюра. – Ой, кто это к нам?

Калитка открылась, собака выскочила из конуры и залилась лаем. Нюра цыкнула на нее и встала, вглядываясь в вошедшего во двор мужчину.

– Васенка, это ж твой будущий свекор! – немного испуганно сообщила Нюра. – Чего это он приперся?

И она пошла навстречу незваному гостю. Василиса вскочила со скамьи и отряхнула с подола шелуху от семечек.

– Здравствуйте! Мне бы с Василисой переговорить, – услышала она и пригладила волосы.

– Тут она! – сказала Нюра. – Ну не буду вам мешать. А то, может, в дом пройдете?

– Нет-нет, здесь удобнее! Благодарю! – ответил Ренат, подошел к скамье и поздоровался с Василисой.

Нюра подмигнула ей и удалилась. Девушка села, отчего-то начиная пугаться. Визит будущего свекра казался ей не к добру. Да и лицо Рената выглядело серьезным и даже мрачным. Он уселся на скамью и повернулся к девушке. Она замерла.

– Как понимаю, завтра вы намереваетесь ехать в Курган и все же подать заявление, – торжественно начал он.

Василиса кивнула, не сводя с него глаз.

– И как я понимаю, мой сын ничего тебе не сообщил об условиях, поставленных нашей семьей? – продолжил он.

– Нет, – растерянно ответила девушка.

– Так я и знал! И не зря решил с тобой встретиться! Василиса, ты кажешься мне разумной и порядочной…

– Спасибо, – прошептала она и откашлялась.

От волнения в горле пересохло. Начало разговора не предвещало ничего хорошего.

– Буду краток, – сухо проговорил Ренат. – Или ты принимаешь мусульманство или этому браку не бывать. Анвар отлично знает об этом условии и мы не понимаем, почему он ничего не сказал тебе. Или все же сообщил?

– Впервые слышу, – призналась Василиса.

– Ты подумай, доченька, – более мягким тоном ответил он. – А уж потом скажешь нам, что решила. Что передать Анвару?

– Насчет чего? – испугалась она.

– Насчет вашей завтрашней поездки.

– Скажите…, – начала девушка и с трудом сдержала наворачивающиеся слезы, – передайте, что я не поеду. Я должна все обдумать.

– Вот и умница! – облегченно произнес Ренат. – Я в тебе не ошибся!

Он встал и быстро покинул двор. Как только калитка за ним закрылась, Василиса уткнула лицо в ладони и расплакалась. От таких новостей все внутри оборвалось, она понимала, что положение безвыходное и не могла сопротивляться отчаянию. Вроде бы все началось налаживаться в ее жизни, и вот снова препятствие, которое к тому же казалось ей непреодолимым.

– Васенка, ты чего? – услышала она испуганный голос и подняла голову.

Нюра стояла возле скамьи и протягивала ей ковшик с водой. Девушка жадно начала пить, затем ополоснула лицо. Она вытерлась концами платка и ссутулилась. Слезы снова потекли. Нюра устроилась рядом и обняла ее за плечи.

– Не видать мне счастья в жизни! – бормотала Василиса. – И что за судьба у меня такая?! Почему именно мне так трудно живется?!

И она снова разрыдалась.

– Да ты толком-то объясни, что случилось!

Василиса подняла заплаканное лицо и поведала подруге об условиях семьи жениха.

– И ты из-за такого пустяка так расстроилась? – изумилась Нюра.

– Пустяка?!

Девушка даже плакать перестала и с непониманием посмотрела на подругу.

– Как ты знаешь, я вообще некрещеная, – сухо проговорила Нюра и выпрямилась. – И не вижу в этом ничего такого страшного! Хотя и моя бабка и родители поедом едят из-за этого. А сами-то в советские времена жили, тогда вообще считалось, что религия это опиум, все поголовно атеисты были. Они меня в младенчестве не окрестили, а потом я сама сопротивлялась. Все же такие важные решения люди должны принимать в сознательном возрасте, так вот я считаю! А может, я хочу буддисткой стать?

– Чего? – изумилась Василиса и перестала всхлипывать.

Они никогда не говорили с Нюрой на подобные темы, и сейчас такие настроения подруги оказались для нее откровением.

– Это выбор каждого! – уверенно продолжила Нюра. – Тебя вот в малолетстве приобщили к христианству. И видишь, как оно по жизни вышло! Была бы некрещеная, сейчас бы запросто мусульманство приняла и всех делов! Вышла бы спокойно замуж.

– Как-то ты неправильно рассуждаешь! – ответила Василиса. – Не так это просто веру сменить. Это тебе не новое платье надеть!

– Накручиваешь ты, подруга! – сухо проговорила Нюра. – Но, конечно, тебе решать, как жить дальше. Анвар достойный жених и тебя вон как любит! Так что, поедешь завтра заявление подавать или как?

– Наперекор семье? – испуганно спросила Василиса. – Нет! Должна я все обдумать.

– Ладно, пошли спать! Утро вечера мудренее, – сказала Нюра.

Спала Василиса очень плохо, всю ночь ворочалась на печке, часто вставала и пила воду, но успокоиться так и не смогла. Она перешла в чулан и улеглась на старый скрипучий топчан. Хотя там было холодно и сыро, она будто задыхалась от недостатка воздуха. Но смогла забыться на пару часов.

Едва начало светать, Василиса уже была на ногах. Она накинула вязаную шаль на рубашку и вышла на крыльцо. Только разгоралась заря. Все вокруг было покрыто молоком тумана. Девушка спустилась во двор, почесала за ушами вылезшего из конуры и потягивающегося пса, затем вышла из калитки на улицу. Она побрела, сама не зная зачем, на берег Тобола. Дом Нюры стоял прямо над рекой. Туман все застилал начинающим розоветь от зари пуховым покрывалом, степь выглядела фантастично, словно облака упали на землю. Василиса дышала полной грудью, начиная успокаиваться. Вдруг из белесой пелены вынырнула фигура человека. Он был похож на призрак и девушка испуганно вскрикнула.

– Голубка моя! – раздался взволнованный голос, и Анвар подбежал к девушке. – Все ночь я бродил по степи, места себе не находил от твоего отказа. И вот пришел сюда, словно ноги сами привели. И ты мне навстречу! Васена, любимая моя, что случилось? Отец вчера мне сообщил, что ты больше не желаешь иметь с нами никаких дел и в город со мной не поедешь. И чтобы я забыл тебя, моя ласточка. Васена, милая, любимая моя, скажи, что это неправда!

Он обхватил дрожащую девушку и крепко прижал к себе. Василиса приникла к нему, но молчала. То, что Ренат так передал ее слова, поразило в самое сердце. Он, видимо, решил сам положить конец их отношениям и рассчитывал, что гордый Анвар обидится на такой невежливый и непонятный отказ и больше не будет искать встреч с бывшей невестой.

– Я хотел сразу бежать к тебе, – продолжил Анвар, – но отец сказал, что ты и видеть меня больше не желаешь. Так ли это, любовь моя?

Василиса оторвалась от парня и подняла голову. Его обычно свежее румяное лицо выглядело осунувшимся и измученным, синие тени залегли под глазами, уголки губ опустились. Анвар словно постарел за эту ночь. Василиса передала ему разговор с Ренатом. Он слушал, не перебивая, только иногда качал головой.

– Сядем? – предложила девушка, заметив обрубок бревна.

Молодые люди устроились на нем, тесно прижавшись друг к другу.

– Ты любишь меня? – спросил Анвар.

– Ты мне очень нравишься, – честно ответила она. – Впервые за последнее время я чувствую себя защищенной, а это дорогого стоит. Я так измучилась от одиночества! Я хочу жить в семье! А вот любовь ли это? Откуда я могу знать, Анвар? Симпатия имеется, я тебя уважаю. И мне кажется, что этого вполне достаточно.

– Понятно, – немного разочарованно произнес он и обнял девушку. – Давай все же уедем в Курган, как планировали? Подадим заявление! Отец не имеет права все решать за нас! Тем более лгать мне. Не подумай чего, я его очень уважаю и люблю. И понимаю, что он из благих побуждений. Но разве я смогу быть счастливым без тебя?

– Нет, Анвар! – твердо сказала она. – Нехорошо это. Условие поставлено. И я должна все обдумать и принять решение. А делать все по-своему за спиной твоей семьи это… это недостойно!

– И ты сможешь принять мусульманство? – после паузы уточнил он.

– Не знаю. Я должна все обдумать!

Василиса встала. Анвар вдруг упал перед ней на колени, его глаза блестели от слез.

– Любимая! Голубка моя златокрылая! Жизнь моя! – нервно заговорил он. – Помни, что я не смогу без тебя ни дня! Я так сильно тебя люблю! Я не вынесу, если ты решишь расстаться из-за каких-то предрассудков!

– Но ведь ты не примешь христианство? – непонятным тоном спросила девушка.

Анвар замолчал. Затем встал перед ней, глядя в глаза.

– Я принадлежу Аллаху, как и вся моя семья, – серьезно произнес он.

– Что ж ты сказал: «какие-то предрассудки»? – ответила она и пожала плечами. – Ты принадлежишь Аллаху, а я – Христу!

Василиса отвернулась и быстро пошла прочь. Слезы душили ее, но она сдерживалась, чтобы не заплакать в голос. Анвар ее не догнал. По улице ей навстречу уже шли односельчане – в деревне поднимались с первыми лучами солнца – и удивленно смотрели на Василису, быстро двигающуюся в сторону дома Нюры. Она понимала, что сплетен не оберешься, но ни с кем в разговоры не вступала. Лишь быстро отвечала на приветствия, не поднимая глаз.