Она решительно стянула жакет и надела бюстгальтер. Тут в кладовку заглянула Нюра.

– Вот ты куда схоронилась! – сказала она. – А я зову тебя, зову! Ну-ка, подруга, дай помогу!

Нюра ловко застегнула бюстгальтер и подтянула лямочки. Василиса почувствовала, как косточки врезаются под грудь, и ойкнула.

– Спину-то выпрями! – посоветовала Нюра, оглядывая ее. – Надо же какую грудь отрастила! Обзавидуешься! У меня вон, как прыщики! Нулевой размер!

– Да чего хорошего? – ответила Василиса и поправила чашечки.

Но тут же покраснела, внезапно вспомнив, как Алексей смотрел на ее грудь.

– Ну как, нравится? – поинтересовалась Нюра, поднося квадратное зеркало к ней. – Совсем форма другая. Надень пиджак и увидишь, как классно будет смотреться!

Василиса послушно надела жакет, застегнула его и посмотрела в зеркало. В большом вырезе краев бюстгальтера видно уже не было, зато выпирала пышная грудь.

– Супер-секси! – восхитилась Нюра и даже захлопала в ладоши. – Вот так на базу и отправляйся! Пусть столичный гость на слюну изойдет при виде такой стильной девушки! Пусть не думает, что мы тут только коровам хвосты крутить можем!

– Да как я в таком виде поеду? – растерянно спросила Василиса.

– А что такого? – пожала плечами Нюра. – Наденешь это белье, костюм и поедешь.

– Не, не стану я так расфуфыриваться, – после паузы сказала Василиса. – Но все это покупаю. Пригодится!

– Зря, зря, – вздохнула Нюра. – А вот я бы так и поехала! Гость-то как вообще, симпатичный? Сколько лет ему? Женат? Говорят, он к нам частенько будет приезжать. Димка, охотовед, все нам рассказал. А вот от тебя слова не добьешься! Чего молчишь-то?

– Да откуда я знаю! – отмахнулась Василиса и снова покраснела. – Он все с дедом по территории ездит, я его и не вижу, только когда кушать приходит.

– Ну, это и понятно! На службе парень! – закивала Нюра. – Давай, упакую тебе все обратно и в пакет сложу.

Когда Василиса вышла из магазина, то быстро направилась в сторону видневшейся в конце улицы большой красного кирпича церкви, которую уже много лет пытались отреставрировать силами трех близлежащих деревень. Она приблизилась к открытым воротам, трижды перекрестилась и поклонилась. Накинула платок и вошла. Возле деревянного навеса стоял грузовик. Из него выгружали кирпич. Батюшка что-то громко говорил двум парням, которые кидали его на землю. Третий парень таскал кирпич под навес. Василиса робко приблизилась. Тут батюшка заметил ее и подошел, улыбаясь.

– Добрый день, отец Николай, – вежливо поздоровалась Василиса.

– Спаси Господь! – ответил он. – Давненько ты, дочь моя, в храм не приходишь! Нехорошо это, – мягко пожурил он. – Да и кружок по вышиванию совсем забросила. Матушка аккурат вчера спрашивала, куда же это Василисушка, ее лучшая ученица, запропала.

– Так уж получается, батюшка, – вздохнула Василиса и потупилась.

– Пойдем в тенек, посидим, побеседуем, – предложил отец Николай.

Василиса снова вздохнула, прижала к груди пакет с покупками и пошла рядом с ним.

– Да не бросайте вы так! – раздраженно сказал он в этот момент, обращаясь к парням, разгружающим машину. – Это вам не прежние тугие кирпичи! Нынешние хрупкие, словно стекло, так и трескаются!

Отец Николай покачал головой и быстро зашагал в сторону деревянной беседки, заплетенной вьюнком с раскрытыми крупными граммофончиками цветов. Посередине находился круглый стол. В этой беседке часто летом проводили занятия с детьми, читали им церковную литературу. Иногда здесь собирались и девушки из кружка, и под руководством матушки вышивали, кто бисером, а кто шелковыми нитками. Василиса села к столу и вытерла выступивший на лбу пот. Пакет положила рядом на лавку. Отец Николай устроился напротив нее.

– Дал Бог, кирпичи нам в райцентре выделили, – медленно заговорил он, внимательно глядя на Василису. – Сама знаешь, работы тут непочатый край. Колокольню подправить надо, ограду восстановить, а то досками проемы, где кирпич обвалился, заделаны.

– Ребята деревенские помогут, – тихо проговорила Василиса.

– На молодых и надежда! – ответил батюшка.

– А мы с дедом по делам приехали ненадолго, – сообщила она.

– Ты так и собираешься на базе работать? – поинтересовался отец Николай. – Уже оформилась официально?

– Да, и трудовую книжку мне завели в обществе охотников. Я сейчас там приписана, как и дедушка. И зарплату получать буду.

– Учиться дальше не надумала? – после паузы спросил он. – Ты ведь способная, без троек школу окончила.

– Так где учиться-то? – спросила Василиса и вскинула на него глаза.

– Матушка говорит, что талант у тебя, – задумчиво проговорил он. – А ведь есть специальные училища, где вышивальщиц готовят, кружевниц. Да и к рисунку ты способная.

– Нет, не способная, – огорченно заметила Василиса. – Ну никак мне не удается запечатлеть природу даже карандашом. Я уж про краски и не говорю! Не получается у меня. Мертво как-то выходит!

– Учиться этому нужно, постоянно рисовать, руку набивать. А без труда, сама знаешь…

– Не выловишь и рыбку из пруда, – закончила за него Василиса и рассмеялась.

– Беспокоюсь я за тебя, – сказал отец Николай. – Как дальше жить думаешь? Дед твой старый уже. Мало ли! И останешься ты одна на белом свете!

– Так отцовы родители живут, дай им Бог здоровьица! – тихо сказала она.

– Это так! – закивал батюшка. – Только сама знаешь, после гибели сына пьют они, совсем от мира отгородились. Я уж сколько раз к ним наведывался, да не помогают беседы, горе никак не изживут!

– Да и я, как приезжаю, так проведываю, – ответила Василиса. – Но, кажется, что и не рады они мне.

– Ничего, ничего, не серчай, пройдет это со временем. Но волнуюсь я о тебе, милая. Шестнадцать исполнилось, в возраст входишь опасный, что и говорить. А парни у нас…

– Замуж я выхожу, – перебила она батюшку и сильно покраснела.

– Это за кого? – настороженно спросил он. – И чего это вдруг? Это за Степу? Он все тебя после школы провожал! Так ведь и он не старше тебя! Или за кого другого? Чужих сейчас немало приезжают, дома покупают, да отстраиваются. Много людей из Кургана, да и из других городов. Понимают люди, что в деревне сейчас лучше, на своем-то хозяйстве. Вот буквально в прошлом месяце целая семья к нам перебралась. Помнишь, заброшенный дом на самом краю стоит, который прямо за оврагом?

– Бабушки Софьи который? – уточнила она. – Царствие ей небесное.

Василиса трижды перекрестилась.

– Веяный покой, – добавил отец Николай и тоже перекрестился.

– Да, про тот дом говорю! – продолжил он. – Один племяш у нее, да и тот в Тюмени живет. Вот продал, наконец, ее домишко. Правда, иноверцы поселились, татары, муж, жена, да трое детей у них.

– А вы все знаете, – с улыбкой сказала Василиса.

– А как же! Моя паства, обязан знать прихожан. Да эти в нашу церковь не ходоки, а мечетей у нас не было и не будет.

– Да и пусть живут! Нам-то что! – пожала она плечами.

– Да я разве против? – улыбнулся отец Николай. – Так, что-то к слову пришлось. Младший сын у них Анвар, парень видный, лет двадцати. Наши девки сразу оживились, новый жених на деревне завелся. А семья, видно, при деньгах. Большой двухэтажный дом возводят. Из Кургана переехали, решили у нас обосноваться. Отец семейства сказал, что сильно болеет в городе, астма вроде, да и возраст уже, оба на пенсии. Дети, правда, в Кургане устроены. Две дочки взрослые, обе замужем, да вот Анвар. Он и живет и работает в городе, но родителей, почитай, каждые выходные навещает. Тут на машине всего-ничего добираться. Но дом строят всей семьей. Дочки с мужьями приезжают…

– Нет мне до этого никакого дела, – сказала девушка.

– Ну и хорошо, ну и славно! Так что-то вспомнил их. Прикидывал, за кого ж ты тут у нас замуж собралась так скоропалительно. Вот Анвар на ум и пришел. Так за кого? – настойчиво спросил он.

– Не могу вам пока ничего сказать, – ответила Василиса и опустила глаза.

– А вчера Матрена Савелишна после службы осталась, так поговорить кое о чем, – продолжил отец Николай, и девушка вздрогнула и опустила глаза. – Рассказывала, что ходила к вам на базу, телушку свою проведывала, да с парнем в лесу-то и столкнулась.

– Это из Москвы менеджер, – тихо ответила Василиса и начала краснеть.

– Уж не он ли в женихи набивается? – с улыбкой спросил батюшка.

– Нет, не он, – солгала Василиса, и жар стыда охватил ее.

– Ну и ладно! – закивал батюшка. – Да и с чего бы столичному парню жениться на тебе! Так только в книгах да кино бывает. А в жизни что-то такого и не припомню. Не скажешь, значит?

– Не допрашивайте меня, отец, – жалобно проговорила Василиса. – Ни в чем я сама пока не уверена. Придет время и все вам расскажу!

Но Василиса начала сильно волноваться при воспоминании о том, как целовалась с Алексеем. И в тоже время она чувствовала странное и все усиливающееся томление. Ей казалось, что если она сейчас же не увидит своего милого, то умрет от нетерпения. Василиса глянула на молчащего отца Николая. Его глаза не отрываясь смотрели в ее лицо. Она неожиданно решила, что он видит ее насквозь, читает ее мысли, и новая жаркая волна стыда обожгла ее. Впервые Василиса подумала, что совершила грех. Она даже открыла рот, чтобы покаяться, но тут же передумала.

«Ничего такого и не было! Поцелуи да обнимашки! К тому же мы скоро поженимся, – сказала она сама себе. – И будем жить, как все, по закону. Так что лучше мне помалкивать о наших отношениях. И каяться мне не в чем! А батюшка сам потом на меня порадуется, когда увидит, как я в жизни устроилась. А пока – молчок, и рот на замок!»

– Ну не хочешь, не говори, – сказал в этот момент отец Николай. – Но все-таки хотя бы на воскресные и праздничные службы приходи. Да и Матвею Фомичу не мешало бы в храм заглядывать. Вместе и приезжайте!

– Хорошо, я постараюсь! – пообещала Василиса и встала. – Извините меня, батюшка, ехать нам обратно пора. А то гость у нас столичный в одиночестве на базе находится.

– Понятно, – ответил отец Николай. – Что ж, иди с Богом!

Глава третья

Когда Василиса вышла на улицу, то сразу увидела газик, который удалялся от нее. Она бегом бросилась за ним. Мальчишки, гонявшие мяч посреди улицы, увидели Василису и замахали руками перед газиком. Машина остановилась. Матвей Фомич высунулся и начал ругать их последними словами, чтобы под колеса не лезли. Но тут подбежала Василиса, и он мгновенно переключился на нее.

– Я уж в магазине был, так тебя оттуда куда-то черт унес! – сердито заговорил он. – Нюрка сказала, что ты ушла, а куда неведомо. Я подумал, что за мясом без меня отправилась к Петровым, да к ним и двинулся. Но и там тебя нет!

– Я в церковь ходила, – сообщила Василиса, забираясь в машину. – С батюшкой поговорила о том, о сем. Ты мясо-то уже взял? И сколько?

– А, в церкву ходила! Ну, тогда ладно! – сказал более спокойным тоном Матвей Фомич и тронул машину с места. – Взял три кило самой мякоти. А нам больше и не надо! А в пакете чего у тебя?

– Костюм вот новый купила, – нехотя ответила она. – Нюра мне оставила.

– И охота деньги на всякую ерунду держать! – ворчливо проговорил Матвей Фомич.

– Я сыра кусок еще взяла и конфет шоколадных, – сказала она.

– Ох, хо-хо, все для Лексея стараешься, – заметил он и прибавил газа на выезде из деревни.

Когда они уже подъезжали к базе, на горизонте над озером показалась огромная, почти черная туча.

– Ох, какая падера идет! – завздыхал Матвей Фомич. – Глянь, к нам несет. Но дождичка-то надоть! А то жара замучила. И грибов не дождаться при такой-то погоде! Смочит, так они сразу и полезут!

– Да, вареники из молоденьких синявочек очень вкусные! Вот бы Алексея угостить. Он и не пробовал наверняка такое блюдо!

– Да откуда ж в Москве синявки! – рассмеялся Матвей Фомич. – Ну ежели дожди пройдут, так тут и грибы!

– Туча многообещающая! – заметила Василиса, выглядывая в окошко.

– Далеко еще, доехать успеем по сухому, – ответил дедушка.

– Примерно через час до нас доберется, – предположила Василиса. – Если вообще в сторону не отнесет.

Она заерзала на сидении и тяжко вздохнула. Ей вдруг невыносимо захотелось предстать перед Алексеем в новом наряде, и она пожалела, что не послушала Нюру и сразу в магазине не надела его.