Хизер Кэлмен - Вчерашние розы

— У вас есть какая-то цель для визита, мистер Парриш? Или вы проделали весь этот путь лишь затем, чтобы насмехаться надо мной?

— Верно. Хотя я и весьма рад и доволен этим небольшим тет-а-тет, истинная причина моего визита — обсудить с вами некое деловое предложение. — Все это он произнес с широкой улыбкой.

— Не могу представить, что бы это могло быть, — заметила Хелли.

— Неужели? — Взгляд Джейка требовал от нее полного внимания. — Речь идет о моей жене и ребенке.

— Боже! С ними ничего не случилось? — воскликнула Хелли.

Ей уже мерещились картины одна страшнее другой.

— Нет, конечно. Неужели вы думаете, что я не сказал бы об этом сразу же?

— Да… безусловно, — облегченно вздохнула Хелли. — Так что же вы хотите?

— Собственно, не я хочу, а моя жена хочет, а хочет она вас.

— Черт возьми, Джейк, перестань говорить загадками и переходи к делу! — не выдержала Давиния, переводя взгляд с Джейка на Хелли и обратно. — Терпеть не могу, когда ходят вокруг да около и не могут сказать толком, что им надо.

Джейк улыбнулся пылающей гневом Давинии:

— Все очень просто, милая леди. Сирена отказывается подпускать к себе кого-либо, кроме доктора Гардинер. Достаточно удивительно, что она назвала доктора по имени. Итак, я хочу пригласить доктора Гардинер заботиться о моей жене до ее полного выздоровления после родов.

— Я уже говорила, что буду присматривать за ней, — заметила Хелли, бросила щетку и вытерла руки о передник.

Джейк покачал головой:

— Этого недостаточно. Я предлагаю доктору Гардинер поселиться в нашем доме до окончания лечения. Селина утверждает, что у Сирены может развиться лихорадка, и есть незначительное кровотечение. Разумеется, моя жена не позволяет никому до нее дотрагиваться и постоянно зовет вас.

Не успела Хелли открыть рот, как ответила Давиния;

— И сколько же ты намерен платить доктору Гардинер за услуги?

— Уверен, что вы назовете мне цену, — ответил Джейк с коротким смешком.

— И ты не ошибся. Дай-ка подумать, — задумавшись, Давиния нахмурила лоб. Вдруг глаза ее просияли озарением. — Мы хотим, чтобы ты полностью оснастил нашу больницу оборудованием и медикаментами.

— Давиния… — чуть не задохнулась Хелли.

— Договорились, — согласился Джейк, не обращая внимания на протест Хелли. — Экипаж ждет у дверей. Доктор Гардинер может позже послать за своими вещами.

— Не так быстро, молодой человек! — рыкнула старушка. — Я еще не закончила. Оборудования должно быть много, и оно должно быть лучшим.

— Это все? — Глаза Джейка сверкнули изумлением, когда он увидел, что у Хелли открылся рот.

— Я не хочу, чтобы мной торговали… Но Давиния оборвала ее:

— И ежемесячное пожертвование на поддержание больницы. Хорошее пожертвование, я имею в виду.

— У вас, вероятно, очень высокое мнение о цене доктора Гардинер, Давиния. Почему я должен платить так много?

— Спрос и предложение, мой мальчик. Спрос и предложение. Ты сам учил меня этому.

— Подождите минуточку! — запротестовала Хелли. — Я вовсе не собираюсь жить у Парришей. Как вы оба смеете предполагать такое! Я с удовольствием буду ежедневно посещать его жену и ребенка, но о том, чтобы жить там, не может быть и речи!

Джейк хотел что-то сказать, но Давиния жестом остановила его. Он кивнул и улыбнулся, успокоенно опираясь на свою палку.

Хелли вдруг вспомнила сказку о коте, который собирается съесть мышь, и, на ее несчастье, грызуном была она сама.

— Ну, Хелли, что ты имеешь в виду под «не может быть»? Конечно же, может. Как ты могла отвергнуть такое щедрое предложение?

— Давиния…

— Подумай, Хелли! Без оборудования, нужных лекарств и денег больница обречена. Ты знаешь это не хуже меня. А без больницы где эти бедные китаянки смогут получить медицинскую помощь? В больницах для белых их не принимают Мне кажется, что как врач ты имеешь обязательства перед этими беднягами.

Давиния скрестила руки и, постукивая ногой, ожидала ответа.

— Наверное, есть и другой путь? Джейк немедленно покачал головой:

— Нет. Другого нет. Моя жена нуждается в постоянном внимании и не принимает ничьих услуг, кроме ваших. Не забывайте также о малышке. Можете ли вы повернуться к ней спиной?

— Да это же…

— Шантаж? — услужливо подсказал Джейк, увидев, что она безоговорочно сдается. — Вы правы, доктор Гардинер. Шантаж чистейшей воды.

«Устрицы? Омлет с устрицами и беконом? И это на завтрак?» Хелли тяжело вздохнула. Подумать только! Она так голодна, что с потрохами съела бы этого жеребца Джейка Парриша, а они подают ей эту отвратительную стряпню.

Она с подозрением поковырялась в тарелке. Неужели Джейку Парришу это может нравиться? Или это просто вид изысканной пытки?

«Вероятно, последнее», — решила Хелли. Она не знала, что ест сам хозяин, так как за две недели пребывания в его доме он ни разу не удостоил ее совместной трапезой. Если подумать, она и не видела его раньше полудня или вообще до девяти вечера.

«Ха! Он, наверное, из тех животных, которые куролесят всю ночь, а потом отсыпаются почти до вечера».

Вдруг желудок Хелли заурчал, словно протестуя против такого с ним обращения. Чего бы она ни дала за обычные яйца, обычный бекон и толстый ломоть слегка поджаренного хлеба. В процессе фантазирования она добавила к списку также черничное варенье. Но это были лишь мечты!

Поджав губы, Хелли сосредоточилась на угнетающей реальности. В этом огромном мавзолее она не только умирает от скуки, но еще и вынуждена голодать.

И все это из-за Джейка Парриша! Хелли злобно ткнула в одну из устриц, хихикая от радости, так как представила себе, что это сердце мистера Высочество и Могущество.

«Вот тебе, высокомерный щенок! Думаешь получить от меня все, что можно?»

Звяк! Фарфоровая тарелка лязгнула под вилкой, а устрица выскользнула из нее на корсаж и оттуда рикошетом на колени.

«О! Великолепно! Это, кажется, последнее чистое платье». Со стоном отчаяния Хелли провела пальцем по жирному следу на корсаже, но от этого положение стало еще хуже. Проклятие! А что сталось с ее юбкой? Она фыркнула подозрительно похоже на Джейка Парриша и отчаянно набросилась с салфеткой на nVnio.

Хлоп! Локоть попал на вилку, которая лежала на краю тарелки.

Плюх! Все содержимое тарелки вместе с ней самой полетело на яркий киддерминстерский ковер.

— Черт! — выругалась Хелли, пытаясь поднять тарелку из-под Массивного дубового стола.

Проклятие! Если бы ей удалось протянуть руку еще на дюйм…

— Это называется «жаркое повешенного».

Бух! Хелли вылезла из-под стола, потирая голову и бросая на Джейка гневные взгляды.

— О чем вы говорите? — раздраженно пробормотала она, заметив, как в другом конце столовой появился Парриш, который улыбался ей своей сводящей с ума очаровательной улыбкой. Этот садистский ублюдок, вероятно, радуется ее затруднениям.

— Блюдо, которым вы так усиленно наслаждались, называется «жаркое повешенного». Оно считается здесь, в Сан-Франциско, деликатесом.

Пенелопа вертелась рядом с братом. От Хелли не ускользнул подбитый глаз и припухлая, словно от удара, губа Джейка. «Этот тип, вероятно, считает высшим развлечением драку в баре», — подумала девушка, наблюдая, как он сморщился, усаживаясь на стул и вытягивая больную ногу.

— И вы, как мне кажется, считаете Сан-Франциско Меккой цивилизации.

Джейк рассмеялся ее колкому замечанию.

— Сан-Франциско — порочный господин, не знающий, куда девать свою непутевую энергию. В нем собралось много дюжин грешников, вполне созревших для вашего меча искупления.

Пенелопа взяла салфетку и попыталась положить ее брату на колени.

— Будь добра, сядь и перестань обращаться со мной как с инвалидом! — огрызнулся Джейк.

Их глаза встретились: ее — хмурые и непокорные и его — пылающие сдерживаемым гневом. Скривив рот, Пенелопа села справа от Джейка. Он бросил ей последний предупреждающий взгляд и перенес все свое внимание на Хелли.

— Хо надеялся, что вы оцените это самое знаменитое в нашем городе блюдо.

— Знаменитое? — скептически поинтересовалась Хелли.

— Что касается еды, то да. В сорок девятом году оно было популярным требованием пленных, обреченных на повешение.

— Вероятно, потому, что, отведав «го, они сразу же хотели умереть, — скривившись, заметила она.

Джейк засмеялся:

— Не совсем. Истинной причиной был недостаток яиц. Требование этого омлета могло означать отсрочку казни на несколько месяцев, пока не достанут этот компонент. Видите, доктор Гардинер, даже в грубых условиях военного лагеря есть вещи, которыми нельзя пренебрегать. Последняя просьба осужденного на казнь — одна из них.

Он прервался, чтобы кивнуть Хо Яну, который суетился, наливая мистеру Джейку чашку кофе.

Хелли подождала, пока китаец закончит свою возню. «Почему все носятся с ним как с писаной торбой?» — подумала Хелли, прежде чем ответить:

— Я бы предпочла быть повешенной быстро и без выкрутасов, чем тратить месяцы в ожидании этой гадости.

Джейк усмехнулся и попробовал кофе, но тотчас отставил чашку в сторону. Горячая жидкость обожгла поврежденную губу.

— Мне и самому оно никогда особенно не нравилось, хотя Сет его обожает.

Пенелопа издала одно из знаменитых парришевских фырканий:

— Я всегда думала, что в нем есть нечто преступное. Вот чего я не могу понять, так это почему ты остаешься другом такого неотесанного мужлана. Он явно не из нашего круга. — Переведя взгляд на Хелли, она добавила: — Тебя, кажется, так и тянет к самым сомнительным личностям.

— Да? И к кому же, смею спросить? — Джейк одарил сестру таким взглядом, что Хелли мысленно возблагодарила Бога за то, что он достался не ей. Но Пенелопа уже давно привыкла к ним и только пожала плечами. Затем она ответила:

— Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду.

— Ты уверена? Ты просто сноб, Пенелопа.

— Надо придерживаться собственных стандартов, — фыркнув в очередной раз, возразила Пенелопа.

— Я обязан этому неотесанному мужлану жизнью и ногой. Если бы не Сет, я был бы, вероятно, зарыт под Фредериксбургом среди тысяч безымянных солдат. Гебе бы следовало об этом подумать прежде, чем заявлять о своих узколобых стандартах.

Шумно играя ложечкой, Пенелопа вздохнула:

— Право, Джейк, не вижу основания портить день спорами. Я знаю, что ты любишь Сета, и обещаю, что больше не скажу против него ни слова. — Она опустила глаза и пробормотала: — Просто я слишком люблю тебя и не могу удержаться, чтобы не защищать.

— Я вряд ли нуждаюсь в защите и, уж конечно, не от девочки, едва вышедшей из школьного возраста. Ты говоришь, что хочешь мне добра. Отлично. Тогда перестань вмешиваться и мои дела. И на всякий случай запомни, я тоже люблю тебя.

Хелли уставилась на свое запачканное платье, чувствуя, что невольно оказалась свидетельницей глубоко личной сцены между братом и сестрой. Затем она молча улыбнулась. Вот и изъян в безупречном облике Пенелопы: она обкусала все ногти на своих изящных пальчиках!

— Что вы скажете, доктор Гардинер?

Хелли вскинула голову и непонимающе посмотрела на Джейка. Он улыбнулся ее смущению.

— Я только что предложил своей сестре найти какое-нибудь занятие, чтобы с пользой занять время. Мне кажется, она могла бы помочь вам в больнице при Миссии. Например, скатывать бинты или что-нибудь шить.

Пенелопа чуть не задохнулась от отвращения и возмущения.

— Ты знаешь, как я отношусь к Миссионерскому обществу! Я не намерена тратить свое время со стаей старых ханжеских ворон, скатывая бинты. Кроме того, тебе отлично известно, что шить я не умею.

— Ну, может быть, доктор Гардинер научит тебя нескольким простым стежкам. Я полагаю, вы шьете?

— Не одежду. Но могу отлично зашить рану. Шедевр рукоделия, если позволительно так сказать о себе. Возможно, скоро вы испытаете это на себе.

Джейк побелел. Ее слова воскресили ужасные воспоминания о встрече с хирургической иглой. Скрипнув зубами, он пробормотал:

— Молю Бога, чтобы я никогда не стал холстом для ваших творений.

— Какая бестактная и неприятная беседа! — прокаркала Пенелопа. — Надеюсь, вы оба удовлетворены тем, что полностью лишили меня аппетита.

И с мелодраматическим жестом она встала из-за стола.

— Извините, — пробормотала Хелли, когда Пенелопа продефилировала через зал. — Не могу понять, что заставило меня сказать такую бестактность.

— Не стоит извиняться. Моя сестра ничего не любит так, как предлог разыграть сцену. Сейчас она уютно устроится у себя в комнате и примется за шоколад и рулеты.

Джейк благодарно кивнул Селине, которая поставила перед ним большое блюдо с гречневыми оладьями и поджаренной ветчиной.

Божественные ароматы снова заставили Хелли вспомнить о голоде. Внезапно у нее проурчало в желудке, и она почувствовала, как краска заливает лицо. Джейк глянул в ее сторону и засмеялся: