Джейн пробормотала, что это действительно потрясающе. Она не удостоила миссис Гриффин рассказом о том, что один из ее собственных предков сражался в армии генерала Вашингтона.

Джейн подумала, что происхождением из Новой Англии можно объяснить то, что этот дом и обстановка — такие мрачные и старые, такие не похожие на обычные яркие дома местных жителей.

К тому же миссис Гриффин не любила жизнь на открытом воздухе, в отличие от большинства жителей Флориды. Она призналась юной медсестре, что старательно избегает солнечного света. От солнца у нее болит голова, и она думает, что солнечный свет очень вреден для женской кожи, а загар идет далеко не всем. Ее собственная кожа казалась такой белой по сравнению с черными волосами и глазами, что такой контраст даже наводил страх.

Джейн предположила, что легкий золотистый загар, который она приобрела — и которым так гордилась, — в глазах миссис Гриффин совершенно не подходил настоящей даме. Но Джефф как-то сказал, что загар ей идет, особенно, добавил он, по сравнению с ее белой формой.

— Я никогда не ем у себя на террасе, — объяснила миссис Гриффин, наливая очередную чашку чаю и настаивая на том, чтобы Джейн последовала ее примеру. Хотя на самом деле той совсем не хотелось больше пить. — Я не выношу жуков. Они такие антисанитарные. Полагаю, вы, как медсестра, со мной согласны.

Джейн согласилась с тем, что ей не очень нравятся жуки. По крайней мере, подумала она, у них нашлось нечто общее.

Но почему миссис Гриффин не начинала говорить о том, что было у нее на уме?

Джейн заметила, что рождественская вечеринка для детей была очень милой.

— Я так и поняла. — Черные глаза, похожие на пуговицы, засверкали, как будто невинное замечание Джейн предоставило миссис Гриффин желанную возможность перейти к интересующей ее теме. — Я так поняла, что Джефферсон Уоллес сыграл роль Санта-Клауса.

Судя по блеску черных глаз и особой интонации резкого голоса, Джейн сделала вывод, что миссис Гриффин было также известно о маленькой сценке у нее в кабинете, когда она помогала Джеффу надеть костюм. Мисс Тайлер, должно быть, все это невероятно преувеличила. Джейн почувствовала, что ее щеки заливаются румянцем, хотя произошедшее было совершенно невинным, это уж точно.

Однако она сомневалась, что ей удастся хотя бы отчасти убедить в этом миссис Гриффин. Она просто сказала: мол, да, Джефф оказался очень милым Санта-Клаусом; дети были от него в восторге.

Должно быть, она совершила какую-то ошибку. Возможно, не следовало называть по имени председателя правления. Потому что глаза миссис Гриффин засверкали еще сильнее, а ее тон стал резко осуждающим. Она резко поставила на стол чайную чашку и наклонилась вперед:

— И еще я так поняла, что вы и Джефферсон проводите вместе очень много времени, — я имею в виду за стенами больницы.

Джейн почувствовала себя так, будто ей пришлось выступать свидетелем в суде. Румянец смущения проступил даже через золотистый загар. В то же время она осознала причину, которая стояла за этим приглашением на чай в дом миссис Гриффин.

— Я решила, когда мне рассказали о том, что происходит… Я считаю своим долгом, как старшей и опытной женщины, — и к тому же я прожила здесь так долго, — предупредить вас, мисс Арден, что вы себя ведете, скажем так, несколько неосмотрительно. Молодой женщине никогда не идет на пользу, когда о ней ходят слухи. Девушке так легко потерять свое доброе имя. А когда она занимает ответственную должность, как вы, ситуация становится гораздо хуже.

Джейн так разозлилась, слушая речь миссис Гриффин, что поняла: прежде чем что-то ответить, ей необходимо овладеть собой.

Вероятно, миссис Гриффин решила, что ее молчание — знак того, что Джейн признает себя виновной и ей нечего сказать в собственную защиту. Может быть, она также приняла яркий румянец на хорошеньком личике юной медсестры за очередной знак ее виновности. По мнению миссис Гриффин, мисс Арден была чересчур уж хорошенькой: этот мягкий оттенок светло-каштановых волос, и эти большие прозрачные карие глаза, и фигура, которой не нужны диеты. Такая особа представляла опасность для любого молодого человека. Поскольку мать Джефферсона Уоллеса была одной из ее лучших подруг, миссис Гриффин считала себя обязанной присматривать за ее сыном.

— Я уверена, что вы со мной согласитесь — для вас было бы гораздо лучше ограничить ваши отношения с Джефферсоном больничными делами. Мужчинам не всегда приходит в голову, что они могут поставить молодую женщину в сложное положение. Так что женщина сама должна позаботиться о защите своего доброго имени. И к тому же надо принять во внимание доброе имя больницы. А как подчеркнул доктор Андерсон на нашем первом заседании правления, ваше назначение на должность директора стало результатом того, что покойная мисс Джулия Фридмонт ясно выразила соответствующее пожелание.

Ее доброе имя, надо же! И еще вмешивает в это мисс Джулию, — Джейн была вне себя от негодования. Но она знала, что должна сохранять спокойствие. Не только ради себя самой, но и ради мисс Джулии и больницы.

Она сделала глубокий вдох:

— Я ценю ваш совет, миссис Гриффин. И ваше намерение выполнить свой долг, как вы его понимаете. — Джейн взглянула своими бездонными карими глазами в черные, похожие на пуговицы, глазки миссис Гриффин и не отвела их. — Однако я считаю, что способна самостоятельно принимать решения, которые касаются меня лично. В том числе моего поведения. Я так и поступаю, причем довольно давно. И моя родная мать безоговорочно мне доверяет. Как я полагаю, мне безоговорочно доверяла и моя дорогая мисс Джулия.

Меньше всего на свете я хотела бы обмануть их доверие, — продолжила Джейн, и на этот раз молчание хранила миссис Гриффин. — Я всегда была уверена в том, что то, чем я занимаюсь за стенами больницы, — исключительно мое личное дело. Так же как мое личное дело — выбирать себе друзей.

Я не хочу быть грубой, миссис Гриффин. — Джейн говорила холодно и твердо, не выказывая гнева, который испытывала. — Но пока моя совесть чиста, и я не позволяю ни посторонним интересам, ни друзьям мешать мне выполнять мои обязанности. Я и дальше стану встречаться с кем мне нравится и ходить туда, куда хочу. Что касается моего доброго имени, я никогда не сделаю ничего, чтобы его запятнать.

На этот раз Джейн пришлось сделать небольшую паузу, чтобы перевести дух. Но миссис Гриффин до сих пор, кажется, так и не обрела дара речи.

Джейн отставила в сторону чашку и встала на ноги, не поспешно и не неуклюже.

— Я уверена, миссис Гриффин, что вы не опустились бы до распространения сплетен. С вашей стороны было очень мило пригласить меня на чай. Но теперь мне пора возвращаться в больницу. Я сказала мисс Тайлер, что вернусь в пять часов.

Миссис Гриффин тоже встала, но при этом ударилась коленями о стол, отчего задребезжал серебряный сервиз. Поскольку Джейн направилась к двери, хозяйка дома последовала за ней.

Большой пес запрыгал вверх по ступенькам, когда Джейн открыла дверь. Каким светлым и чистым показался ей солнечный свет после этой мрачной комнаты и этого разговора, полного ужасных намеков. На этот раз пес не залаял, а завилял хвостом и позволил Джейн погладить себя по голове, как будто она была его старым другом.

Джейн заставила себя слегка улыбнуться и пробормотала слова благодарности за чай. Она не стала благодарить миссис Гриффин за совет. И поскольку хозяйка дома, кажется, до сих пор не пришла в себя, юная медсестра направилась прочь от дома.

Однако Джейн не очень была уверена в своей победе. Она не сомневалась в том, что со временем миссис Гриффин обретет дар речи. И она его использует, чтобы увеличить число сплетен о директоре больницы.

Глава 10

Тони позвонил накануне Нового года, как раз перед тем, как Джейн отправилась на свидание с Джеффом.

— Я думал, что лучше застать тебя пораньше, — приветствовал ее Тони. — Я пытался дозвониться тебе в сочельник и в рождественскую ночь, но тебя не было дома. Наверное, ты решила последовать моему совету, дорогая, и немного поразвлечься. — В его голосе прозвучала нотка упрека, и Джейн поняла — Тони напоминает ей о том, что она пообещала дождаться его звонка.

— Мне очень жаль, что я не ответила на твой звонок, милый. Я собиралась попробовать дозвониться до тебя сегодня вечером, ближе к полуночи, чтобы пожелать тебе счастливого Нового года.

— Можешь пожелать мне его сейчас. Потому что могу поспорить — ты куда-то отправляешься. Кто же счастливчик? Этот серьезный фермер? Джейн, я предупредил, что ты должна быть осторожна с этим парнем.

Конечно, подумала Джейн, Тони всего лишь дразнил ее, и спросила в ответ:

— А с кем ты отправляешься куда-то сегодня вечером, чтобы встретить Новый год? Если это кто-нибудь не опаснее Джеффа Уоллеса, я не стану терять из-за этого сон. И он не такой серьезный, как ты думаешь. Он действительно очень привлекательный человек и очень мило со мной обращается. Но конечно, — поспешно добавила Джейн, если ты возражаешь против моих свиданий с фермером, я попробую найти кого-нибудь еще.

Тони засмеялся, и в его смехе она услышала нотку доверия.

— Возражения отклоняются! — весело воскликнул Тони. — Могу поставить на фермера. Знаешь, дорогая, я рад, что ты нашла человека, который может тебя куда-нибудь сопровождать время от времени и мило с тобой обращаться, — пока он не станет слишком мило с тобой обращаться. Что касается меня, я собираюсь провести время со своей старой компанией. Вечеринку на этот раз устраивает Кэрол, но раз они с Терри помирились и теперь напоминают пару голубков, я знаю, что ты не станешь возражать.

— Конечно, не стану! — Джейн ответила немного быстрее, чем следовало. Потому что она очень «возражала» против Кэрол Гэйлорд. Джейн чувствовала, что Кэрол вернулась к своему мужу, только когда выяснила, что с Тони у нее нет никаких шансов.

— Я буду думать о тебе, когда зазвонят колокола. — Из голоса Тони исчезла шутливость, и он стал таким нежным и убедительным, что Джейн устыдилась своей глупой вспышки ревности.

— А я буду думать о тебе, — пообещала девушка. Ее голос лишь чуть-чуть задрожал. Как бы она хотела отправиться куда-то с Тони, а не с Джеффом! И еще она скучала по их «старой компании», как Тони назвал людей, с которыми она подружилась за годы жизни в Нью-Йорке. Здесь у нее, конечно, было гораздо меньше друзей. По мнению Джейн, Джеффа можно было назвать чуть ли не единственным настоящим другом.

Если б только здесь были Роберта и Никки! Тогда все было бы иначе! Джейн обычно легко находила себе друзей.

— Судя по твоему голосу, ты, кажется, одинока, — сочувственно произнес Тони. — Я не хочу, чтобы ты была одинокой, дорогая. Проведи хорошо время.

— Постараюсь. Но когда же ты приедешь? — Письма и телефонные звонки не могли заменить собой встречу с любимым человеком. И потом, у Джейн были другие причины желать приезда Тони во Флориду.

— Боже, хотел бы я сам это знать. — В его голосе прозвучало достаточно неподдельного сожаления, чтобы Джейн поверила в то, что Тони так же не терпится приехать к ней, как и ей встретиться с ним. — На работе до сих пор полно дел. Доктор Ливингстон теперь делает операции только один день в неделю, Джейн, и у меня полно работы. Мне придется найти время, когда я смогу уехать, и это нелегко. Ты понимаешь, как медсестра, что врач не может пренебречь пациентами, которым он нужен. Может быть, — сухо закончил Тони, — я сумею приехать до следующего Рождества.

Джейн знала, что он не имеет это в виду буквально, но у нее упало сердце, потому что ему пришлось говорить так неопределенно. Естественно, она понимала, что пациенты важнее всего. Прекрасно, что Тони, можно сказать, взял на себя практику доктора Ливингстона; его будущее было обеспечено. Джейн на миг пришло в голову, как это уже неоднократно случалось, что жене такого замечательного хирурга придется нелегко. Она редко будет видеться с мужем.

— Тогда тебе лучше приехать до Рождества, — сказала она ему. — А то, знаешь ли…

— А то фермер завоюет сердце моей девушки?

— Я не это имела в виду. Но ведь девушка не может ждать вечно. И потом, я по тебе скучаю.

— И я скучаю по тебе, дорогая. Я думаю, что могу приехать приблизительно к Пасхе. Люди не хотят, чтобы их оперировали в такое время, если только это не срочно. И может быть, к тому времени доктор Ливингстон сумеет взять на себя немного больше работы или я найду себе замену на несколько дней. В любом случае я вылезу из кожи, чтобы встретиться с тобой, — так что все время улыбайся и, ради всего святого, не выполняй свою угрозу «а то», о которой ты упомянула!

— Ну, Пасха будет лучше, чем следующее Рождество, — уступила Джейн. — Кстати, я вспомнила, Тони, — я собираюсь надеть сегодня вечером тот красивый кулон, который ты прислал мне. Я даже разорилась на новое синее платье в тон ему.