Даниэла Стил - Вдали от дома

— Вы говорите, он приготовлен специально для вас?

— А вам не нравится?

Миранда лишилась дара речи.

— Это нечто особенное.

— Ничего не понимаю, — сокрушенно признался Джейсон. — Я пытаюсь понять, но пока я единственный способен без отвращения глотать этот напиток.

— Слава Богу! — Она отставила чашку на самый край своей салфетки. — А я уж думала, что придется допить всю чашку.

— Исключительно из вежливости? — недоверчиво спросил Джейсон.

— Вроде того.

— Жизнь слишком коротка, Миранда, не стоит упускать возможность высказать свое мнение.

— Джейсон, это не чай, а отрава.

Он улыбнулся.

— Молодец!

— Можно мне попросить что-нибудь другое?

— Кофе?

— Да, черный и покрепче. — Миранда надеялась, что кофе отобьет тошнотворный привкус, оставшийся во рту после чая.

Два часа спустя они еще сидели за столом и болтали. Булки полностью соответствовали обещанию Джейсона — собеседники умяли половину одной из них, причем Миранда, вопреки своему обыкновению, в еде превзошла Джейсона.

Зазвонил телефон, и Джейсон вышел из кухни. Он вернулся прежде, чем Миранда успела убрать со стола.

— Звонил Адам, — заметил Джейсон.

При упоминании этого имени по всему телу Миранды прошла теплая волна.

— Он заедет к вам?

— Он хотел заехать, но передумал, заявив, что для этого слишком перепачкан. Он увидел вашу машину и просил передать вам, что приглашает вас поужинать и заедет за вами в половине седьмого. Если это вас не устроит, перезвоните Адаму. — Джейсон поставил жестянку с чаем в шкаф. — Понятия не имел, что уже так поздно. Может быть, отложим осмотр студии до следующего раза?

Миранда взглянула на часы, висящие на противоположной стене.

— Я отняла у вас целых полдня, Джейсон! Почему вы не сказали об этом раньше?

— Я не замечал, как летит время. — Джейсон прислонился к кухонному столу, придерживаясь за него руками. — Что с нами стряслось, Миранда?

Этот вопрос застал ее врасплох, и прошла минута, прежде чем Миранда нашлась с ответом.

— Вы хотите сказать, что и вам кажется, будто мы всю жизнь знакомы друг с другом?

— Значит, и вы это заметили?

Она кивнула.

— С первой минуты нашего знакомства.

— Вероятно, над этим не следует задумываться. Иногда то, что мы считаем особенным, при более близком рассмотрении становится ничем не примечательным и заурядным.

Миранде был непривычен разговор о мыслях и ощущениях. Подобные беседы в мире, где она прежде пребывала, считались признаком слабости.

— Вы не против, если я заеду в пятницу?

— В пятницу? Отлично. Лучше всего в половине девятого — к тому времени я как раз вернусь с велосипедной прогулки. Только не завтракайте — завтрак я беру на себя.

— Хорошо, в пятницу буду у вас.

Она вновь строила планы. И вновь ждала какого-то события. Осознав это, Миранда испытала странное и приятное чувство.

Джейсон проводил ее до машины и стоял на дорожке до тех пор, пока она не свернула за угол. У Миранды еще никогда не было такого друга, как Джейсон Дельпонте. Впрочем, прошло уже слишком много времени с тех пор, как она позволяла себе роскошь заводить новых друзей и ограничивалась партнерами, деловыми знакомыми, просто знакомыми, но не друзьями. Отнести Адама к какой-либо категории Миранда не могла — он был ее любовником. Кейт тоже никогда не вписывался в круг ее знакомых. Как она могла дойти до такого? Почему так поступила с ним?

Она чуть не проехала на красный и успела затормозить в последнюю секунду. Крепко вцепившись в руль, Миранда заморгала, смахивая слезы. Она не понимала, что происходит. Почему она плачет? И с какой стати именно сейчас? Где ее хваленая железная воля и бесстрастность?

Тоска навалилась на нее, а ведь день начался так удачно. Неужели печаль отныне всегда будет подстерегать ее?

Придет ли когда-нибудь день, когда она сможет вспоминать о Кейте без мучительных угрызений совести?

И Дженни… почему она не понимала, как необыкновенна ее дочь, пока она не погибла? Как она могла принимать за должное бесценный дар?

Прежде чем принять душ, Адам проверил сообщения на автоответчике. Среди обычного набора звонков отдыхающих, желающих узнать по телефону, во что обойдется «пустяковый» ремонт в их домах, прозвучало краткое и загадочное сообщение от матери Адама.

Адам обдумал, не стоит ли позвонить матери немедленно, но предпочел сначала принять душ, надеясь, что прохладные струи смоют напряжение и приглушат головную боль. Эта боль началась во время разговора с Сюзан, а по пути домой превратилась в пытку.

С каким бы нетерпением он ни ждал встречи с Мирандой, он не мог избавиться от мыслей о Сюзан и Мэте. Сюзан оскорблена и разочарована, и при этом перепугана до смерти. И Адам мог ее понять: Джейсон был живым напоминанием всем им, какой опасной может оказаться любовь.

И помимо всего прочего, оставался нерешенным вопрос с Мэтом.

Очевидно, убеждения типа «это всегда случается с другими», когда речь шла о СПИДе, были распространены среди знакомых Мэта точно так же, как в молодости Адама убеждения о том, что машину можно водить и в нетрезвом виде. Это мнение создавало удобное чувство защищенности и передавалось из поколения в поколение.

Возможно, это был единственный способ оставаться в здравом рассудке в безумный век.

Какими бы ни были причины, за последствия придется отвечать Мэту. Если ему повезло и «подарок» приятелей на день рождение оказался здоровым, по крайней мере, Мэт получит урок, возможно, такой, что поможет ему сберечь здоровье на всю жизнь. Но, если чуда не произойдет, больше всех пострадает Сюзан.

Адам шагнул в душевую кабину, прислонился к стене и подставил струям ноющую шею. Господи, каким стариком он чувствовал себя! Казалось, что от Сюзан и Мэта его отделяют не десять лет, а целое поколение.

Спустя полчаса он уже оделся и собирался уходить, когда вспомнил оставленное на автоответчике сообщение матери. Надо позвонить ей утром. Мэри — терпеливая женщина, другой она и не могла быть с таким сыном. Кроме того, если бы дело было спешным, она сообщила бы об этом.

Адам уже взялся за дверную ручку, когда зазвенел телефон. Он вернулся в гостиную, перекинув пиджак через плечо — звонок не мог задержать его надолго, чьим бы он ни был.

— Да? — не слишком любезно произнес Адам в трубку.

— О, Адам! Я была уверена, что вновь услышу автоответчик.

— Ты успела, как всегда, вовремя, мама.

— Я вернула тебя с порога, верно? — спросила Мэри и, не дожидаясь ответа, продолжала: — Мне показалось, что ты хотел затянуть с ответным звонком до завтрашнего утра.

— А в чем дело?

— Я хотела узнать, когда ты снова будешь в городе.

Такое замечание могло вызвать десяток ответных вопросов, но Адам предпочел отозваться коротко:

— Не знаю. Но почему ты спрашиваешь?

— Мне надо поговорить с тобой.

Разговор явно затягивался, и Мэри не собиралась откладывать его. Адам присел на подлокотник дивана.

— А чем же мы занимаемся сейчас?

— Мне не до шуток, Адам.

— Прости. — Адам пообещал Сюзан захватить ее с собой в клинику, но лишь через пару недель. Чтобы отправиться в Сан-Франциско сейчас, им обоим понадобится менять планы, но неприятное для Сюзан событие пройдет поскорее. — Тебя устроит пятница?

— Это было бы чудесно. Ты останешься на выходные?

— В другой раз. Я приеду не один.

— Твои спутники тоже могут остаться.

Мать Адама любила большие компании, и чем больше, тем лучше. Проклятием своей жизни она считала любовь единственного сына к странствиям.

— Не выйдет, — сообщил Адам. — Человек, о котором я говорю, едет в клинику и не желает, чтобы об этом кто-нибудь знал.

— О Господи! Только не говори, что твой второй друг…

— Она просто хочет сдать кровь, — поспешил объяснить Адам.

— Она? — Тревога Мэри вспыхнула мгновенно и ощутимо.

— Это всего лишь небольшие осложнения, и тебе незачем беспокоиться. Нет, я говорю не про Миранду. Значит, в пятницу, а в какое время?

— Ты успеешь приехать к ленчу?

Адам должен был успеть побывать в Си-Рэнч. Несколько домовладельцев пожелали нанять его вскладчину. Обычно поездки туда занимали слишком много времени, чтобы думать о работе, но Адаму предложили жилье, чтобы он мог заниматься делом по восемь часов в день. Сейчас придется переносить встречу.

— Возможно, успею.

— Замечательно. Я закажу столик где-нибудь в приличном месте.

— Подожди! — спохватился Адам. — Может, ты все-таки объяснишь, в чем дело?

— Это не телефонный разговор. Просто мне нужна твоя помощь. Прошу тебя, подумай, сможешь ли ты когда-нибудь изменить мнение и взять наше дело в свои руки.

— Мама, я же говорил тебе…

— Знаю. Но я хочу, чтобы ты был абсолютно уверен.

За последние десять лет Адам слышал эту просьбу в различных вариантах, но почувствовал, что на этот раз все гораздо сложнее.

— Я подумаю, — пообещал Адам. Внезапно его охватило странное чувство. Он принял свое решение о предприятии еще давным-давно.

Но так ли это было?

Может, он принял решение, зная, что дверь всегда будет открыта, пожелай он вдруг передумать? Неужели он различил в голосе матери звук закрывающейся двери?

Миранда ждала Адама на крыльце. Увидев ее, Адам молча выбрался из машины, поставил ногу на ступеньку крыльца и внимательно оглядел ее. Заходящее солнце играло в ее волосах, и те выглядели скорее золотистыми, чем каштановыми. Длинная тонкая юбка, освещенная сзади, казалась почти прозрачной. Блуза спускалась с одного плеча — не в рассчитанно-кокетливом жесте, а просто соскользнула ненароком.

Ее наряд надежно скрывал те Места, которые Адам уже видел, ласкал или целовал, или исследовал прикосновением языка. И все-таки ее ноги и обнаженное плечо были невероятно, почти невыносимо притягательными. Кроме того, Адам испытал огромное удовольствие, увидев, что она ждет, зная, что этот костюм она надела специально для него и что именно благодаря ему глаза Миранды засветились мягким блеском.

— Вижу, ты купила еще фуксий, — заметил он. На перилах выстроились пять цветочных горшков.

— И крючки, чтобы подвесить цветы, — подтвердила Миранда. — Но не смогла сама укрепить их.

— По-видимому, тебе требуется помощь.

Улыбка тронула уголок ее губ.

— Я здесь совсем недавно и почти никого не знаю. Ты не мог бы кого-нибудь порекомендовать?

— Пока не знаю… Значит, все, что тебе требуется — прибить пару крючьев?

— О нет, — невинным тоном откликнулась Миранда.

— Может быть, тебе стоит рассказать все сразу?

— У меня возникла еще одна проблема… Вчера я посадила под деревом несколько кустиков петуний, а сегодня утром они исчезли.

— Олень, — сообщил Адам.

— Что?

— Олень, — повторил он по буквам.

— А, понятно… — Она усмехнулась и потянула блузку на плечо.

— Не надо, мне больше нравится, как было.

Миранда коснулась пальцами обнаженного плеча.

— Я выбрала размер, который носила прежде… — Теперь она нервозно теребила ткань. — Но вырез оказался слишком велик. Не знаю, что нашло на меня в магазине. Раньше я никогда не носила ничего подобного.

Адам подошел поближе и осторожно потянул другой рукав, пока блузка не спустилась, оставляя открытыми оба плеча.

— Должно быть вот так.

Только когда рука Миранды метнулась, прикрывая плечо, Адам понял, что он сделал — обнажил один из ее шрамов. Он накрыл руку Миранды своей ладонью и взглянул ей в глаза.

— Я уже знаю о нем. Незачем больше прятаться от меня.

— Откуда ты узнал? — Миранда попыталась отстраниться.

— От Верна.

В гневе Миранда широко распахнула глаза.

— Он не имел права! Я подам на него в суд. Он еще пожалеет… — Слова застряли у нее в горле. — Господи… — прошептала она. — Что со мной такое?

— Что это было, Миранда?

— Тебе я не хочу рассказывать. — Отказ был недвусмысленным. Шрамы на ее теле и в душе должны были сохранить свою тайну.

Адам опасался, что, начав настаивать, он потеряет Миранду.

— Тогда я больше не стану спрашивать. Но я не буду делать вид, что их не существует.

Чтобы доказать свои слова, он убрал руку Миранды с ее плеча и прикоснулся губами к шраму.

Она закаменела, словно считала нужным лишь вытерпеть его поцелуй. Медленными движениями Адам спустил блузку ниже, обнажая легкую округлость там, где начиналась ее грудь, и провел кончиком языка тонкую влажную полосу по коже. Спустившись еще ниже, Адам понял, что Миранда ничего не надела под полупрозрачный костюм. Эта мысль возбуждала, ее значение не вызывало сомнений. У Миранды свои планы на этот вечер.