Зачесалась нога. Голова пухла от неотвязных мыслей. Теперь Лон была уверена, что мать имела прямое отношение к отъезду Квика. В чем конкретно это выражалось, девушка пока не знала, но была какая-то связь между их ссорой и предложением, которое сделали Квику. Он и сам знал, что был посредственным гонщиком. Тогда почему же его заметили? В детстве такие парни, как Квик, гоняют мяч по пустырю и мечтают о спорте, победах, славе. Но в большой спорт попадают единицы, а остальных жизнь заставляет выбирать более прозаические занятия — мыть машины, продавать бензин, устроиться — и это в лучшем случае! — механиком в пригородный гараж. Лон не хотела, чтобы Квик стал механиком и тем более — гонщиком. Просто ей было нужно знать, что он всегда будет рядом с ней. Какая разница — богат он или беден? И вдруг ей в голову пришла такая идея, что Лон чуть не закричала от радости. Теперь она знает, как отомстить матери.

Снова зачесалась нога. Ощутив под пальцами что-то теплое и влажное, Лон зажгла свет. Пальцы были в крови. К коже присосалось какое-то коричневатое насекомое. Клоп! Она увидела его впервые в жизни. В ужасе она соскочила с кровати, схватила сумку и опрометью бросилась в коридор, промчалась мимо портье и вылетела на улицу.

* * *

Не успел «роллс-ройс» тронуться с места, как Нат повернулась к Пегги и нетерпеливо потребовала:

— Ну, рассказывай!

Пегги кивком указала на шофера и шепнула:

— Потом…

— Включите нам музыку! — скомандовала Нат. — У вас есть «Босса Нова»?

— Да.

Зазвучал голос Виничиус де Марес.

— Что там у вас за тайны? — не унималась Нат. — Да еще такие, из-за которых тебе приходится краснеть.

— Да так… Он видел меня голой, когда я была маленькой, — не задумываясь, соврала Пегги.

Зачем она сказала неправду? Нат устроила ей встречу с Арчибальдом Найтом. И Пегги обычно ничего не скрывала от подруги. Но на этот раз что-то ее остановило. Она почувствовала, что не должна ничего рассказывать Нат, краснея при одном только воспоминании о выходке Арчибальда! Хорошо еще, что в машине было темно и Нат не видела ее лица.

— Зайдем ко мне, — предложила Нат. — И все обсудим за чашкой кофе.

— Завтра, дорогая. Я падаю от усталости.

Раздосадованная, Нат откинулась на спинку сиденья. Остаток дороги они молчали, и каждая мрачно размышляла о своем. «Роллс-ройс» остановился у дома Нат. Пегги взяла ее за руку.

— Не будешь сердиться? Я позвоню тебе завтра.

— Завтра так завтра.

Они поцеловались, а портье уже брал у шофера пакет с Лотреком. Через пять минут Пегги была дома. В прихожей она окликнула Муди, и тот забрал Дега. Шофер почтительно снял фуражку.

— Миссис Сатрапулос, куда прикажете поставить машину?

Пегги была озадачена.

— Поставить? Зачем!

— Хозяин сказал, что машина теперь принадлежит вам и я поступаю в ваше распоряжение.

В глазах Пегги запрыгали чертики.

— Поблагодарите мистера Найта. Но, право, к чему мне третий «роллс-ройс» и второй шофер? Спокойной ночи.

Шофер какое-то время нерешительно топтался на месте, но потом все-таки сел в машину и уехал.

Да, в фантазии Арчибальду не откажешь… Пегги прошла в свои апартаменты, но не спешила наверх, хотя распаковать картину хотелось немедленно. На цыпочках она пробралась в конец коридора к комнате Чарлен и охнула, увидев, что, стало с дверью. Она заглянула в ванную, распахнула дверцу шкафа, посмотрела под кроватью. Все ясно. Чарлен сбежала! Ссора с Джереми была мгновенно забыта. Его нужно предупредить! И сию же минуту!

* * *

Было уже три часа ночи, когда Джереми снова наполнил свой стакан — восьмой по счету. Без галстука, в измятой рубашке, с пробивающейся на щеках щетиной, он кивнул Белиджану на бутылку виски.

— Хочешь?

— Нет. Кто-то из нас двоих должен мыслить трезво.

— Ну добавь еще, что я надрался как свинья.

— Каждому свое.

— А что прикажешь делать? А все из-за твоей дурацкой идеи! Милый флирт без последствий превратился в черт знает что!

— Идея-то была твоя!

— Что?! — рявкнул Джереми. — Это я, значит, устроил ее побег?

— Не передергивай. Я только сказал, что это твоя идея. Я не говорил, что она плохая. Но то, что ты сейчас назвал милым флиртом, было половой связью с хиппи-наркоманом. Рано или поздно газетчики разнюхали бы все.

— Крошка пошла по стопам матери. А Пегги, — Джереми шипел от злости, — Пегги — обыкновенная шлюха.

— Твой братик тоже не был паинькой. Возможно, и Пегги вела бы себя иначе, если б он не начал изменять ей первым.

— Ерунда! Ну, подгуливал иногда! Нервы-то не железные!

— Самое любопытное, что у супруги нервы сдавали тоже несколько раз в день, причем синхронно с «нервными срывами» у мужа. Странно, не правда ли? — уточнил Белиджан.

— Ну и что? Дело не в этом. Во всяком случае, Скотт никогда не пытался шантажировать собственную семью!

— Дай ей все, что она требует. Разумеется, при условии, если они оставят нас в покое!

— Ни за что! Это дело принципа.

— Видишь ли, я всю жизнь покупал нужных мне людей. Можно купить и Пегги.

— Она уже подложила нам свинью пятнадцать лет назад, когда хотела развестись со Скоттом как раз перед президентскими выборами! Мой отец отстегнул ей миллион, чтобы мадам успокоилась!

— И добился своего. Твой отец был умным человеком.

— А от меня она ничего не добьется! Будет делать то, что ей скажут!

Белиджан скептически пожал плечами.

— Как знаешь.

— Ты заморозил счет Чарлен?

— Да.

— Наши службы на вокзалах и в аэропортах предупреждены? Эта негодяйка еще и в Европу может рвануть. К своему кретину! Нужно ее немедленно найти!

— А я, по-твоему, чем занимаюсь? Кстати, перед приходом сюда мне сообщили интересную новость о Пегги.

Джереми подскочил.

— Что еще она отколола?

— Ничего особенного. Обедала с Линди Нат Бембилт.

— С этой проституткой? У кого?

— У Арчибальда Найта, — сообщил Белиджан нарочито безразличным тоном.

Джереми сжал губы так, что они побелели.

— Ты что, смеешься?

— Я похож на шутника?

— Она была у этого старого козла, который всегда делал нам гадости?

— Именно.

Джереми хлопнул ладонью по лбу.

— Что еще затевает эта идиотка? Она совсем свихнулась?

— Думаю, нет.

— Ты хоть знаешь, сколько ему лет?

— При чем тут возраст, если речь идет о ставке в пятьсот миллионов?

— Но ты же не думаешь…

— А Грек? Кто тогда мог подумать?

— Нет, это невозможно! Я сейчас позвоню ей! — Джереми рванулся к телефону.

— Не дури! — попытался урезонить его Белиджан.

— Не лезь! Это касается только нашей семьи!

Джереми стал набирать номер, но Белиджан вырвал у него трубку и положил на рычаг.

— Я уже двадцать пять лет вожусь с твоей чертовой семейкой! И если б я не исправлял ваши глупости, никому бы не пришло в голову о вас вспоминать. Так что заткнись и иди спать. Сегодня ты уже ни на что не годен. Она хочет устроить нам ловушку. А ты, я вижу, горишь желанием угодить в нее!

— Плевал я на это! Она не получит ни цента!

— Жаль, ты бы здорово облегчил мне жизнь, если б не лез очертя голову прямиком в дерьмо.

— Посмотрим, кто прав.

— И так все ясно. Прошу тебя, не лезь на рожон и пока не трогай ее. Выясним сначала, что она затевает.

— Пусть вытворяет что хочет. Я не дам ей ни цента!

— Тебе известна ставка, Джереми?

— Ни цента! Чтоб ей сдохнуть!

— Послушай, я тоже не стану ее жалеть! Только на твоем месте я бы прежде посоветовался с матерью.

— С моей матерью? Я давно уже вырос из коротких штанишек. За кого ты меня принимаешь?

— Иногда и сам не знаю…

* * *

Лон провела кошмарную ночь, впадая то в бешенство, то в отчаяние. Она сполна прочувствовала, несправедливость ситуации, в которую попала, и не могла уснуть до семи утра. Еле дождавшись десяти часов, она, все в тех же черных очках, преисполненная ненависти и решимости, пешком отправилась на Пятую авеню, где находился ее банк. Возле нужного окошка никого не было. Опершись о стойку, Лон достала из сумочки чековую книжку и выписала чек на пятнадцать тысяч долларов. Служащая равнодушно взяла протянутый чек и машинально открыла кассу, но, взглянув на него, вздрогнула как от удара.

— Вы мисс Балтимор?

— Нет, я Грегори Пек.

Служащая натянуто улыбнулась.

— Минуточку, мисс Балтимор. Я сейчас принесу ваши деньги. — Она встала и исчезла за дверью.

Лон мгновенно учуяла подвох. Родственнички очухались быстрее, чем она предполагала. Секунду поколебавшись, она забрала чек, сунула его в сумку и метнулась к двери.

Ей объявили войну? Превосходно! Меньше будет сожалений. Мамочка и родственнички все еще считают ее глупенькой девчонкой! Есть и помимо банков немало местечек, где можно раздобыть денег, — там такую свинью не подложат! И есть способ одним выстрелом убить двух зайцев!

* * *

К десяти утра Джереми открыл глаза. Но тут же их закрыл. Черт! Зачем, спрашивается, ему было нужно бросаться из одного кошмара в другой? Во рту пересохло, голова гудела. После ухода Белиджана Джереми не сразу оторвался от бутылки: сначала пил, чтобы успокоиться и уснуть, а потом просто не мог остановиться. Часам к шести или семи утра виски его все-таки свалило.

Джереми поднялся и, шатаясь, побрел в ванную. Где эти чертовы таблетки? Есть! Он бросил две в стакан с водой, поморщившись, выпил и полез под душ. Обливался то горячими, то холодными струями, пока не пришел в себя окончательно. Сначала он решил последовать совету Белиджана и подождать, когда Пегги раскроет карты. А может, следует перейти в наступление, пока она не натворила черт знает чего?

Он докрасна растерся махровым полотенцем и присел на кровать. Кое-что за несколько недель они подсобрали. Взять хотя бы историю со взятками в компании «Локхид». На всех видных политиков имеется неплохой материальчик: тут и их финансовые махинации, и данные об их любовницах. А чего стоит один только неопубликованный бюллетень о состоянии здоровья президента, который удалось откопать ребятам Белиджана. Вот, пожалуйста, все анализы, рентгеновские снимки, описание внутренних органов. Перечислены отклонения в развитии мозга, указаны вес костей, вес и симметричность его яичек, приводятся данные о частоте половых сношений и о степени удовлетворенности ими. Есть заключение о том, как на его здоровье отразились травмы, полученные в молодости при занятиях борьбой и боксом. Словом, будет чем «увлечь» избирателей.

Джереми не считал себя святым. Политика есть политика. Если уж занялся ею, то нужно уметь врать, плести интриги, умело умалчивать о том, чего не следует знать ни дуракам друзьям, ни врагам. В один прекрасный день — Джереми это прекрасно знал — и его вываляют в грязи. Но на проделках Пегги, Чарлен или еще каких-нибудь других родственничков его не поймают! К черту Белиджана! Он сам уделает Пегги. И прямо сейчас! Рука его потянулась к телефону.

* * *

Рони дал себе торжественное обещание не вылезать из постели раньше полудня. Легенда, известная, впрочем, только узкому кругу его хороших знакомых, требовала, чтобы вдохновение посещало писателя Рони Бейли непременно по ночам. Считалось, что обычно он работал с вечера до шести утра. Если это и было правдой, то далеко не полной, чаще ему нужно было просто убить время, поскольку засыпал он поздно, предаваясь отвлеченным размышлениям иногда и до самого рассвета. С приходом сна как бы сам собой устанавливался идеальный порядок, и Рони спокойно закрывал глаза, убаюканный приятной мыслью о том, что он закрывал занавес именно тогда, когда другие только выходили на сцену. Но поскольку яркое своеобразие его творений так и не было признано широкой публикой, ему приходилось довольствоваться славой непризнанного гения.

В одиннадцать часов утра его разбудил противный треск домофона. Дрожащей рукой Рони нажал на кнопку, проклиная наглеца, позволившего себе прервать его сладкий сон.

— Кто там?

Сквозь ужасный треск прорвался юный голос.

— Это я, Лон!

— Кто?

— Чарлен. Ты откроешь, или мне придется взломать дверь?

— Лон… Поднимайся.

— Да ты сначала открой, идиот!

Дверь холла, восемью этажами ниже, распахнулась. И Рони вдруг осенило. Похоже, Пегги, устроившая ему такую чудовищную сцену, решила извиниться и в качестве парламентера прислала дочь. Он вскочил с постели, бросился в ванную, выдавил чуть ли не весь тюбик пасты на щетку и принялся усердно чистить зубы.