— Парня, которого ты любишь? Какого парня?

Лон все еще причесывалась, спокойно улыбаясь, словно ничего не произошло.

— Квика, — повторила она. В ее голосе звучало нетерпение. — Из-за него мы поругались с Пегги. С моей мамочкой не соскучишься! Трахается со всеми подряд, воображая, что мне всего шесть лет.

Эти слова, как ножом, полоснули по сердцу Рони. Значит, Пегги попросту пудрила ему мозги, уверяя, что он был ее первым внебрачным приключением! А ее дочь, в которую он сразу без памяти влюбился, тоже любит другого! Не многовато ли для одного?

— Кто он, этот Квик? — стиснув зубы спросил Рони. — Что в нем особенного?

— Ничего. Он как все. Ему двадцать лет, он блондин. Автогонщик.

— И ты его любишь?

— Угу, — пробормотала Лон, натягивая толстый шерстяной свитер.

Нанесенная Рони сердечная рана была слишком свежа, чтобы он мог защищаться. Если бы удалось хоть на минуту притвориться легкомысленным, ироничным и добродушным… Но ничего не получалось.

— Лон?

— Что?

— Ты сейчас же отправишься домой.

Девушка влезла в джинсы, застегнула сапожки.

— И не подумаю. Неужели ты ничего не понял? — Лон произнесла эту фразу тоном, каким взрослые объясняют детям простые вещи.

— Я не дам тебе денег.

Выражение лица Лон не изменилось, но она, вздохнув, покачала головой.

— О, Рони! Опять ты за свое. Неужели не понимаешь, что значит любить человека, но жить без него?

— Тогда зачем ты переспала со мной, если любишь другого? — в голосе Рони зазвучал гнев.

— Не вижу связи.

— Как? Тебе лишь бы трахнуться?

Так же терпеливо и ровно Лон пояснила:

— Ну да, я делаю это, когда хочу. Это все равно что чистить зубы. При чем тут чувства?

Рони услышал только то, что хотел услышать — она сказала: «Когда хочу…»— и ухватился за эти слова как утопающий за соломинку, стараясь как можно спокойнее и мягче спросить о главном.

— Значит, тебе хотелось переспать со мной?

— Да.

Ему бы остановиться, но он не удержался и задал следующий вопрос:

— Почему?

Лон весело рассмеялась.

— Ну не за твои же красивые глаза! А чтобы достать мою мать.

Рони ощутил, как к горлу подкатывает тошнота. Если опустить голову, то его вывернет прямо на ковер.

— Ты… Ты ей об этом расскажешь?

— Конечно… Попробуй только не дать мне денег. Перед его глазами закачалась стена, заплясало окно…

И потом все разом рухнуло и исчезло.

* * *

Вопли Джереми ударили по ее барабанным перепонкам. От неожиданности Пегги дернулась, откинула голову назад. Зернышко икры сорвалось с ее волос на грудь и соскользнуло на кровать.

— Она вернулась? — рычал Джереми.

— Черт тебя подери! — взбесилась Пегги, глядя на жирное пятно на простыни.

— Что ты там бормочешь?

Пегги резко смахнула остатки икры тыльной стороной ладони. Несколько икринок с размаху прилепились к бледно-розовому абажуру.

— Я говорю: черт тебя подери! — повторила Пегги. — И прими, пожалуйста, к сведению: мне наплевать, вернулась она или нет. Но если ты не сменишь тон, то очень скоро об этом пожалеешь!

— Ах так! Зачем ваша милость таскалась к Арчибальду Найту с этой стервой Нат? Тебе мало вонючих арабов? Нужно было еще откопать и эту старую мумию.

Пегги схватила с подноса кофейник и шарахнула им об стену. Задыхаясь от ярости, она затараторила со скоростью пулемета, выплескивая из себя все, что в данный момент приходило в голову. В другое время она, возможно, и не решилась бы говорить о подобных вещах, но сейчас ее понесло.

— Ты что, за мной шпионишь? Отлично! Тогда разреши сообщить последнюю новость: я выхожу замуж!

На другом конце провода воцарилось молчание.

Пегги наслаждалась произведенным эффектом. В своем воображении она даже слышала, как скрипят, тяжело поворачиваясь, извилины Джереми, обдумывая услышанное.

— Повтори-ка!

— Не притворяйся! Ты прекрасно слышал! Я выхожу замуж!

— За араба или за эту столетнюю рухлядь?

— За кого прикажете? Больше я не могу себя содержать сама!

— Пегги, Пегги! Ты сошла с ума!

— Зарплаты у Аттилио мне, по-твоему, хватает, да?

— Пегги! — патетически воскликнул Джереми, окончательно сдаваясь. — Мы готовы тебе помочь! Честное слово!

— Прибереги эту милостыню для своей партии!

— Пегги!

— И не трать денег на свадебные подарки, я вышвырну их в мусорную корзину.

Обессиленная схваткой, она швырнула телефонную трубку. Что ж, придется для правдоподобности подкрепить слова делом. Эта невероятная помолвка должна состояться! Только бы у Арчибальда Найта не хватило свинства испортить ее затею. Все должно решиться в ближайшие дни.

Глава 6

Это было ужасно. Что ни придумывай — не поможет: его приперли к стенке. Если он даст девчонке денег, Пегги рано или поздно обвинит его в содействии побегу дочери. Если Лон денег не получит, то расскажет матери о том, что переспала с ним. И в том и в другом случае его не похвалят. И тогда, как и все слабохарактерные люди, Рони решил сложить руки и положиться на волю судьбы. Будь что будет. Может быть, Лон блефует? Ну что же, эта выяснить не трудно. И он произнес довольно твердо:

— Я не могу одолжить тебе эти деньги. Твоя мать обвинит меня в том, что я потакаю твоим причудам.

— Предпочитаешь, чтобы она обвинила тебя в изнасиловании?

Рони побагровел.

— Это ложь! Ты сама залезла ко мне в постель.

Лон рассмеялась.

— Ну и бред! Подумайте, семнадцатилетняя девушка совратила пятидесятилетнего мужика!

— Но это же правда!

— Между нами говоря, ты совершенно прав. Только кто тебе поверит? Все, у меня время не резиновое. Даешь мне пятнадцать тысяч? Да или нет?

Рони уперся с отчаянной храбростью труса.

— Нет.

— Отлично, у тебя был выбор. Я звоню Пегги.

Ему бы в эту минуту закричать, заспорить, обнять ее, ударить, попытаться переубедить — словом, хоть что-нибудь сделать. Но Рони даже не пошевелился. Словно в кошмарном сне он увидел, как Лон сняла телефонную трубку, набрала номер и сказала спокойным и уверенным голосом:

— Эмили! Это Чарлен! Пригласите, пожалуйста, маму.

* * *

В присутствии матери Джереми всегда чувствовал себя трехлетним ребенком. Допусти он хоть какую ошибку, она, не задумываясь, влепила бы сыну пощечину, что Джереми даже и не удивило бы. Железная леди, воспитанная на железных принципах — Господь Бог, Деньги и Абсолютная власть, — Вирджиния Балтимор не допускала, чтобы дети, плоть от плоти ее, были людьми иной закалки.

— Мой бедный мальчик! Все это так несерьезно.

— Мама, сейчас не те времена. В наши дни политика совсем иная — она куда жестче и беспощаднее!

Мать рассмеялась.

— Скажите пожалуйста! По-твоему, то положение, которое ты занимаешь с рождения, — игра случая? «Сначала мы!» — вот что было девизом твоего деда, великого Стивена Балтимора I. — Подбородок Вирджинии дернулся по направлению к портрету основателя династии, висевшему на стене над многочисленными изображениями членов клана Балтиморов. — И ты полагаешь, что твой отец… — Новое движение подбородка. Старая женщина перекрестилась, — …достиг вершин власти по счастливой случайности? Цель оправдывает любые средства! Цель и слава Господня!

— Мама…

— Знаешь, как мы с твоим отцом представляли вашу карьеру… Скотт должен был занимать пост президента с 1961 по 1969 год. После него Питер — до 1977.

— Но мама… Скотта убили. А Питер умер!

Она смерила его холодным презрительным взглядом.

— На все воля Божья. Ни Скотт, ни Питер не искали смерти. Ты же должен был победить на следующих выборах и продержаться у власти до 1985 года. Мне бы дожить до того момента, когда к власти придет Кристофер Балтимор III, мой внук…

— Мама! Наша судьба не всегда в нашей власти!

— Ерунда! Наша воля сильнее любых поворотов судьбы!

— Все не так просто, — пробормотал Джереми.

— А я что говорю? В противном случае на президентском месте мог бы оказаться самый распоследний негр. К Пегги у меня нет ни капельки уважения, что я не раз повторяла твоему брату. Сейчас речь о тебе. Твоя партия должна победить на выборах! Если Пегги можно нейтрализовать, сунув ей чек, — так в чем же дело? И поосторожнее с Арчибальдом Найтом — это еще тот обольститель!

— Мама! Но ему же скоро девяносто!

— Ну и что? Мне уже больше.

Джереми с трудом сдержал нервный смех. Этого мать не потерпела бы.

— Запомни, — произнесла она спокойно и властно, — если никто из Балтиморов не станет президентом, то я зря прожила жизнь!

Что ей ответить? Вот почему так трудно обращаться к ней за советами: интересоваться мнением Вирджинии — значит получить от нее приказ. К счастью, Пегги послала его ко всем чертям, дав время еще раз все взвесить. Мать — не Пегги, она его просто раздавит. В ее руках все состояние Балтиморов. Если старуха разозлится, она может изменить завещание. Забавная ситуация, нечего сказать: в сорок лет просить позволения рассердиться! Но мать есть мать. Только беспрекословное повиновение и никакой самодеятельности. Не то получишь хорошую трепку!

* * *

— Знаешь, мне иногда кажется, что ты меня попросту используешь, — вздохнула Нат.

— Выкладывай, что с тобой, — спокойно попросила Пегги.

— Я что-то не пойму: ты действительно хочешь выйти замуж за Арчи или просто дразнишь Балтиморов?

Пегги, которая подводила глаза, сидя у зеркала, повернулась к подруге.

— Нат… Ну что тебе стоит? Ты поможешь мне?

— Вчера мне показалось, что ты многое недоговариваешь.

— Не говори глупостей. Джереми взбесил меня, и я сказала, что выхожу замуж за Арчибальда. Неважно, состоится свадьба или нет. Главное, чтобы Джереми поверил в это и разболтал всем. Вот если бы Арчибальд приехал сегодня вечером на презентацию коллекции Аттилио… Как думаешь, мы сможем его вытащить?

— Арчибальд никогда не появляется в свете!

— Отлично! Значит, если он появится со мной…

— Но он до смерти боится всяких там приемов.

— Нат! — Пегги уже начинала терять терпение. — Да мне начхать на то, что ему нравится, а что нет! Ты на его стороне или на моей? Скажем так: нужно выяснить, клюнул он или нет. Если да, то пойдет.

— А если он вечером занят?

— Черт подери! — взорвалась Пегги. — Если занят — освободится, а не освободится — пусть хоть сдохнет!

— Не волнуйся, я попробую…

— Звони ему сейчас же!

— Идет.

На пороге возникла Эмили.

— Ну? — нетерпеливо бросила ей Пегги.

— Мадам, я подумала, что должна…

— Короче!

— Мадам, вы видели эту газету?

— Какую газету?

— «Пэйдж Твэлв». Ее только что принесли.

— Дай сюда эту туалетную бумагу! — Она вырвала газету из рук горничной и пробежала глазами несколько строк. Лицо ее вытянулось и помрачнело. — Вон отсюда! — Это относилось к наблюдавшей за хозяйкой Эмили.

— Ну, что там? — поинтересовалась Нат.

— Читай!

Статья была написана Люси Мадден. И собственно, не статья, а бред истерички — врагу не пожелаешь!

— Вот дрянь, — простонала Нат. — Не может быть!

— Я ее угроблю! — прорычала Пегги.

— Она будет сегодня вечером у Аттилио? — спросила Нат, пряча усмешку.

— Тебе смешно? — буркнула Пегги. — Пусть только сунется туда — убью!

— Делать тебе больше нечего.

— Конечно, написали ведь не о тебе!

— Можешь помолчать минуту? Я придумала кое-что получше убийства. — Она обняла Пегги за шею и что-то зашептала ей на ухо.

Пегги воспрянула духом и даже улыбнулась.

— Ты думаешь, получится?

— Конечно.

— Да, но где это найти и как мы узнаем, что она их сожрала?

— От шоколада Люси никогда не отказывалась!

— И кто ей пошлет?

— Конечно, Аттилио! У тебя есть его визитка?

— Подожди-ка…

Пегги порылась в ящичке у зеркала и, довольная, вытащила оттуда квадратик картона, на котором было написано: «С наилучшими пожеланиями от Джованни Аттилио».

— Отлично! — Нат почему-то перешла на шепот. — Я все сделаю! Надо будет оформить это как подарок Аттилио и отправить с посыльным.

— Все! Беги сейчас же!

Зазвонил телефон. Пегги сняла трубку и знаком попросила Нат подождать.