— У каждого может быть кузина, — ответила Люси. — Она недавно приехала из деревни.

— И где же она теперь? — Вильгельмина насторожилась.

— Отдыхает, как обычно после полудня. — Люси сама удивлялась тому, как легко вранье слетало с ее губ. Наверное, она была вконец испорчена или даже безнравственна. Но если это могло помешать самодурству ее кузины, то Люси обеими руками была за безнравственность.

— Я бы хотела встретиться с ней, — заявила Вильгельмина.

— Уверена, вы вскоре увидите ее. Не прерывать же ее отдых ради того, чтобы удовлетворить ваше любопытство. А время уже позднее. Не стану больше задерживать вас. И мне надо подняться к себе, чтобы переодеться к обеду.

Весьма разочарованная, Вильгельмина насупилась, но, вздохнув, все-таки поднялась со стула.

— Я скоро вернусь, Лусинда. Не прощу себе, если не позабочусь о твоем благополучии.

К сожалению, Люси не сомневалась в серьезности намерений кузины, так же, как и в том, о чем именно она собиралась заботиться.

— Вы слишком добры, — произнесла Люси во второй раз за этот день, но куда менее искренне.

Но наконец кузина удалилась, и Люси направилась к лестнице. По дороге она встретила миссис Мотт.

— Я велела принести вам горячую воду для ванны, миледи. Обед будет в восемь. Милорд сказал, что никаких гостей к обеду не ожидается.

Люси кивнула:

— Вы весьма предусмотрительны, миссис Мотт. Если вы так же обходитесь со всеми гостями лорда, я удивляюсь, что они покидают этот дом.

— О, миледи, у него не бывает гостей, — ответила домоправительница. — Я так рада, что в доме появились вы. Милорду необходимо общение с милыми молодыми леди.

В тоне миссис Мотт угадывался намек на любовные связи ее хозяина, но Люси поняла, что он не приглашал этих дам в свой дом. И ей это было приятно.

Вероятно, он бы не пригласил и ее, если бы не несчастье с ее домом. Она не могла позволить себе думать, что она какая-то особенная или что у Николаса возникли искренние чувства по отношению к ней.

Хотя ей очень хотелось в это поверить.

Наверху ее ожидала Вайолет, и Люси поторопилась рассмотреть два платья, которые маркиза прислала ей, — сейчас Вайолет разложила их на кровати.

— Это зеленое шелковое просто замечательное, — сказала девушка. — И если мы немного уменьшим ворот, то вы сможете надеть его сегодня вечером. У нас нет времени сделать все нужные переделки, но завтра утром я все исправлю.

Люси согласилась, сняла свой костюм и отдала его Вайолет, чтобы та почистила его, пока Люси будет наслаждаться ванной с растворенной в ней ароматической солью. Какая прелесть жить в таком доме, подумала она. Знает ли Николас, как ему повезло в жизни?

Опершись головой на бортик медной ванны, ощущая прелесть теплой воды, Люси закрыла глаза.

Николас недовольно нахмурился.

— Я не знаю, что вы имеете в виду, милорд, — проговорил сидевший напротив него мужчина, в тоне которого проскальзывало подобострастие, как и хитреца во взгляде.

Кроме этого хитрого взгляда, ничто в нем не настораживало. Небольшого роста, с круглым лицом, краснощекий, как наливное яблочко, он походил на постаревшего подростка. Облик невинного ребенка, должно быть, помогал ему в той деятельности, которой он занимался.

Николас осмотрел небольшую комнату, в которой они находились: аккуратно сложенные рулоны бумаги на полках, перевязанные черной лентой, папки с бумагами, нигде ни пылинки. Контора производила впечатление настоящего делового помещения. Богатому молодому человеку, проводившему немало времени за карточным столом, вполне могло показаться, что с хозяином этой конторы вполне можно иметь дело.

И свою ошибку он поймет только тогда, когда будет слишком поздно.

Николас спокойно встретил испытующий взгляд мистера Брукса. Тот, поспешно поднимаясь со стула, едва клерк доложил о приходе виконта, нахмурился.

— Вы хотите обвинить меня… — начал мистер Брукс.

— Я только сказал, что ваша репутация небезупречна, даже в среде ростовщиков.

Светлые глаза прищурились — мистер Брукс выглядел обиженным.

— Не будете же вы, милорд, всех представителей моей профессии считать мошенниками?

— Я попытался навести справки, — повторил Николас, — и, к сожалению, мне сказали о вас мало хорошего.

— О человеке, занимающемся моим делом, милорд, всегда распускают сплетни, но я не думаю, что вы будете прислушиваться к ним. Если вам надо перевести деньги, я с удовольствием окажу вам эту услугу. Могу заверить вас, что я имел дело с людьми, титулы которых не уступают вашему.

— Не сомневаюсь.

Ободренный уклончивым ответом собеседника, хозяин продолжал:

— Ваш титул, безусловно, производит впечатление. И вы легко убедитесь в том, что я обеспечу любую сумму, которая вам потребуется.

— Это значит, что вы весьма успешно ведете свою деятельность. — Николас говорил сдержанно. — Я знаю людей, потерявших состояние на игре в карты. Возможно, вас поддерживает кто-то еще более богатый, чем вы?

Пристальный взгляд голубых глаз остановился на лице Николаса.

— Я готов самостоятельно вести с вами дела, милорд, и вам нет необходимости интересоваться источником моих финансов. Сколько денег вам надо, вернее, сколько вы хотели бы одолжить?

— А под какой процент я мог бы их получить? Мистер Брукс улыбнулся, хотя глаза его оставались холодными. Он, безусловно, хотел выглядеть дружелюбным.

— Это будет зависеть от суммы, которая вам нужна, милорд.

— Понятно. Но я хотел бы получить нечто другое, — произнес Николас.

— Боюсь, я вас не очень хорошо понимаю, милорд.

— Иногда информация стоит дороже денег. Я уверен, вы это хорошо понимаете, — сказал Николас. — И я хотел бы узнать что-нибудь о ваших делах со Стэнли Контрейном.

Глаза мистера Брукса, прикрытые длинными светлыми ресницами, посмотрели вниз, потом, явно с усилием, встретились со взглядом Николаса.

— Боюсь, я не смогу вспомнить это имя. Он, вероятно, имел дело с другой фирмой.

— Тогда ваши претензии относительно его собственности, его дома, необоснованны? Я могу сообщить об этом от вашего имени в магистрат?

— Необоснованны? — переспросил ростовщик. — Речь идет о миссис Контрейн?

— Совершенно верно, — подтвердил Николас. — Интересно, скольких бедных вдов вы пытаетесь выселить из их домов, что вам так трудно вспомнить ее имя?

Мистер Брукс нахмурился и проворчал:

— Это нормальные деловые отношения, милорд. Вряд ли выдумали, что я буду делать вид, будто занимаюсь благотворительностью.

— Нет, я так не думал. Но меня удивляет, что вы дали деньги человеку со столь малым и неопределенным доходом.

Ростовщик пожал плечами:

— Вероятно, он сообщил неверные данные о себе.

— И вы все же процветаете, легко принимая на веру слова любого потенциального клиента? — с иронией произнес Николас.

Брукс едва сдерживал раздражение.

— Всякий может ошибиться. В любом случае залогом мог быть его дом.

— Я сомневаюсь, что эта ссуда была ошибкой. Мне говорили, будто бы выдавали молодым людям отсрочку в уплате распухшего от процентов долга, если они приводили к вам своих друзей. Таким образом, у вас всегда появлялись новые доверчивые жертвы, — заключил Николас. — Какие еще требования вы предъявляли своим должникам?

— Но, милорд… — На лбу ростовщика выступил пот; он попытался вынуть носовой платок из кармана, но раздумал. — Милорд, я не понимаю, о чем вы говорите.

— Я слышал, что Стэнли Контрейн иногда выполнял различные поручения своего патрона. А что он делал для вас, чтобы уменьшить свой долг?

Мистеру Бруксу очень хотелось выяснить степень осведомленности Николаса — он испытующе смотрел на него.

— Полагаю, у вас неверная информация, милорд…

— О нет. — В голосе виконта прозвучал металл. — Ответьте все же на мой вопрос. Что он делал для вас?

Брукс был близок к панике.

— Так, небольшие поручения. Я плохо помню.

— А вот в это, — проговорил Николас, глядя прямо в глаза собеседнику, — я не могу поверить.

Ростовщик открыл рот, но так и не произнес ни звука.

— Я получу ответ на свой вопрос и без вас, — закончил Николас. — Всего вам хорошего. Мы еще увидимся.

Не ожидая ответа, он поднялся и вышел. Клерк, находившийся в соседней комнате, внимательно посмотрел ему вслед. Выйдя из конторы, Николас направился по узкой улице вниз, не спеша и внимательно глядя по сторонам.

Человек, по виду моряк, с покрасневшей от выпитого пива физиономией, вышел из соседней таверны. Повозка с углем проехала мимо. Николас остановился у перекрестка, пропуская две другие повозки и экипаж, затем перешел улицу, аккуратно обходя дымящиеся кучки свежего навоза и дождевые лужи.

Он медленно прошел еще две улицы, не обращая внимания на проезжавшие свободные экипажи, потом неожиданно ускорил шаг и свернул на боковую улицу.

Человек, преследовавший его, вынужден был бежать, чтобы догнать Николаса.

Николас отступил в тень и, протянув руку, без труда схватил догонявшего за лацкан сюртука. Им оказался клерк из офиса ростовщика. Он испугался и попытался вырваться, но Николас держал его крепко.

— Отпустите меня!

— Сначала скажите мне, почему ваш хозяин послал вас следить за мной. И не тратьте время, уверяя меня, что просто вышли погулять. Вы следовали за мной от самой конторы.

— Он…

Николас встряхнул молодого человека, как боксерскую грушу в спортивном салоне.

— Он не сказал мне, зачем, милорд. Только велел узнать, куда вы направились, выйдя из офиса.

— К чему такое любопытство?

— Этого я не знаю, милорд.

— Вы всегда так поступаете с новыми клиентами? Клерк покачал головой, при этом вид у него был совершенно несчастный.

Сдержав готовое вырваться ругательство, Николас отпустил лацкан молодого человека, и клерк облегченно вздохнул.

— Вернись к своему хозяину и скажи ему, чтобы впредь был поосторожней со мной. Я не безответная овечка, которую можно зарезать, чтобы полакомиться свежим мяском, — проворчал Николас.

— Да, хорошо, милорд, простите меня, милорд, — бормотал парень, отступая и готовясь удрать, пока Николас не передумал.

Пройдя еще один квартал и убедившись, что никто его не преследует, виконт нанял экипаж и отправился домой.

Он понимал, что мистер Брукс сможет легко узнать, где он живет, если это его интересует. У того были обширные связи в высшем обществе. В этом виконт убедился, заинтересовавшись списком жертв ростовщика. Но Николас предполагал, что мистер Брукс на этом не успокоится.

Вернувшись к себе, Николас поговорил с дворецким и попросил его на всякий случай принять дополнительные меры, которые бы обеспечивали безопасность живущих в доме. Посмотрев на старинные часы, принадлежавшие еще его деду, он поднялся наверх, чтобы переодеться к обеду.


Когда он вышел из своей комнаты, Люсиуже ждала его. Предложив ей руку, виконт вместе с гостьей спустился с лестницы. Люси сняла свой костюм для верховой езды и надела подаренное ей зеленое шелковое платье, которое так гармонировало с цветом ее волос. Правда, было все же немного велико ей.

— Надеюсь, вы хорошо провели вторую половину дня? — спросил виконт, отодвигая для нее стул и усаживаясь во главе стола.

Люси кивнула.

— А вы что-нибудь узнали? — спросила она. Виконт Ричмонд глазами указал на слугу, расставлявшего тарелки для первого блюда.

— Немного. Я расскажу подробности позже.

— Конечно, — сказала Люси, оценив значение его взгляда.

Она старалась не выказывать своего нетерпения, хотя ей очень хотелось узнать что-то о загадочном незнакомце, грозившем отнять у нее дом. Попробовав первую ложку черепахового супа, она отвлеклась от своих мыслей, восхищаясь талантом повара виконта. Затем принесли вареную форель, жареную курицу, приправленную розмарином, сочную и нежную, и наконец свинину. Настоящие деликатесы, не говоря уже о различных овощах, поданных к столу.

Николас был за столом обходительным хозяином, рассказывал о лучших спектаклях прошлого сезона, о предполагаемых премьерах в театрах Лондона в этом году. Разговор был легким, приятным, почти доверительным, иЛюси решилась задать ему вопрос:

— А почему вы не вернулись в Индию, милорд?

На людях, при слугах они сохраняли официальное обращение друг к другу. Так Люси поступила и сейчас. Но, увидев его реакцию, она пожалела, что задала этот вопрос.

— А почему вы спрашиваете, почему вас это интересует? — Он уставился в тарелку, поигрывая вилкой.

— Только потому, что мне кажется… вы очень любите эту страну. В вашем доме масса вещей с Востока. — Она указала на пестрый ковер на полу, безделушки из слоновой кости, стоявшие на полках. — Но вы сказали, что многие годы не были там.

В его взгляде появилась сдержанная осторожность, которую она заметила в первый вечер их знакомства. Но теперь она знала его лучше, намного лучше. И ему трудней было прятать от нее свои истинные мысли и чувства, по крайней мере ей легче было понимать их.