— Продолжай, — сипит он. — Почему остановилась?


Требовательный. Жадный. Ненасытный. Как и любой мужчина. Но в то же время я знаю, каким заботливым, каким щедрым он может быть, и осознание этого все для меня меняет.


Продолжаю. Веду пальцами по его ребрам, косым мышцам пресса вниз по стрелке, уходящей под резинку штанов. Спускаю. Обхватываю ладонью его внушительную эрекцию и, хорошо помня, как он любит, с силой сжимаю пальцы и прохожу вверх-вниз. Шипение, которое слетает с его губ, становится резче, отчетливее. И, может быть, я что-то делаю не так, но он мне не мешает. Грудь, которой я вжалась в его широкую спину, тяжелеет. Соски наливаются и вытягиваются, становясь восприимчивыми к малейшему движению Тимура. Он просто дышит. Его спина вздымается и опускается. То сильнее надавливая, то ослабевая соприкосновение тел, и эти нехитрые движения для меня — самая лучшая ласка. В который раз облизываю губы. Снова выхожу вперед. Озираюсь. Скидываю с дивана подушку и становлюсь на нее коленями. Тимур хмыкает. Сгребает волосы в ладонь и запрокидывает мою голову. Смотрит. И я смотрю. Обхватываю его головку губами, максимально, насколько могу. Ласкаю уздечку языком. Крылья его красивого идеально вылепленного носа подрагивают. Хватка на волосах становится жестче. Но я успела его изучить. И это меня не пугает. В какой-то момент он начинает меня тянуть с особенной настойчивостью. Я выпускаю его изо рта и просто жду, что он скажет.


— Тебе хоть нравится это? Самой… Тебе это нравится?


Я теряюсь. И он тут же это замечает. Отступает в сторону, но я не даю. Потому что, наконец, понимаю. Да! Мне нравится! Все, что он делает со мной. Все, что я делаю с ним… Доставляет мне удовольствие.


— О, да. Нравится. Очень…


Мгновения, в течение которых он что-то для себя решает, тянутся бесконечно долго. Мы так и провожаем стоять. Он — в одной эрекции. И я, полностью одетая, на коленях.


— Тогда расстегни пуговички и продолжай, — спустя миллионы лет говорит Тимур, глядя на меня через опущенные ресницы.


— Ты хочешь, чтобы я разделась?


— О, да, — повторяет он за мной, — ты очень… очень красивая, Олеся. Знаешь?


Стараюсь не расплакаться. Оказывается, я совсем не привыкла к комплиментам. Если Гурам и говорил мне их, то когда-то давно. Может быть, еще в самом начале наших отношений.


Улыбаюсь. Тянусь к пуговичкам на простом ситцевом сарафане и останавливаюсь, не решаясь спустить бретельки.


— Сними.


Кусаю губы и одним движением плеч спускаю свой сарафан до пояса. Его взгляд тяжелеет. Обволакивает всю меня, метит.


— Когда-нибудь я тебя трахну и так, — Тимур ведет пальцами между моих тяжелых грудей. Мнет соски, то с силой сдавливая, то нежно, едва касаясь, поглаживая. — Что скажешь? — интересуется, оттянув вершинки.


— Все, что захочешь, Тимур.


— Да ты просто идеальная женщина.


— Нет. Но я стану ей для тебя.


Ему незачем знать о том, как я боюсь, что не смогу с этим справиться, поэтому я спешно сворачиваю наш затянувшийся разговор и вновь обхватываю плоть Тимура губами. И это сумасшествие длится, и длится… Пока он с тихим рыком не приходит к разрядке, кончая глубоко в моем горле.


Глава 25

Тимур


— Ну, наконец-то! — Руслан хлопает по столу и встает, чтобы пожать мне руку. Или… На этот раз обнять и даже похлопать по плечу. Мы близки с братом, но вот так явно проявляем чувства не очень часто, поэтому я растягиваю губы в улыбке:


— Вот это прием.


Руслан улыбается в ответ. Отходит на шаг и, сощурившись, обводит меня взглядом с головы до ног.


— Ты похудел.


— Да брось. Мы не виделись сколько? Каких-то десять дней.


— Ты похудел, — стоит тот на своем. — Похоже, кому-то пошел на пользу медовый месяц. Глядишь, так и в форму вернешься.


Как будто я ее терял! Ну, ладно… Может, самую малость. Закатываю глаза и сажусь за стол, игнорируя любопытство во взгляде брата, которое тот даже не пытается скрыть.


— Ну? И когда я, наконец, увижу её?


— Да когда угодно, — пожимаю плечами. — Как насчет ужина сегодня? Можем сплавить детей родителям и куда-то сходить.


— Вот так просто?


— А что здесь сложного?


— Ты прятал её от меня столько времени, а теперь говоришь о чертовом ужине.


— Как ты заметил, у нас был медовый месяц.


Откидываюсь в кресле и складываю руки на груди.


— И как оно?


— Ты хочешь, чтобы я поделился подробностями? — вздергиваю бровь. Руслан смеется и вскидывает перед собой руки:


— Мне достаточно знать, что ты счастлив.


Счастлив ли я? Не знаю. Я пытаюсь это понять. Когда дурачусь с собственным сыном, когда мне удается вызвать на его мордашке улыбку или рассмешить его. Когда мы с Олесей, уложив Дамира спать, садимся у телевизора посмотреть какой-нибудь фильм или болтаем о каких-то глупостях, или когда начинаем прелюдию, каждый раз перерастающую в жаркий секс… Я постоянно об этом думаю. Я анализирую, наконец, включив голову и отбросив прочь эмоции, которые раньше мешали мне сделать то, что я должен был сделать первым делом. Попытаться ее понять. Разобраться, что ею двигало. Залезть к ней в голову. Проникнуть в мысли. Постигнуть всю ее суть. Разгадать все ее тайны, которые не дают мне покоя. Довериться собственной интуиции, в которой она заставила меня усомниться. Собрать факты. И провести анализ. Для меня же нет ничего проще. По крайней мере, не было. До неё…


Ярость и боль застилали мои глаза. Но теперь, сумев обуздать свои чувства, усилием воли вытеснив их на второй план, я подмечаю все больше взрывающих мозг деталей. Ее неуверенность. Самоедство. Странную зацикленность на неудачах. Болезненное желание угодить… Такое количество трещин в её душе и надломов, что мне становится страшно. Нет, конечно, я не оправдываю то, как она со мной поступила. Но… Черт. Это сложно объяснить. Мне начинает казаться, что у той женщины, что прячется за тысячей масок, у той… непостижимой замороченной битой женщины… и выбора-то особого не было.


И я ищу. Я пытаюсь понять, что с ней случилось. Выпытываю ее и допрашиваю с искусством, которое оттачивал долгие годы. Она даже не понимает, что понемногу, по крупице сдает позиции, выдает информацию. Какие-то незначительные, как ей кажется, детали, по кальке которых я для себя рисую ее настоящий портрет.


— Тимур?


— Да? Извини, задумался… Что ты спросил?


— Счастлив ли ты?


Я мог соврать кому угодно, но только не брату. Даже если бы попытался — он бы меня разгадал.


— Думаю, мы на пути к этому.


Он смотрит на меня секунд пять. Потом кивает.


— Уверен, что все будет хорошо.


— Иначе просто не может быть, — подвожу итог и резко меняю тему: — Так что насчет ужина?


— Я за. Только Алисе скажу.


Руслан звонит жене, я отхожу к окну и, следуя его примеру, набираю Олесю. Почему-то именно в этот момент, когда мы с братом, стоя в разных концах кабинета, разговариваем со своими женщинами, я особенно остро осознаю быстротечность времени. Порой мне кажется, что нам все еще по пятнадцать… Но, черт… Это давно уже не так! Мы не мальчики. У нас свои дети, семьи. Родители стареют, жизнь бежит вперед с чудовищной скоростью… Я зацикливаюсь на этой мысли и далеко не сразу замечаю беспокойство в голосе жены.


— Эй. Стоп. Что-то не так? Если ты сегодня не хочешь…


— Нет-нет! Хочу… конечно. Но что мне надеть? Это будет какое-то пафосное место? Я должна выглядеть как-то…


— Ты никому ничего не должна. Просто приезжай, ладно? Я пришлю за тобой машину.


— Ладно, — она с шумом сглатывает. Я слышу этот звук в трубке и никак не пойму, что её так сильно растревожило.


— Все нормально? — уточняю я.


— Да. Я… буду готова.


Сбрасываю вызов и возвращаюсь за стол. Минутой спустя ко мне присоединяется брат. Разговор от личного переходит к рабочим моментам. За время, что меня не было, ничего критичного не случилось, зато у нас наметился новый довольно занятный клиент. Смотрю на фотографию женщины в своих руках. Красивая брюнетка экзотической внешности.


— Номер один в Форбс среди женщин. Селфмэйдвумен, — поясняет Руслан, хотя я и сам узнаю лицо на фото. Историю взлета этой женщины не знает разве что ленивый. — Вышли на нас сами. Назначили встречу.


— Думаешь, что-то серьезное?


— Понятия не имею. Может быть, дамочка посчитала, что достигла того уровня, когда положено иметь за спиной парочку крепких парней. А может, что-то серьезнее. По телефону, естественно, никто ничего объяснять не стал.


— Когда, говоришь, завтра встреча?


— В одиннадцать. Нормально?


Киваю и перевожу тему. У нас еще много вопросов, которые следует обсудить. Не могу нарадоваться, что Руслан подал в отставку и вошел в наше семейное дело, начатое еще отцом. Мне его ужасно не хватало. За год, что он с нами, я уже и забыл, как мы вообще без него справлялись. Но все же существовали вещи, которые я не могу перепоручить даже ему. Например, узнать о прошлом своей жены. О каждом ее шаге… Хочу докопаться до истины, потому что ощущение, будто я что-то упускаю, не дает мне спокойно спать. Тимур уходит, я достаю папку с документами, которые нарыл на неё, и начинаю перебирать их один за другим. Кручу полученную информацию с разных сторон. Ведь на первый взгляд — и прицепиться не к чему, но… Но! Что-то все же не дает мне покоя. Я просматриваю редкие фотографии с соревнований. Тогда интернет еще не был распространен так, как сейчас, и в сетке их очень мало. Перелистываю медицинскую карту. То, что рождению Дамира предшествовали долгие годы консультаций, я уже знаю. Листаю дальше, возвращаясь назад. У Олеси было крепкое здоровье, поэтому записей не так уж и много. В основном это травмы, наверняка связанные с её спортивной карьерой. Пара консультаций гинеколога. Гуглю назначение. Сверяюсь с рекомендацией. Это противозачаточные… Смотрю на дату. Стучу ручкой по столу. По идее, спортсменам совсем не до романтики. Так кем же был тот самый номер один? Я уже не сомневаюсь в том, что Олеся мне не врала, когда говорила о двух мужчинах до меня. Может быть, я и был ослом, но прямо сейчас моя голова холодная. Теперь, когда кровавая пелена ярости спала с глаз, я читаю язык её тела, как открытую книгу.


Ближе к семи звонит один из парней, которых я приставил к Олесе. Работы у него немного — та практически никуда не ходит, но зная, что она в безопасности, мне спокойней. Он говорит, что доставил ее и проводил. Но Олеся почему-то застряла в тире. Может быть, решила вспомнить, с чего все начиналось, — мелькает в моей голове. Я прячу папку в сейф и выхожу в приемную, где уже никого нет, кроме брата и его жены.


— Привет, студентка, — целую невестку в лоб и по привычке чуть задерживаю пальцы на ее пульсе. Видимо, старею, потому что она вмиг просекает мой маневр, хотя еще пару месяцев назад я мог проворачивать эти номера безнаказанно. Просекает — и уже даже не обижается. Алиса, как и моя мать, смирилась с тем, что остаток жизни ей придется провести с мужчинами, помешанными на контроле, и, похоже, даже начала получать от этого удовольствие.


— Привет, здоровяк. Ты похудел.


Закатываю глаза.


— Где Милка?


— Ее хотела забрать к себе мать, — Алиса виновато косится на Руслана, который по определенным причинам не позволял теще оставаться с внучкой надолго. — Но потом позвонил папа и сказал, что они забирают Дамира… В общем, я подумала, что с братом и дедом Милке будет веселей.


— Это точно, — проворчал Руслан, притягивая жену к себе поближе.


— Тебе нужно пересмотреть свое отношение к моей матери. Она очень старается.


— Ага. Когда-нибудь.


Что означает, скорее, ни за что. Я знаю брата и прекрасно понимаю, что он никогда не простит человека, который чуть было не свел его женщину в могилу. Пусть даже виной всему было психическое расстройство, над которым Алисиной матери пришлось поработать. Не в этой жизни…


— Ну, что? Где Олеся? Я ужасно проголодалась.


— Она уже внизу. В тире. Там ее и перехватим.


Алиса с Русланом переглядываются и пожимают плечами. Я звоню охраннику Олеси и велю ему оставаться на месте, чтобы не разминуться. Болтая ни о чем, мы спустились вниз. Свою жену я узнаю сразу. И не узнаю… Она выглядела просто на миллион долларов. Я всегда знал, что Олеся — красавица, но еще никогда не видел ее при параде. А она расстаралась не на шутку. Руслан пораженно запнулся, Алиса, которая не посчитала нужным особенно прихорашиваться, с сомнением покосилась на свои кеды. И крепче вцепилась в руку мужа. Все это время Олеся болтала с одним из администраторов, не замечая, какой произвела эффект.