Вера и Марина Воробей - Вечер открытых сердец

– Ну вот! – торжествующе воскликнула Тополян. – Что и требовалось доказать. Ты сейчас сказала неправду. Нет, я, конечно, не спорю, возможно, Игорь действительно подлец, а твой этот, как его, Валентин – замечательный человек. Но в чем тут фишка? Ты собиралась рассказать совсем другую историю.

– Зажигай! – Снегирева решительно протянула Тополян свечу. – Я расскажу то, что собиралась.

Светлана чиркнула спичкой, поднесла ее к поникшему фитильку. Огонек постепенно разгорелся. Галина вздохнула.

– Я уже не девушка, – произнесла она, поднеся свечу к самым губам.

Пламя легло, но быстро выровнялось в наступившей тишине. Спустя несколько секунд, показавшихся Снегиревой целой вечностью, Тополян громко прочистила горло:

– Гм-гм… И кто же он? Игорь или Валентин?

– Но ведь мы договорились не задавать вопросы, – робко возразила Снегирева, но Тополян и не думала отступать.

– Так нечестно, – заявила она. – Сказала «а», говори «б»!

– Игорь. – Галина опустила глаза. – Только это всего один раз было. А после… после, когда я подумала, что беременна… Игорь… он испугался, девочки. Он меня предал. Все было так ужасно! Тогда я была на грани. Понимаете? И если бы не Валентин… Я ему так благодарна!

– А Валентин знает, что у вас с Игорем было? – бесцеремонно поинтересовалась Тополян.

– Знает, конечно, – кивнула Галина. – Он был первым, кто об этом узнал. Валентин оказался настоящим другом. Он сразу взял всю ответственность на себя. И за меня, и за… Сказал, что мы должны пожениться, что у ребенка должен быть отец.

– Какого ребенка? – так и подскочила Тополян.

Снегирева заслонила ладонью огонек, потому что тот чуть было не погас.

– Да не было никакого ребенка. Но мы-то тогда думали, что он есть, пока Валентин не отвел меня к врачу.

– Понятно, – прищурилась Тополян. – Кто бы мог подумать! – Она покачала головой. – Вот уж правду говорят, что в тихом омуте…

– Ладно тебе, Светка! – повысила голос Лу. – Вечно ты со своими шуточками дурацкими влезешь. Галь… – Она посмотрела на Снегиреву. – Но ведь ты Игоря так любила! Представляю, как тебе было тяжело его забыть…

– Разве я сказала, что забыла Игоря? – На губах Галины появилась печальная улыбка.

– Значит, ты его по-прежнему любишь? – спросила Тополян.

– Нет, наверное, уже не люблю, – покачала головой Снегирева. – Но и забыть не могу…

– А с Валентином вы встречаетесь? – подала голос Каркуша.

– Да, – кивнула Галина. – Он очень хороший.

И девушки почувствовали в ее словах грусть.

– Ладно, хватит пытать человека, – вступилась за Снегиреву Каркуша. – Кто там у нас остался? Ирка, кажется, одна ты еще не исповедовалась. Принимай эстафету! – Каркуша взяла из рук Снегиревой свечу и передала ее Наумлинской.

Все это время, с того самого момента, как Тополян закончила свой рассказ, Наумлинская судорожно пыталась вспомнить о себе что-то такое, чем она смогла бы удивить, заинтересовать подруг. Но, увы, ничего хоть сколько-нибудь интересного на ум не приходило. О ее романе с Володей Надыкто и так было всем известно. Их отношения удивляли окружающих стабильностью и каким-то положительным зарядом, заключенным в них. Девчонки не сомневались, что Надыкто и Наумлинская поженятся сразу после выпускного вечера. В их классе это была единственная пара, но зато какая крепкая! Казалось, Надыкто и Наумлинская созданы друг для друга. Хотя примерно месяца два назад они чуть было не расстались. Это случилось по вине Наумлинской.

Неожиданно для самой себя Ира увлеклась творчеством популярного, можно сказать, культового исполнителя рок-баллад, Рэма Калашникова. Вскоре увлечение переросло в страсть, и Наумлинская превратилась в настоящую фанатку Рэма. Она выучила наизусть тексты всех его композиций, с завидным упорством посещала все его концерты, познакомилась через Интернет с другими фанатками и даже поехала вместе с ними в Питер, где должны были состояться три концерта Рэма Калашникова. Ира убеждала себя в том, что Рэм нравится ей только лишь как музыкант, исполнитель собственных произведений, но в глубине души понимала, что обманывает себя. В ту пору она отдала бы все на свете за возможность провести наедине со своим кумиром хотя бы один вечер. Но, несмотря на все ее усилия, этого не случилось.

Все это время Надыкто, которому Наумлинская вскоре во всем призналась, терпеливо ждал, когда она одумается и вернется к нему. Так все и произошло. Разочарование оказалось столь же стремительным и безоговорочным, как и внезапно вспыхнувшее увлечение. Очень быстро Ирина поняла, что не так уж и плохо иметь синицу в руках в лице преданного ей всей душой Надыкто. Впрочем, все это время, пока Наумлинская была увлечена Рэмом Калашниковым, она не переставала думать о Володе с нежностью. Можно сказать, что девушка одновременно любила двоих. Но страсти улеглись, все вернулось на круги своя. О том, что между Надыкто и Наумлинской произошла размолвка, в ту пору было известно всему классу.

Все происходило на глазах у одноклассников, и не заметить охлаждения в отношениях «первой пары» было трудно. Причина размолвки также не осталась ни для кого секретом, поэтому рассказывать сейчас эту историю не имело никакого смысла. Та же Тополян первая скажет, что Наумлинская играет не по правилам. И будет права. Так что же ей делать? Как это ни стыдно, но придется что-то выдумать. Конечно, девушкам интересно будет услышать какую-нибудь захватывающую историю о культовом рок-музыканте. Ведь Рэма Калашникова знают все, во всяком случае, если девчонки и не слишком хорошо знакомы с его творчеством, но каждая из них слышала о Рэме и наверняка хотя бы раз слышала по радио какую-нибудь его композицию.

Пауза затянулась. Лу взяла из вазы яблоко и с хрустом надкусила его. Каркуша схватила банан и принялась сосредоточенно очищать с него кожуру.

– Алло, гараж! – Тополян запустила в Наумлинскую скрученным в шарик фантиком из-под карамели. Шарик пролетел возле самого уха Ирины и с легким шелестом упал на пол. – Ты там не заснула, часом?

Наумлинская слегка подула на огонек, заставив его затрепетать, потом подняла глаза и заговорила вначале тихо и будто бы робко, но с каждым словом все увереннее и громче:

– Не сомневаюсь, что все присутствующие помнят, как мы с Володей чуть не расстались из-за моего увлечения Рэмом Калашниковым…

– Как не помнить! – подтвердила Тополян. – На весь класс одна парочка, да и та чуть не распалась. Ты нам хочешь поведать эту душераздирающую драму?

– Очень смешно, – хмыкнула Наумлинская. – Можно не перебивать? – В этот миг она почувствовала, как горячая волна злости захлестнула ее, придавая уверенности и решимости. – Вам известна только первая часть моей истории, а у нее, между прочим, имеется продолжение. Все, в том числе и Володя, уверены, что моя любовь к Рэму, как говорится, завяла на корню, но, если хотите знать, это не так! Даже совсем наоборот. Хотите знать, что произошло после того, как я ответила отказом на предложение Черепашки прийти на программу с участием Рэма Калашникова? – Наумлинская торжествующе посмотрела на подруг.

Лу отодвинула от себя надкушенное яблоко. Каркуша проглотила последний кусочек банана. Тополян подперла щеку кулаком и, не мигая, уставилась на Ирину. Галя Снегирева выпрямила спину и всем корпусом подалась вперед.

– Я караулила Рэма у входа в «Останкино». Он вышел один, я подошла к нему, и он меня узнал. Ведь я ни один его концерт в то время не пропускала и всегда старалась сесть поближе к сцене. Я так волновалась, что боялась даже заговорить. Но Рэм… Он оказался таким… Не знаю даже, как и выразиться… В общем, через пять минут мы болтали, как лучшие друзья. Рэм пригласил меня в кафе. Это был незабываемый вечер. – Наумлинская зажмурилась, медленно покачав головой. – Незабываемый! – повторила она и продолжила после секундной передышки: – Только поклонницы его нам покоя не давали. Так и лезли каждую секунду. Просили автограф, а одна так и вовсе с ума сошла – начала требовать, чтобы Рэм спел. Короче, мы оттуда сбежали и всю ночь катались на речном трамвайчике. А потом я познакомила Рэма с родителями, и с тех пор мы начали встречаться. Правда, Рэм не может ходить на свидания каждый день. Концерты, гастроли и все такое… Но зато он каждый день мне звонит и часто читает по телефону новые тексты. Он познакомил меня со всеми своими друзьями. Представляете? Ильей Лагутенко из «Мумий Тролль», Марой, Сашей Васильевым из «Сплина». Такие все классные, вы себе не представляете! Я-то всю жизнь думала, что музыканты какие-то особенные, как инопланетяне, а они, оказывается, нормальные ребята. Рэм хочет, чтобы в июле мы вместе поехали на Черное море. Он не любит заграничные курорты и хочет отправиться в Крым.

– А как же Надыкто? – воспользовалась паузой Каркуша. – У вас с ним вроде бы все в порядке. Во всяком случае…

– В том-то и дело, – перебила Наумлинская. – Мне еще ни разу в жизни не было так тяжело, девочки, – сказала она, опуская голову. – Я люблю Рэма, но и без Володи тоже не представляю своей жизни. С Рэмом мы встречаемся тайно. Мне даже пришлось выдумать для Володи отговорку, что родители записали меня на подготовительные курсы в МГУ… Иначе как я объяснила бы ему, что постоянно куда-то уезжаю? И потом, Володя… он всегда рядом, он надежный, я так привыкла к нему. А Рэм… Хоть он и говорит, что любит меня, но знаете, девочки, у него столько поклонниц…

– Так, значит, Надыкто типа запасного варианта, что ли? – поинтересовалась Тополян. – На тот случай, если Рэм тебя бросит?

– Нет! – горячо возразила Наумлинская. – Я же говорю, что люблю обоих и не знаю даже, кто из них мне дороже. Я и сама раньше думала, что так не бывает. Когда в кино или в книжках говорили о такой любви, я не верила, а теперь вот сама влипла.

– А Рэм знает, что у тебя с Надыкто любовь? – продолжала допытываться Тополян.

– Нет, – покачала головой Наумлинская. – Я сказала ему, что порвала с Володей. Он таким ревнивым оказался! Приходится теперь врать обоим. Я уже, наверное, скоро с ума сойду от этой лжи. Не могу больше…

– Надо решиться, Ир, – осторожно заметила Каркуша. – Все равно так долго продолжаться не может. Ты должна сделать выбор.

– Я знаю, – обреченно кивнула Наумлинская. – Знаю, но поделать с собой ничего не могу. Бывает, оказывается, и так. Путь все идет, как идет. Знаете, девчонки, они оба такие хорошие, что мне иногда кажется, что Володя и Рэм смогли бы подружиться.

– Ага! – хмыкнула Тополян. – Веселая шведская семейка!

– Ну зачем ты так? – Наумлинская подняла глаза на Свету, и все увидели застывшие в них слезы. – Я правда не знаю, что мне делать. Я не могу выбрать кого-то одного. И без Володи не могу жить, и без Рэма, наверное, умру…

– А это его настоящее имя? – спросила Снегирева.

Ей было ужасно жаль запутавшуюся в своих отношениях Наумлинскую. Чувства одноклассницы были в чем-то созвучны ее собственным. Хоть Снегирева и не встречалась с двумя парнями одновременно, но воспоминания об Игоре никак не оставляли ее, внося в душу смятение, заставляли страдать и мучиться.

– Да, – ответила Наумлинская. – Настоящее.

О том, что ее бывшего кумира на самом деле зовут Рэмом, Ирина узнала от его фанаток, которым биография артиста была известна в мельчайших подробностях.

– Я, конечно, не хочу никого осуждать, – подала нерешительно голос Лу, – но твое поведение, Ир, мне кажется не совсем, что ли, порядочным. Так нельзя. Я бы на твоем месте их обоих, наверное, бросила бы.

– Если б любила их так же, как я, не бросила бы, – веско возразила Наумлинская.

– Ирка права, – заявила Каркуша. – Откуда нам с вами знать, что в ее душе творится? Легче всего советы давать. Ты, Ир, не слушай никого. Это твоя жизнь, и тебе в ней разбираться.

Тополян, многозначительно вздохнув, на этот раз промолчала.

Галя Снегирева хотела было что-то сказать, но не успела, потому что в следующую минуту зазвонил телефон. Тополян подбежала к аппарату, схватила трубку.

– Алло! – бодро выкрикнула она. – Да, здесь, рядом со мной. Позвать ее? Тебя, – сказала Светлана, протягивая Наумлинской трубку. – Надыкто, – одними губами прошептала она.

– Привет, – тихо проговорила Наумлинская, и девушки почувствовали, как ей сейчас тяжело. – Да, уже скоро. Напрасно ты, Володь… Я бы сама добралась… Спасибо. Уже бегу.

Ирина так и стояла, прислонив трубку к уху. Из нее доносились короткие гудки.

– Володя ждет меня внизу, – сказала Наумлинская, поворачиваясь к подругам. Положив трубку, она добавила тихо: – Возможно, сегодня я расскажу ему о Рэме. Все, девочки, пока!

Через минуту все услышали, как хлопнула входная дверь.

После ухода Наумлинской девушки еще какое-то время обсуждали трудности ее незавидного положения. Всех интересовало, решится ли она наконец признаться во всем бедному Надыкто. Тополян слушала подруг, не проявляя к разговору видимого интереса. Через какое-то время Светлана как бы вскользь заметила, что проблемы Наумлинской – ерунда по сравнению с тем, что довелось пережить ей, Тополян. Наумлинская сама себе создает трудности, в то время как Светлане до конца дней суждено нести свой крест. Да, теперь, когда она излила душу, ей стало чуть-чуть легче, но никогда она не сможет забыть предсмертную маску, застывшую на лице Глеба… В общем, перед тем как распрощаться, девушки, каждая как могла, выразили Тополян свою солидарность.