Джанет Оак - Вечное наследство любви

Лейн быстро обрел дар речи:

– Простите, мисс, что я глазел на вас. Я не хотел. Я... я ищусемью Дэвис.

– В амбаре? – спросила она. В ее голосе слышался смех,а не упрек.

– Я постучал в дверь дома, но никто мне не ответил.

Девушка промолчала, и Лейн объяснил:

– Я... Дверь амбара была открыта, и я подумал, что, возможно... – он сбился. – Простите, если помешал, мисс.

– Ничего страшного, – наконец сказала она и отдала щенка матери.

– Я не ошибся адресом?

– Нет, мы и есть Дэвисы, – ответила девушка, стряхиваяс юбки солому. – Кого вы хотите увидеть?

– Родителей Мисси, – ответил он. – Кларка и Марти.

От удивления Элли непроизвольно округлила глаза. Онавнимательно осмотрела молодого человека, который, сжимаяв руке шляпу, стоял перед ней. «Должно быть, это тот самый Лейн, о котором говорили ма и па», – подумала она.

Он был высок и худощав, но широкоплеч. Чисто выбритое лицо, темно-карие глаза. У него твердый подбородок;видно, что, если он примет решение, его трудно переубедить.

Элли он не показался красивым – впечатление портилкривой нос, – но молодой человек вел себя так, что поневолехотелось узнать о нем больше. Вдруг она смутилась и опустила глаза, застыдившись, что так откровенно разглядываетнезнакомца.

– Мама сейчас у Кейт, а папа где-то на ферме, – быстрообъяснила она.

Элли прошла вперед, чтобы показать ему дом Кейт, и он последовал за ней. Они молча прошли к дому, и Элли тихо постучала в дверь, но не стала ждать, пока хозяйка выйдет их встречать.

– Мама, – позвала она, – к тебе гости.

И Элли отступила назад, чтобы дать дорогу молодому человеку. Марти тихо вскрикнула и выбежала из-за стола.

– Лейн! – воскликнула она, с материнской теплотой обнимая его.

Потом Марти обернулась к Кейт.

– А это Кейт, жена Клэра, – представила она, – с Эллиты уже познакомился.

Элли стояла, словно пригвожденная к месту. Ее смущалвзгляд Лейна, и она чувствовала себя глупо. Он сделал шагвперед.

– Не совсем, – ответил он, – я случайно на нее наткнулся, но мы так друг другу и не представились.

– Элли, – сказала Марти, – это Лейн, о котором мыстолько тебе рассказывали.

Элли протянула ему руку.

– Рада познакомиться, – тихо произнесла она, – простите, я не сразу поняла, кто вы такой.

Лейн взял ее руку и посмотрел в голубые глаза. Молодыелюди молчали. Элли была скорее удивлена, чем испугана тем,что у нее путаются мысли. Она знала, что много молодых людей готовы выстроиться в очередь и терпеливо ждать, не проявит ли она к ним хоть малейший интерес. Но ни один невызывал у нее таких чувств. «Ну вот ты и познакомилась сэтим Лейном, – строго сказала она себе. – А теперь успокойся», – закончила она молчаливое нравоучение.

Марти настояла на том, чтобы Лейн остался на ужин.

Уговорить его было несложно. Он сказал, что давно хотелповидаться с Кларком и Марти. У него есть новости о семьеВилли и Мисси, а также о маленькой церкви и о том, как шлостроительство после их отъезда на Восток. Прислали имвесточки и ковбои с ранчо. А главная причина, почему он приехал к ним сегодня вечером, – письмо от Мисси, которое онапросила доставить лично. Лейн полез в карман рубашки.

– Мисси не один раз напоминала, чтобы я не смел о немзабывать.

Он вытащил заботливо сложенную бумагу.

– Она прислала вам локон малышки Мелиссы, – Лейнпередал пакет Марти. Та осторожно развернула бумагу и увидела маленький локон мягких, воздушных детских волос. Элличувствовала, что мать с трудом сдерживает слезы.

– Где-то далеко на Западе у меня есть маленькая внучка, – прошептала Марти, рассматривая детские волосы. Онаподняла их и обернула вокруг пальца. В золотистом локонесветилась рыжина. Марти прижала его к губам и заплакала.

Вытерев глаза, она повернулась к Лейну.

– Спасибо, – пробормотала она, – наверное, она хорошенькая.

– Да, – подтвердил Лейн, – мы все так думаем.

– Надо сказать, место для воспитания девочки не самоеподходящее, – заговорил Кларк. – На ранчо дюжина мужчин, и все ее балуют!

Все дружно рассмеялись.

Марти хотела еще раз увидеться с Маперед Рождеством, и она попросила Кларка запрячь лошадей, пока теплая погода незакончилась. Он неохотно согласился, понимая, что это для нее важно, но в его глазахотразилось беспокойство.

– Давай я тебя отвезу, – предложил он.

– Сама справлюсь, – успокоила егоМарти. – Правда, Кларк. Сейчас я чувствую себя прекрасно. Намного лучше, чемнесколько месяцев назад.

Кларк оглядел ее округлившийся живот.

– Пожалуйста, будь осторожна! – предупредил он.

Но Марти перебила его, шутливо взмахнув мокрым полотенцем.

– Я не собираюсь гнать лошадей, – сулыбкой пообещала она.

В небе сияло зимнее солнце, но все-таки воздух был холодным. Не успела Марти отъехать от дома, как порадовалась тому, что, повинуясь увещеваниям домашних, подоткнулаеще одно одеяло.

Она задумалась о том, кто встретит ее во дворе Грэхамов,чтобы принять коней, – ведь Бена больше нет. Он всегдапервым приветствовал ее и предлагал поспешить к Ма, покаон займется лошадьми. При мысли о смерти Бена у Мартизаныло сердце. В их жизни появилась пустота.

Она думала о Ма. Как она коротает в одиночестве дни иночи? Наверное, ей ужасно тяжело. К тому же скоро наступит Рождество... Прекрасное время, но тому, кто недавнопотерял близкого человека, страшно одиноко.

Марти повернула лошадей ко двору Грэхамов и вылезлаиз саней. Ее встретил Лу, который вышел из амбара. Он тепло поздоровался с ней и предложил пойти к Ма, как раньшемного раз делал его отец.

Марти не успела постучать, потому что Ма увидела ее вокно и вышла навстречу:

– Я надеялась, что ты приедешь! – сказала она. – Мнетебя не хватало.

Марти сняла тяжелое пальто, обняла Ма и подошла к плите, чтобы согреть руки.

– Я так и думала, – заметила она, чуть не плача. – Всевремя вспоминала о тебе и часто молилась... но... но, боюсь,это мало помогло.

– Нет, помогло! Будь уверена, помогло, – убеждала ееМа. – Я чувствовала, как меня поддерживают молитвылюдей, которые тревожатся за меня. Не знаю, как бы я безних справилась.

Они обе немного помолчали.

– Конечно, иногда мне очень одиноко, – продолжала Ма,кивнув Марти на стул за столом. – Даже когда родные рядом.

А они такие милые, все время приглашают на ужин или на кофе.

Или просто в гости. Но я должна привыкнуть, Марти. Сначалая почти не бывала дома, и некоторое время это помогало. Но этоне может продолжаться вечно. Я должна привыкнуть жить одна.

Марти села, и Ма придвинула себе стул.

– Знаешь, в каком-то смысле, – призналась она, – в этотраз мне тяжелее, чем тогда, когда умер Торнтон.

Марти удивилась.

– Конечно, когда я потеряла Торнтона, то очень страдала:

ведь он умер молодым, а я сильно его любила и была совершенно не готова жить одна. Но я заботилась о детях, понимая, что ни на минуту не должна опускать руки – ради них.

Благодаря им я держалась на плаву. Вот что я имею в виду.

У меня почти не было времени, чтобы размышлять о горе.

А теперь я совсем одна. Дети выросли. Кажется, что нет никакого смысла жить.

– Да нет же, есть! – быстро вставила Марти.

– Я знаю. Знаю. Я повторяю себе это помногу раз на дню,и все же мне трудно в это поверить.

– Ты говорила, что тебе понадобится время, – напомнилаМарти. – Помнишь? А времени прошло не так уж много.

И она потянулась, чтобы прикоснуться к натруженнымрукам, сложенным вместе. Ма сидела, опустив голову, иМарти боялась, что она сейчас расплачется. Но пожилаяженщина расправила плечи и посмотрела на нее с печальной, но уверенной улыбкой.

– Время? Да, оно мне понадобится. Время и Бог.

Марти погладила пальцем край деревянного стола:

– Постарайся смотреть в будущее, – попросила она. –Скоро наступит Рождество. А у тебя целый выводок внуков.

Ты уже всем подарки подготовила?

Ма покачала головой.

– Значит, пора тебе взять в руки спицы и вязальный крючок, потому что они наверняка ждут, что бабушка, как обычно, подарит им шарфы и перчатки.

– Ах, Марти! Мне совсем не хочется праздновать Рождество, – пожаловалась Ма.

Марти поднялась и обошла стол, чтобы положить руки наплечи подруги.

– Самое тяжелое Рождество в моей жизни случилосьтогда, когда я потеряла Клемма, – сказала она. – Но знаешь,что? Оглядываясь назад, я думаю, что это был самый значительный праздник. Я никогда не чувствовала истинного смысла Рождества с такой ясностью, как в тот год. Я часто думала,почему, – продолжала она, опускаясь на стул рядом с Ма. –Полагаю, дело в том, что тогда я решила, что Рождество станет для меня новым жизненным этапом. Я не понимала этого,но знала, что Бог вложил в этот праздник более глубокийсмысл, чем нам иногда кажется. Я хотела проникнуть в него.

И все время думала о том, что сделаю это Рождество особенным для Мисси. Она и так настрадалась, и я хотела избавитьее от печальных воспоминаний. Стараясь для Мисси, я получила намного больше для себя. Думаю, в этом и есть соединяющее чудо Рождества...

Марти замолчала и посмотрела в лицо Ма.

– У тебя семья, – сказала она через минуту, – родные,которых ты очень любишь. – Марти говорила тихо, но отчетливо. – Всех их гнетет боль потери, но больше всего они переживают за тебя. Рождество будет мало для них значить,если оно ничего не значит для тебя. Они нуждаются в тебе,Ма. И ничуть не меньше, чем тогда, когда потеряли отца.

Ма, слушая Марти, тихо плакала. Когда она закончила,пожилая женщина высморкалась и вытерла глаза.

– Ты права, – согласилась она, – горе ослепило меня.

Они и правда нуждаются во мне.

Она вышла из-за стола и пошла за горячим кофе.

– Святые небеса! – воскликнула она, налив кофе в чашкии устало опустившись на стул. – Обычно к этому времени яуспевала связать четыре или пять пар перчаток. Мне придетсяпоторопиться, верно, Марти?

Семья Ла Хэй уехала в путешествие в назначенное время, и Лейн остался присматривать за фермой. Правда, в зимние месяцыработы не так уж много. Надо позаботиться оскотине, доить утром и вечером двух коров, новсе же он недоумевал, чем занять ничем не заполненные часы, которые ждут его впереди.

Обрадовавшись тому, что у него появился предлог, Лейн отправился к Дэвисам. Онобъяснил причину своего беспокойства Клэру и Арни, начав с вопроса:

– Чем вы обычно занимаетесь в долгиезимние дни, когда не нужно работать в поле?

– Обычно мы рубим лес и запасаем дрова, – ответил Клэр.

– У Ла Хэй дров навалом, – известилЛейн. – Мне сказали, чтобы я не старалсяпополнить припасы. Надо хоть эти использовать, пока не сгнили.

– Еще мы ухаживаем за скотиной.

– У Ла Хэй не так много скота. Одна свинья, куры, парадойных коров и несколько коров, которых кормят на убой.

У них даже собаки нет.

Арни рассмеялся.

– Надеюсь, ты любишь читать, – пошутил он.

– Ничего не имею против, – ответил Лейн, – но не готовзаниматься этим все дни напролет. Может, я помогу вам валить лес?

– Да, в этом году нам нужно заготовить больше дров. Ведьогонь придется поддерживать в трех домах – родительском,моем и Арни, – заметил Клэр. – А еще мы подумали, что иМа Грэхам подбросить дровишек не помешает. Ей понадобится помощь. Хочешь помахать топором?

Лейн не смел и просить об этом. Так он займет свободное время, и, кроме того, если он будет работать с парнямииз семьи Дэвис, ему удастся время от времени любоватьсяЭлли. Он пообещал Клэру и Арни, что приедет завтра утром, как только закончит дела на ферме.

Дела заняли у Лейна больше времени, чем он рассчитывал, и, беспокоясь, что опоздает, он поспешил на ферму Дэвисов, даже не позавтракав. Лейн сомневался, что Клэр иАрни его ждут. Может, они ушли в лес без него?

Ему не стоило беспокоиться, потому что было еще рано.

Когда он приехал, парни занимались скотиной.

– Иди поздоровайся с ма, – предложил ему Арни. – Я скоро приду. Только выпью кофе и захвачу с собой обед. Можешь попросить у женщин, чтобы и тебе кофе налили.

«Обед, – подумал Лейн, недовольный собой, – а я и не подумал о том, чтобы взять с собой чтонибудь перекусить».

Он постучал в дверь, и ему открыла Элли. Сегодня онанадела накрахмаленный передник и клетчатое голубое платье с белыми манжетами и воротничком. Девушка выгляделамилой и опрятной. Увидев Лейна, она улыбнулась, и у негосильно забилось сердце.

– Посидишь с нами немного? – приветствовала она нового знакомого. – Мальчики сказали, что ты любезно предложил им помощь.

Лейн вошел в дом и повесил шляпу на крючок у двери.

– Мама скоро спустится, – продолжала Элли. – Она пошла в свою комнату за вязаньем. Хочешь кофе?